Так сегодня решил Верховный суд, удовлетворивший надзорную жалобу адвокатов.

Возле здания Верховного суда на Поварской улице много невоинственных полицейских – все идущие в суд понимают, что будет не телемост, а личное участие Ходорковского в рассмотрении надзорной жалобы. Для сегодняшнего заседания судебной коллегии по уголовным делам отвели зал-бункер на минус четвертом этаже здания. В холле возле зала: журналисты, два майора, адвокаты, Марина Филипповна, Борис Моисеевич, Инна Валентиновна, Настя Ходорковские. Всех приглашают войти. Скамейки для публики амфитеатром сбегает вниз к просторному арестантскому "аквариуму" - Михаил Ходорковский уже там, улыбается своим. Напротив двери возвышаются судейские места.       

И хотя назначенное на 10.00 заседание начинается с задержкой, прокурорский стол все равно пустует.

Заходят трое судей. «Прокурор у нас не прибыл, хотя извещен», - произносит председательствующий и передает слово судье-докладчику, тот рассказывает об обстоятельствах дела.

Что обжалуется. 16 августа 2010 года судья Виктор Данилкин, в очередной раз не обратив внимания на президентские поправки, внесенные в ст. 108 УПК РФ (новая редакция закона запрещает арест как меру пресечения по предпринимательским статьям), продлил Ходорковскому и Лебедеву срок содержания под стражей до 17 ноября 2010 года.

Адвокаты обжаловали это решение, но 2 сентября 2010 года кассационная инстанция Мосгорсуда во всем согласилась с Виктором Данилкиным. При этом судьи не стали ничего обосновывать, а просто сослались на решение своих коллег, которые 21 мая 2010 года, рассматривая кассационную жалобу защиты на предыдущее продление ареста, написали в своем определении следующее: «…преступления, инкриминируемые подсудимым, по мнению судебной коллегии, не относятся к сфере предпринимательской деятельности в том смысле, который законодатель предусмотрел в ч. 1.1. ст. 108 УПК РФ».

После этого на решения судей первой и второй инстанций адвокаты подали надзорную жалобу в Мосгорсуд. Но Президиум Мосгорсуда, а затем и председатель Мосгорсуда Ольга Егорова отказали в возбуждении надзорного производства. Защитники обратились в Верховный суд. И 22 декабря 2010 года судья Верховного суда Г. П. Иванов принял решение о возбуждении надзорного производства. Во исполнение его решения Президиум Мосгорсуда собрался 18 февраля 2011 года, но и на этот раз судьи Мосгорсуда оставили надзорную жалобу защиты без удовлетворения, а судебные акты нижестоящих инстанций без изменений.

Адвокаты вновь пошли в Верховный суд - и 6 апреля 2011 года судья Верховного суда В.К. Яковлев принял постановление о возбуждении надзорного производства. Сегодняшнее заседание судебной коллегии по уголовным делам – следствие этого постановления судьи Яковлева.

Следует отметить, что при отправлении правосудия по арестному эпизоду Мосгорсуд не особенно стесняли ни постановление Пленума ВС РФ, ни пояснения председателя Верховного суда В.М. Лебедева о порядке применения ч.1 ст. 108 УПК РФ.

Слово предоставили Михаилу Ходорковскому, который рассказал, как незаконная правоприменительная практика, обкатанная на «деле ЮКОСа», затем тиражируется по стране в интересах вымогателей и коррупционеров в погонах (речь шла и о бомбах, заложенных авторами хамовнического приговора под всем российским бизнесом, и о практике незаконных арестов по предпринимательским статьям).

В середине выступления Михаила Ходорковского по залу пробежался все еще полковник Валерий Лахтин. Спешка сообщила лицу прокурора броский лиловый оттенок.

Начали выступать адвокаты. Первым говорил Вадим Клювгант: «Солидарная позиция московских судов всех инстанций сводится к следующему. Пункт первый: наше мнение единственно верное, потому только, что это мы его провозгласили, и никакого другого обоснования нашего мнения от нас не требуется. И пункт второй: если вы с нами не согласны, смотрите пункт первый. Ничего более содержательного во всех обжалуемых решениях при всем желании найти невозможно».

«Этот отказ в правосудии, замаскированный с соблюдением формы судопроизводства», - подчеркнул защитник, отметив, что Мосгорсуд почему-то требует от защиты доказательств того, что ч.1 ст. 108 УПК РФ должна применяться. «Если обвинение по данному делу – это деяние не в сфере предпринимательской деятельности, то это значит только одно – этого обвинения нет вовсе, потому что в нем нет ничего, кроме выдуманной, фальсифицированной уголовно-правовой оценки управленческих и коммерческих решений якобы принимавшихся нашими подзащитными при управлении субъектами предпринимательской деятельности в качестве ли акционеров, в качестве ли менеджеров этих субъектов предпринимательской деятельности. Ничего другого в этом обвинении не было изначально, и нет сейчас в приговоре», - заметил адвокат, напомнив, что «люди которые по восемь лет за решеткой в принципе не могут совершить ничего из того, что является основанием для избрания меры пресечения». В итоге все происходящее в московских судах вокруг продления ареста адвокат назвал расправой.  

Адвокат Константин Ривкин начал с того, что коротко пересказал свой вчерашний разговор с Платоном Лебедевым. «Чтобы вы хотели, чтобы мы с вами рассказали уважаемому Верховному суду?» - спросил адвокат у своего подзащитного на свидании. «Я считаю, что ситуация настолько простая и понятная, что говорить по существу просто не о чем», - отвечал своему адвокату Лебедев.

Но адвокат Ривкин все-таки решил коротко выступить. Защитник напомнил, что во втором уголовном деле находится приговор Мещанского суда, а на первой странице этого приговора написано в качестве кого были осуждены в 2005 году Ходорковский и Лебедев. Адвокат перечислил должности (выходило, что Ходорковский и Лебедев все-таки занимались предпринимательской деятельностью).

Защитник продолжал. «Органы предварительного следствия - и Хамовнический суд с ними согласился - в качестве квалифицирующего признака ст. 160 УК РФ <указывают на> использование служебного положения. Как такое получается, что для осуществления уголовного преследования служебное положение к ним относится, а когда решается вопрос, что нельзя применять заключение под стражу к предпринимателям, это служебное положение сразу куда-то улетучивается?» - недоумевал Константин Ривкин. В заключение адвокат напомнил судьям Верховного суда, что в своей надзорной жалобе защита просила вынести частное определение в адрес прокурора Лахтина и тех судей Мосгорсуда, «которые не выполнили свои кассационные и надзорные функции, возложенные на них законом».

Поднялся Валерий Лахтин. Он был узнаваем: «В очередной раз защитник Клювгант опустился до откровенных оскорблений судебных решений и лично судей, что является недопустимым в судебном процессе. И, как я полагаю, парируя на его необоснованные доводы, является основанием для направления соответствующего представления в адвокатскую палату. Но я, Ваша честь, воспитан по-другому и чту законы, а также судебную систему и лично судей, поэтому я должен говорить конкретно».

Говорил «конкретно» прокурор Лахтин долго. По сути это было попурри из его хамовнических обвинительных речей. В зале развернулись газеты, судьи изо всех сил старались не потерять интерес к Валерию Лахтину. Общий же пафос прокурорской речи сводился к одному: никак нельзя считать, что Ходорковский и Лебедев занимались предпринимательской деятельностью.

«Согласно законодательному определению, для признания факта деятельности лица в предпринимательской сфере важным моментом является самостоятельная деятельность этого лица (юридического лица). Между тем согласно предъявленному Ходорковскому и Лебедеву обвинению, деятельность юридических лиц, которые они использовали при совершении ими преступлений, носила не самостоятельный, а подставной характер», - приводил один из своих написанных аргументов прокурор.

Комментируя позднее речь прокурора Лахтина, адвокат Ривкин использовал старую максиму: «Это бред сивой кобылы. Господин Лахтин разделил деятельность ЮКОСа и его дочерних предприятий с операционными компаниями. Это как взять коляску с ребенком и разделить ее напополам – первая половина коляски едет сама по себе, вторая едет сама по себе. С точки зрения содержания это глупость абсолютная. Прокурор Лахтин закрыл глаза на то, что Ходорковский и Лебедев руководили ЮКОСом и дочерними предприятиями и сказал, что они командовали операционными компаниями, которые находились в регионах. Из этой огромной структуры ЮКОСа вытащили три-четыре компании и сказали, что раз они командовали ими, а они подставные, то значит это не предпринимательская деятельность». Назвав все сказанное Валерием Лахтиным «полетом глупой мысли», адвокат подчеркнул, что в Хамовническом суде у обвинения и такой-то мысли не было.

«Мы посовещаемся», - произнес председательствующий, как только прокурор Лахтин остановил полет своей мысли. Судьи удалились, а через сорок минут была зачитана резолютивная часть решения судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ: «Руководствуясь ст. 408, 409 УПК РФ судебная коллегия определила: надзорную жалобу адвокатов Клювганта и Ривкина удовлетворить. Постановление судьи Хамовнического районного суда города Москвы от 16 августа 2010 года, кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Мосгорсуда от 2 сентября 2010 года, постановление президиума Мосгорсуда от 18 февраля 2011 года в отношении Ходорковского Михаила Борисовича и Лебедева Платона Леонидовича о продлении сроков содержания под стражей – отменить, признать незаконным содержание Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. под стражей в качестве меры пресечения по данному уголовному делу в период с 17 августа по 17 ноября 2010 года».

Раздались аплодисменты.

Комментарии после суда.

Адвокат Вадим Клювгант: «Я сенсации в этом никакой не нахожу, потому что ситуация очевидная, дикая и настолько же в то же время не имеющая практических последствий с точки зрения участи Ходорковского и Лебедева – они же все равно там же, где они были, и сейчас он опять туда поедет (Михаил Ходорковский лично принимал участие в заседании надзорного суда. – ПЦ). Поэтому совершенно безболезненно, ничего не теряя, ничем не рискуя, можно было продемонстрировать, что иногда в России даже по этому делу бывают разумные решения. Это был такой вот повод это сделать. Этот повод использован. Ну, хорошо. Могло быть еще хуже, хотя кажется, что хуже уже некуда…Но то, что Верховный суд не захотел все-таки солидаризироваться с дикостью, которую устроили московские суды, извращая все, что можно, и попирая закон, совесть и все на свете…да, мы констатируем этот факт. Хотя Верховный суд тоже долго сопротивлялся, не хотел сам принимать решения – вот уже когда невозможно стало, тогда это произошло. Спустя пять месяцев после того, как истек этот продленный срок, и спустя восемь месяцев, как это решение было принято. Люди уже пять месяцев находятся в качестве арестованных даже без всякого формального основания, без всякой бумаги. Очень жаль, что не услышали нас по поводу частного определения в адрес всех тех, кто причастен к этому безобразию, оно очень было бы уместно.

Адвокат Константин Ривкин: «Решение суда абсолютно ожидаемо, потому что в данном случае Верховный суд проявил определенную настойчивость – это уже второй случай, когда он по этой ситуации возбудил надзорное производство. С точки зрения прикладной – это, наверное, больше моральное удовлетворение, потому что при приговоре, который вынесен и, видимо, в мае вступит в законную силу, это немножко запоздалая реакция Верховного суда, которую очень хотелось бы иметь несколько раньше. Хотя с точки зрения демонстрации своей принципиальности, Верховный суд нас обнадеживает, потому что мы рассчитываем, что, может быть, то же самое произойдет когда мы с надзорной жалобой <на приговор> придем уже сюда. Кроме того, аналогичная ситуация распространяется и на предыдущее продление содержания под стражей. Поэтому мы сейчас ждем возвращения пакета документов из Мосгорсуда, и я предполагаю, что мы пройдем всю ту же самую вертикаль. А может быть, Мосгорсуд сам прозреет и примет соответствующее решение, потому что сейчас его щелкнули больно по носу.

Марина Филипповна Ходорковская: «Слава богу, что кто-то чего-то сказал по закону. Не знаю, конечно, что из этого получится, какие результаты будут, но хотя бы сказано было прилично, насколько я поняла. Идя сюда, я как-то не надеялась <на такое решение>.

Борис Моисеевич Ходорковский: «А что по существу? Ну, нагадили! Дальше чего? Никакого <частного> определения. Ну, посидели они лишних полгода – ну и что?! За полгода нам дают два свидания в месяц по одному часу – мы только туда ездим три часа, потом ждем три часа, а потом нам дают один час свидания. Причем через стекло, по телефону.

* * *

Репортаж "Особой буквы" из Верховного суда