Чтобы изобрести новую фантасмагорию для нового возможного обжалования, у прокуратуры есть десять дней.

В начале заседания судья Андрей Гуров уведомил стороны, что на этот раз все потерпевшие извещены надлежащим образом (напомним, что именно на неизвещение потерпевших сослался Мосгорсуд, отправляя дело о снятии ареста с имущества Василия Алексаняна на новое рассмотрение в Симоновский суд после того, как прокуратура оспорила решение Симоновского же суда от декабря 2011 года о снятии ареста; именно желанием дождаться ответа от ВСЕХ потерпевших мотивировал судья Андрей Гуров перенос предыдущего заседания). И вот теперь ВСЕ фигурировавшие в деле Василия Алексаняна потерпевшие были поставлены в известность о месте и времени судебного заседания, но физического их явления в Симоновский суд так и не случилось. Ожидаемый «потерпевший максимум» продемонстрировал только потерпевший Демченко (тот самый) – он прислал в суд бумагу по факсу, в которой, в частности, заявил: «Возражаю против удовлетворения ходатайства адвоката Дангяна о снятии ареста, наложенного на имущество Алексаняна».

Судья стал обсуждать со сторонами вопрос о возможности продолжать заседание без потерпевших. Прокурор Кузнецов, вдохновленный примером господина Демченко, хотел видеть письменные ответы от всех потерпевших – и поэтому предлагал отложить слушания. Поднявшийся адвокат Геворг Дангян заметил, что сказанное прокурором «не имеет ничего общего с уголовно-процессуальным законодательством»: «Никаких письменных объяснений со стороны потерпевшего законом не предусмотрено, у нас устный процесс, если потерпевшему есть что сказать (а он надлежащим образом извещен), то он должен явиться в суд. Никто же из потерпевших не просил об отложении судебного заседания». Защитник еще раз напомнил, что УПК вообще не предусматривает участия потерпевших в данном судебном заседании.

Судья решил продолжать без потерпевших и передал слово Геворгу Дангяну. Адвокат говорил о том, что арест на имущество Василия Алексаняна был наложен в рамках расследования его уголовного дела в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданских исков, но 24 июня 2010 года уголовное дело в отношении Василия Алексаняна Симоновский суд прекратил, а гражданские иски были оставлены без рассмотрения. «Это решение вступило в законную силу, никем из участников судопроизводства не было обжаловано», - подчеркнул адвокат. Геворг Дангян вновь и вновь объяснял, что арест на имущество может существовать только при наличии уголовного судопроизводства в отношении лица: нет уголовного процесса – нет ареста. «Сохранения ареста на имущество Алексаняна впрямую нарушает право собственности, гарантированное Конституцией», - заявил адвокат и сослался на решение Конституционного суда от января 2011 года. Решение гласило: «В случае прекращения производства по уголовному делу или вынесения оправдательного приговора наложение ареста на имущество подлежит безусловной отмене».

Говоривший следом прокурор Кузнецов упирал на то, что прекращение дела Василия Алексаняна произошло по нереабилитирующим основаниям. «Поскольку имеется гражданский спор, а иски не были рассмотрены по существу (они были оставлены без рассмотрения), то снятие ареста <послужит> нарушению прав потерпевших на возможные гражданские иски и уже последующее рассмотрение их дел в суде, - формулировал прокурор и торопился дальше: - Кроме того, необходимо учитывать, что уголовное дело в отношении Алексаняна было выделено в отдельное производство из другого уголовного дела, в котором также могут <возникнуть> права иных лиц, потерпевших, по данному уголовному делу, в том числе и по имуществу, на которое в данный момент наложен арест». В итоге прокурор попросил судью отказать в удовлетворении ходатайства Геворга Дангяна.

Адвокат Дангян поднялся с репликой (можно сказать, что это была реплика возмущенного человека): «Никакого гражданского спора, как говорит уважаемый прокурор, на данный момент нет! Поскольку гражданский спор закончился в тот момент, когда иски были оставлены без рассмотрения. Как может висеть в воздухе арест имущества, не обеспечивающий никакого процесса?! Это вопиющее нарушение права собственности! Это подлежит просто немедленному устранению, не понимаю, как можно тянуть с этим вопросом!»

Самым «вопиющим» в выступлении прокурора адвокат Дангян счел ссылки на выделенность дела Алексаняна из другого уголовного дела. «Многие дела выделяются из других дел и направляются в суды, - и что, если эти дела прекращаются или по ним выносится оправдательный приговор, но то дело, из которого оно было выделено, еще находится в производстве – значит, надо все меры принуждения сохранять?! Меру пресечения в виде ареста, залога тоже не надо отменять?! Это вообще не говоря о том, что Алексанян умер. Даже если бы он был жив, дай бог, если бы он был жив… Каждый из нас завтра может стать ответственным (ДТП, например), поэтому, исходя из этой логики, давайте на всякий случай арестуем все имущество у всех! Вдруг завтра какой-нибудь иск кто-нибудь предъявит!»

Молодой прокурор Кузнецов, над которым профессиональная невозмутимость одержала еще не окончательную победу, под градом восклицательных интонаций и аргументов адвоката выглядел обескураженным. Впрочем, в кульминационный момент адвокатской речи прокурор, совладав с собой, все-таки смог бросить вполне себе равнодушный взгляд на часы.

Геворг же Дангян был вынужден напомнить о последнем аргументе в пользу Василия Алексаняна: «Человек умер. Какие могут быть иски по тому делу?! Какие требования?! Правоспособность прекращена со смертью. Да, решение было не реабилитирующим, как вы педалируете. Но дело было прекращено на подготовительной части судебного заседания. Не исследовались доказательства, не оглашалось обвинительное заключение, мы вообще не вступили в судебное следствие. Вина не установлена! Постановление о прекращении дела не устанавливает виновность или невиновность. Соответственно, никакие требования к нему не могут быть предъявлены на основании этого постановления».

Судья удалился в совещательную комнату. Прокурор Кузнецов вышел из зала – и больше его никто не видел, а председательствующий через 25 минут читал адвокату Дангяну и журналистам свое решение о снятии ареста с имущества покойного Василия Алексаняна.

На вопрос о том, удивится ли он, если прокуратура обжалует и это решение Симоновского суда о снятии ареста, Геворг Дангян ответил, что не удивится. «Если ему скажут обжаловать, он обжалует», - кивнул адвокат в сторону пустого места прокурора Кузнецова.