Блиц-заседание. Хамовнический процесс сегодня не доработал и до часу дня, однако Валерий Лахтин успел поинтересоваться у свидетеля подробностями некоего обеда в некоем Красном зале, а также поговорить с окружающими о подписях на документе, хотя отсутствие на листе бумаги всяких подписей проектор демонстрировал во всю ширину стены.

Сегодняшнее заседание прокуроры попросили начать не с ответов на вчерашние ходатайства подсудимых и защиты, а с продолжения допроса свидетеля Владимира Гулина. Свидетеля вызвали в зал. Прокурор Лахтин показал тому очередной документ из материалов тома 32 — отчетность руководства компаний «Саус Петролеум» и «Балтик Петролеум». «По-моему, в 97 году нам с Анилионисом было предложена новая деятельность - торговля нефтью и нефтепродуктами. Обсуждалось создание структур для этого. После этого и была зарегистрирована «Балтик Петролеум Трейдинг». Анилионис и я стали подписантами этой компании и «Саус Петролеум». «Саус» покупал нефть, а «Балтик» — нефтепродукты. Представленные тут отчеты деятельности компаний за 98 год — я их видел прежде, но составлением не занимался», - рассказывал свидетель.

Тут с помощью Платона Лебедева снова выяснилось, что свидетель комментирует не те листы тома, которые заявил Лахтин — в тех листах была отчетность за 2000 год. «Меня интересовала хозяйственная деятельность этих компаний, и для иллюстрации я свидетелю предложил эти документы», - ответил Валерий Лахтин на прямой, в сущности, вопрос судьи о том, за какой все-таки год отчетность.

Уточнили у свидетеля, где он видел ранее эту отчетность. Оказалось, ему ее предъявляли на допросах. Зал и подсудимые рассмеялись.

Посмотрели еще один документ из тома — по «Бейлис Петролеум». «Подобные контракты вы заключали?» - спросил Лахтин.

«Протестую! – поднялся Платон Лебедев. - Во-первых, что значит «подобные»? Во-вторых, это не контракт, является ли этот документ документом вообще это вопрос для суда, подписи Гулина там нет». «Пусть Лебедев не перебивает свидетеля!» - возмутился Лахтин. Свидетель тем временем отвечал: ««Бейлис Петролеум» - это швейцарская компания, она была зарегистрирована в 97 году Михаилом Гусаровым, она была партнером ЮКОСа — покупателем юкосовской нефти. Моя фамилия здесь...был период, когда, видимо, не выдавалась доверенность на подписание контрактов, но подписывал или нет, я не помню. Во всяком случае, контракты я не составлял».

«Подписывали ли вы подобные контракты?» - не отступался Валерий Лахтин. Лебедев снова протестовал: «Это не контракт! Вопрос заведомо ложный». Судья попросил Лахтина переформулировать вопрос. «Кто был ответственен за сбыт нефти?» - перелицевал вопрос до полной неузнаваемости прокурор. «Елфимов возглавлял отдел сбыта. Еще был сотрудник, от кого мы получали контракты для подписания», - реагировал свидетель

Прокурор продолжил. «Кто возглавлял компанию «Бейлис Петролеум?» - «Питер Левонович. Мы с ним встречались в Москве. Это был настоящий нефтяник, трейдер, известный на рынке и реально продававший нефть». - «Что вы можете сказать о Гусарове? Имел он какое-то отношение к Лебедеву и Ходорковскому?» - «Михаил Гусаров был помощником Лебедева, потом был командирован в Женеву для создания офиса». - «Какого офиса?» - «Скорее всего речь об офисе «МЕНАТЕП Финанс Эс Эй». Такая компания тоже была зарегистрирована, но я не уверен, что она нуждалась в офисе».

«А командировал его Лебедев? Раз он был его помощником?» - задал, наверное, не самый свой наводящий вопрос Валерий Лахтин. «Валерий Алексеевич! Без «раз»!» - отсек все лишнее судья Данилкин.

Для уточнений встал Михаил Ходорковский: «У нас было два человека — Леонович и Левонович. Сейчас мы говорим о Левоновиче». «Тут речь идет о Левоновиче!» - не потерпел разъяснений прокурор Лахтин. «Валерий Алексеевич! Секретарь не может этого знать. И то, что Михаил Борисович уточнил это — это как раз важно!» - вернул недовольного прокурора на место председательствующий.

«С Лебедевым вы непосредственно встречались?» - спрашивал Лахтин далее. «Встреч было много, - вспоминал свидетель, - вопросы решались самые разные, инициатива исходила, как правило, сверху...встречались в служебных помещениях Платона Леонидовича». «Где они находились? Москва, Женева?» - требовал явок, а возможно, и паролей Валерий Лахтин. «Москва, Колпачный переулок», - был прозаичен в своем ответе свидетель. «А какую должность тогда занимал Лебедев?» - интересовался прокурор. «Для меня он был директором группы МЕНАТЕП-«Роспром»-ЮКОС» - расшифровал свое понимание Лебедева господин Гулин.

Взяли 122 том. Лахтин начал показывать отсюда ежедневники, приобщенные к материалам дела. Как обычно, показ сопровождался комментариями, на что Платон Лебедев тут же реагировал: «При свидетеле почему Лахтин снова комментирует?! И это не мои ежедневники, я уже говорил об этом!».

Судья попросил прокурора оставить свои размышления и только показывать свидетелю документы из тома. «Валерий Алексеевич! Присядьте! Присядьте! Документ в распоряжении свидетеля. Валерий Алексеевич!» - пытался усадить судья Данилкин прокурора, который снова прирос к свидетельской трибуне. Но тот занимаемых высот не сдавал: «Тут очень много документов, ваша честь. Трудно разобраться». «Свидетель сам посмотрит! Задавайте вопросы!» - просил судья. Адвокаты показывали осматриваемые страницы ежедневников на стене через проектор, но в луч света постоянно вторгался гособвинитель Лахтин.

Далее прокурор спрашивал о фамилиях, которые упоминались в ежедневниках. Увидели фамилию Гулина. «А Леонович, Захаров, Маруев, Кокорин, Понча, Юров - которые тоже имеются рядом с вашей фамилией — кто они?» - «Гулин Захаров, Понча — фирма «Макариус», Юров это «Доверительный и Инвестиционный банк», если я не ошибаюсь, Леонович и Захаров — служба безопасности. ДиБ входил в группу МЕНАТЕП-ЮКОС».

«А Лебедев на совещаниях всегда присутствовал?» - спросил Лахтин, снова заняв свидетельскую трибуну и оттеснив Гулина себе за спину. «Насколько я понял, речь идет о совещаниях у Лебедева», - недоумевал по поводу вопроса свидетель. «Ну да, а Лебедев всегда там присутствовал?» - интересовался прокурор, кажется, тем, не пропускал ли Лебедев совещания у самого себя. Зал рассмеялся. Общее настроение сообщилось и свидетелю.

«Эти лица могли заниматься вопросами с акциями?» - спрашивал прокурор уже про следующие фамилии в ежедневниках. «Категорический протест! - снова встал Лебедев. - Ваша честь, мы уже ушли в тему — могли бы, не могли, кто, что, - надо снимать такие вопросы! Чем мы тут занимаемся? Итак все ответы свидетеля на предположениях основаны!». «А пусть Лебедев не перебивает свидетеля! - снова встал Лахтин. - Я прекраааасно понимаю, почему он перебивает! Потому что я задаю вопросы в контексте обвинения! А это Лебедеву не нравится!». «А вы вопросы облекайте в другую форму, не надо наводящих вопросов!» - посоветовал Виктор Данилкин прокурору.

После краткого перерыва продолжили. И снова вопросы Лахтина не устраивали Лебедева. «Пусть Лебедев не перебивает свидетеля! И прокурора! Мы ведем допрос! – возмущалась с места уже и Ибрагимова. - Вопрос не снят!» - вновь выполнила она работу за председательствующего.

«Валерий Алексеевич, свидетель начал отвечать, вы его прерываете и тут же новый вопрос задаете!» - раздражался судья Данилкин гоночной манере интервьюера Лахтина.

«А я снял предыдущий вопрос!» — проинформировал прокурор смеющийся зал. «Ну так вы сообщайте об этом суду!» - требовал порядка Виктор Данилкин .

«Кристофоров — это кипрский аудитор. У Прокофьева были свои кипрские компании», - комментировал свидетель следующие фамилии в ежедневниках. «Крайнов еще и Кокорин. «Красный зал» тут написано», - смотрел Лахтин в документы, снова стоя рядом со свидетелем. «Красный зал? Это мы обедали», - добавил подробностей свидетель. Публика снова смеялась. «А вы обсуждали вопросы там? В Красном зале?» - не видел основания для просто обеда Валерий Лахтин. «Мы так и запишем вопрос в протокол? «Обсуждали ли вы вопросы за обедом в Красном зале»?!» - раздражался по поводу ворвавшейся в процесс светскости судья. «Во время обеда тоже вопросы обсуждаются», - прояснял тонкости делового этикета прокурор.

«Ваша честь! Ограничьте, пожалуйста, поведение прокурора судебным заседанием! И пожалуйста, ПО ПРЕДЬЯВЛЕННОМУ ОБВИНЕНИЮ! А не про обеды в Красном зале!» - требовал Лебедев. «Пусть Лебедев не перебивает прокурора! Это вообще недопустимо! – отбивал «Красный зал», пожалуй, уже из последних сил Валерий Лахтин. - Ведь адвокат Ривкин сам просил приобщить к делу эти ежедневники. Странно, что адвокат Ривкин меня не перебивает». «Ну меня же не обеды там интересовали», - пояснил с места защитник Константин Ривкин.

Лахтин поинтересовался компанией «Веллингтон» . Свидетель пояснил, что это была первая компания Питера Бонда. «А реальным владельцем этой компании кто являлся? Или у вас были реальные экономические интересы в этой компании?» - спросил Лахтин. «Я думаю что реальным владельцем был СП РТТ, хотя номинально, думаю, ее владельцем могу быть записан и я», - отвечал Гулин.

Лахтин взял 32 том. «Тут договор цессии...» - начал комментировать документ Лахтин. «Он не оглашался», - уже говорил адвокат Ривкин. «Валерий Алексеевич, не спешите!» - остановил судья прокурора. «Тогда заявляю ходатайство об обозрении текста, он на иностранном языке», - был предсказуем Валерий Лахтин. Обозрели. «Мы просим обвинение использовать все же общепринятую терминологию. Кроме владельца, есть еще бенефициар. Бенефициаром может быть другое лицо. Иначе мы запутаемся», - вновь «предъявил» прокурорам терминологию Михаил Ходорковский.

«Есть компания «Гордон», - прокомментировал документ Лебедев, обозрев его. - А тут «Корден Лимитед», с буквы «Си» английской. Поэтому уже перепутали все! И тут копия без штампика Генпрокуратуры. И кем выполнен перевод...тут никаких отметок нет».

Валерия Лахтина подобные «мелочи» не остановили. «Имеете ли вы отношение к данному документу?» - «Нет, я его не подписывал и не делал». - «Какое-то отношение к взаимоотношениям «Саус Петролеум» и «Корден Лимитед» имеете?» - ««Саус» когда-то давала займ компании «Веллингтон», и права требования по нему компания «Саус Петролеум» в рамках этого документа передает компании «Корден» — вот что тут говорится». - «А Питер Бонд какое отношение к этому имеет?» - «Он был директором «Саус Петролеум»» - «О компании «Орлей Лимитед» что можете сказать? Имеете ли вы к ней отношение?» - «Да, она регистрировалась мною. Не помню уже по чьей заявке. Использовалась она в интересах Группы». - «А реальным владельцем ее кто являлся? Какой характер интересов группы?» - «С учетом того, что сказал Михаил Борисович, реального владельца надо смотреть в документах, а бенефициаром, скорее всего, была Группа».

Следующий договор из тома снова сначала обозрели. Лебедев отметил, что документы эти — не оригиналы, как заявил Лахтин, «солгав суду», а копии, и «даже нет никаких отметок — постеснялись поставить». «Имеете ли вы к этому документу какое-то отношение, и если не имеете, то имеет ли к нему отношение Анилионис или кто-то еще?» - спрашивал Лахтин. «Договор подписан от «Саус Петролеум» Анилионисом, он имел полномочия. А от «Орлей» кто-то другой, подпись знакома, но не помню чья».

Обозрев следующий документ, Платон Лебедев отметил, что он был составлен на Гибралтаре, а «мы находимся в Хамовническом суде Москвы». «Похищенные средства Ходорковский и Лебедев выводили за рубеж, а не оставляли в стране. Патриотические высказывания Лебедева неуместны!» - подвел базу под слова подсудимого прокурор. Зал смеялся и одновременно возмущался сыпавшимися из прокурора «приговорами». Судья же лишь посмеялся вместе с публикой, но замечание прокурору за преждевременные выводы, да еще и при свидетеле, делать не стал.

Посмотрели в томе 32 договор об урегулировании между компаниями «Саус Петролеум» и «Бечерра» - документ снова был на иностранном языке, его обозрели.

«Подписывая документы, вы понимали меру ответственности? Как вы расценивали уровень документов? Не вызывали ли они у вас сомнения?» - снова забрасывал свидетеля вопросами прокурор. Господин Гулин приступил к ответам: «Прежде всего, я подписывал все эти документы, будучи сотрудником конкретной структуры, входившей в группу МЕНАТЕП-«Роспром», а потом имеющей договорные отношения. Поэтому подписание документов было для меня выполнением своих обязанностей, согласованных с руководством. Во-вторых. И в СП РТТ и, конечно же, в МЕНАТЕП-«Роспром»-ЮКОС были юристы. И все те сделки, которые предлагалось подписывать, проходили юридическую экспертизу. И мне было известно о чистоте каждого из них. И третье, самое главное — все эти сделки — вчера говорилось об активах ВНК через «Эм Кью Ди», и нефтяные сделки с «Саус» и «Балтик» — они имели одну общую особенность: это были сделки внутри Группы. Здесь бенефициарный владелец не менялся. Поэтому многомиллионные цифры в документах меня не пугали». «А у вас не было опасения, что могут быть нарушены права миноритарных акционеров?» - старался предрешить вопросом ответ Валерий Лахтин, но Лебедев тут же высказал протест: «Лахтин делает выводы и вкладывает их в уста свидетелю». «В обвинении они обвиняются в частности в легализации средств, полученных в ходе хищения нефти, для этого использовался ряд организаций, в том числе и за рубежом....» - начал пространно выступать прокурор Лахтин в присутствии свидетеля. Зал, адвокаты возмущенно шептались. Судья же сначала молчал, но все же потом попросил Валерия Лахтина «остановиться». Вопрос свой про миноритарных акционеров прокурор повторил. «Про мажоритарных я не говорю — у них все в порядке», - отметил прокурор. «Я был сотрудником Группы и никогда не был акционером Группы. Всегда исходил из порядочности намерений мажоритарных акционеров» - пояснял Владимир Гулин.

Посмотрели в том же томе договор о продаже ценных бумаг. От «Эм Кью Ди» документ подписал свидетель. «Вами было принято решение о продаже бумаг?» - спрашивал прокурор. «Никоим образом! - пояснил Гулин. - Это были стратегические активы, поэтому — руководство группы». Валерий Лахтин наступал. «А кто являлся руководством Группы?» - «Ну это очевидно». - «Кто?» - «Был совет директоров, и председателем совета директоров был Ходорковский Михаил Борисович».

Прервались еще на пять минут — прокурорам понадобились тома, которые не были приготовлены к допросу.

Продолжили. Свидетель Гулин уже и не пытался взойти на трибуну — просто стоял рядом, уже понимая, что свидетельское место все равно неизбежно заполонит прокурор Лахтин. И правда - Лахтин принес на трибуну 102 том и, как обычно, навис над ним, называя документы. Здесь были, в частности, многочисленные договоры хранения векселей и тексты электронной переписки.

«Тут упоминается ваша фамилия», - отмечал прокурор. «Все это говорит о том, что я не принимал участия...» - разъяснял свидетель. «Так, давайте по порядку», - запутался в многочисленных документах судья. Лахтин пояснил, что он «договоры показал в контексте», а вопрос будет один по документам в целом.

«Сейчас свидетель в каком качестве будет выступать? Комментировать то, что написали другие люди?!» - возмущался Платон Лебедев. Свидетель отвечал: «Из того сообщение по электронной почте следует, что я не имел отношение к созданию документов, они прошли свой путь. Но я их подписывал. Это был обычный порядок прохождения документов». Прокурор решил углубиться. «Как вы можете прокомментировать суть сделок?» - «Суть я не могу комментировать». - «Компания «Мол» вам известна?» - «Кажется, это государственная венгерская компания».

««Мол» — это уже вне контекста тех документов, которые вы перечислили! Как будут читать протоколы? Уже все перемешалось! - сердился судья на прокурора. - И про суть сделок — это о чем?» «Это свидетель так ответил!» - находил крайнего прокурор Лахтин. Зал смеялся. «Ну как вы спросили, так вам свидетель и ответил», - закончил этот разговор председательствующий.

Лахтин, подойдя к трибуне, зачитал одно из писем электронной переписки, где упоминалась фамилия Гулина. «Вы какое отношение к этому имеете?» - спрашивал прокурор. «Я здесь упомянут как подписант компании «Эм Кью Ди»», - терпеливо отвечал свидетель. «То есть вы подтверждаете, что имеете отношение к этим документам?» - спросил прокурор. «Да», - ответил Гулин.

«Категорический протест! - снова встал Платон Лебедев. - Ну свидетель только что сказал, что в электронной переписке он НЕ участвовал. И тут же Лахтин спрашивает у него, имеет ли он отношение к документам! А свидетель отвечает, что имеет! Чем мы вообще занимаемся?!!!». «Мне дадут сегодня допросить свидетеля обвинения или не дадут допросить свидетеля обвинения?! Я хочу получить от свидетеля ЧЕТКИЕ показания! И я их получаю, в конце концов!» - возмущался прокурор. Зал смеялся. Судья усмехался и сердился одновременно: «Валерий Алексеевич! Ответы должны быть понятны для суда! Вы же не для собственного удовольствия допрашиваете свидетеля!». «Свидетель только что подтвердил, что ему ПОНЯТНЫ электронные сообщения!» - в ответ сообщил Лахтин. Свидетель Гулин при этих словах удивленно поднял брови.

Посмотрели некий проект документа. Проектор отразил на стене зала последнюю страничку документа — абсолютно чистую, в графах подписей подписей не было. «Вы подписывали документ?» - спросил прокурор. «Да там нет подписей! Что за вопросы!» - выступал Лебедев. Зал, смотря на стену, смеялся, потом уже смех перешел в возмущенный ропот, к которому присоединились и адвокаты, и подсудимые. «Да тут нет подписей! - возмутился и судья Данилкин. - А вы спрашиваете, подписывал ли свидетель документ!!!». «Это проект документа. А сам документ он подписывал», - знал Валерий Лахтин. «А где документ-то? Покажите!» - требовали с места адвокаты. «Я спросил, подписывал ли он аналогичные документы», - нашел иной вариант удержаться на плаву прокурор. «Вы вопрос в такой формулировке НЕ задавали! - злился судья, который уже и сам смотрел том. - Тут абсолютно чистая страница! Тут НЕТ подписей!».

Наконец вопросы у прокурора Лахтина кончились.

«Сегодня мы работаем до 13 часов. Поэтому не вижу возможности продолжать допрос свидетеля», - сообщил судья Данилкин.

Следующее заседание начнется в понедельник в 10.00.