Марина Филипповна Ходорковская комментирует сегодняшнее решение Верховного суда.

Я ничего не ожидала. Это не судьи, это дикторы в черных платьях, озвучивающие то, что им сказали сверху, то, что им пришло по принтеру. Своего мнения у них нет, а если есть, то они его глубоко прячут.

Вы рады, что хотя бы на два месяца уменьшили срок?

Ну, с паршивой овцы, как говорят, хоть сена клок.

Сейчас, когда оглашали решение, Вы смотрели на монитор, на сына. Вы увидели, поняли его реакцию?

Он все понимает. Что он надеется что ли? Он тоже все знает, так же как и я.

* * *

Говорит Борис Моисеевич Ходорковский:

Я думал, что это решение (приговор) отменят. Ан нет. Я надеялся. Надежда умерла.

Что для вас эти два месяца?

Каждый день считается. Спасибо, конечно. Но ведь разговор шел о том, чтобы признать это решение неправосудным. Потому что их по первому делу осудили ни за что. По второму делу ни за что. И потом все зарубежье признало <неправосудность приговора>, признала комиссия, которую Медведев создавал. Вдумайтесь, ребята, 10 лет. 10 лет! Ни за что.

Такое снижение срока это для Вас издевательство?

Это не издевательство, мне за страну обидно. Мы что хуже других, что ли? Если решение неправосудно, ну скажите об этом на суде. Я ждал четкого ответа. Правосудно или неправосудно, что их приговорили за то, что они сами у себя крали нефть. Тогда было бы понятно. А так сажают человека непонятно за что. Я твердо убежден, что никакие деньги они не крали. Ребята невиновны.

Что вы думаете насчет возможности третьего дела?

Насчет третьего дела ничего сказать не могу, но я думаю, это сверхглупость что-то еще придумывать через 10 лет. Хотя придумать у насмогут.

* * *

Интервью адвоката Вадима Клювганта.

Какова Ваша реакция на решение суда?

В данном случае важна не столько наша, сколько ваша реакция, потому что завтра любого из вас объявят либо похитителем, либо расхитителем, либо еще каким-нибудь преступником. Уже ясно, что если даже Верховный суд делает вид, что он не видит и не слышит очевидного, то значит, все это уже общераспространенная практика. С любым человеком, в любой момент, по любому придуманному обвинению может произойти то же самое. Я думаю, это для каждого из вас важно. Что касается нас, то мы будем продолжать борьбу. Эти два месяца, которые щедро подарил Верховный суд, я комментировать не стану, с ними все понятно. Будем бороться дальше за правду. Пока закон и справедливость, как мы видим, работать в этом деле не начали. Прошедших десяти с лишним лет с момента его начала оказалось для этого недостаточно.

Когда Ходорковский и Лебедев выйдут из колонии?

Когда они выйдут, я не знаю. Я могу сказать, что в соответствии с тем, что мы сейчас услышали в Верховном суде, это должно произойти на два месяца раньше. А что еще за это время произойдет в результате всех действий всех сторон — я не знаю.

Вы будете обжаловать сегодняшнее решение?

Мы сейчас обсудим это между собой, c нашими подзащитными, и тогда сможем сказать точно, но я думаю, что мы используем и этот шанс.

Сокращение на два месяца — это издевательство? Что это?

На мой взгляд, это сокращение на два месяца. Ни больше ни меньше. Вы слышали нашу позицию, вы понимаете масштаб бедствия, об остальном каждый может сделать вывод сам — насколько это решение соответствует ситуации, насколько оно адекватно. 

Как Ходорковский и Лебедев себя чувствуют?

В условиях российских колоний, которые никогда не способствовали и сейчас не способствуют улучшению самочувствия. Тем более спустя 10 лет. Но при всем при этом и дух не сломлен и сил достаточно, и никто не дождется, кто ждет другого. 

Прокомментируйте сегодняшние выступления прокурора и якобы представителя потерпевшего от Росимущества.

Те, кто послал девушку из Росимущества сегодня сюда, вообще ошиблись адресом. А она это, по-моему, осознала только оказавшись в зале. И ей самой, как мне кажется, не очень удобно. Но я ей признателен за лаконичность. Росимущество ведь фигурировало в качестве потерпевшего по тому эпизоду, который Хамовническим судом был прекращен по сроку давности.

Что касается прокурора, то эту даму мы сегодня видим впервые, но степень ее убедительности, лаконичности, а главное, аргументированности, не сильно отличались от ее соседки (прокурор сидела рядом с представителем Росимущества. - ПЦ). У прокурора было откровенно дежурное выступление, это абсолютно стандартный набор фраз, для произнесения которых даже не надо читать ничего по делу.