Атака на ЮКОС, его руководителей и менеджеров с самого начала сопровождалась атакой на тех, кто мог громко и авторитетно заявить о недобросовестности следствия. Поэтому десятая годовщина «дела ЮКОСа» - это еще и десятая годовщина начала беспрецедентного для новейшей истории России преследования адвокатов.

Предыдущие части проекта «В этот день десять лет назад» – ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ.

Ситуация, когда отсутствует не только суд, но и защита, полностью устраивает правоохранителей.

СОБЫТИЕ: 5 декабря 2003 года адвокат Платона Лебедева Евгений Бару после встречи со своим подзащитным был обыскан сотрудниками следственного изолятора «Матросская тишина».

На вопросы Пресс-центра отвечает адвокат Владимир Краснов:

- За минувшие 10 лет адвокатов Ходорковского и Лебедева обыскивали в СИЗО и аэропортах, материалы их неприкасаемых адвокатских досье правоохранители перелистывали вручную и снимали на видео, в отношении большинства защитников были предприняты попытки по лишению их адвокатского статуса, а следователи даже в свои процессуальные документы включали плохо завуалированные угрозы в адрес адвокатов и т.д. На ваш взгляд, какую конечную цель преследовали все эти акции, и к какому реально результату они привели?

То, о чем Вы спрашиваете, действительно имело место и достаточно подробно освещалось как в СМИ, так в обращениях защиты в суды и органы прокуратуры. Результаты этих обращений также известны: по их мнению, все «законно». Ничего удивительного в этом нет. Изначальное и тотальное извращение закона в этом деле не оставляло «правоохранителям» выбора. Да они его в подавляющем большинстве и не искали. Их и подбирали соответствующим образом. Все эти бирюковы, каримовы, шохины, лахтины, егоровы, колесниковы, данилкины и пр. оказались под стать политическому решению о репрессии в отношении М.Ходорковского, П.Лебедева, В.Алексаняна, А.Пичугина, С.Бахминой, В.Преверзина, А. Курцина, В. Малаховского и многих других юкосовцев и об экспроприации собственно ЮКОСа - самой эффективной российской компании того времени.

Именно поэтому обыски у адвокатов и в адвокатских образованиях без судебных решений (более того – в показательно вызывающей манере) должны были стать одним из звеньев общей линии на подавление воли к сопротивлению беззаконию. Результат тоже известен: ни один из преследуемых не сломлен, их мужество и стойкость вызывают растущее признание и уважение, а действия опричников – презрение и осуждение, в том числе независимыми – то есть, к сожалению, пока не российскими - судами.

Попытка повторить аналогичные приемы теперь по отношению к экспертам, вынесшим приговор «приговору данилкина», свидетельствует о том, что этих «правоприменителей», как говорят в России, «только могила исправит».

- Как соотносится интенсивность атак на адвокатов с фазами «дела ЮКОСа»? Можно ли сказать, что особо пристальное «внимание» обрушилось на адвокатов в феврале 2007 года, когда Ходорковскому и Лебедеву предъявляли в Чите обвинения по второму делу? (подробнее ЗДЕСЬ)

В эти дни исполняется еще и ровно 10 лет, как я официально вступил в дело и имею честь защищать Платона Лебедева. Могу сказать, что на протяжении всего этого периода кривая «интенсивности атак» представляла собой синусоиду, наиболее высокие «всплески» которой приходились на периоды «весенне-осенних» обострений шизофрении в праве, то есть тогда, когда в очередной раз Закон принародно насиловали и ломали через коленку. Читинский период в этом смысле был именно таким. Сама логистика «расследования» - незаконное его проведение (а точнее – имитация, вдали от «места преступления» и «свидетелей») предоставляла «правоохранителям» дополнительные возможности: защитники в таком деле – весьма подозрительные и неблагонадежные субъекты, которых надо досматривать, в том числе в аэропортах, с особым тщанием и рвением. Но и в «родной» «Матросской тишине» адвокатов не оставляли своим вниманием. Помимо того эпизода, о котором Вы вспомнили, были и другие. Один коллега рассказывал такую историю. В то время во время работы с клиентами в изоляторе разрешали курить, а Платон Лебедев весьма активно покуривал. У нас была своя пепельница, которую нам выдавали при оформлении прохода. Так вот, однажды получает коллега привычный пакет с пепельницей, а там - хорошо, что бдительность оказалась на высоте - в качестве «приложения» от администрации – нож. Конечно – охи-вздохи, ошибочка де, мол, вышла. А что бы было, если бы он с этим пакетиком, да и на досмотр? Вот вам и доказательство неблагонадежности, а то и террористической направленности со всеми вытекающими последствиями.

- По вашим ощущениям, в какой степени преследование адвокатов Ходорковского и Лебедева регламентировалось подробным приказом сверху, а в какой-то степени это была инициатива исполнителей?

Не секрет, что оперативное сопровождение по делу все это время осуществляют вполне себе хорошо и специально обученные люди. Отвлечение этих профессионалов от их прямого предназначения, тем более на столь длительный и непростой с точки зрения действительной террористической опасности период само по себе выглядит, мягко говоря, сомнительным. Порой такое внимание к нам приобретало совсем уж гротескный характер. Когда Платона Лебедева доставили в Вельск, и мы приехали, чтобы начать, как оказалось весьма длительную, эпопею борьбы за УДО, ничего кроме улыбки не могла вызвать такая «бдительность», похоже, не очень местных «рыцарей плаща». Каждое утро они оказывались за завтраком за соседним столом, а расставались мы только вечером, по окончанию и нашего и, видимо, их рабочего дня. Конечно же, такое положение – часть некоего плана, утвердить который мог далеко не каждый начальник.

- Вам приходилось сталкиваться с подобным отношением к стороне защиты по какому-либо другому делу?

Нет.

- Явилось ли давление на адвокатов в рамках «дела ЮКОСа» неким прецедентом, который потом в том или ином виде стал воспроизводиться правоохранителями в общероссийском масштабе?

«Комплексный» подход к борьбе с «врагами режима» - не изобретение современных «правоохранителей». Его опыт и традиции известны из непростой истории нашей страны. Что это такое, хорошо знали, к сожалению, ушедшие от нас великие российские адвокаты Ю.М.Шмидт, С.Л.Ария и не только они. Полагаю, что освоение этого опыта и этих традиций входило в учебные планы заведений, которые считают своей «альма-матер» немало нынешних руководителей государства. Так что прецедент давления на адвокатов создан не вчера. Но знающие люди говорят, что в деле Ходорковского-Лебедева это давление осуществляется с особым цинизмом.

В решении от 25 июля 2013 года Европейский суд однозначно осудил все факты давления на адвокатов, поможет ли это в будущем остудить горячие служивые головы от использования подобных методов воздействия на защитников?

Действительно, противозаконное давление на адвокатов, а, значит, недопустимое ограничение права М.Ходорковского и П.Лебедева на защиту и получение квалифицированной юридической помощи, нашло, думаю, беспрецедентно обширное и подробное отражение в решении ЕСПЧ. Суд в этой части признал существенные нарушения Конвенции, а именно ряда ее норм, содержащихся в ст.ст.6 и 34, в том числе касающихся принципа адвокатской тайны. Российская Федерация «удостоилась» озабоченности ЕСПЧ «отрицательным настроем правоохранительных органов по отношению к команде защиты». И это только в рамках первого дела. Второе – дает Суду дополнительные аргументы.  Остудит ли это «горячие головы»? Весьма сомнительно. Эти «головы» не могут не понимать, что их беспредел достоин не только «озабоченности», но и вполне конкретной, в том числе уголовной ответственности. Значит, они, повязанные круговой порукой, будут делать все, чтобы такую ответственность хотя бы максимально отсрочить. Для того чтобы положить конец этому беспределу только решений ЕСПЧ недостаточно. В конце концов, результат даст только борьба каждого из нас за собственное достоинство,  примеры которой второй десяток лет демонстрируют М.Ходорковский и П.Лебедев.