Сегодняшний Хамовнический суд комментирует Леонид Гозман.

Я не юрист и не экономист, поэтому не могу судить об обоснованности предъявленных обвинений, но мне кажется, что это как минимум избирательное правоприменение. А значит – это противоправный акт. У меня еще с первого процесса сформировалась такая точка зрения, что и Ходорковский, и Лебедев, и другие сотрудники ЮКОСа сидят не по тем обвинениям, которые им предъявлены. То есть с точки зрения властей их виновность состоит в чем-то другом. В чем-то неназываемом, о чем идет много разговоров, но поскольку оно не называется, то и не предъявляется как обвинение в суде. Мне представляется, что их заключение незаконно как в первый процесс, так и во второй.

Что касается этого процесса, то он на меня, честно говоря, произвел очень тяжелое впечатление по двум причинам. Во-первых, конечно, меня поражает уровень государственного обвинения. Когда человек путает рубли с долларами, говоря об экономическом преступлении, в котором он обвиняет подсудимых, это как-то уже, по-моему, за пределами добра и зла. А кроме того - общая атмосфера. Вот он бубнит, не могу найти другого слова, эти кусочки из различных договоров, и, по-моему, всем, и в том числе ему, откровенно скучно.

То есть у меня такое ощущение, что происходящее, по крайней мере сегодня, очевидно не имеет никакого отношения к принятию решения судом о виновности или невиновности Ходорковского и Лебедева. Мне кажется, что это все понимают: и прокурор, и судья, и адвокаты, которые выполняют свою работу, заявляя протесты постоянно. И даже сами подсудимые. Я не знаю, почему Платон Лебедев все время выступает, а Ходорковский молчит. Я Ходорковского имел честь знать только шапочно, так что не знаю, может быть, это характерологические такие различия: один более моторный, а другой более спокойный. Или они так разделили роли, но у меня такое впечатление, что они тоже понимают, что происходящее не имеет никакого отношения к результату. И это само по себе достаточно грустно, поскольку то, что происходит в суде, все же должно иметь отношение к результату судебного производства.

Разумеется, мое отношение никак не изменилось, и я здесь не для того, чтобы что-то понять для себя, а исключительно для того, чтобы выразить солидарность с Михаилом Ходорковским, Платоном Лебедевым и со всеми, кто безвинно у нас сидит.