Пресс-центр продолжает вспоминать события, которыми заканчивался первый год «дела ЮКОСа».

25 ноября 2003 года Генеральная прокуратура России завершила предварительное следствие по первому уголовному делу Михаила Ходорковского.

Фото: ИТАР-ТАСС

На вопросы ПЦ отвечает адвокат Вадим Клювгант:

- Задержание Михаила Ходорковского произошло 25 октября 2003 года, а 25 ноября 2003 года, Генпрокуратура отчиталась о завершении предварительного следствия по уголовному делу. Скажите, о чем может свидетельствовать тот факт, что следствие по такому объемному и многоэпизодному делу было закончено уже через месяц после задержания Ходорковского?

На мой взгляд, только о том, что всё было «расследовано» втайне от «подозреваемого», специально для того, чтобы превратить его из субъекта (полноправного участника) судопроизводства в объект расправы, то есть поставить перед свершившимся фактом и лишить возможности защищаться. Очень удобный способ устранения помех при фальсификации обвинений и дел. Теперь это стало общераспространённой технологией процессуального «напёрсточничества».

- Нечто аналогичное произошло и со вторым делом, так ведь? Обвинение Ходорковскому и Лебедеву было впервые предъявлено 5 февраля 2007 года в Чите, а уже 16 февраля им объявили об окончании следственных действий (при этом следователи и после 16 февраля продолжали вбрасывать в уже якобы расследованное дело новые материалы, а 30 июня 2008 года Ходорковскому с Лебедевым и вовсе предъявили «самое новое обвинение» в хищении всей нефти).

Я же говорю – им так очень удобно, и ко времени второго обвинения уже откатано на практике. Кстати, мутные намёки на второе обвинение начались, если не путаю, с 2004 года, то есть ещё до первого суда и приговора. Правда, тот «эпизод», о котором говорилось тогда – что-то там про «открытую Россию», потом бесследно канул в следственных «бермудах». Мы пытались найти концы, обращались с запросами, ходатайствами – всё безрезультатно. «Бермуды»…

- Были ли такие стахановские темпы следствия по работе с обвиняемыми обычной практикой для тех лет, или «дело ЮКОСа» и в этом аспекте стало для правоохранителей некоторой опытной площадкой?

Уверен, что в таких масштабах тогда это было сделано впервые. Теперь-то уже всё нипочём.

- Многие из тех, кто считает второй суд над Ходорковским и Лебедевым торжеством абсурда, кафкианства и абсолютного произвола, для описания первого суда все-таки стараются выбирать более обтекаемые формулировки. То есть обвинения по первому делу и сам Мещанский суд обладают в их глазах некоторой большей легитимностью, чем второе дело и Хамовнический суд. Что бы вы могли сказать сторонникам такого подхода?

Я бы посоветовал постараться вырваться из плена стереотипов, а для этого читать первоисточники (материалы обвинения и позиция защиты опубликованы) и сверяться с законами. Теми, которые действовали тогда. Налоги, конечно, платить надо, но не придуманные и приписанные задним числом, а законно установленные в конкретный период. Манипуляция с налоговым обвинением в первом деле состоит именно в этом. Пропагандистский же расчёт был, похоже, сделан на то, что претензии к богатым людям, связанные с налогами и приватизацией, не покажутся чем-то неправильным, а в их суть и обоснованность мало кто будет вникать. Так оно и вышло.