Сегодня в Независимом пресс-центре состоялась пресс-конференция Владимира Переверзина, на которой он сообщил, что подает в Следственный комитет заявление о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников администрации колонии и сотрудников УФСИН Владимирской области, которые препятствовали его условно-досрочному освобождению.

Подробное интервью с Владимиром Переверзиным смотрите в новом выпуске программы "Территория гласности".

В зал для пресс-конференции Владимир Переверзин, не перестающий последние 12 дней принимать поздравления с освобождением, вошел с тремя чайными розами в руках. Через мгновение цветов стало больше.

Пресс-конференция называлась «Честь или УДО», поэтому с условно-досрочного освобождения Владимир Переверзин и начал: «УДО, условия жизни <в колонии> не являются столь значительными по сравнению с тем правовым беспределом, который творился во время следствия, суда, по сравнению с теми сроками, которые мы получили. Лишение меня УДО – это просто следствие того беззакония, которое сопровождало наш процесс с самого первого дня. Если бы я сидел за убийство, я спокойно бы все эти годы работал в библиотеке и давно бы освободился по УДО, но меня все эти годы сопровождала причастность к политически мотивированному делу. Мне сразу сказали, что ты идешь по политическому делу, поэтому никаких поблажек не будет. То остервенение, с которым администрация колонии препятствовала моему УДО, заставляло меня задуматься – а выпустят ли меня вообще».

Владимир Переверзин еще раз напомнил историю своего недавнего освобождения, когда в 6.15 утра двое сотрудников колонии и некий человек в гражданском предложили подвезти только что отпущенного зэка до автостанции: «Могли куда угодно вывезти в лес, закопать, и никто там не хватится», - воспроизвел свои не беспочвенные страхи Владимир Переверзин.

Обвинения в хищении нефти, составившие основу второго «дела ЮКОСа», Владимир Переверзин называет «бредом и сумасшествием»: «Следствие поступило нагло и цинично: они взяли материалы налоговых проверок, по которым были вынесены решения арбитражных судов, на основании которых компания была фактически конфискована у Ходорковского, и те же самые события они трактовали как моменты хищения нефти. То есть поменялся собственник (отняли компанию у Ходорковского), и уже от имени нового собственника задним числом предъявили обвинения, что якобы Ходорковский сам себя же и грабил».

Затем Владимир Переверзин рассказал, что первое взыскание в колонии ему, образцовому зэку, вынесли через три дня после подачи ходатайства об УДО (кроме того, незадолго до вынесения первого взыскания, администрации колонии стало известно, что Переверзин согласился дать свидетельские показания в Хамовническом суде). Когда Владимир Переверзин опротестовал решение о взыскании, на него сразу же началось давление: «Все это делалось руками заключенных и сотрудниками администрации. Они ублажали, увещевали, угрожали. Они хотели, чтобы я отозвал из суда свою жалобу на взыскание, иначе со мной просто бы расправились». Незадолго до рассмотрения жалобы Владимир Переверзин понял, что дальше оставаться в ФКУ ИК-5 ему нельзя: «Я запланировал вскрыть себе брюшную полость, чтобы выпустить себе кишки, и чтобы меня вывезли на больничку. 23 января 2011 года я разобрал станок для бритья, достал лезвие и на утренней проверке начал себе резать живот». Но Владимира Переверзина скрутили, доставили в санчасть, где стали «лечить» только зеленкой и только пластырем. В итоге Владимир Переверзин был вынужден забрать свои жалобы из суда и прокуратуры, «в прямом смысле обливаясь кровью» (забрал осужденный и ходатайство об УДО). 

«Сегодня я планирую подать заявление в Следственный комитет о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников администрации колонии и сотрудников УФСИН Владимирской области, которые препятствовали моему условно-досрочному освобождению», - заявил Владимир Переверзин. «Вы не боитесь?» - уточнили журналисты. «Боюсь, но мною предприняты определенные меры безопасности», - реагировал Переверзин. «Вы не собираетесь уехать из страны?» - спрашивали Переверзина. Он отвечал: «Я никуда не собираюсь уезжать, не собираюсь прятаться и бегать, я хочу жить здесь».  

Журналисты попросили Владимира Переверзина рассказать, как следствие добивалось от него оговора Ходорковского. «Это происходило постоянно, - говорил Переверзин, - во время допроса, во время ознакомления с материалами дела, они требовали признание вины, дачи показаний на первых лиц компаний. А когда я сидел во Владимире, когда у меня были все эти моменты с нарушениями, со взысканиями, меня неоднократно вызывали должностные лица колонии, угрожали мне, говорили: «Нам звонят из Москвы, к тебе приезжали какие-то люди, давай показания, отзывай свои жалобы и признавай свою вину»».

У Переверзина спросили, оказывалось ли на него давление как на свидетеля защиты перед заседанием Хамовнического суда. «На меня выходили следователи, ко мне приезжали в колонию люди и рекомендовали мне признать вину и не давать показаний в Хамовническом суде», - объяснил Переверзин.

Следующий вопрос опять касался следователей – журналист предположил, что все дело в низком уровне их подготовки. Однако объяснять все с ним произошедшее исключительно непрофессионализмом следствия Владимир Переверзин не захотел: «Когда хозяин спускает с поводка свору собак, каждая собака по-разному себя ведет. Кто-то кусает, кто-то просто лает, какая-то собака сильно кусает, какая-то два раза кусает. После общей команды «фас» пошла какая-то самодеятельность».

«Почему выбрали вас? Есть ли какая закономерность в юкосовских арестах?» - звучали следующие вопросы. Владимир Переверзин закономерностей в арестах не видел: «Я просто попался случайно, у меня был ряд дублеров, на моем месте мог оказаться любой сотрудник ЮКОСа, просто не повезло именно мне». При этом Владимир Переверзин не сомневался, что для суда его невиновность будет очевидна: «Уходя из камеры в суд, я даже раздал свои вещи, что является очень плохой приметой, как я узнал позднее», - смеется (теперь смеется), вспоминая этот эпизод, Владимир Переверзин.