Что может сделать интеллигенция для прекращения противостояния между народами? Об этом в понедельник в Киеве говорил Михаил Ходорковский. Об этом в студии «Дождя» рассуждает Алексей Симонов.

ТК Дождь, 10.03.2014

Гость: вице‑президент Русского ПЕН‑центра, глава Фонда защиты гласности Алексей Симонов.

Накануне российские писатели ответили на обращение украинского ПЕН‑центр, в котором те просили воздействовать на свои правительства, чтобы избежать катастрофы.

Ответ Русского ПЕН-центра на Обращение украинских коллег: «Русский ПЕН‑центр, как и все здравомыслящие люди на планете, разделяет тревогу наших украинских коллег. Позиция российского правительства представляется нам чрезвычайно опасной… Мы также выступаем против дезинформационной политики российских СМИ и нагнетания ненависти, агрессии в средствах массовой информации. Ввод российских войск на территорию Крыма, как бы это ни камуфлировалось, означает начало военных действий».

Макеева: Сегодня Ходорковского, который в Киеве говорил о том, как необходимо развивать русскую культуру именно в случае с Украиной и о том, как необходим диалог, может быть, даже Конференция представителей интеллигенции двух стран, за это как раз много критиковали, мол, украинцам сейчас вообще не до этого, тут на носу военные действия, непонятно, что со страной происходит, сейчас не время… Как вы считаете, что представители интеллигенции двух стран в этой ситуации могут сделать?

Симонов: Я думаю, что обязанность интеллигенции в данном случае быть тормозом, тормозить любой экстремизм в выражениях, в действиях, в намерениях, делать максимум для того, чтобы стабилизировать ситуацию, приближая ее к здравому смыслу. Мне кажется, поскольку большая часть интеллигенции не заражена таким патриотическим экстремизмом, как значительная часть населения, то, я думаю, что наша активизация заявлений как раз на это и направлена, потому что мы должны формулировать грозящие опасности, понимая их, может быть, в какой-то степени лучше других. Интеллигенция имеет немножко другую историческую память: она помнит немножко больше, именно поэтому она называется интеллигенцией. Мы достаточно хорошо помним, чем кончались экстремистские настроения, подогреваемые в стране, и куда ведет песня «Белоруссия родная, Украина молодая, наше счастье молодое мы своими штыками оградим». Это песня 39 года, с нее начиналась моя картина «Отряд» в 84-м году.

Дзядко: Эта активизация имеет формы исключительно открытых писем и обращений, или же вы и ваши коллеги предпринимали попытки достучаться до российского руководства? Или сейчас не то время, и представителей интеллигенции не слушают в верхах?

Симонов: Мы пока таких попыток не предпринимали. За все время существования ПЕНа один раз удалось достучаться до высокого начальства, высокое начальство прибыло в ПЕН в 2000 году, гостем был Владимир Путин. У Саши Ткаченко, покойного генерального директора ПЕН, висел портрет, который назывался «Мы с Вованом». Больше прямых связей с властью не было, а всякие попытки говорить между властью, со средней властью приводили к тому, что мы понимали лишний раз, что понимали и до этого, что эта промежуточная власть на самом деле властью не является.

Дзядко: Эти обращения направлены к кому? К тем, кто сидит в кабинетах? Или к тем, кто выходит на улицы?

Симонов: Я думаю, они скорее самовыражение, нежели активное действие. Я думаю, что надо самих себя оградить от попыток втянуть и быть втянутым в это безумное противостояние, которое так или иначе очень затягивает, потому что в ту секунду, когда ты становишься на одну из сторон и начинаешь бить себя в грудь с криком «Чей Крым», в эту самую минуту ты теряешь себя и теряешь способность здраво рассуждать. Я считаю, что способность здраво рассуждать всегда пригодится. В этом смысле позиция ПЕНа кажется мне разумной.

Макеева: То есть сейчас время немножко отстраниться от ситуации?

Симонов: Это не время. Наша ситуация позволяет нам отстраниться и диктует нам отстраниться от остроты ситуации, потому что снизить эту остроту можно только отстраняясь от нее. Участвуя в ней это невозможно.

Макеева: Получается, это некий закон сохранения энергии.

Симонов: Да, я согласен.

Дзядко: Если говорить о тех, кто не отстраняется, а о тех, кто участвует в ситуации. Сейчас рассказывали о двух акциях, которые сегодня проводились в Москве: одна против войны, другая за войну по сути, мол, если она за правое дело, значит, так и надо. Мы видим, что акции в поддержку войны значительно более многочисленные, проходит во всех городах. В какой они степени проходят по указанию, мы не будем пытаться увидеть. Означает ли это, что подавляющая часть нашего общества войны хочет? И на вопрос, хотят ли русские войны, ответ теперь другой.

Симонов: К сожалению, автор «Хотят ли русские войны» уже вряд ли может ответить. Меня очень огорчает эта массовость в желании победить. Я никогда не думал о степени справедливости дарения Крыма Украине, сделанного Никитой Сергеевичем, и никогда не считал это справедливым. Но я считаю, что сегодня ситуация раскачивания лодки не повод для раскачивания. Фокус заключается в том, что мы не верим друг другу. Как только мы считаем, как только мы перестаем давить, немедленно давление с другой стороны начинает становиться более сильным. Это недоверие по отношению друг к другу – прямой продукт деятельности наших правительств за эти 20 лет.