Тверской райсуд Москвы отказал Платону Лебедеву в компенсации морального вреда за незаконный арест с 17 мая по 17 августа 2010 года.  

(приложены исковое заявление, возражения Минфина на иск, а также отвод судье, см. конец страницы).    

Открыв сегодняшнее заседание, Евгений Комиссаров подробно (как кажется, излишне подробно) перечислил основания для отвода судьи. Интуиция председательствующего не обманула – адвокаты Елена Липцер и Алексей Мирошниченко заявили отвод первым делом.

Защитники указали, что судья Комиссаров 2 апреля 2012 года уже отклонил идентичные по предмету и основанию исковые требования Платона Лебедева, продемонстрировав при этом свою необъективность и пристрастность: «Это решение сторона истца расценивает не просто как незаконное, а также как безнравственное и вызывающе циничное». Адвокаты подчеркнули, что в решении судьи Комиссарова «отбывание <Лебедевым> наказания по предыдущему приговору якобы и как бы нейтрализует незаконность ареста». Отдельно защитники сказали о несамостоятельности судьи: «По делам ЮКОСа ангажированные московские судьи в «режиме подобострастия» заведомо и вынужденно для них самих подчиняются исключительно указаниям своего Председателя» (далее адвокаты напомнили, что за «грубое нарушение закона», допущенное при рассмотрении арестных эпизодов Ходорковского и Лебедева, Верховный суд в 2011 году вынес в адрес председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой частное определение).

«Судья Комиссаров не принял элементарных и самостоятельных решений на основании закона, не устоял, не проявил должной решительности и объективности», - резюмировали защитники свои «иные обстоятельства», требующие отвода председательствующего.

Выслушав, не поднимая глаз от стола, заявление об отводе, судья удалился в совещательную комнату. Через полчаса Евгений Комиссаров, не найдя оснований для своего отвода, несколько обиженным голосом читал следующее: «Суд отмечает, что основания для отвода фактически являются хаотичным нагромождением сведений о фактах, демагогическими и ложными утверждениями, которые не имеют никакого отношения к рассматриваемому вопросу» (адвокаты, которые узнали в словах председательствующего практически дословную цитату из своей же собственной апелляционной жалобы, переглянулись). Дальше Евгений Комиссаров говорил уже от себя: «в демократическом обществе участники судебного разбирательства должны испытывать доверие к суду… указанные Мирошниченко и Липцер основания для отвода являются недоказательными, надуманными и голословными…» Словом, в отводе было отказано.

Сохранив себя в кресле председательствующего, Евгений Комиссаров предоставил слово адвокатам.

Первым говорил Алексей Мирошниченко: «Есть решение Верховного суда <о незаконности ареста Ходорковского и Лебедева в период с 17 мая по 17 августа 2010 года>, оно имеет преюдициальную силу. Факт незаконного ареста сам по себе является основанием полагать, что истцу причинен моральный ущерб. Иное просто противоречит здравому смыслу. Требовать каких-либо документальных подтверждений моральных страданий просто смешно».

Елена Липцер заявила, что моральный вред Платон Лебедев понес именно в связи с тем, что он осознавал незаконность продления своего ареста. «Мы прошли все судебные инстанции, вплоть до Верховного суда. И все судебные инстанции Мосгорсуда отказывались признавать <незаконность решения судьи Данилкина>. Этим также был причинен моральный вред. Потому что очевидно было, что судья Данилкин, продлевая срок содержания под стражей, нарушил ст. 108 УПК в новой редакции. Поэтому само по себе незаконное содержание под стражей причинило нашему доверителю моральный вред».

Минфин сегодня представляла госпожа Виктория Мустаева (платье не без желтого, туфли не без оранжевого, в руках папка с надписью «ДЕЛО №», внутри папки – исписанные от руки тетрадные листочки с текстом выступления). У госпожи Мустафиной были вопросы к адвокатам. Вот первый: «При определении размера компенсации из чего вы исходили?» Елена Липцер пояснила, что адвокаты всегда ориентировались на компенсационную арифметику Европейского суда. «Сейчас мы просим эту сумму <из прошлого иска> удвоить (цена слушающегося сегодня иска – 356 тыс. рублей), в связи неоднократными и постоянными нарушениями прав Лебедева». Госпожа Мустафина спрашивала дальше (и это была знакомая песня): «Степень и характер физических и нравственных страданий чем можете подтвердить?» - «Само по себе осознание факта незаконного содержания под стражей причиняло Платону Лебедеву моральные и нравственные страдания», - была вынуждена повторяться Елена Липцер. – «Ну извините, вы такую сумму заявляете немаленькую, моральный вред должен подтверждаться документально», - произнесла представитель ответчика (журналисты, встречавшие госпожу Мустафину и в других судах, пережили легкое дежа вю – все это она уже говорила про других истцов). Елена Липцер отвечала: «Я считаю, что вопрос подтверждения документально нравственных страданий это вообще довольно циничный подвод. Как можно документально подтвердить нравственные страдания человека?!» - «Ну, например, медицинские какие-то документы…» - нашлась госпожа Мустафина. – «Медицинские документы о чем?..» - уточнила Елена Липцер. – «О том, что он обращался за помощью к медикам», - знала все о нравственных страданиях Виктория Мустаева. – «Он не обращался за помощью к медикам», - старалась сохранять спокойствие Елена Липцер.

Госпожа Мустафина стала излагать позицию Минфина (в ход пошли те самые тетрадные листочки). Первый тезис писался человеком, который ничего не знает (и слава богу) о том, чем условия содержания в СИЗО отличаются от условий содержания в колонии: «На момент вынесения данного постановления о продлении срока содержания под стражей Лебедев уже отбывал наказание в виде лишения свободы по приговору Мещанского районного суда. Мы считаем, что никаких личных неимущественных прав и иных нематериальных благ истца постановлением Хамовнического суда не нарушено, поскольку невозможно лишить и ограничить то, чего не имеется».

Автор второго тезиса Минфина очевидно желал зла судье Виктору Данилкину: «Одно признание незаконным содержания под стражей не может являться основанием для возмещения вреда. Истец полагает, что вред ему причинен действиями суда. Однако вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу».

Последующие тезисы новизной не баловали: «Истцом нравственные страдания ничем не подтверждены, никаких медицинских документов не представлено, моральный вред также ничем не подтвержден, причинно-следственная связь между действиями суда, который вынес, по утверждению истца, незаконный судебный акт и причиненным моральным вредом так и не установлена».

Алексей Мирошниченко решил докопаться до истины: «Вы считаете, что нет причинно-следственной связи между моральным вредом и действиями суда, или вы вообще считаете, что никакого морального вреда не было?» - «Вами не доказана ни причинно-следственная связь, ни нравственные страдания» - «Я хочу противоречия снять. Либо есть нравственные страдания, а вы просто связи не видите, либо вы отрицаете их наличие как таковое? Это все-таки разные вещи, а вы одновременно утверждаете и то, и другое» - «Я как могла, так и ответила», - свернула всю эту (лишнюю?) дискуссию Виктория Мустафина.

Алексей Мирошниченко назвал позицию оппонентов «крайне противоречивой». «С одной стороны ответчик считает, что вообще ничего казна РФ возмещать не должна, а с другой стороны, в возражениях идет речь о том, что требования завышены. Зачем говорить, что требования завышены, если считаете, что вообще ничего возмещать не надо?!» - предъявил еще одно противоречие адвокат. «Платон Лебедев дал собственную оценку последствий произошедшего, считая, что ему причинен моральный вред, никакие медицинские подтверждения для этого не требуются», - резюмировал позицию защиты Алексей Мирошниченко.

Разбирательство шагнуло в следующую стадию. В судебных прениях Елена Липцер говорила о неоднократности нарушений прав Лебедева арестными судебными решениями. «Эти обстоятельства <разбиравшиеся сегодня в суде> уже являются предметом жалобы в Европейский суд по правам человека, и есть основания полагать, что Европейский суд эти нарушения признает. Тогда вновь Верховный суд РФ будет вынужден возбуждать надзорное производство, признавать эти решения незаконными и т.д. Поэтому мы полагаем, что проще решить этот вопрос на уровне Тверского районного суда».

Алексей Мирошниченко тоже говорил о Страсбурге: «Как только Европейский суд принимает решение о выплате компенсации за незаконный арест, Минфин платит эти деньги, а раз нет решения Европейского суда, а по совершенно аналогичным основаниям принимает решение наш национальный <Верховный> суд – Министерство финансов не хочет платить. Опять какое-то раздвоение происходит».

Последнее слово досталось Виктории Мустаевой, она им воспользовалась без фантазий: «Просим в удовлетворении исковых требований Платона Лебедева отказать в полном объеме». Судья Евгений Комиссаров так и поступил. 

Решение в полной форме будет выдано адвокатам 23 мая. Защита обжалует сегодняшний отказ в удовлетворении иска.