Михаил Борисович, желаю вам всего, всего самого наилучшего!!!!

Я много раз писала о Михаиле Борисовиче, о Платоне Леонидовиче! Они - Мужчины! Они - воины! Они - настоящие! Благословенны те Родители, что дали им жизнь! Я хочу только, чтобы они жили, были здоровыми и дождались своих детей невредимыми и здоровыми! Но сегодня хочется написать слова признательности и бесконечной любви Вам - Марина Филипповна и Борис Моисеевич! Мои драгоценные, я не знаю другой такой семьи, где бы было столько святой любви и веры, способной держать Вас на Олимпе Родительской верности! Вам выпало счастье вырастить феноменального Сына, разлука с которым рвет Ваши сердца на сотню кусочков, но сила Духа Ваших сердец так велика, что, каждый раз при воспоминании о Вас, во мне рождается буря эмоций. Я тоже мать и знаю, что значит жить вдали от родного человека. Я плачу каждый раз, вспоминая Вашу поразительную выдержку в судах, где невозможно было без острой боли слушать Михаила Борисовича во время Его последнего слова в суде. О! Я видела Человека не просто умного, а Божественно Умного! В Нем есть потрясающий дар убеждения, дающий ему право быть на десять голов выше Его преследователя, каждое Его слово проникает в глубины сердца и веришь Ему безоговорочно! Его искренность, Его неземная красота даже за решеткой, поражает и приводит в неописуемый восторг, и в то же время сердце наполняется кровью от боли, что этот величественный и простой одновременно, словно Олимпийский Бог, заточен в кандалы и ни один человек на свете не в силах ему помочь на этом этапе...
Я посвящаю Вам, мои удивительные друзья(смею надеяться, что удостоюсь этой чести)лучшие порывы моей неистовой души и если Богу будет угодно, и будет позволительно Вами,постараюсь приезжать почаще в Кораллово. Для меня слово "Родители" настолько свято, что любой старик или старушка на улице вызывают острое чувство любви к ним и брызжут слезы при виде их немощи. Никогда не сижу в транспорте принципиально, всегда подниму молодого "спящего", чтобы усадить пожилого, иногда натыкаясь и на оскорбления, но по-другому невозможно жить, иначе стыдно перед покойной моей Мамой. И самая святая клятва для меня - "клянусь именем Мамы"! И потому и к Вам и к Борису Моисеевичу у меня трепетное чувство обожания! Ради Бога, простите мою излишнюю эмоциональность, но именно так все и обстоит со мной. Помните, я писала Вам, что у меня полное ощущение, что Михаил родной мне человек еще с девяностых годов, когда Он только появился на экране телевидения, внутреннее ощущение было, что я очень хорошо Его знаю! Откуда это - непонятно, но так есть. Его арест в 2003г. был для меня шоком, хотя некоторые друзья убеждали, что "олигарху место в тюрьме", я рассталась с ними без сожаления навсегда. Вот такой странный "родственник" у Вас, мои дорогие! Я так Вас люблю и почитаю и хочу только одного, чтобы Ваш Сын вернулся и в Вашем доме воцарилось счастье! Будьте здоровы сто лет - Михаилу и всем, кто Вас любит - на радость! Бэла Харитоновна.

Ходорковский, май, свобода!

Уважаемые Михаил Борисович и Платон Леонидович! Совсем не нужно ездить в Москву из нашего Ейска! Беспридел везде,во всем- в каждом уголке России.Угнетающая и страшная действительность!Там где прошла Единая Россия во главе с подлостью и предательством-там остались поломаные судьбы,страх и ужас от пережитого стресса.НИ в каком страшном сне мне ,моим близким и моим друзьям не мог присниться этот беспридел,творимый ВВ Путиным и его коммандой!Често говоря,мы даже не надеялись,что этот трус перед выборами отпустит Вас.ОН БОИТСЯ!Пользуясь своим положением он очень многим поломал судеб!А сколько жизней угробил,чтобы стать всемогущим! Сталин напротив него просто пацан.Таким изощренным может быть только сын предателя Родины-коим по расследованию РУСПРЕС он является.Держитесь ребята,мы молимся за вас.С огромным уважением и по поручению военных пенсионеров Горбатов Г.П.Еще лично от себя хочу добавить-ЖДУ И НАДЕЮСЬ ДОЖДАТЬСЯ!

Мои поздравления с Днем Победы для Михаила Борисовича и Платона Леонидовича! Русские не сдаются! Победа будет за нами! И День Вашего освобождения наступит! И будет этот день для нас всенародным праздником! День Победы! Пропах запахами тюрьмы, унижением всего народа... Да как они смеют одевать железные цепи Вам на руки, командовать: "Лицом к стене!", наконец держать Вас в клетке?! Кто они такие?! Почему они смеют творить то, что они творят? Их мало! Нас много! Все равно добро победит зло, правда - ложь, народ -власть! Победа прийдет! Скорее бы! Как долго ждать кассацию, но эти круги ада надо пройти-пережить, как я понимаю, для обжалования приговора в ЕСПЧ. На них последняя надежда! Досадно, что своими силами справиться не можем, хоть и стараются многие известные в стране люди! Но и их власть не слышит, и не желает наша власть разговаривать со своим народом. Печально все. Дай Бог Вам здоровья! Как Вы нужны нам! Тут разговор зашел, будет ли у Вас желание работать нам во благо. А я и не сомневаюсь в этом! Вон, Лебедев отвечал на письма прямо тут, время, отведенное ему для отдыха, терял на нас. Растолковывал. Хвалил умных, задавал вопросы... Т.е. я на 100% уверена, что Вы от нас не отвернетесь и чужими для нас не станете никогда. Пусть все будет хорошо! Хоть немного получше! Простите великодушно за многословие. С самым глубоким уважением к Вам, с добрыми пожеланиями Трудова Т.И., 65 лет.

СОЗИДАТЕЛИ САМОГО ОГРОМНОГО ЮКОСа, осуждены разрушителями. В идёт подрыв Государства. Законы не исполняются, прокуроры врут, следователи врут, судья продал "свою честь"!
Всё созданное ЮКОСом, перекочевало на счета предателей, которым ни присяга, ни честь ни достоинство не нужны.
Молодёжь не с"ориентирована,обучили за деньги действовать по указке "бандюков", я о "НАШИх". А они в каждом вузе. Их много и все ЕР? "молодёжь растлили".
ЕР объявить ТРИБУНАЛ,за измену Российским принципам, наработанным веками.

"Стукачи" даже пытаются втянуть в свою грязную игру патриарха - дескать в Просковеевке Духовный Центр.Нахватали, что не умещается, отказаться бы, да не на кого повесить...

Далеко нашим чекистам до ХОДОРКОВСКОГО и ЛЕБЕДЕВА. Им бы такие воровские помыслы в голову не пришли. Как бы не заливали их грязью, НЕ ПРИЛИПАЕТ! А "заказчики" - вывалялись, по полной программе.

Считаю, всё происходящее крайне угнетающим, пугающим и признаю подобные действия как демотиватор к развитию бизнеса в нашей стране. Становится страшно, что моё поколение рождённых 80-90 г., не в состоянии будет справиться неподъёмными трудностями, которые как ком навалятся на МОЮ, НАШУ, страну после ухода чекистов от власти, что неприменно произойдёт. У всего беспредела есть конец.

В суде я не был, хотя всей душой на стороне Михаила Борисовича и Платона Леонидовича. Сегодняшнее откровение пресс-секретаря Хамовнического суда, что бы ни кричали о клевете и прочем, абсолютно убедительное подтверждние того очевидного факта, что все "дело" фальсифицировано, слеплено по указанию властей. Жуткое ощущение стыда - за страну, где такое возможно, за свое бессилие...
Юрий Крохин, литератор, Москва

Здравствуйте, уважаемые Михаил Борисович и Платон Леонидович!
В Хамсуде я не была. Все происходящее узнаю из интернета и по обрывкам новостей с экрана. Только сейчас ко мне пришло осознание, того что мы все являемся заложниками процесса над Вами. Он есть отражение всех проблем нашего государства: подчинения всех ветвей власти президенту, уничтожение свободных СМИ, проблемы правоохранительных органов, отсутствие гражданского общества, утрата властью гуманности и интереса к правам своих граждан и прочие и прочие... Впечатление как будто мы попали в продолжение Мастера и Маргариты, но написанное уже не таким талантливым литератором. Персонажи похожи, названия стали сатирой, только не смешно, а мы все герои этого никому ненужного романа. Хорошо бы у романа случился счастливый конец, это всем нам нужно.
Понимаю, как тяжело Вам, выносить и видеть бесмысленность ситуации, смотреть театр будучи узниками. Спектакль по принуждению. Радует только Ваша смелость, принципиальность и мужество.
Терпения! Надежды! Здоровья!

За делом слежу периодически, вызывает удивление позиция обвинителей. Такое впечатление, что при всем административном ресурсе нормальных обвинений против Ходорковского и Лебедева не придумать. Что, во всей деятельности по управлению огромным холдингом на протяжении нескольких лет все чисто? Уважаю.
Если была бы возможность предъявить что-то конкретно-уголовное - не придумывали бы ничего искусственно.

Я специально приехал в Москву в разгар моей сессии с надеждой на лучшее но увы.
Михаил Борисович , Платон Леонидович держитесь! Ваша сила духа и мне дает силы! держитесь!
Микаел Григорян,Ереван

Здравствуйте, все Небезразличные, уважаемые Михаил Борисович и Платон Леонидович!
Спасибо Вам, что помогли не остаться с этим беспределом один на один. Нет страха, есть только боль, надежда и вера, что все в жизни недолговечно и хорошее и плохое, к счастью, тоже. Искренне горжусь вашим мужеством. Я была два раза на процессе, я видела улыбчивых, задумчивых заключенных. Я принесла им красные розы, в знак своего уважения к ним. Силы духа, терпения и здоровья близким. Преображенская Милана, Москва

27 декабря я не могла не поехать в суд, хотя понятно было, что в зал пройти не удастся. Первое, что увидела, выйдя из крытого перехода моста, было скопление автомашин, типа микроавтобусов, с логотипами телекомпаний. Запомнила машину РТР, подумала: зачем они здесь, все равно не дадут это в эфир. Вокруг здания суда уже толпились люди. Вход плотно оцепили несколько милиционеров. Тротуар огорожен металлическими турникетами, однако людей скопилось слишком много, они плотной толпой заполнили и проезжую часть. Люди молча ждали. Под ногами хлюпала глубокая каша из подтаявшего снега и воды, и обувь вскоре промокла насквозь. Несколько человек из тех, что стояли напротив суда на пригорке, держали плакаты с портретами Ходорковского и лозунгами. Вскоре плакаты стали появляться и на другой стороне тротуара, прямо у входа в суд; некоторые были самодельными, написанными от руки. В толпе прохаживались люди в милицейской форме. Периодически, когда по переулку проезжала машина, они кричали: «Освободите проезд!», однако вели себя корректно, до поры. Один из них, крупный мужчина с мясистым лицом, периодически докладывал кому-то обстановку по телефону, я услышала фразу: «Пока все тихо». Невдалеке в переулке стояли автобусы с ОМОНом. Вскоре толпа заволновалась: журналистов начали пропускать в зал. Журналистов было очень много, со стремянками (чтобы удобнее было снимать толпу сверху), с фото- и видеоаппаратурой. Запомнилась одна девушка в темной куртке с капюшоном, которая решительным шагом подошла к суду, на ее спине виднелся объемистый рюкзак, из которого торчало нечто, напоминавшее дуло автомата, она опустила рюкзак на тротуар и раскрыла его – оказалось, это тренога для фотокамеры. Часть журналистов остались работать снаружи. Некоторые говорили по телефону, в том числе с кем-то, кто уже находился внутри суда, кто-то снимал, некоторые вели репортажи. Брали интервью у известных людей: у Л. Гозмана, А. Бильжо, Б. Немцова, Н. Фатеевой, Л. Алексеевой. В толпе начали скандировать: «Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!», клич был подхвачен всей толпой, вверх взметнулись сжатые кулаки в такт, я тоже кричала, хотя намеревалась участвовать в акции протеста молча, но удержаться было невозможно, люди скандировали в единым порыве и, думаю, как и я, ощущали себя в эти минуты Гражданами России. Выкрикивали также: «Свободу политзаключенным», «Россия без путина», «Милиция – с народом, не служи уродам». Милиционер, который руководил остальными (докладчик по телефону), а также его подчиненные, начали подходить к отдельным людям с плакатами и убеждать их, что они нарушают закон, участвуя в несанкционированном митинге. Их пытались разубеждать, я тоже вступила в диалог с одним из них, он достал распечатку закона и протянул мне, там было написано, что пикеты должны быть предварительно согласовано. Я стала убеждать его, что одиночные пикеты не требуют согласования, а человек с плакатом пришел к суду сам по себе, как и остальные, что нас никто не организовывал, что раз человек стоит один, то это и есть одиночный пикет. Я всматривалась в лица милицейских, и видно было, что многие из них не рады участвовать во всем этом. Характерно, что к милиционерам чаще всего подходили старушки интеллигентного вида и пытались их увещевать, и милиционеры отводили глаза. Однако, когда известных людей уже не было видно среди собравшихся (или они уехали, или прошли в здание), милиция перешла к более активным действиям. Сначала был такой эпизод: возле входа в суд, под самой табличкой с названием суда, кто-то раскрыл зонт с рисунком, чтобы было понятно, это выглядело вот так:
http://www.mk.ru/social/article/2010/12/27/555410-prigovor-b­udut-sidet-.html
К этому месту, врезаясь в толпу, ринулись милиционеры, и менее чем через минуту зонтик был закрыт.
Затем начались задержания. Милиция действовала жестко, хотя я не видела, чтобы кого-то били. Происходило это так: к конкретному человеку (выглядело так, будто его выбирали по какому-то указанию из тех, что держали плакаты), подходили несколько милиционеров, хватали его и тащили к автобусу. Один парень стоял возле дерева, он схватился руками за большую ветку и его смогли оторвать от дерева только вместе с этой веткой, поволокли к автобусу, вырвав на ходу ветку из рук и отбросив в сторону. Поскольку несколько человек поддерживали связь по телефону с залом суда, вскоре стало известно, что приговор зачитывается обвинительный. Толпа стала активно скандировать: «Позор!» Задержания участились. Подключился ОМОН. Когда стали хватать немолодых женщин, в том числе одну из них, которая опиралась на костыли, люди пытались вмешаться, кричали, женщины старались оторвать руки милицейских от их жертв, но силы, конечно, были неравны. Автобусы постепенно наполнялись. Перед тем, как первый автобус отъехал, в окне появилась рука одного из задержанных с поднятыми пальцами в виде буквы V. Все, кто были вокруг, повторили этот жест в знак солидарности.
Когда я вошла в метро, один пассажир заметил, что фотография Ходорковского, вставленная в пластик и приколотая к моей куртке, высунулась из пластикового держателя и могла упасть. Он указал на нее и проговорил: «У Вас Ходорковский сейчас упадет». Я поправила фотографию и ответила: «Спасибо. Он хорошо держится, он не упадет».
Светлана Ильина.

Не был в Хамсуде, видел только по ящику - этого достаточно. Позор для страны, позор для всех, кто молчит, позор для власти! О каком хамправосудии можно говорить тут, в нью совдепии? Свободу Ходорковскому и Лебедеву, узникам совести! Соблюдайте Конституцию!
Юрий Крохин, Москва

Практически весь прошедший год я посещала разные суды г.Москвы.Чтобы понять,есть ли правосудие в Москве?! и в РФ вцелом! УВЫ! То что я видела на этих судах не поддается никакому описанию и ничего общего с судами и правосудием не имеет!В 90% судьи даже не вникают в суть дел.Выслушают прокурора и проштамповывают! Поражает то,что людям за экономические преступления дают 6-10 лет!(как минимум) А убийцы,насильники и прочие получают 3-4 года и часто условно! Видимо они менее опасны для общества нежели интеллигентные мыслящие люди! А судилище в хамсуде-это яркий обобщающий пример всех судов РОССИИ!
Даже Понтий Пилат побоялся сам вынести приговор виновности ИИСУСУ! Он обратился к народу :"ВИНОВЕН ЛИ ОН?!"
И народ закричал : "РАСПНИ ЕГО!"
А тут НАРОД КРИЧИТ "НЕВИНОВНЫ! СВОБОДУ!" А на народ просто плюют!
А позиция трусов она всегда в подлости,а не в честной борьбе!
Помню в 8 классе должны были пройти выборы комсомольского секретаря.Я была явным лидером...Но вдруг у одной девочки в классе после перемены пропадают фломастеры(тогда страшный дефицит)! Учительница предлагает добровольно отдать фломастеры тому,кто их взял.Таких не нашлось.И тогда начинают провнерять портфели.Я сижу со спокойной душой,доходит очередь до моего портфеля...и как вы уже понимаете фломастеры находят у меня в портфеле... Я тогда с наивной и чистой детской душой не могла понять,кто и зачем это сделал?! Многие годы я жила с этой загадкой,зла ни на кого не держала...да и подумать ни на кого не хотела...Но ответ пришел спустя долгие годы... тогда,когда арестовали и засудили МБХ И ПЛЛ.У меня открылись глаза! Так слабаки подленько убирают со своего пути сильных,честных и умных! ТРУСЫ могут действовать подлостью.чтобы очистиь себе дорогу! НО ЗДРАВОМЫСЛЯЩИЕ ЛЮДИ ВСЕ ВИДЯТ И ПОНИМАЮТ! И ДОЛГО ЭТОГО ТЕРПЕТЬ НЕ БУДУТ!

Здравствуйте, уважаемая администрация прессцентра,уважаемые Михаил Борисович и Платон Леонидович. Я довольно часто посещал судебные заседания, вот и 15 декабря собираюсь непременно прийти и поддержать вас. То что я увидел одним словом позорище на весь мир, сплошной правовой нигилизм демонстрирует сторона обвинения. Адвокаты грамотно и логично расставляют все точки над i, а Лахтину остаётся только ёрзать на стуле и скрипеть зубами. Я пока ещё студент учусь на юрфаке, но уже сейчас я понимаю, что если вынесут обвинительный приговор - это будет преступление над правосудием!! Весь мир знает и прекрасно понимает что это процесс политический.
Но к сожалению многие люди в РФ говорят ну как же тут всё доказано, что по первому делу, что по второму,ну это люди ,которые либо просто не хотят понять что на самом деле это всё дело представляет собой фальшивку,либо они чего-то боятся.Как сказал адвокат Юрий Маркович Шмидт у нас народ имеет три основных линии из которых он исходит :антисимитская,за такое короткое время нельзя стать таким богатыми и вор должен сидеть в тюрьме. Но всё же я надеюсь что трезвых людей у нас больше чем недалёких. В заключении хочу пожелать Михаилу Борисовичу и Платону Леонидовичу скорейшего выхода на свободу,а также здоровья, счастья,любви и терпения их близким и родным.

Работала в Юкосе в 96-97 годах. Лично знакома не была. В здании компании встречалась несколько раз. Воспитанный, интеллегентный, культурный человек. На судебные заседания не хожу, но мысленно всегда с ними. Слежу, надеюсь... Неужели власть не понимает, что с этим процессом многие люди связывают свои надежды? Что это не просто процесс над двумя людьми, решается вопрос будущего России? Похоже у нашей власти процесс деградации уже в такой стадии,когда... в общем, она, власть, просто неадекватна.

Хочу привести текст моего письма господину Данилкину В.Н.

Добрый день Виктор Николаевич.
Обращается к Вам Мишенина Ирина Михайловна, 1966 г.р. Написать Вам письмо меня заставила ситуация вокруг того судебного процесса, который Вы сейчас ведете – суд над Ходорковским М.Б. и Лебедевым П.Л. Хочу Вам сказать, что лично мне довелось побывать на шести судебных заседаниях. Более, того, я уверена, что Вы видели меня, если даже и не помните меня, то все мои посещения для Вас памятны. Связано это с тем, что в том зале №7 Хамовнического суда г. Москвы без икон я не появлялась. Не заметить их было не возможно. И более того, однажды, я случайно увидела, Ваш долгий взгляд на икону Божьей Матери «Неувядаемый цвет». Мне показалось, что в эту минуту в зале для Вас никого не было. Вы были как бы один на один с ликом Пресвятой Богородицы. Для меня эта минута – самый яркий и запомнившийся момент. Эта сцена дает мне надежду на то, что Промысел Божий для Вас не чужд. Между тем, хочу поделиться с Вами следующей информацией.
В конце мая с.г. я написала письмо Президенту РФ г-ну Медведеву Д.А. Отправила его с помощью Интернета «Отправить письмо Президенту РФ» (эл.адрес http://letters.kremlin.ru/send), в котором указала на недопустимость не соблюдения законодательных норм, что неоднократно допускалось в данном судебном процессе.
10 июня с.г. мною был получен ответ на фирменном бланке посредством эл.почты.
Привожу его полностью.
Герб РФ
Администрация Президента Российской Федерации
Управление Президента Российской Федерации по работе с обращениями граждан и организаций.
Ул. Ильинка, д. 23, Москва, Российская Федерация, 103132.

Ваше обращение в адрес Администрации Президента Российской Федерации, в котором Вы просите оказать содействие в правильном разрешении судом дела, рассмотрено.
В соответствии со ст.10 Конституции Российской Федерации государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Судебная власть и её органы самостоятельны в реализации своих функций. В ст. 120 Конституции Российской Федерации говорится, что судьи независимы и подчиняются Конституции Российской Федерации и федеральным законам.
Принятое по данному делу решение участники процесса могут обжаловать в соответствующую судебную инстанцию (апелляционную, кассационную, надзорную) в порядке, установленном процессуальным законодательством.

Консультант департамента письменных обращений граждан и организаций Роспись. Расшифровка росписи - О. Гридасова.

Виктор Николаевич, как видите, данным письмом от имени Президента РФ меня уверили, что судьи в Российской Федерации независимы и действуют на основании Конституции РФ и федеральных законов. Данное утверждение для меня очень важно и значимо, а для Вас (и Вы это знаете лучше меня) директива поступить по закону, не поддаваясь влиянию ничьей воли, даже если это чиновник довольно высокого уровня. Я призываю на Вас Мир и Божье Благословение. Молюсь за всех, кто задействован в этом процессе, в том числе и за нЕдругов Михаила Борисовича и Платона Леонидовича, чтоб Господь обратил их, вразумил и наставил на путь Истинный. Удачи Вам в принятии единственно правильного Решения.
С уважением, Мишенина И.М.
05.11.2010 г.

Дорогие друзья, те, с кем стояла плечом к плечу в коридоре и на лестнице Хамсуда в дни, когда попала в зал № 7, и когда не попала... Такое родство с вами ощутила в эти дни. И те друзья, с которыми никогда не встречалась, но от этого вы не менее близки. Простите за такой большой объем текста, но уж что написалось, то написалось...
_______________________________________

ПРОТОДЬЯКОН ОЛИМПИЙ И СУДЬЯ ДАНИЛКИН

… И к чему пришел ты мне на память из далекого времени, отец Олимпий, славный герой рассказа Куприна "Анафема"? И что до тебя нашему просвещённому современнику и совсем не богатырю по телесному сложению Виктору Николаевичу Данилкину…

Вы ведь такие разные. Но вот только, видимо, во все времена и у каждого человека наступает когда-то такой день, и час, и миг, который больше всей предыдущей и последующей жизни. И тогда не только публика в старинном Соборе (или в зале № 7 Хамовнического суда), но сам Господь ждет, что же изберёт, что изречет человек: проклятие или благословение, анафему или многолетие, «приговорить» или «оправдать», «казнить» или «помиловать»… И блажен, кто не ошибётся в словах.

* * *

29 октября 2010
За час до начала судебного заседания у зала № 7 уже довольно много людей, и подходят все новые и новые. За спиной у меня негромкие разговоры:
- Отмечаем День политзаключенного, как память о прошлом, но ведь репрессии продолжаются... Позор!
- Наталья Солженицына посетила Путина, видели? Удивляюсь, как она могла пожать ему руку?
- Вы слышали выступления адвокатов? Такие блестящие речи...
- Фатеева постоянно приходит. Вон, с Акуниным разговаривает…

И вот уже прошли в зал операторы. Судебные приставы просят всех отойти подальше, на лестницу. Люди нехотя отступают, заполняя лестницу ниже третьего этажа, но всё же теснятся поближе к проходу, по которому должны провести подсудимых. Приставы сдерживают раздражение нашим упрямством и непонятливостью, снова и снова грозно, но вежливо, повторяя: "Ещё шаг назад! Отойдите на лестницу!"
Наконец, показываются в сопровождении автоматчиков, скованные наручниками с охранниками, «опасные преступники» - Михаил Борисович и Платон Леонидович под традиционные аплодисменты.

Как эти дружные хлопки в коридоре суда отличаются от тех, "шумных и продолжительных", которые были неизменным атрибутом партсъездов... В этих - горячность, сочувствие, искреннее восхищение, радость от возможности хоть чем-то выразить солидарность с теми, от кого нас так старательно оттесняют...
И быстро проходящие Ходорковский и Лебедев чувствуют эту теплую волну, улыбаются, кивают. Позднее еще несколько раз, во время перерывов, возникнут эти рукоплескания.

Как странно: эти люди были богатыми, влиятельными, уверенными в себе. От них зависели подчиненные, они щедро помогали людям и для многих были «благодетелями». Но уверена, что никогда в благополучные времена они не ощущали к себе такую истинную, бескорыстную любовь и теплое, братское отношение со стороны знакомых и совершенно незнакомых людей.
Но – не время для отвлеченных размышлений, уже впускают постепенно, по пять человек в зал. И, особо не надеясь попасть в число «счастливчиков», я вхожу в последней пятерке. И даже сажусь, по указанию пристава, в первом ряду, сбоку от прокуроров, рядом с иностранным наблюдателем (не поняла, от какой международной организации).
Выходит судья Данилкин, все встают.

Слово предоставляется ПЛАТОНУ ЛЕБЕДЕВУ.
Внимание приковывают уже первые слова: «Наше сфабрикованное дело…» И в дальнейшем, всякий раз при упоминании «дела» оно оказывается неотделимым от этого прилагательного: «сфабрикованное».
И дальше с изумлением я слушаю речь даже не защитительную – это речь обвинителя. Лебедев говорит о преступлениях, но не тех, которые инкриминированы ему и Ходорковскому. Речь идет о преступлениях, совершенных «ОПГ Каримова».
Без пафоса, твердо и негромко (приходится напряженно прислушиваться) Лебедев квалифицирует преступления следственной группы во главе с Каримовым - «группировки», и я записываю в блокнотик: «злоупотребления властью, … умышленная фальсификация обвинения и доказательств, … служебные подлоги, заведомо ложные, клеветнические утверждения»; преступление против правосудия… (перечисляются статьи УК РФ».
Лебедев говорит о доказательствах, но не о доказательствах обвинения, а о доказательствах, «… прямо изобличающих организованную преступную группировку (ОПГ) Каримова в умышленной фальсификации обвинения в т.н. «хищении» нефти в 1998-2003 г. в количестве 350 млн. тонн».
Доказательства эти – официальные документы, ответы на запросы суда – демонстрируются на экране, особо значимые строки подсвечиваются зеленым лучом лазерной указки в руке этого необычного подсудимого-обвинителя.
Слышу уверенные фразы:
- … сведения о полученной выручке и прибыли от продажи нефти «Юганскнефтегаза» в 2000-2003 годах, а также о фактической стоимости нефти были в преступных целях исключены ОПГ Каримова из заведомо ложного обвинения, как полностью уничтожающие объективную сторону состава преступления…;
- …что полностью изобличает ОПГ Каримова…;
- … ОПГ Каримова рассчитывала, что некоторые непрофессиональные (или зависимые) судьи, не знакомые со спецификой ценообразования, «впечатлятся» от разницы… и увидят в этом криминал…;
- … от этих лживых утверждений прокуроры в прениях не отказались, за что им большое спасибо;
- … в своих показаниях я предъявил конкретные обвинения ОПГ Каримова в умышленной фальсификации …;
- … отказ Ибрагимовой от обвинения в этой части ничего не меняет, т.к. по уголовно-правовой квалификации преступление считается оконченным с момента вынесения Каримовым постановления – т.е. с 3.02.2007 года …

Напряженно жду окрика судьи. Еще с далеких времен юности, когда начинала трудовую деятельность в качестве секретаря судебного заседания, звучит в памяти эта неизменная, универсальная судейская реплика, которая сопровождалась обычно звонким постукиванием авторучки по графину с водой: «Подсудимый, это не относится к существу дела!»; «Подсудимый, делаю Вам предупреждение: говорите только по существу предъявленного обвинения, в противном случае я запрещу Вам продолжать выступление!» и т.п. И что является этим самым «существом дела» знал только судья, так что, бывало, подсудимый, предприняв несколько попыток объясниться, растерянно замолкал, так и не сумев нащупать заветного «существа»…

Но в данном случае судья Данилкин (спасибо ему!) НИ РАЗУ не прерывает речь «обвинителя». На фоне внушительного судейского стола и кресла, Данилкин выглядит маленьким и понурым. Он устало, но внимательно слушает, поднимает глаза к экрану, следит за зеленым огоньком указки. Иногда, после особо уничижительной фразы Лебедева, бросает выразительный взгляд в сторону представителей государственного обвинения, которые парадоксальным образом оказались в положении обвиняемых.

Трудно прочитать какие-то чувства на напряженном лице прокурора Ибрагимовой. Прокурор Лахтин всем своим видом показывает, что речи Лебедева не производят на него никакого впечатления. Иногда скрещивает руки на груди (как говорят психологи – защитная поза), иногда пренебрежительно улыбается, или преувеличенно внимательно вглядывается в экран своего ноутбука).

А речь продолжается – речь находящегося под стражей, но совершенно свободного, независимого, уверенного, знающего себе цену как специалисту высочайшего класса, человека. Цифры, факты, документы, доказательства, которые даже для таких случайных «гостей процесса», как я, убедительно демонстрируют несправедливость, безосновательность обвинения, жаждущего не выпустить Ходорковского и Лебедева из этой стеклянной клетки, отделившей их от всех и от всего, что составляло их прежнюю жизнь.
Торопливо строчу в блокноте какие-то разрозненные поразительные, хлесткие фразы:
- … эти неопровержимые факты полностью изобличают ОПГ Каримова в злонамеренном служебном подлоге…;
- … данное заведомо ложное утверждение является еще и наглым мошенничеством;
- … только этих трех основных доказательств … достаточно для уничтожения ложного обвинения в якобы «хищении» нефти и предъявления его «авторам» соответствующих обвинений;
- …коллеги Каримова даже уличили его в части подлогов и фальсификации обвинения;
- … вымогательство со стороны ОПГ Каримова у меня и Ходорковского повторно многомиллиардных доходов от экспорта нефти за 2000-2003 годы является преступным вымогательством и мошенничеством;
- …именно поэтому свидетели называли это так называемое «обвинение» «глупостью», «чушью собачьей», «абсурдом», «бредом сивой кобылы…;
- …Уважаемый Вячеслав Николаевич Смирнов... когда речь идет об экономике, рекомендую на будущее – слушайте экономистов. Я этим почти 40 лет занимаюсь! Я не тетя Клепа, мне лапшу на уши вешать не надо!;
- …Что же ОПГ Вам предложила в качестве доказательства? … Я не могу, Ваша честь, я сейчас буду улыбаться, я стараюсь сдерживаться….
- … Лахтин …он просто не представляет, о чем говорит... Если хотя бы раз они посмотрели всю технологическую цепочку, может быть, мы здесь поменьше слушали бы ерунды...
- … я не собираюсь изгаляться над противной стороной … поводы в общем-то у меня есть, но это нечестно, потому что я предмет знаю хорошо, а они лишь вынуждены озвучивать чужое, вообще не будучи в теме…
– … я искренне сожалею, что до сих пор… в Генеральной прокуратуре РФ работают люди, моральный и профессиональный уровень которых ниже плинтуса! … Ведь это позор на весь мир, что здесь происходит. Это преступление! А вам, Ваша честь, мои оппоненты предлагают это преступление легализовать! Думайте, Ваша честь!
Лебедев закончил и сел. Объявлен краткий перерыв.

Все под впечатлением прослушанного, но пока мы переживаем молча, один из «зрителей», мужчина с толстыми стеклами очков, подходит к скамье прокуроров и обращается к тому, что ближе к нему, прокурору Смирнову. Взволнованный выступлением Лебедева, мужчина восклицает:
- И вам не стыдно? Вот сейчас будем отмечать День политзаключенного, а здесь у вас такое происходит!
Прокурор Смирнов пытается отделаться от гражданина:
- Что Вам нужно? Перерыв, можете выйти из зала…
Но мужчина не хочет выйти и отдохнуть:
- Вот мы говорим о Сталине и его подручных, губивших людей, а ведь когда-нибудь войдет в историю и этот процесс, и будут писать о нынешних подручных палача…
Но Вячеслава Николаевича не пугает эта отдаленная историческая перспектива, он легко соглашается:
- Может быть…
Расстроенный гражданин понимает, что с таким же успехом он мог бы поговорить с любым предметом интерьера зала судебного заседания, и молча выходит.

После краткого перерыва получает слово адвокат ВАДИМ КЛЮГВАНТ.
Он цитирует слова авторитетнейшего юриста и ученого, в 1995-2002 годах заместителя председателя Конституционного суда Тамары Георгиевны Морщаковой о том, что данный процесс демонстрирует глубокую деградацию – как профессиональную, так и нравственную – российской прокуратуры...

Следует аргументированный, безукоризненный правовой анализ этого «…насквозь фальшивого дела, затеянного с целью преступной расправы над заведомо невиновными». Адвокат часто употребляет по отношению к следственно-прокурорской команде, "творцам" уголовного дела, мягкое, какое-то детское слово "притворщики". Заменой какому другому, гораздо более хлесткому, служит это забавное словечко?

Слушая речь адвоката думаю о том, что всё познается в сравнении: у сегодняшних жертв политических репрессий в отличие от тех, о ком вспоминал в перерыве возмущенный мужчина, есть хотя бы утешение слышать (и говорить) в судебном заседании слова правды и мужества:
- … должностные преступления и преступления против правосудия уже восьмой год с помощью властных полномочий совершаются в отношении Ходорковского и Лебедева…;
- … над фальшивкой под названием «дело ЮКОСа» работали … не менее 80 следователей. И это без прокуроров и оперативных работников различных ведомств... страна должна знать своих героев… Особая лидерская роль в расправе принадлежит генералу Каримову…
Звучат и другие фамилии. Да, похоже, что у Вадима Владимировича есть желание оставить эти имена для истории…
- … Это они попирали права наших подзащитных, жонглировали процессуальными сроками и доказательствами, прятали и фальсифицировали доказательства…
- … Все это дело - одно большое притворство, необходимое для прикрытия фальсификаций и истинной цели расправы. … истинное намерение — сломать жизнь людям, любой ценой не дать им выйти на свободу. … заведомо ложное утверждение, что были обнаружены и расследованы какие-то факты преступлений. Везде искали, все верх дном перевернули, до пыток дошли – ничего не нашли…
- … семь лет мужиков ломают, а сломать не могут. Это и объяснение запредельного уровня прокурорской злобы и мстительности. … истинные мотивы преследования с целями правосудия никак не связаны.
Адвокат говорит о представленных в суде стороной обвинения доказательствах. Например, по мнению обвинения, наличие организованной группы подтверждается поездкой руководства ЮКОСа с сотрудниками для отдыха на джипах, что доказывает «сплоченность орггруппы», «а то, что это была идея именно Ходорковского, свидетельствует о его главенствующем положении».
Смех в зале.
- … Мы понимаем, что от хорошей жизни не прибегают к таким «доказательствам». Только уж, когда совсем никаких нет…
Клюгвант рассказывает о методах обработки свидетелей. Так, свидетелю Голубовичу, только что переведенному из обвиняемых в свидетели, во время дачи им показаний прокурор угрожающе предлагает присесть в «аквариум» к подсудимым и улыбаться Ходорковскому оттуда…
- … Следственно-прокурорское сообщество, выступая от имени государства, оскорбляет и запугивает свидетелей, угрожает уничтожением бизнеса, налоговыми претензиями, личными репрессиями… Данные ими показания в речи гос. обвинителя изложены лживо, часто прямо противоположно тому, что было ими сказано. Обвинительное заключение изобилует фразами: «неустановленные лица»; «иные лица и другие неустановленные лица» …
- … Это притворное, заведомо ложное обвинение, и оно убито наповал самими его авторами и группой поддержки из следственно-прокурорского сообщества. … Но попросить, топчась на этом покойнике, дополнительные 13,5 лет плюс шесть неотбытых месяцев для продолжения расправы это им не помешало».
Лахтин весь погружен в свой ноутбук, по крайней мере, внешне ничем не проявляет интереса к выступлению Клюгванта.

Последние слова адвоката обращены к судье Данилкину:
- … Вы, Ваша честь, хорошо знаете, что в этой ситуации должны сделать вы и только вы, следуя требованиям закона, даже если бы мы вас об этом не просили. Поэтому мы, защитники Михаила Борисовича и Платона Леонидовича, а вместе с нами и миллионы людей в мире, желаем вам, чтобы вы захотели и смогли сделать что должно, и пусть будет что будет».

После этого должна была последовать реплика стороны обвинения, но Лахтин заявляет, что не готов говорить и просит дать ему время для подготовки. Объявляется перерыв до понедельника.

* * *
Теперь уже остаётся совсем немного: прокурорская реплика, последнее слово обвиняемых – и судья Виктор Данилкин приступает к составлению приговора. Каким он будет?

Невозможно избавиться от мыслей о маленьком человеке за большим судейским столом. Если бы только он смог! Если бы захотел! Если бы преодолел страх и тревогу за свою дальнейшую карьеру! Он мог бы стать просто великаном и героем.
Невероятно трудный выбор. Но зато распрямились бы плечи, засияли бы усталые глаза, спрятанные за стеклами приспущенных на нос очков. Он смог бы себя уважать, его смогли бы уважать сын и дочь – студенты, будущие юристы, и их товарищи, которых я встречала в коридорах Хамовнического суда. И внуки, которые когда-то станут его радостью и утешением. И все мы, переживающие сейчас за судьбу Михаила Борисовича и Платона Леонидовича.

Выхожу из Суда. Медленно шагаю по красивому стеклянному переходу моста в такт настойчиво звучащему в голове «Маршу универсальному… »:

Задача ясна, и жалость смешна,
И правда нам не нужна.
Виновный, невинный – приказ – и хана,
Не нам разбирать, чья вина!

Мы липкой ложью заклеим рты,
Мы красным окрасим снег.
А что? Небось, не захочешь и ты
Идти один против всех!

Излишне громко звучит наш смех,
И мат, и крутые слова,
Но вдруг и вправду есть слово «грех»,
И бабка была права?

А ну как после смерти – ответ?
А ты без связей и сил...
И сквозь несказанный, нездешний свет
Слышишь: «Кого ты любил?»
………………………………
Залить, заглушить, затоптать, забыть!!!
Не дрейфь, будь мужчиной, старик!
Но мучит дурацкое слово «любить»,
И грустный жидовский лик…

Задача ясна, и жалость смешна,
И правда нам не нужна.
Виновный, невинный – приказ – и хана,
Не нам разбирать, чья вина!

Задача ясна, и правда смешна…
Задача ясна…

Шепчу в такт шагам «Марш», начерканный когда-то на полях статьи Анны Политковской в «Новой газете», и, по какой-то странной ассоциации, вдруг вспоминаю рассказ Куприна «Анафема». Хочется скорей вернуться домой и перечитать историю об «отце протодьяконе», который, несмотря на свою богатырскую стать и громовой голос побаивался свою немного истеричную супругу-дьяконицу…

Вот я уже дома, и старенький томик у меня в руках:

«… В дьяконе же было около девяти с половиной пудов чистого веса, грудная клетка - точно корпус автомобиля, страшный голос, и при этом та нежная снисходительность, которая свойственна только чрезвычайно сильным людям по отношению к слабым.

… Отец Олимпий был большой любитель чтения, читал много и без разбора, а фамилиями авторов редко интересовался. Семинарское образование, основанное главным образом на зубрежке, на читке "устава", на необходимых цитатах из отцов церкви, развило его память до необыкновенных размеров. Для того чтобы заучить наизусть целую страницу из таких сложных писателей-казуистов, как Блаженный Августин, Тертуллиан, Ориген Адамантовый, Василий Великий и Иоанн Златоуст, ему достаточно было только пробежать глазами строки, чтобы их запомнить наизусть. Книгами снабжал его студент из Вифанской академии Смирнов, и как раз перед этой ночью он принес ему прелестную повесть о том, как на Кавказе жили солдаты, казаки, чеченцы, как убивали друг друга, пили вино, женились и охотились на зверей.

Это чтение взбудоражило стихийную протодьяконскую душу. Три раза подряд прочитал он повесть и часто во время чтения плакал и смеялся от восторга, сжимал кулаки и ворочался с боку на бок своим огромным телом. Конечно, лучше бы ему было быть охотником, воином, рыболовом, пахарем, а вовсе не духовным лицом…»
…………………………………………………………….……………………………………

- Отец дьякон, полно тебе свечи жечь, не напасешься, - сказала дьяконица. - Время вставать.

«… Совершенно так же, как знаменитые певцы, он был подвержен мнительности. Известно, что актеры бледнеют и крестятся перед выходом на сцепу. Отец Олимпий, вступая в храм, крестился по чину и по обычаю. Но нередко, творя крестное знамение, он также бледнел от волнения и думал: "Ах, не сорваться бы!" Однако только один он во всем городе, а может быть, и во всей России, мог бы заставить в тоне ре-фис-ля звучать старинный, темный, с золотом и мозаичными травками старинный собор. Он один умел наполнить своим мощным звериным голосом все закоулки старого здания и заставить дрожать и звенеть в тон хрустальные стекляшки на паникадилах».

И вот дьякон уже в соборе. Начинается торжественная служба с архиепископом.

«В нем проснулась настоящая гордость любимца публики, баловня всего города…».

« … С удовольствием он в эту минуту почувствовал, что его голос звучит гораздо лучше, чем обыкновенно, переходит свободно из тона в тон и сотрясает мягкими глубокими вздохами весь воздух собора.

Шел чин православия в первую неделю великого поста. Пока отцу Олимпию было немного работы. Чтец бубнил неразборчиво псалмы, гнусавил дьякон из академиков - будущий профессор гомилетики.
Протодьякон время от времени рычал: "Воимем"... "Господу помолимся". Стоял он на своем возвышении огромный, в золотом, парчовом, негнувшемся стихаре, с черными с сединой волосами, похожими на львиную гриву, и время от времени постоянно пробовал голос...".

Нет, не хочется выбирать фрагменты, пусть уж течет это повествование, как написано Александром Ивановичем Куприным в ещё таком спокойном 1913 году:

«… Однако профессиональная привычка заставляла его все время следить за службой по требнику XVII столетия. Псаломщик кончил молитву: "Всевышний Боже, владыко и создателю всея твари". Наконец - аминь.
Началось утверждение православия.
"Кто Бог великий, яко Бог наш; ты еси Бог, творяй чудеса един".
Распев был крюковой, не особенно ясный. Вообще последование в неделю православия и чин анафематствования можно видоизменять как угодно. Уже того достаточно, что святая церковь знает анафематствования, написанные по специальным поводам: проклятие Ивашке Мазепе, Стеньке Разину, еретикам: Арию, иконоборцам, протопопу Аввакуму и так далее и так далее.
Но с протодьяконом случилось сегодня что-то странное, чего с ним еще никогда не бывало. Правда, его немного развезло от той водки, которую ему утром поднесла жена.

Почему-то его мысли никак не могли отвязаться от той повести, которую он читал в прошедшую ночь, и постоянно в его уме, с необычайной яркостью, всплывали простые, прелестные и бесконечно увлекательные образы. Но, безошибочно следуя привычке, он уже окончил символ веры, сказал "аминь" и по древнему ключевому распеву возгласил: "Сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера православная, сия вера вселенную утверди".

Архиепископ был большой формалист, педант и капризник. Он никогда не позволял пропускать ни одного текста ни из канона преблаженного отца и пастыря Андрея Критского, ни из чина погребения, ни из других служб. И отец Олимпий, равнодушно сотрясая своим львиным ревом собор и заставляя тонким дребезжащим звуком звенеть стеклышки на люстрах, проклял, анафемствовал и отлучил от церкви: иконоборцев, всех древних еретиков, начиная с Ария, всех держащихся учения Итала, немонаха Нила, Константина-Булгариса и Ириника, Варлаама и Акиндина, Геронтия и Исаака Аргира, проклял обидящих церковь, магометан, богомолов, жидовствующих, проклял хулящих праздник благовещения, корчемников, обижающих вдов и сирот, русских раскольников, бунтовщиков и изменников: Гришку Отрепьева, Тимошку Акундинова, Стеньку Разина, Ивашку Мазепу, Емельку Пугачева, а также всех принимающих учение, противное православной вере.
Потом пошли проклятия категорические: не приемлющим благодати искупления, отмещущим все таинства святые, отвергающим соборы святых отцов и их предания.
"Помышляющим, яко православнии государи возводятся на престолы не по особливому от них божию благоволению, и при помазаний дарования святаго духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются, и тако дерзающим противу их на бунт и измену. Ругающим и хулящим святые иконы". И на каждый его возглас хор уныло отвечал ему нежными, стонущими, ангельскими голосами: "Анафема".
Давно в толпе истерически всхлипывали женщины.
Протодьякон подходил уже к концу, как к нему на кафедру взобрался псаломщик с краткой запиской от отца протоиерея: по распоряжению преосвященнейшего владыки анафемствовать болярина Льва Толстого. "См. требник, гл. л.", - было приписано в записке.

От долгого чтения у отца Олимпия уже болело горло. Однако он откашлялся и опять начал: "Благослови, преосвященнейший владыко". Скорее он не расслышал, а угадал слабое бормотание старенького архиерея:
"Протодиаконство твое да благословит господь бог наш, анафемствовати богохульника и отступника от веры Христовой, блядословно отвергающего святые тайны господни болярина Льва Толстого. Во имя отца, и сына, и святаго духа".

И вдруг Олимпий почувствовал, что волосы у него на голове топорщатся в разные стороны и стали тяжелыми и жесткими, точно из стальной проволоки. И в тот же момент с необыкновенной ясностью всплыли прекрасные слова вчерашней повести:

"...Очнувшись, Ерошка поднял голову и начал пристально всматриваться в ночных бабочек, которые вились над колыхавшимся огнем свечи и попадали в него.
- Дура, дура! - заговорил он. - Куда летишь? Дура! Дура! - Он приподнялся и своими толстыми пальцами стал отгонять бабочек.
- Сгоришь, дурочка, вот сюда лети, места много, - приговаривал он нежным голосом, стараясь своими толстыми пальцами учтиво поймать ее за крылышки и выпустить. - Сама себя губишь, а я тебя жалею".

"Боже мой, кого это я проклинаю? - думал в ужасе дьякон. - Неужели его? Ведь я же всю ночь проплакал от радости, от умиления, от нежности".
Но, покорный тысячелетней привычке, он ронял ужасные, потрясающие слова проклятия, и они падали в толпу, точно удары огромного медного колокола...

...Бывший поп Никита и чернцы Сергий, Савватий да Савватий же, Дорофей и Гавриил... святые церковные таинства хулят, а покаяться и покориться истинной церкви не хощут; все за такое богопротивное дело да будут прокляти...

Он подождал немного, пока в воздухе не устоится его голос. Теперь он был красен и весь в поту. По обеим сторонам горла у него вздулись артерии, каждая в палец толщиной.

"А то раз сидел на воде, смотрю - зыбка сверху плывет. Вовсе целая, только край отломан. То-то мысли пришли. Чья такая зыбка? Должно, думаю, ваши черти солдаты в аул пришли, чеченок побрали, ребеночка убил какой-то черт: взял за ножки да об угол! Разве не делают так-то? Эх, души нет в людях! И такие мысли пришли, жалко стало. Думаю: зыбку бросили и бабу угнали, дом сожгли, а джигит взял ружье, на нашу сторону пошел грабить".

...Хотя искусити дух господень по Симону волхву и по Ананию и Сапфире, яко пес возвращаяся на свои блевотины, да будут дни его мали и зли, и молитва его да будет в грех, и диавол да станет в десных его и да изыдет осужден, в роде едином да погибнет имя его, и да истребится от земли память его... И да приидет проклятство и анафема не точию сугубо и трегубо, но многогубо... Да будут ему каиново трясение, гиезиево прокажение, иудино удавление, Симона волхва погибель, ариево тресновение, Анании и Сапфири внезапное издохновение... да будет отлучен и анафемствован и по смерти не прощен, и тело его да не рассыплется и земля его да не приимет, и да будет часть его в геенне вечной, и мучен будет день и нощь...

Но четкая память все дальше и дальше подсказывала ему прекрасные слова:

"Все Бог сделал на радость человеку. Ни в чем греха нет. Хоть с зверя пример возьми. Он и в татарском камыше живет и в нашем живет. Куда придет, там и дом. Что Бог дал, то и лопает. А наши говорят, что за это будем сковороды лизать. Я так думаю, что все одна фальшь".

Протодьякон вдруг остановился и с треском захлопнул древний требник. Там дальше шли еще более ужасные слова проклятий, те слова, которые, наряду с чином исповедания мирских человек, мог выдумать только узкий ум иноков первых веков христианства.

Лицо его стало синим, почти черным, пальцы судорожно схватились за перила кафедры. На один момент ему казалось, что он упадет в обморок. Но он справился. И, напрягая всю мощь своего громадного голоса, он начал торжественно:

- Земной нашей радости, украшению и цвету жизни, воистину Христа соратнику и слуге, болярину Льву...
Он замолчал на секунду. А в переполненной народом церкви в это время не раздавалось ни кашля, ни шепота, ни шарканья ног. Был тот ужасный момент тишины, когда многосотенная толпа молчит, подчиняясь одной воле, охваченная одним чувством. И вот глаза протодьякона наполнились слезами и сразу покраснели, и лицо его на момент сделалось столь прекрасным, как прекрасным может быть человеческое лицо в экстазе вдохновения. Он еще раз откашлянулся, попробовал мысленно переход в два полутона и вдруг, наполнив своим сверхъестественным голосом громадный собор, заревел:

- ...Многая ле-е-е-та-а-а-а.

И вместо того чтобы по обряду анафемствования опустить свечу вниз, он высоко поднял ее вверх.
Теперь напрасно регент шипел на своих мальчуганов, колотил их камертоном по головам, зажимал им рты. Радостно, точно серебряные звуки архангельских труб, они кричали на всю церковь: "Многая, многая, многая лета".

На кафедру к отцу Олимпию уже взобрались: отец настоятель, отец благочинный, консисторский чиновник, псаломщик и встревоженная дьяконица.

- Оставьте меня... Оставьте в покое, - сказал отец Олимпий гневным свистящим шепотом и пренебрежительно отстранил рукой отца благочинного. - Я сорвал себе голос, но это во славу Божию и его... Отойдите!

Он снял в алтаре свои парчовые одежды, с умилением поцеловал, прощаясь, орарь, перекрестился на запрестольный образ и сошел в храм. Он шел, возвышаясь целой головой над народом, большой, величественный и печальный, и люди невольно, со странной боязнью, расступались перед ним, образуя широкую дорогу. Точно каменный, прошел он мимо архиерейского места, даже не покосившись туда взглядом, и вышел на паперть.

Только в церковном сквере догнала его маленькая дьяконица и, плача и дергая его за рукав рясы, залепетала:
- Что же ты это наделал, дурак окаянный!.. Наглотался с утра водки, нечестивый пьяница. Ведь еще счастье будет, если тебя только в монастырь упекут, нужники чистить, бугай ты черкасский. Сколько мне порогов обить теперь из-за тебя, ирода, придется. Убоище глупое! Заел мою жизнь!

- Все равно, - прошипел, глядя в землю, дьякон. - Пойду кирпичи грузить, в стрелочники пойду, в катали, в дворники, а сан все равно сложу с себя. Завтра же. Не хочу больше. Не желаю. Душа не терпит. Верую истинно, по символу веры, во Христа и в апостольскую церковь. Но злобы не приемлю. "Все Бог сделал на радость человеку", - вдруг произнес он знакомые прекрасные слова.

- Дурак ты! Верзило! - закричала дьяконица. - Скажите - на радость! Я тебя в сумасшедший дом засажу, порадуешься там!.. Я пойду к губернатору, до самого царя дойду... Допился до белой горячки, бревно дубовое.
Тогда отец Олимпий остановился, повернулся к ней и, расширяя большие воловьи гневные глаза, произнес тяжело и сурово:
- Ну?!
И дьяконица впервые робко замолкла, отошла от мужа, закрыла лицо носовым платком и заплакала.
А он пошел дальше, необъятно огромный, черный и величественный, как монумент».

* * *

И к чему пришел ты мне на память из далекого времени, отец Олимпий? И что до тебя нашему просвещённому современнику, и совсем не богатырю по телесному сложению, Виктору Николаевичу Данилкину…

Вы ведь такие разные. Но вот только, видимо, во все времена и у каждого человека наступает когда-то такой день, и час, и миг, который больше всей предыдущей и последующей жизни. И тогда не только публика в старинном Соборе или в зале № 7 Хамовнического суда, но сам Господь ждет, что же изберёт, что изречет человек: проклятие или благословение, анафему или многолетие, «приговорить» или «оправдать», «казнить» или «помиловать»…

И блажен, кто не ошибётся в словах.

Моя Вера стоит моей жизни

- сказал сегодня на суде Михаил Ходорковский. Это слова свободного человека. Слова несломленного человека. Человека, для которого главное - честь и достоинство. Которому смешна и нелепа любая мысль о сделке с карательным "правосудием".

Мне посчастливилось присутствовать на процессе в Хамовническом суде. Да, мне повезло: на моих глазах вершилась история. История Государства Российского. Ни больше, ни меньше. И я писала о своих впечатлениях. От поведения людей, столкновения характеров, идеологий, жизненных принципов, образа мыслей.

Ведь суд - спрессованная хроника современности. Температура общества, как говорил Алексей Сосна (правда на другом процессе. Процессе над "Запретным искусством").

Кто хоть раз побывал в Хамовническом суде, иначе воспринимает жизнь. Будничные проблемы и неприятности меркнут, перестают восприниматься с первозданной "звериной серьезностью". Два человека в аквариуме учили нас жить честно и защищать свое доброе имя в любых обстоятельствах. Идти до конца. Они учили нас быть выше обстоятельств, какими унизительными и беспросветными они не казались.

В нашей стране есть люди, для которых свобода и достоинство важнее благополучия и комфорта. Для которых главное в жизни - Бог и совесть. Они научили нас, свидетелей процесса, руководствоваться в жизни самыми высшими нравственными категориями.

Они научили нас жить открыто. Быть патриотами своей Родины. Быть яркими и никогда не тускнеть. Они научили нас быть свободными.

http://soldaya.livejournal.com/189212.html

С 14 октября несколько дней провела на этом судилище. Очень сильными были заседания 27, 28 и 29 октября. Потрясающими, а точнее - блестящими - были выступления самих сидельцев- М.Б. 27-го и П.Л. -29-го. Из адвокатов мощно звучали речи Ю.М.Шмидта и Вадима Клювганта. Когда же, когда же - Оковы тяжкие падут? Терпенья и мужества нашим сидельцам не занимать, но так они нужны и многим из нас, а главное, родным и близким!

К сожалению, не могу побывать в Хамсуде из-за отдаленности (север Томской области, бывший "юкосовский" регион), но хочу дополнить впечатления своими. Прочитав обстоятельный отклик юриста Андрея Айзикова, понимаю его удивление и хочу сказать: Ходорковский такой, каким был всегда. Хочу привести один разговор 10-летней давности.
Надо сказать, что М.Б.Ходорковский с конца 1998 года завел порядок, что при каждом своем посещении любого из регионов ЮКОСа обязательно едет на одно из месторождений и там встречается с коллективом один на один. То есть его охрана и все руководство остаются за дверьми или сидят в машинах, а он в беседует с рабочими и их мастером о том, как работается, чего не хватает: "Говорите откровенно, все, как есть."
Люди через пять минут разговора забывали, что перед ними олигарх и потом делились со всеми: "Во - мужик! Неделю руку мыть не буду! - за руку с Михаилом Борисовичем здоровался.".
Так вот, мы, журналисты корпоративной газеты "Томская нефть", и наш бывший коллега, перешедший в пресс-службу обсуждали, как просто и легко МБХ ведет себя во время этих встреч в бригадах.
Коллега тогда сказал: "Это ему его пресс-служба линию подсказывает, как себя вести". Я возразила: "Ну не надо! Знаешь, если у человека есть внутреннее чванство, если высокомерие в нем сидит, то никаким пиаром это не скроешь, как бы ты ни старался. Хоть из кожи лезь".
Михаил Борисович, несмотря на всю высоту своего поста, свиту, охрану, был очень органичен и легко находил общий язык и "с пионерами", то есть старшеклассниками из программы "Новая цивилизация", и с пенсионерами - ветеранами предприятия.
Видимо, благодаря этому уважению к людям и простоте в обращении с ними (родительское воспитание!) ему удалось и в колонии не нажить врагов.
Второе: современные технологии - прзентации, лазерные указки во время производственных совещаний были введены именно при нем. Как и компьютеризация рабочих мест от руководителя до кладовщика на складе и оператора в его вагончике. До начала 2000-х у нас первые лица предприятий электронную почту только через секретарей отправляли. Компьютеры у считаных единиц в работе были. А тут пришлось осваивать. Даже выступавший в суде Леонид Иванович Филимонов, которому ко времени прихода ЮКОСа было изрядно за 60, приезжал в свой офис президента ВНК ранним утром и учился компьютерной грамотности у приставленного для этого мальчика-сисадмина (сам делился с журналистами). Поэтому для Михаила Борисовича и его команды использовать это в суде так же органично, как считать не на счетах, а на калькуляторе, компьютере и т.д.
Это только суды повсюду допотопны, как в прошлом веке. Там, где команда пресс-центра на диктофон пишет и через три-четыре часа на сайт расшифровку выкладывает (СПАСИБО!), они месяцами протоколы предоставить не могут... Или не хотят.

Добавлю одну историю, которую мне рассказали в июне 2006 года в вагончике бригады подземного ремонта на кусте скважин (МБХ к тому времени уже три года был за решеткой, но его вспоминали, как вспоминают до сих пор):
— Когда Ходорковский на Игольское, на Крапивинское месторождения приезжал, нам буквально перед его приездом выдали робу новую, заставили надеть. Когда джипы подъехали, еще этикетки на шеях не оторваны, не успели. Он зашел: „Я же знаю, какая у вас работа, мужики! Че вы мне тут рисуетесь?” Оборачивается: „Вы кого мне тут хотите показать? Вот этих красиво надетых? Что вы мне здесь картину делаете? Я сейчас попрошу, и они при мне смену поработают”. На Крапиву прилетел, там — то же самое. Он только головой помахал: „Да...”
Наверное, после того показухи уже не делали. Поняли, что бесполезно.

Друзья!
Пользуясь предоставленной возможностью, хотелось бы также поделиться своими личными впечатлениями о судебном дне 28-го октября.
Сразу приношу извинения, но раз уж я решил написать, то сделаю это в том объеме, в котором получится.
В Хамсуд на процесс «власть России против Ходорковского/Лебедева» я пришел впервые. Признаюсь, привели меня две причины: гражданская позиция, заключающаяся в том, что я считаю весь этот процесс абсурдным и исключительно репрессивным, и профессиональный юридический интерес.
Сразу оговорюсь, я бываю периодически в судах в рамках своей юридической работы, и я видел разные процессы.
Свой рассказ для тех, кто еще не был на этом процессе, я хочу сконцентрировать только на деталях, тонкостях и особенностях, которые мне показались любопытными и заслуживающими внимания.

Первое, о чем я не могу не написать, это организация сегодняшнего входа, выхода, посадки людей на места и других, так называемых, бытовых и организационных вопросах для людей, пришедших на процесс.
Понимаю, что некоторые, возможно, меня обвинят, что как можно о таких вопросах писать в таком громком процессе, где невиновные люди сидят в тюрьме, и есть более важные вопросы…
Сразу отвечу, что эта рубрика посвящена вопросу, что именно присутствующие в Хамсуде увидели своими глазами и какие у них остались впечатления, поэтому я просто рассказываю то, что увидел.
Уверен, эта информация будет полезна и другим, желающим прийти.

И так, вход.
Зная, что судебное заседание намечено на 10.00, и зная, что в суды пускают с 09.00 (почти во все в России), я, предвидя ажиотаж, уже был в суде в 08.20. Очередь начинает формироваться еще до официального разрешения пройти непосредственно внутрь суда через металлоискатель.
В 08.20 передо мной были двое мужчин (к сожалению и, возможно, к своему стыду, я их имен не знаю, но, как потом я понял, они постоянно ходят на этот процесс).
Зашел я, соответственно, третьим и стал неспешно подниматься на третий этаж.
Первый раз я удивился, когда увидел, что двое мужчин заняли сразу первые 2 ряда мест так называемыми листами «Занято» формата А4.
Вначале в первую минуту я стал возмущаться, что так нельзя: зашли двое и заняли 2 ряда бумажками.
Но, немного разобравшись, я понял, что в данном процессе (в отличие от других случаев: в транспорте, в учреждениях разных…) это делается совершенно правильно и справедливо.
Крайне важно, чтобы родственникам подсудимых (это даже не обсуждается!), ведущим журналистам (постоянно пишущим о деле) (собственно, от них мы все сведения и черпаем) и ведущим правозащитникам (которые ведут активную борьбу, в том числе, за подсудимых) был обеспечен доступ на этот процесс.
Как оказалось, именно для перечисленных категорий людей заранее «забиваются» места с раннего утра с момента самого открытия суда.
И ЭТО ПРАВИЛЬНО!
Всех будущих посетителей процесса прошу учитывать, что около 10-15 мест на первых рядах заняты «автоматически», даже если по каким-то причинам вы на них сели первыми.
Их надо будет освободить для лиц, которые объективно (или по-справедливости) должны там сидеть.
Уверен, Вам должна совесть подсказать, каким людям просто НАДО уступить место на первых рядах без разговоров и препираний (у пришедших на такой на процесс, как я понял, с совестью особых проблем не должно быть).
Я сел на третий ряд.
К 9.30 начались первые «разборки» из-за мест, потому людей ощутимо прибавилось. Примерно в это же время, кто-то в зале сказал, что суд будет не в 10.00, а в 11.00.
В период с 10.00 по 10.30, к сожалению, «локальных конфликтов» из-за мест было уже ни два, и не три, а несколько… Периодически люди, забывая о том, куда и зачем пришли, употребляли бранные выражения в адрес друг друга.
Часть людей держало верхнюю одежду в зале, часть решилось ее повесить на те два единственных столба для одежды, что были в зале.
Вылилось это в полную неразбериху для тех, кто повесил одежду, потому что на два столба было повешено несколько десятков курток, и уже спокойно забрать одежду стало просто невозможным.
Рекомендую: держать одежду при себе.

Время 10.40. Судебный пристав говорит всем покинуть зал. Безоговорочно.
Вы представляете: только решились все «локальные конфликты» по местам, только все расселись, а те, кому мест не хватило, смирились, как всех выгоняют!
При чем куда выгоняют?! Вначале – просто из зала. Люди переместились в соседний зал, на площадку перед залом и на лестницу.Но потом стали выгонять и из соседнего зала всех на лестницу.
В-общем, искусственно создавался какой-то негатив…
Затем запустили прессу. И все стали ждать.

А потом появились они…
Здесь я удивился второй раз…
Я раньше Михаила Борисовича и Платона Леонидовича видел только на фотографиях, в видеофильмах и по телевизору.
Не знаю почему, но когда они проходили рядом в сопровождении нескольких приставов, пристегнутых к ним в наручниках, мне показалось, что я их давным давно знаю (а ведь, правда… про них так много информации, что никуда это чувство, что я уже знаю совершенно незнакомых мне людей, не уходило).
Не буду врать! Я старался получше их разглядеть. А в это время «коридор людей», вдоль и рядом с которым они проходили в зал, скандировал «Свободу! Свободу!».
Как же хорошо и достойно они выглядели!
За те несколько секунд, отведенных на проход в зал, чувствовалась колоссальная энергетика, исходившая как от людей к ним, так и от них людям.
Кому-то они успели сказать «Привет!», кому-то подмигнуть, кого-то погладить по голове, но улыбнулись и встретились взглядом, как мне показалось, они со всеми!
И в этом взгляде было полное понимание их, что они смотрят в глаза союзнику, который пришел их поддержать.

Пресса отсняла свои 5 минут видео и покинула зал.
И вот только тогда людям вновь разрешили зайти в зал…
Опять эта дурацкая проблема с местами! Казалось, она уже была решена – ведь люди уже как-то места поделили, расселись, а теперь все по-новому…Конечно, «с прошлого выхода» люди оставили на местах вещи, куртки, таблички…
Но, ведь мы знаем, что многим места не хватило. А новый вход в зал может быть расценен как новая попытка занять места…
Как же было стыдно смотреть, как люди опять делят места, а М.Б. и П.Л. из «аквариума» за всем этим вынуждены смотреть…
Даже не знаю, какие чувства они испытывали: радость от того, что так много желающих попасть на процесс, что даже мест нет, или недоумение, что люди чуть ли не «деруться» за места «на них»… Все-таки не цирк, и не клоуны приехали!
Как бы то ни было, когда судебные приставы посчитали, что мест больше нет, они закрыли дверь, выпроводили из зала всех, кто стоял, а не сидел, и сам суд начался…

Речь начал Михаил Борисович Ходорковский.
Здесь я удивился третий раз.
Никогда не думал, что человек, испытавший все, что он испытал, живущий сейчас в СИЗО (а до этого в колонии более 7 лет) настолько лаконично, четко, адекватно и, при этом, с чувством юмора, может говорить.
Все в его речи было выдержанно, продуманно.
А еще мне даже показалось, что были правильные паузы, правильный взгляд на зрителей и на судью, правильная улыбка, но все это «правильное» - на самом деле искреннее и «ненаигранное», «нетренированное».
Я услышал речь публичного человека, лидера, который своей речью умеет людей заставлять думать.
Откровенно, его было интересно слушать.
В то же время я старался смотреть за реакцией судей, прокуроров, адвокатов, зрителей и Платона Леонидовича…
Приметил вот что: все-таки, видно, что Михаил Борисович и Платон Леонидович – настоящие друзья! Понятно, что сейчас они «в одной клетке», и им деваться некуда.
Но! Просто, поверьте, я это видел: Платон Леонидович очень сильно помогал Михаилу Борисовичу, как друг. Взглядом, жестами…
Речь была очень структурированной. Я не записывал, но было произнесено что-то, вроде: «Ваша честь! За свою речь я 5 раз попрошу Вас обратить ОСОБОЕ внимание на обстоятельства».
То есть судье дали возможность только 5 раз сильно сконцентрироваться и вслушаться в речь. Там, когда это особенно надо было. Поэтому судье было комфортно слушать Михаила Борисовича более-менее (если вообще в таком процессе судье может быть комфортно).
Михаил Борисович акцентировал внимание судьи, когда надо быть повнимательнее.
Шла презентация. Изображение с видеопроектора высвечивалось на стене, прямо напротив судьи (зрители развернулись в пол-оборота и смотрели назад).
Вообще, как сделать так, чтобы у судьи хоть как-то отпечатались основные доводы защиты?!
Бумаг – тысячи листов… Слов – тоже тысячи произнесены…
Идея с презентацией – отличная!
Сам по работе знаю, что это совмещение звука (в данном случае голоса Михаила Борисовича) и изображения (слайды презентации), обладают гораздо большим эффектом «отпечатывания в мозге», чем просто слова или бумаги…
Презентация содержала около 80 слайдов.
Почти каждый слайд – это противоречие!
Противоречение слов обвинителей и доказанных неоспоримых (неоспариваемых в деле) фактов!
Противоречение одних слов обвинителей и других слов обвинителей!
Противоречение обвинительного заключения и решений судов по другим делам, в том числе международным!
Противоречие значений слов обвинителей и реальных значений слов, как они употребляются в законах и в русском языке!
Каждые минут 10-15 Михаил Борисович как-нибудь шутил (зал тихонько смеялся)… Да только за каждой шуткой стояло «тонкий намек на толстые обстоятельства» и адресовался намек обвинению и суду…
Интересно было слушать фразы персонажей советских фильмов и другие метафоры и сравнения.

Когда Михаил Борисович закончил свое «инновационное» (слово модное теперь) выступление (презентация, лазерная указка и т.д.), зал зааплодировал…
Здесь я удивился в четвертый раз…
Судья первый раз откровенно сорвался!
Была дана команда приставам пресечь нарушение порядка. В принципе, ничего плохого в команде такой нет. Но, то, КАК он это сказал, дало мне основания полагать, что судья очень сильно устал… от дела, а не от дня слушания (потому что еще даже пол-рабочего дня не прошло).
Судья его уровня должен понимать, что люди все равно бы зааплодировали…
К счастью, судья объявил перерыв и на этом ситуация исчерпала себя. Люди пошли отдыхать…

Правило действует такое: зал освобождают всякий раз от зрителей, когда надо впустить или выпустить «подсудимых».
Поэтому несколько раз за день всех выгоняли из зала.
Все «проходы» Ходорковского и Лебедева приветствовали овациями, словами «Свободу!», а со стороны Михаила Борисовича и Платона Лебедева всегда было «Спасибо» плюс улыбка всем…

После завершения презентации и приведенного Ходорковским сравнения всего дела с обедом судьи в столовой (шутка удалась, зал оценил!), был объявлен обед.
Правда, единственная столовая оказалась закрыта после таких слов (видимо, это только совпадение…)

Через час слова взяли адвокаты.
Мне, как юристу, чрезвычайно интересно было послушать, как они ведут свою речь, как смотрят на судей, какие интонации используют…
Речь, ведь, идет об одних из лучших адвокатов России!

Первым взял слово адвокат Юрий Шмидт.
Он в одном выступлении рассказал о всем «деле Юкоса», о всей травле людей и компании, об общем «заказе» высших должностных лиц страны…
Было приведено много сравнений и аналогий с процессами из прошлого…
Юрий Шмидт обладает такой харизмой и авторитетом, что даже на самых «острых» фразах и фамилиях, судья не осмелился прервать или сделать вид, что он не слушает. Он слушал, и еще как слушал адвоката…
Эмоциональности и «правдивости» выступления могли бы многие позавидовать!
Если бы в зале был хоть кто-нибудь из числа, чьи фамилии назвал Юрий Шмидт, я бы рискнул сделать ставку на то, что этот «кто-то», как минимум, глаза бы опустил…
Прослушивая такую речь, мне показалось, что я не в 21 веке, в 30-х годах, и что «Репрессивная машина» едет где-то совсем рядышком, можно сказать, на одной дороге со всеми нами…

Затем эстафетная палочка перешла адвокату Владимиру Краснову.
Его выступление было более «юридическим». В нем последовательно и методично, по пунктам, камень о камень разбивалось обвинение в части хищения акций.
Не буду вдаваться в юридический анализ дела. Здесь у меня цель другая – дать свои впечатления об увиденном.
А увидел я то, что профессиональный адвокат приводил массу аргументов, понятных даже не юристам, почему обвинение в части хищения акций, - бред.
Любопытно, что уже пошли в ход «острые и пикантные» выражения в адрес обвинения и конкретных лиц обвинения...

Последним выступлением было слово адвоката Леонида Сайкина. Он разбивал обвинение в части легализации. Опять-таки, не буду останавливаться на самих аргументах.
Скажу, что это было самое «острословное» выступление, я бы даже его охарактеризовал как «рискованное». В нем прямо обвинялась прокуратура в подлоге, фикциях и т.д. Все это сопровождалось не самыми приятными словами, но железной логикой.
Прокуроры, хоть и пытались сделать «лицо кирпичом», но эмоции их явно переполняли, слыша такую речь…

Ну, на этом суд, собственно, сегодня закончился.
В конце народу оставалось мало, и все разошлись… думая о завтрашнем дне…

Еслия где-то что-то попутал – приношу извинения.
Надеюсь, мне удалось передать «энергетику» и чувства, которые я, как зритель, сегодня ощутил на процессе…

Да! Еще сегодня было много известных людей, которых я раньше видел в СМИ (Эльдар Рязанов, Людмила Алексеева и т.д.).
Но, я следил за процессом и за участниками процесса…
Правда, приметил, что молодежи мало. Есть, но мало.

Приходите (обращаюсь к юристам) и хотя бы поучитесь у адвокатов построению речи!
Приходите (обращаюсь ко всем) и хотя бы поймете, что вообще сейчас в России происходит…

Не так трудно оказалось освободить будний день и приехать из Петербурга в Москву, как попасть в зал суда. Вместо того, чтобы сразу по прибытии поезда ехать 7-й Ростовский, я явилась туда к 9 часам и свободные еще места были "забронированы". Не повторяйте моей ошибки, если хотите видеть все живьем.
Я смотрела трансляцию в помещении, на половину отведенном под комнату отдыха приставов (где они пьют чаи и ждут вызовов на сопровождение). На остальной площади (max 15 кв. м. через перегородку) нас разместилось человек 30, больше не влезло.
Содержательно добавить к тому, что размещено на этом сайте, мне нечего.
Сайт абсолютно полно и объективно отражает все, что происходит в суде.
На резонный вопрос знакомых людей, зачем было ехать, могу ответить:
в 2005 году, когда я жила в Москве и шел первый процесс в Басманном суде, я дважды приходила на Каланчевку. Один раз мне вручили флажок Юкоса, другой раз я взяла футболку с фото Ходорковского с призывом - "На свободу!!!". Ни разу я публично не одела ее и не показала флажок и я знаю, почему.

Уважаемые Михаил Ходорковский и Платон Лебедев !!!
Наверное за все время "разборок" многие и многие, Вам советовали и морально подбадривали и т. д..
Все видно и так, и все понятно "КТО"!!! Конечно больше всех мне по человечески жалко и обидно за Ваших РОДИТЕЛЕЙ и РОДНЫХ, дай БОГ им здоровья и терпенья.
А тот "КТО" все это затеял...я не знаю верит ли он в БОГА...что дальше будет с его детьми и потомством его детей...с его окружением...по-видемому всем им "воздасться"...они недальновидные и не христиане, раз так ведут себя наивно смело и нагло.
Я говорю не только за ВАС, но и за тех кому сейчас также нелегко и они не могут на всю страну и на весь мир заявлять о произволе и беспределе властей РОССИИ, они следят за ВАМИ, как за единственной надеждой о перемене...
Сейчас по всей стране идет "менеджеризация", а "спецы" никому не нужны, их все меньше и меньше,они уезжают из страны ...а жаль
Лес рубят-щепки летят !!! Сейчас идет жестокая битва и опять в этой битве Власть против Народа-это реально !!!И это не громкие слова ...
ВАМ здоровья, здоровья и здоровья...Мне очень жаль, что ни чем РЕАЛЬНО не могу Вам помочь,такими же действиями, как нынешний режим, надоело слов и оправданий, но революции не хочется...было столько крови уже...
Жаль что не могу ВАС обнять и пожать ВАМ руку...
ВАШ единомышленник и соратник !!!