Отговорка прокуратуры кощунственна: в отношении Алексаняна могут возникнуть «новые подозрения или обвинения». Но прожженному цинизму, очевидному бреду и развязному беззаконию правоохранителей есть и другое (менее изощренное) объяснение: изъятое при обысках имущество Василия Алексаняна банально украдено разнокалиберными следователями и при снятом аресте это непотребство будет не скрыть.

Вера Челищева, "Новая Газета" 23.02.2012

Странная какая-то ситуация складывается. Уголовное дело в отношении бывшего вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна, тогда еще живого, было прекращено два года назад — за истечением сроков давности. Все заявленные к Алексаняну гражданские иски якобы потерпевших Симоновский суд Москвы оставил без рассмотрения. Решение никто не обжаловал. 3 октября 2011 года Алексаняна не стало. И вот на этой неделе Мосгорсуд и прокуратура, руководствуясь какой-то чудовищной логикой, отказались снять арест с имущества умершего человека. Хотя по закону (и это вам подтвердит любой студент первого курса юридического вуза) арест с имущества снимается сразу же после прекращения дела. Автоматически. Но когда через несколько месяцев после смерти Алексаняна его родные решили поднять этот вопрос, то получили жесткий отпор.

На каких основаниях? Да ни на каких. Мотивирующие упрямство документы даже отписками назвать нельзя. Смотрите сами. Прокуратура отвечает: прежде чем снимать арест, надо сначала «уведомить о дате и времени» заседания, на котором будет рассматриваться вопрос о снятии ареста, «потерпевших», так как«рассмотрение ходатайства без участия потерпевших существенно нарушает права последних». Какие права, каких потерпевших, если их не может быть по определению, так как дело прекращено и приговора не было?

Еще прокуратура предполагает, что надо доказывать родство Василия Алексаняна с его отцом, потом обосновывать, «является ли он наследником по закону». Да ивообще прокурорским непонятно, «в принципе ущемлены какие-либо права Алексаняна Г.Г. по наследованию имущества Алексаняна В.Г.» или нет.

Отец приходит в суд, приносит справку, подтверждающую факт подачи нотариусу заявления о принятии наследства, приносит свидетельство о рождении своего сына, из которого следует, что он, Георгий Гарникович Алексанян,действительно отец Василия Георгиевича Алексаняна, а значит, наследник первой очереди по закону…

Но у прокуратуры — новый аргумент. Арест на имущество Алексаняна должен сохраняться — внимание! — так как «уголовное дело в отношении Алексаняна В.Г. выделено в производство из другого уголовного дела и в настоящее время имеются иные уголовные дела, по которым (к Алексаняну) могут возникнуть исковые требования со стороны потерпевших»,и,возможно, еще возникнут «новые подозрения или обвинения»…Все это творчество прокуратуры относится к январю 2012 года — Алексаняна нет в живых уже четыре месяца.

Под воздействием чего написал в своем протесте такие удивительные вещи старший помощник Симоновского межрайонного прокурора ЮАО Москвы, остается только предполагать. Видимо, впечатлил ход Симоновского суда, который за месяц до этого, в декабре 2011-го, несмотря на возражения прокуратуры, вынес единственно возможное решение - снял арест с имущества Алексаняна по ходатайству его защиты. И вот тогда со стороны обвинения и понеслось: «не уведомлены потерпевшие», «надо доказать родство», «новые уголовные дела»…

Вообще-то ни до своей смерти, ни после ни по каким «иным уголовным делам», кроме того, которое прекращено, Алексанян не имел, не имеет и уже никогда не будет иметь статуса подозреваемого или обвиняемого, приговор в отношении него невозможен. В противном случае, если исходить из логики прокуратуры, нужно сохранить и меру пресечения в отношении умершего — заключение под стражу, вовлечь покойника в «иные уголовные дела», предъявить к покойнику новые иски, провести с ним следственные действия и в итоге устроить заочный процесс, как того хотят в случае с Магнитским.

22 февраля 2012 года. Мосгорсуд. Два часа дня. Зал заседаний пустой. На скамейке у окна сидят лишь двое пожилых людей. Это родители Василия Алексаняна. Они пришли сюда вместе с адвокатом своего сына Геворгом Дангяном. Тот разбирает протест прокуратуры на решение Симоновского суда. Ссылается на позицию Конституционного суда, на позицию самого Мосгорсуда (а позиция простая: прекращение дела влечет за собой снятие ареста с имущества) и, наконец, на доводы здравого смысла. Напоминает, что дела нет, приговора нет, человека нет…

Трое судей делают вид, что слушают. В какой-то момент та, что в центре — судья Арочкина (в мае прошлого года она вместе с коллегами оставила в силе второй приговор Ходорковскому и Лебедеву), раздражается и начинает перебивать защитника.

— Вы уже повторяетесь. Давайте конкретней. Чего вы хотите-то?

— Чтобы решение Симоновского суда оставили в силе, так как оно…

— Мы поняли уже всё! Давайте конкретней. Вы говорите одно и то же!

«Поддерживаю протест прокуратуры в полном объеме!» — завила представитель обвинения, и судьи ушли в совещательную комнату. Я специально засекла время. Прошло ровно три минуты. Оставлять в силе решение о снятии ареста не стали — отправили дело «на новое рассмотрение» в тот же Симоновский суд.

Я не понимаю, что происходит. Не понимают этого и независимые юристы, не понимают и родные Алексаняна. Только предполагают. Ведь снятие ареста с имущества — дома и автомобилей — может повлечь за собой и другой вопрос — о местонахождении ряда дорогих вещей и личных денег покойного. Которые когда-то были изъяты у него в ходе обысков. А теперь эти вещи и деньги испарились.

Например, коллекцию часов, 20 тысяч долларов и ряд других дорогих вещдоков следственная бригада в доме Алексаняна изъяла, протокол обыска составила, а дальше… А дальше изъятые ценности исчезли. И протокола обыска в материалах дела тоже не оказалось, а с ним и фамилий членов следственной бригады, производивших выемку. «Они банально все украли и ни на одно ходатайство о возвращении вещей не ответили», — говорил незадолго до своей смерти сам Алексанян.

В общем, если против кого и возбуждать «иные уголовные дела», так это в отношении следственной бригады. И, видимо, опасаясь этих дел, прокуратура сейчас встала насмерть, чтобы решение о возврате имущества не вступило в законную силу, а для острастки, как в случае с Магнитским, намекает родным на возможность появления уголовных дел в отношении их умершего сына.

P.S. Факты хищения следствием ценных вещей под видом наложения ареста на все, что следовательскому глазу понравится, присутствуют во многих экономических делах. Одно дело «Алтына» с пропавшими драгоценностями чего стоит. И что уж говорить о «деле ЮКОСа»… Часть имущества компании была продана на аукционах по бросовым ценам, часть обесценилась сама по себе — как акции ЮКОСа, часть просто пропала — как такие вот коллекционные часы и личные деньги сотрудников. Друзья одного из рядовых юкосовцев, который до сих пор сидит, рассказывали мне такую историю: следственная бригада, пришедшая с обысками в один из офисов, увидела у него в кабинет стол со всякой снедью — отмечали день рождения. После обыска следственная бригада сожрала всё.