5 января председатель Общественной наблюдательной комиссии г. Москвы Валерий Борщев, заместители председателя ОНК Андрей Бабушкин и Любовь Волкова проверили СИЗО-99/1.

Как известно, это следственный изолятор особой категории — как и СИЗО «Лефортово», он находится в федеральном подчинении, и уведомление на его посещение ОНК Москвы направляет во ФСИН России, на имя директора А.А. Реймера.

СИЗО-99/1 находится на той же территории, что и СИЗО «Матросская тишина», а именно на 5 и 6 этажах главного административного корпуса «Матросски».

Здесь всего 20 камер (по 10 камер на каждом этаже), на момент посещения в них содержался 71 человек.

Сотрудники вежливы, с членами  ОНК ведут себя в высшей степени корректно.  Всюду — чисто и ухоженно, нет неприятных запахов. В коридоре на шестом этаже стены подготовлены к ремонту.

Мы были во время ужина арестантов. На ужин давали молочную кашу, сидельцы хвалили еду.

Михаил Ходорковский содержится в камере 610, в ней трое.

Конечно, потрясающая обычная тюремная бедность обстановки — унылые стены, решетка на окне (но окно большое, форточка открывается), суровые (похожие на солдатские скатки) одеяла и очень тонкие матрасы. Но небольшой телевизор и радио точка есть.

Михаил Борисович бодр, подтянут, улыбается. Нам был рад. Последний раз людей с воли видел еще до нового года. В праздничные дни свиданий не дают, адвокатов (без чрезвычайных обстоятельств) не пускают.

О себе Михаил Ходорковский сказал, что все нормально. Когда мы сказали, что у всех нас стресс по поводу приговора, и у многих в стране стресс, он ответил, что для него приговор не был неожиданностью, он знал, что так и будет. Похлопотал за своих однокамерников. Оба молодые, один сидит по статье 228, ч. 3, уже больше года длится следствие. Другой — Сесту Владимир Александрович — по экономической статье — 159, ч. 4, под стражей находится 2,5 года, уже осужден Хорошевским судом на 11 лет. О несправедливости приговора сосед по камере написал Андрею Макарову (депутату Госдумы. ведущему на РЕН) и Кучерене, в Общественную палату. Ниоткуда нет ответа. Просили напомнить им. Мы обещали. Кормежкой доволен даже Ходорковский. Я не поверила, он открыл холодильничек и достал миску борща, которую оставили с обеда. Я понюхала — пахнет довольно вкусно. А почему оставили? МБХ сказал: «Мы так любим — оставлять на потом». Очевидно, попозже, к ночи или вечером проголодаются и съедят.

В камере чисто, как и во всех камерах этого СИЗО, туалеты отгорожены более-менее высокой полустенкой, там не «Чаша Генуи» и не параша, а нормальный унитаз, раковина, холодная и горячая вода. В душ водят без проблем. Я посмотрела — телевизор маленький, древний, не то, что в камере, где содержится соратник Чичваркина в СИЗО-6, где на стене висит огромный ЖК-телевизор.

Мы, разумеется, обошли камеры СИЗО-99/1. Куда бы мы не вошли — всюду узнавали Борщева и Бабушкина, говорили, что часто видели по телевизору. Очевидно, что смотрят те передачи, в которых шла речь о Магнитском и других тюремных делах.  Там сидят сплошь сидельцы по очень громким делам. По таким громким, как астраханское дело Салихова, дело мэра г. Воскресенска,  др. В одной камере сидит человек, имя и дело которого даже страшно называть. Много тех, кто раньше служил Родине, имеет звания, награждены высокими орденами — за Афганистан, за Чечню. А теперь — вот здесь. В каждой камере — почти невыносимая боль.

Любовь Волкова, зам. председателя ОНК Москвы.

Источник: http://www.onk-ru.info/?p=5470