Михаил Ходорковский: «Я заявляю, Ваша честь, что за все время моей работы в компании ситуации с пропажей 1 процента от выручки (я уж не говорю о большем) никогда не возникало.выручки), - это была моя личная ответственность, моя личная компетенция. То есть за подобного рода нарушения перед советом директоров отвечал я лично. И я с полной ответственностью и серьезностью относился к этим своим должностным обязанностям. Поэтому, когда мне говорят о пропаже СТА процентов выручки, мне даже не смешно. Это наивно!» <...> Любые крупные нарушения (например, перерасход лимита сверх 5-10 процентов валовой

Все места заняты. На флаге, всегда стоящем у стены за столом председательствующего, черный бант — день траура в связи с катастрофой авиалайнера, в которой погибла под Смоленском польская делегация.

Вышел судья, и снова проверяли работу трансляции. Звук пошел не сразу, но все же добились результата. Затем Михаил Ходорковский продолжил свое выступление с десятого тезиса: «Вся выручка, получаемая компанией от реализации нефти и нефтепродуктов конечному потребителю, - я специально использую термин обвинения, которое под конечным потребителем понимает того, кто находился за периметром консолидации ЮКОСа, -так вот вся выручка от реализации нефти конечному потребителю по рыночной цене (а за периметр консолидации нефть и нефтепродукты продавались только по рыночной цене того рынка, где проводилась реализация) поступала в распоряжение компании — в лице совета директоров и исполнительного органа. Она отражалась на балансе и в публичном консолидированном отчете и в отчетах соответствующих подразделений». «Специфика отчетности крупной компании такова, что выручка отражается в отчетах подразделений компаний несколько раз – она отражается у трейдера, она отражается у комиссионера, она отражается в части у добывающего предприятия и наконец, чтобы исключить двойной счет, эта выручка отражается в консолидированной отчетности компании», - пояснил Михаил Ходорковский и перешел к расшифровке десятого тезиса:

«Оплата нефти и нефтепродуктов потребителем происходила, как правило, через 2-3 месяца после ее добычи и производства нефтепродуктов. Об этом говорили свидетели, мне это достоверно известно. Нередко оплата потребителем задерживалась, поступала не полностью или не поступала. Частично эта оплата задерживалась в том числе и Минфином (это так называемый возврат НДС, который должен происходить после экспорта, но фактически он происходил спустя полгода, а иногда даже год). Частично оплата задерживалась банками (данная ситуация была особенно распространена в 98-99 годах в связи с произошедшим банковским кризисом). Из этой выручки оплачивались штрафы и пенни. Надо сказать, что в работе крупной компании это неизбежность (например, «Транснефть» своевременно не выдает нам нефть в порту, танкер вынужден простаивать, за это платится какая-то специальная маржа). Все риски, связанные с этими проблемами, а это достаточно большие денежные средства, нес корпоративный центр. После поступления выручки на счета трейдеров или сбытовых подразделений, удерживалась согласованная маржа, а остальное переводилось в казначейство компании, на счета финансовых подразделений вертикально-интегрированной компании ЮКОС. Казначейство еженедельно и ежемесячно составляло отчеты для совета директоров, правления. Ежегодные отчеты по движению денежных средств представлялись всем акционерам. С 2002 года такие отчеты предоставлялись ежеквартально. Отчеты включали все поступления и все расходования средств со счетов всех основных компаний ВИНК ЮКОС. Мне, например, известно, что по стандартам аудита компании «ПрайсвотерхаусКуперс» допускалось, что 1 процент от выручки мог попасть в «необъяснимое», но для нужд данного процесса, поскольку меня обвиняют в хищении ВСЕЙ нефти и мы говорим о ста процентах выручки, это значения не имеет», - отметил Ходорковский.

Показали 46 слайд «Финансовые взаимоотношения в ВИНК».

Михаил Ходорковский стал объяснять схему: «Функции единого центра прибыли несла компания «ЮКОС-Москва», и исполняло техническую работу подразделение под названием «централизованное казначейство». Хочу обратить ваше внимание, как шли денежные средства. Конечный потребитель направлял выручку либо непосредственно в корпоративный центр, тогда оплата трейдерам происходила из корпоративного центра. Такого рода мероприятия касались крупных оптовых потребителей на внутреннем рынке, таких как Министерство обороны, МВД и т.д. В других случаях от потребителя выручка поступала трейдеру. При этом, естественно, были определенные потери. Про потери я уже говорил (это невозврат НДС, это задержка оплаты, вообще неоплата, что было характерно для периода 98-2001 годах, это оплата в виде бартера, это акцизы, пошлины). От трейдеров средства поступали в корпоративный центр. Далее корпоративный центр направлял компенсацию затрат добывающим предприятиям по договорам купли-продажи нефти, которые вам, Ваша честь, в этом зале представлялись.

Помимо компенсации затрат добывающие предприятия также получали из корпоративного центра капитальные вложения. То есть деньги на освоение новых месторождений. Не тех месторождений, с которых произошла добыча нефти, за которую была получена компенсация затрат, а новых месторождений! Естественно, утверждение новых месторождений, на которые направлялись капитальные затраты, происходило на совете директоров и в исполнительном комитете компании. Добывающее предприятие в определенной части производило компенсацию затрат предприятиям геологоразведки. То есть в той части, где предприятия геологоразведки работали на нужды добычи непосредственно текущей нефти (а эти затраты входят в себестоимость производимой продукции), добывающие предприятия это оплачивали. Опять же капитальные вложения для предприятий геологоразведки происходили из корпоративного центра прибыли.

Далее. Добывающие предприятия также оплачивали по договорам с сервисными предприятиями (те занимались строительством новых скважин, сооружений, трубопроводов и выполняли определенную функцию, связанную с обслуживанием этих сооружений). В той части, где сервисные предприятия оплачивали сооружения по текущей добыче (эти затраты включались в себестоимость), компенсация этих затрат производилась из добывающих предприятий. Естественно, все капитальные вложения производились из корпоративного центра.

Такая же технология применялась и к НПЗ. Компенсация затрат, то есть плата за текущую переработку нефти по договору на переработку, производилась из корпоративного центра, и эта плата покрывала текущую себестоимость плюс плановая прибыль. Капитальные вложения на строительство новых установок, капитальный ремонт установок, на производство бензинов нового уровня качества, - все эти капитальные вложения проводились из общего центра прибыли. Аналогичная ситуация с подразделениями сбыта — это предприятия нефтепродуктообеспечения, то есть базы и АЗС. Те затраты по хранению, перевалке и реализации, которые они несли в связи с продажей сегодняшней продукции, компенсировались в рамках договоров о реализации (эти затраты относились на себестоимость). Те затраты, которые происходили на строительство новых объектов, в том числе на реконструкцию автозаправочных комплексов, строительство новых автозаправочных комплексов, строительство новых баз хранения в новых регионах и т.д. – это все происходило за счет капитальных вложений из общего корпоративного центра ЮКОСа.

Аналогичная ситуация происходила и с подразделениями логистики и транспорта (эти подразделения занимались транспортировкой и перевалкой нефти и нефтепродуктов, исключая, естественно государственные предприятия – «Транснефть», «Транснефтепродукт», РЖД). Но у компании ЮКОС был собственный парк грузовых цистерн. Тысяча! У компании ЮКОС были собственные пропарочные станции, собственные наливные стаканы (установки напоминают небольшой завод) плюс автомобильные цистерны. Это все происходило по договорам о транспортировке. И опять корпоративный центр оплачивал капитальные вложения. То есть приобретение новых цистерн, строительство новых сооружений. В общем, все то, что планируется использовать в будущем, под будущие поставки.

Ну и как я уже рассказывал, из корпоративного центра происходила оплата новых активов и выплата дивидендов акционерам.

Где-то до 2000 года у ЮКОСа был недостаток денежных средств — когда мы пришли в компанию общая задолженность составляла 2 млрд долларов. Плюс проблемы 98-99 годов, когда цены на нефть на мировом рынке были крайне низкими, а внутренний рынок был парализован неплатежами. И тогда финансовые подразделения казначейства в основном работали на привлечение денежных средств и передачу их в корпоративный центр, чтобы он мог финансировать нужды компании.

Начиная с 2000 года, у компании – и вам свидетели об этом говорили - был избыток денежных средств, мы зарабатывали больше, чем были затраты на текущую себестоимость. Но и выплата дивидендов происходит, как правило, раз в год, и приобретение новых активов это то, что происходит не каждодневно, капитальные вложения в нефтяной отрасли тоже носят сезонный характер. Соответственно, накапливались значительные денежные средства. Хранить эти денежные средства просто так, на счетах корпоративного центра, это было бы неразумно и неадекватно, их надо было размещать в каких-то финансовых активах, чтобы компания получала с этих средств дополнительный денежный доход. Этими функциями тоже занимались финансовые подразделения казначейства. Корпоративный центр передавал им временно неиспользуемые денежные средства, а финансовые подразделения казначейства возвращали по мере необходимости данные вложения и плюс дополнительный доход. Вам свидетели говорили, что ситуации, когда бы произошел невозврат вложений или неполучение дополнительного дохода, - такой ситуации у нас не бывало. Риски, естественно, такие были, возможность невозврата существует, именно поэтому лимиты на размещение денежных средств в тех или иных инструментах утверждались советом директоров. Например — в банке таком-то казначейству разрешено размещать на депозите сумму не более такой-то. Этот коммерческий риск берет на себя совет директоров. Нам повезло, за весь период деятельности компании с 2000 года, когда у нас были эти свободные денежные средства, такой ситуации, чтобы нам не вернули вложения, не возникало. Я привел этот рисунок вам, Ваша честь, чтобы показать, в какой части и в какое время под контролем каких подразделений находилась выручка, получаемая от потребителей. Частично она находилась у трейдеров, частично у добывающих предприятий, частично у НПЗ и т.д. Но основная выручка находилась в распоряжении корпоративного центра и по его поручению у подразделений централизованного казначейства. Согласно п.11 ч. 1 ст. 48 ФЗ «Об акционерных обществах», а это, как говорится, для нас святцы, в компетенции общего собрания акционеров находится утверждение «отчетов о прибылях и об убытках общества, а также распределение прибыли и убытков общества». При этом собственно операции по размещению, использованию средств, находящихся в распоряжении казначейства, определялись инструкцией, утвержденной процедурой. Лимиты, как я уже говорил, определялись советом директоров».

Теперь посмотрели другой рисунок-схему «Схема реализации процесса к Стандарту №02-П35 «порядок реализации процесса авторизации затрат»».

«Как я говорил, в компании было все жестко зарегламентировано, был утвержден стандарт компании. У него было много редакций. На рисунке определено, каким образом каждый платеж, совершаемый казначейством, авторизуется. Я обращаю ваше внимание, что участие в авторизации принимает финансовый супервайзер (контролер), который занимается контролем стоимости оборудования, материалов и т.д. Есть технологический контролер, который проверяет качество и количество тех материалов, того оборудования, которые нам поставляются, которое оплачивается. Существует распорядитель лимита (под лимитом у нас подразумевался объем тех денежных средств, который, согласно решению совета директоров или исполнительного комитета, предназначен для направления на данные цели). И только после этого документ идет на оплату.

Затем посмотрели еще одно приложение «к той же самой инструкции». Это была «Схема заключения договора к Стандарту №02-П35. «Порядок реализации процесса авторизации затрат»». Схема показывала, каким образом проходит договор по разным подразделениям, какие службы его смотрят, куда он поступает.

«Для того чтобы произвести затраты необходимо иметь договор с поставщиком услуг. Договор заключает менеджер. Затем данный договор передается для регистрации в управление делами. Управление делами еще раз передает его на контроль в юридическую службу. И также управление делами передает данный договор в архив и, соответственно, в подразделение, занимающееся оплатой.

Платежи осуществлялись по процедуре авторизуемой команды полномочных руководителей в пределах предоставленных им органами компании лимитов. Свод этих лимитов (сколько каждому менеджеру под каждое направление предоставлено денег) и назывался бюджет. Иное — то есть оплатить просто так, без бюджета, без процедуры согласования — конечно, было возможно. Но платеж без команды, подтвержденной по процедуре, являлся очевидным нарушением. Если бы такое было сделано, то это было бы очевидно. В лучшем случае – это было бы служебным проступком, в худшем — уголовным правонарушением. Теоретически это было возможно, и более сложные процедуры контроля пробивались предприимчивыми гражданами, но ничего о чем-то подобном сторона обвинения не говорит. А контроль за недопущением подобных нарушений был многоступенчатый и включал в себя контрольно-ревизионное управление, которое подчинялось сначала мне, потом мне и финансовому директору; ревизионную комиссию, которая подчинялась совету директоров компании и общему собранию акционеров компании; собственно финансового директора; финансового контролера; независимого аудитора. Если выявлялись нарушения, о них докладывалось в зависимости от масштаба соответствующим органам управления.

Если бы была выявлена пропажа в 1 процент выручки в масштабах года или квартала (с 2002 года) — это докладывалось бы совету директоров. Я заявляю, Ваша честь, что за все время моей работы в компании ситуации с пропажей 1 процента от выручки (я уж не говорю о большем) никогда не возникало. Меньшие нарушения были, но не о них в сегодняшнем процессе идет речь. Решение о распределении выручки принимали совет директоров (это годовой и квартальный бюджет), исполнительный комитет совета директоров (месячный бюджет), остальное – распорядители лимитов (то есть в пределах месячного бюджета менеджеры могли распоряжаться отведенными им суммами). Изменение или перераспределение лимитов было возможно. В пределах общей суммы бюджета с санкции вышестоящего органа. То есть если речь шла о лимите месячном, то внутри него перераспределение могло происходить с моей личной санкции. Если требовалось перераспределить расходование денежных средств в пределах квартала, то было достаточно моей санкции с последующим утверждением со стороны совета директоров. За пределами общей суммы бюджета - то для этого требовалось решение совета директоров. Хотя бы в заочной форме.

Все сказанное не только описано в утвержденных процедурах, но и реализовано в компьютерных алгоритмах, так как все эти операции высокоавтоматизированы. Более того, хочу сказать, что любые крупные нарушения (например, перерасход лимита сверх 5-10 процентов валовой выручки), - это была моя личная ответственность, моя личная компетенция. То есть за подобного рода нарушения перед советом директоров отвечал я лично. И я с полной ответственностью и серьезностью относился к этим своим должностным обязанностям. Поэтому, когда мне говорят о пропаже СТА процентов выручки, мне даже не смешно. Это наивно!» - подчеркнул Михаил Ходорковский.

На стене отобразился рисунок «ЮКОС показывал выручку от реализации нефти и нефтепродуктов конечным потребителям» (за 1998 – 2003 годы). Он уже показывался в эти дни. Подзаголовок рисунка звучал «Теоретическая выручка обвинения ниже отчетной выручки ЮКОСа», столбцы показывали разные суммы выручки — одна, подсчитанная обвинением (1,304 млрд рублей) другая — данные ЮКОСа (1, 565 млрд рублей).

«Эксперты стороны обвинения подошли к своей работе, на мой взгляд, безответственно. Если бы они подошли к работе ответственно, тщательно, они бы вы шли ровно на ту выручку, которую считали мы».

Михаил Ходорковский огласил выводы из десятого раздела:

«1. Реализация нефти и нефтепродуктов конечным потребителям, то есть за пределы консолидированной группы, осуществлялась только по соответствующим рыночным ценам (внутри страны и за рубеж). Я говорю о рыночных ценах на нефтепродукты внутри страны. Нефть внутри России мы за пределы Группы практически не продавали. И аналогично за рубеж. Когда мы продавали нефть и нефтепродукты, то в тех местах, куда мы их продавали, такие рыночные цены тоже существовали. Естественно, это не были цены Роттердама и Аугусты. Это были рыночные цены тех мест, куда мы поставляли: в Венгрии это цена, которая в Венгрии, на Украине это цена, которая на Украине и т.д. Реализация осуществлялась сотрудниками «ЮКОС-РМ» – управляющими соответствующими торговыми подразделениями ЮКОСа.

2 Выручкой от реализации нефти и нефтепродуктов конечному потребителю распоряжалось единое казначейство компании, созданное по рекомендации «ПрайсвотерхаусКуперс». Сведения о том, что именно «ПрайсвотерхаусКуперс» рекомендовало централизовать нам функции казначейства (и это была правильная рекомендация), имеются в материалах дела.

3. Казначейство размещало временно свободные средства и направляло платежи (выплаты за пределы консолидированной Группы) за товары и услуги в соответствии с решениями уполномоченных органов компании.

4. Движение денежных средств ВИНК ЮКОС докладывалось совету директоров и было публично доступным.

Перешли к одиннадцатому разделу (тезису): «Вся выручка компании за нефть и нефтепродукты, все доходы от размещения временно свободных денежных средств, за вычетом обычных расходов, указывались в консолидированной отчетности, как прибыль ВИНК ЮКОС, а также в отчетах подразделений в соответствующей части».

«Я обращаю внимание на специфику российской системы бухучета. У нас два основных вида финансовой отчетности. Это российские стандарты и там указана выручка каждого отдельно предприятия. Для добывающего предприятия это та выручка, которая получена им от другого подразделения ВИНК в оплату за поставленную нефть. Таким образом, выручка в
в структуре подразделений компании ЮКОС может быть указана и дважды, и трижды, и четырежды. Для того чтобы инвесторы не вводились в заблуждение, существует так называемая консолидированная отчетность, которая исключает внутренний оборот, то есть расчеты между подразделениями компании, и указывает только сколько выручки поступило из-за пределов компании и сколько выплат пошло за пределы компании.

Еще раз вернусь к выручке от реализации нефти и нефтепродуктов. Компания показывала большую выручку, чем «теоретически рассчитанная». В частности, в заключениях имеются очевидные ошибки экспертов при сложении объемов добытой нефти, которые превышают 20 млн тонн. Это очевидные ошибки, но не самые крупные. Но это не самые крупные ошибки. Там есть ошибки и крупнее!

Однако, поскольку речь идет о пропаже всей нефти, погрешность значения не имеет. Удельная выручка (то есть выручка полученная ЮКОСом на тонну добытой нефти) совпадает со среднеотраслевой.

Посмотрели слайд «Сравнение выручки ВИНК на 1 тонну добытой нефти в долларах США». Сравнивались данные «ЮКОСа», «Роснефти» и «Газпромнефти» по консолидированным отчетностям.

«Выручка в 98 году у ЮКОСа была 70 долларов на одну тонну, у «Роснефти» 115 долларов на одну тонну, у «Газпромнефти» (тогда «Сибнефти») порядка 102 долларов на одну тонну. Здесь нет ничего необычного, это зависит от того, какая фактическая квота для экспорта была получена. Потому что цены внутреннего рынка были крайне низкими. Соответственно, если компания была вынуждена продавать больший объем произведенной продукции путем ее переработки в нефтепродукты и реализации на внутреннем рынке, то, соответственно, и выручка была меньше. А у нас были очень большие перерабатывающие мощности, и в 98 году, когда объем добычи был всего 44 млн тонн, у нас почти вся наша нефть уходила на переработку и внутренний рынок. В 99 году 93 доллара на тонну у ЮКОСа, 126 у «Роснефти», 107 у «Газпромнефти». Мы видим, что «Газпромнефть», которая вынуждена загружать Омский НПЗ, близка к ЮКОСу, ну а у «Роснефти», у которой на тот момент мощности по нефтепереработке были небольшие, этой проблемы не существовало. В 2000 году произошло заметное увеличение добычи. И проблема с загрузкой нефтеперерабатывающих заводов стала уходить, и выручка, соответственно, стала сближаться: у ЮКОСа – 182 доллара на тонну, у «Роснефти» - 184 доллара и 139 долларов у «Газпромнефти». Мне сложно сказать, что у них возникло. Просто не знаю. В 2001 году – 162 доллара у ЮКОСа, 155 долларов у «Роснефти», 173 доллара у «Газпромнефти». Очень близкие показатели. 2002 год. ЮКОС – 163 доллара, «Роснефть» - 183 доллара, 181 у «Газпромнефти». Опять же очень близкие показатели. И 2003 год. 204 доллара у ЮКОСа, 185 у «Роснефти» и 213 долларов у «Газпромнефти».

То есть не только теоретическая выручка, подсчитанная стороной обвинения, близка к реальной выручки, получаемой ЮКОСом, но и среднеотраслевые показатели нефтяных компаний, в общем, близки между собой. То есть нет фактов о том, что у кого-то из нефтяных компаний пропадала нефть, или чтобы нефть продавалась по заведомо более низким ценам, чем у других нефтяных компаний. Ни у обвинения это не получается, когда они счет ведут, ни отраслевые показатели об этом не свидетельствуют».

Чтобы это было «более понятно», Михаил Ходорковский показал сравнение выручки тех же компаний на графике «Сравнение выручки ВИНК на 1 тонну добытой нефти».

«Если бы кто-то занижал цены в разы, как говорит сторона обвинения, или если бы у кого-то пропала вся нефть, вы прекрасно понимаете, выручка бы у этой компании должна была бы тут лежать на нуле. Такого нигде нет, нигде не видно, непонятно откуда вообще взялось! - говорил Михаил Ходорковский. – Доступность сведений о выручке для государственных органов, акционеров и СМИ хорошо видна в материалах дела. Я уж не знаю, как сторона обвинения умудрилась не обратить на это внимания, но и в решениях арбитражного суда от 15.10.04 (том 86), и в акте налоговой выездной проверки от 30.06.2004 (том 85), и в решении Арбитражного суда Москвы от 28.04.2005 (том 86) и т.д. очень подробно — очень подробно! - расписывается выручка компании ЮКОС. И никаких сомнений в том, что выручка у нефтяной компании ЮКОС была, что она отражена в финансовой отчетности компании, ни у кого из вышеуказанных государственных органов не возникало!».

Далее. Удельные доходы и удельные расходы (т.е. расходы на тонну добытой нефти) на транспорт, добычу, переработку, фактически уплаченные налоги и пошлины у компании ЮКОС по отчетности в целом совпадают с показателями «Роснефти» (что естественно) и, с погрешностью, обусловленной безалаберностью экспертизы, – с данными экспертизы, приведенной в материалах дела, за 2001-2003 гг. Отклонения не принципиальны, поскольку речь идет о хищении всей нефти или (в других местах) всей выручки.
Итоговая операционная прибыль (выручка минус расходы) за период с 1998 по 2003 годы совпадают со среднеотраслевыми показателями. Ваша честь, я данными вопросами заинтересовался не сейчас, при подготовки к даче показаний. Сравнение общеотраслевых показателей с показателями самой компании это то, что мы делали и для себя (для руководства компании), и для совета директоров, и для расширенного правления, и для общего собрания акционеров компании ЮКОС). Вот эти сравнения, Ваша честь, - это наша постоянная работа. Потому что именно так инвесторы, акционеры, члены совета директоров, рейтинговые агентства производили оценку нефтяной компании. Как правило, помимо абсолютных цифр всегда использовались сравнительные показатели. Вот у вас столько-то прибыли на тонну, а вот у «Роснефти» столько-то. Если у «Роснефти» больше – объясните почему. Объясните акционерам, объясните инвесторам. Если у вас такая выручка на тонну добытой нефти, а у «Сибнефти» такая – то, и у вас меньше – объясните почему. То есть это то, чем я занимался каждый квартал уж обязательно. Все эти данные, которые я привожу мне пришлось освежить в памяти по документам, но базовые, порядковые показатели я, естественно, помню. Потому что это именно то, за что с меня спрашивали.

Очень интересно, что итоговая операционная прибыль (выручка минус расходы) за период с 1998 по 2003 годы не только совпадает со среднеотраслевыми показателями, но и подтверждена обвинением (стр.1411 ОЗ) и в материалах дела.

Это ответ ОАО «НК «ЮКОС» от 22.11.2004 (том 143).Я обращаю внимание, что эту справку следствию компания предоставила спустя год после того, как я был арестован, вышел из руководства компании. К слову, к этому моменту уже был смененный совет директоров и председателем совета директоров стал уважаемый человек, чья репутация никем под сомнение не ставится – Виктор Владимирович Геращенко. Надо сказать, что эти сведения стороной обвинения под сомнение также не ставятся»
Реакция прокуроров была такая же, как и в другие дни: Шохин и Лахтин что-то писали в своих компьютерах, Ковалихина и Ибрагимова молча смотрели на выступающего. Судья периодически делал записи.

Открыли таблицу «Чистая прибыль/убыток ВИНК на 1 тонну добытой нефти» (сравнивались ЮКОС, «Роснефть», «Газпромнефть», ЛУКОЙЛ).

«Я хочу обратить внимание, что отрицательный показатель, то есть убыток на тонну добытой нефти был только у ЮКОСа и «Роснефти» в 1998 году. Причины достаточно понятны, потому что цены были низкими, а финансовое положение, во всяком случае ЮКОСа, было достаточно тяжелым. Я уже говорил, что мы пришли в компанию с крайне плохим финансовым положением. Соответственно, себестоимость была высокой…Если у нас себестоимость нефти на месторождении была 8 долларов за баррель, а цена в порту была 7 долларов за баррель. То есть мы производили нефть себе в убыток. Я обращал внимание уважаемого суда, что мы при этом все равно не останавливали добычу, потому что если бы мы ее остановили, то убытки были бы большими. Нам пришлось пойти на жесткие, можно сказать, на жестокие меры по сокращению себестоимости. В частности, именно после августовского кризиса 98 года, когда мы поняли, что рассчитывать нам особенно не на что, мы были вынуждены вывести из компании многие сервисные подразделения и за счет этого резко снизить себестоимость. Да, в результате произошло сокращение численности работающих. Весьма значительное сокращение. Но тогда, в конце 1998 года, шла речь о выживаемости компании. Не только нашей компании, но и многих других. После дефолта мы понимали, что государство помогать нам не будет, выживать мы должны сами. Было нелегко, но пришлось на это пойти. 1999 год. Цены выросли не очень серьезно, в первой половине года они были такими же, как в 1998 году, тем не менее, компания ЮКОС получила 25 долларов прибыли на тонну, «Роснефть» - 14, «Газпромнефть» - 19, ЛУКОЙЛ – 14. В 2000 году нам удавалось удерживать низкую себестоимость, именно за счет этого прибыль ЮКОСа была 75 долларов, у «Роснефти» 33 доллара, у «Газпромнефти» 39 долларов, у ЛУКОЙЛа 42 доллара. В 2001 году «Сибнефть» пошла нашим же путем – вывела сервисные предприятия и провела другие мероприятия. У ЮКОСа – 54 доллара, у «Роснефти» - 32 доллара, у «Сибнефти» - 63 доллара, у ЛУКОЙЛА – 26. Можно заметить, что в 2002 году такая же ситуация: у ЮКОСа и у «Сибнефти» прибыль заметно выше, чем у «Роснефти» и у ЛУКОЙЛа. В 2003 году аналогичная программа у ЛУКОЙЛа тоже пошла в работу, они многое сделали, достаточно успешно, и мы видим, что прибыль у ЮКОСа – 58 долларов, у «Сибнефти» - 72, у ЛУКОЙЛа – 45.

Я к чему это говорю, Ваша честь. Прибыль или убыток ВИНК были существеннейшим вопросом для сравнивания между собой эффективности работы нефтяных компаний», - резюмировал Ходорковский.

Те же данные были изображены на следующем слайде «Чистая прибыль/убыток ВИНК на 1 тонну добытой нефти» уже в виде графика.

«Вот видно, что с 2000 года два типа компаний, - разъяснял график Ходорковский. – «Роснефть» и ЛУКОЙЛ и «Сибнефть» и ЮКОС. И мы видим, что в 2003 году ЛУКОЙЛ ситуацию переломил. Прибыль эта – это та прибыль, за которую мы отчитывались, о которой мы говорили, которой мы гордились. Говорить после этого, что мы ее от кого-то скрывали, но при этом за счет нее повышали капитализацию, как это написано в обвинительном заключении, по-моему, достаточно смешно».

На следующем рисунке была схема с названием «ЮКОС показывал всю полученную прибыль».

«Вот выручку, которую показывал ЮКОС, легко считаемая по консолидированной отчетности и по справке, которую предоставил ЮКОС следствию в 2004 году. Я уже сопоставлял с той выручкой, которую показала сторона обвинения. ЮКОС показывал больше. Что интересно, по ситуации с прибылью, если аккуратно все смотреть, мы со стороной обвинения не расходимся. Это какая-то удивительная для меня ситуация! Ведь сами пишут! Сами считают! Сами все понимают! И все равно украдена вся нефть! Это просто какая-то фантастика!

Ладно. Ваша честь, сторона обвинения говорит о похищенных 892 млрд рублей за период с 98 по 2003 год (стр. 93 обвинительного заключения). А потом, на странице 411, они говорят о том, что чистая прибыль составила 466,7 млрд рублей (то есть 15,8 млрд долларов). И вот с этой цифрой я абсолютно согласен. Она действительно была такая!

Расходы за 98-2000 год сторона обвинения почему-то не считает. Вот нет! С 2001 года по 2003 год они у стороны обвинения есть, а с 98 по 2000 год компания работала на Святом Духе! Мне достоверно известно, и в отчетности компании это отражено, что и в 98 году, и в 99 году, и в 2000 году компания работала не без денег, она несла расходы, связанные и с производством продукции, и с транспортировкой продукции и т.д. Сторона обвинения нигде не пишет, что этих расходов не было, - она о них просто умалчивает! Также сторона обвинение не утверждает, что компания не платила текущего налога на прибыль в период с 98 по 2003 год. Надо сказать, что такого обвинения компании ни арбитражные суды, ни налоговые органы не предъявляли. Там везде написано, что надо было заплатить больше. Тем не менее, и этот расход отсутствует в расчете, который делает уважаемая сторона обвинения. А мне достоверно известно, что компания налог на прибыль платила и в 98, и в 99, и в 2000, и в 2001, и в 2002, и в 2003! Интересно, Ваша честь, что и в 98 году платили налог на прибыль, несмотря на то, что имели убыток. Это специфика нашего налогового учета, когда вы имеете прибыль по каждому отдельному виду произведенной продукции, и вас берут налог на прибыль. А то что у вас общий убыток от хозяйственной деятельности, это никого не волнует. Вот мы в том числе, получив расчетную прибыль от реализации части своей продукции, заплатили с нее налог. В частности, мы получили прибыль от реализации нефти. Почему мы получили прибыль от реализации нефти, хотя с точки зрения поставок нефти она была убыточной?

Это очень смешно, Ваша честь — если бы вам представили отчетность дочерних добывающих предприятий, вы бы увидели, что компания покупала нефть в 98 году у добывающих предприятий по субсидируемым ценам. Компания в целом получила убыток, а добывающие предприятия получили прибыль! Потому что мы прекрасно отдавали себе отчет, что если не все расходы добывающих предприятий покрыть, то они просто не смогут работать. Поэтому мы брали кредиты как компания и по субсидируемой цене покупали нефть у добывающих предприятий. У компании в целом 700 млн долларов убытка, а у добывающих предприятий по реализации нефти – прибыль. И соответственно, налог на прибыль!

Ошибки экспертизы обвинения — где-то 80 млрд рублей. Сторона обвинения просто не замечает убытка в 700 млн долларов в 98 году! Она не говорит, что его нет, она просто его не замечает! Вот он в этих 80 млрд, естественно, и сидит, разница. Я более подробно к этому вернусь, когда мы будем исследовать экспертизу. За 2003 год экспертизой не учтены транспортные расходы (26 млрд рублей), таможенный сбор, расходы на страхование, прочие транспортные расходы. От реализации нефтепродуктов на внутреннем рынке не учтена себестоимость реализованных компонентов, мы ведь не всю продукцию производили сами, для того, чтобы произвести то горючее, которое мы поставляли на рынок, часть компонентов мы закупали. Масла мы упаковывали. Расходы на упаковку не включаются. Реализация нефтепродуктов на экспорт. Акциз по неподтвержденному экспорту – не включается. Потери нефтепродуктов – не включаются. Штрафы, пенни, начисленные налоговыми органами, - не включаются. То же самое по 2001 и 2002 годам. Это просто, Ваша честь, чтобы вы знали, как эти 10 процентов от общей суммы «похищенного» образовались. Естественно, надо повторно заказывать судебную экспертизу, чтобы они уже выполнили данную работу аккуратно, а не тяп-ляп». Но главное видно — по прибыли мы с обвинением не расходимся, и эта прибыль счетным образом получается из того чистого дохода, который считает сторона обвинения!», - еще раз отметил Ходорковский. Судья записывал.

Далее следовали выводы из 11 раздела: «1. Доходы, расходы и чистый доход (прибыль) отражены компанией в консолидированной отчетности. 2. Показатели совпадают со среднеотраслевыми и, приблизительно, с экспертными оценками, безалаберно сделанными по заказу следствия. 3. Выручка, прибыль, или черт знает что, рассчитанное Каримовым как ущерб, арифметически не обнаруживается (стр.93 ОЗ). Почему я говорю «черт знает что»? Потому что по части лет (2001-2003) он считает чистую прибыль, не вычитая из нее налоги. По части лет (1998 -2000) он считает доход, не вычитая расходы. Потом он эти два разнородных с экономической точки зрения показатели суммирует – и получает общий ущерб. Даже невозможно сказать ЧТО ЭТО с экономической точки зрения?! Сами подумайте, выручка совпала, расходы стороной обвинения не отрицаются, прибыль совпала (они ее подтверждают сами в обвинительном заключении), а вся нефть, с точки зрения обвинения, похищена…Мне почему-то на ум в этом случаи всегда приходят зеленые человечки!» Публика рассмеялась.

Михаил Ходорковский заявил двенадцатый тезис: «Вся прибыль компании поступала в распоряжение Совета директоров компании и, опосредованно, - общих собраний акционеров подразделений в соответствующей части (специфика российского законодательства). Расходы из прибыли осуществлялись в интересах всех акционеров ЮКОСа по решению уполномоченных органов компании».

После краткого отдыха продолжили. «Попрошу побыстрее рассаживаться, или я зал освобожу!» - сердился судья на публику, медленно занимавшую места.

Есть консолидированная прибыль компании. 15,8 млрд долларов. Это прибыль не только ОАО НК ЮКОС, это прибыль, в том числе, «Юганскнефтегаза», «Самарнефтегаза» и «Томскнефти», потому что часть прибыли была на этих обществах. Это также прибыль, которая отражена в финансовой отчетности перерабатывающих предприятий, сбытовых, трейдинговых и т.д. Совет директоров, который принимает решения по распределению этой прибыли, он - общий. Практика была такова, что именно совет директоров головного холдинга ОАО НК ЮКОС принимает решение, как поступить с этой общей прибылью. Но согласно российскому законодательству, далее эти решения в той части, в которой прибыль находится в финансовой отчетности дочерних подразделений, ее расходование должно утверждаться советом директоров дочерних подразделений. Это не составляло никакого труда, поскольку ЮКОС был основным обществом. И потом, общими собраниями акционеров соответствующих подразделений. С фактической точки зрения это сложности не представляло, поскольку, как я сказал, ЮКОС был основным, а с 2001 года единственным акционером. Но с технической точки зрения проводились общие собрания, составлялись протоколы. Все то, что было необходимо для того, чтобы потом никто не мог оспорить данное решение. Этих материалов в этом деле нет. Как впрочем, нет и утверждения о том, что этого не делалось. Поэтому, Ваша честь, поскольку процедуры не относятся к предмету данного судебного разбирательства, я не считаю необходимым загружать вас килограммами дополнительных материалов. Просто говорю, что да, все процедуры нами соблюдались. А если сторона обвинения хочет мои слова опровергнуть, пускай приобщит к делу протоколы соответствующих общих собраний, которые проводились по крайней мере раз в год в каждом из дочерних подразделений, а иногда и чаще.

Итак. Прибыль, получаемая от компаний и отраженная в консолидированной отчетности рассчитывалась и докладывалась совету директоров по итогам года. А с 2002 года – ежеквартально. Об этом в суде говорили свидетели. Ваша честь, последний раз прибыль была отражена мною в консолидированной отчетности ЮКОСа за третий квартал 2003 года. Эту консолидированную отчетность по состоянию на 30 сентября 2003 года готовил я, ну или мои подразделения, но я ее утверждал. Сведения об изъятии этой отчетности имеются в материалах уголовного дела. Самой отчетности в материалах дела не имеется. Я хотел вам выписку из этой отчетности продемонстрировать.

Мы показываем, что нераспределенная прибыль на 30 сентября 2003 года у компании ЮКОС составляет 12 847 млн долларов. А на 31 декабря 2002 года она была 9 млрд 599 млн долларов. Для меня очень юмористично звучало, когда я читал ОЗ, что сторона обвинения спрашивала у г-на Ребгуна: «Куда пропало 9,6 млрд долларов нераспределенной прибыли, находящейся за границей?» Почему они решили, что она находится за границей, я даже понять не могу. Ну тогда спросили бы, а где 12,8, которые на 30 сентября. И причем здесь Ребгун, который пришел в 2006 году. Я напомню, что нераспределенная прибыль меньше общей прибыли на сумму выплаченных дивидендов. Вот разница. Вот здесь еще нету прибыли последний квартал и нет части тех дивидендов из общей суммы 2,6 млрд, которые были выплачены.

Еще одна выписка из этого же документа. Я хотел бы обратить Ваше внимание, что за 9 месяцев 2003 года компания получила 3,5 млрд долларов прибыли, которую и отразила в своей квартальной отчетности. И об этой отчетности мне достоверно известно, потому что я лично ее утверждал.

Хочу обратить внимание уважаемого суда, что решение о распределении прибыли утверждается всегда согласно нашему законодательству, и я его так понимал и понимаю, общим собранием акционеров. Большинством голосов. Большинство голосов в подразделениях ЮКОСа принадлежало ЮКОСу. Во всех дочерних добывающих предприятиях, которые в деле называются потерпевшими, ЮКОС был сначала основным, а потом и 100-процентным акционером. ЮКОС, который был 100-процентным акционером, который, по-моему пониманию, российского законодательства имел полное право на общих собраниях голосовать за ее распределение. Это не абстракция, а конкретно позиция ЮКОСа - это позиция его органов управления. Органами управления ЮКОСа, представляющими согласно российскому законодательству (так как я его понимал) ЮКОС в дочерних добывающих подразделениях были исполнительные органы. И я как руководитель исполнительного комитета совета директоров. То есть фактически вся прибыль дочерних подразделений ЮКОСа находилась в моем ведении и ее распределение было моими полномочиями. Ваша честь, что важно! Это мое полное законное право, которое мне не вверяется. Нет вверителя. Я имею в виду из числа органов управления дочерних добывающих предприятий. Оно мне принадлежит как акционеру по закону и не зависит от мнения других акционеров. Даже когда были другие акционеры добывающих дочерних подразделений (до 2001 года), их мнение, у нас так законодательство построено, значения не имеет. Они мне ничего вверять не должны. Вот как я решил, так и должно быть. Таков закон! Если акционеры добывающих дочерних подразделений до 2001 года решили бы, что я использовал свое право против их интересов, то есть допустил бы злоупотребление правом, то они могли бы обжаловать решение совета директоров и соответственно общих собраний в суд. Ваша честь, мне достоверно известно, что ни одно решений не было обжаловано. А срок очень жестко установлен законом: с момента, когда им стало известно об этом, а о решении собрания становится известно немедленно. У них год. Никто и никогда эти решения не обжаловал. Самое интересное и здесь в суде ни один из акционеров ни одно мое решение не оспаривал».

Судья, сняв очки, смотрел в стол, не поднимая глаз на подсудимого.

Ходорковский продолжал: «Прибыль, отраженная в отчетности компании к глубокому прискорбию уважаемых моих оппонентов, а своими оппонентами я считаю группу Каримова-Бирюкова, была не только полностью отражена в отчетности компании, не только была опубликована в СМИ, но и была перерасходована к концу 2003 года в связи с осуществлением капвложений, выплатой дивидендов, уплатой налогов, а также приобретением новых активов, в частности 92% компании «Сибнефть».

Показали рисунок «ЮКОС с 98 по 2003 год тратил прибыль на производство и дивиденды всем акционерам».

«Расходы из прибыли публичны и очевидны, и подтверждены в ходе незаконного банкротства. Чистая прибыль, как я вам уже показывал в рамках дачи показаний по предыдущим тезисам, 466 млрд рублей или 15,8 млрд долларов. Эта цифра подтверждается и мной, и компанией, и обвинением. Мною – здесь. Компанией - в справке от ноября 2004 года, обвинением – на стр 1411 (ОЗ). Из этих денег были произведены капвложения. Мне достоверно известно это. В 98 году 1 млрд 600, в 99 – 1 млрд 400, в 2000 – 16 600, в 2001 – 28 800, в 2002 – 41 млрд, в 2003 – 45,6 млрд. Вот этот показатель, 45,6 млрд мне известен, поскольку я его утверждал и более того, я его отслеживал до третьего квартала 2003 года, то есть до моего ареста. А после моего ареста компания ЮКОС готовила консолидированную отчетность за 2003 год, и вам свидетели подтверждали, что она готовила эту отчетность, и материалы изымались у PwC. Я посмотрел эту отчетность, мне было интересно. Они успели до конца года, а нападение на компанию, собственно на компанию, не на меня лично, а на компанию, началось в декабре, поэтому до декабря все капитальные вложения были выполнены, мне это достоверно известно. Сторона обвинения это под сомнение не ставит.

Ваша честь, я бы хотел остановиться на теме капвложений. И сказать, что факт осуществления капвложений мне известен не только из отчетности, которую я утверждал, не только из тех бизнес-планов, которые я утверждал или готовил для утверждения совета директоров в зависимости от масштаба. Я собственными ножками прошел большую часть крупных объектов, на которых осуществлялись капвложения. Ваша честь, почти половина, может меньше – 40%-45% капвложений осуществлялись на Приобском месторождение. Я когда пришел на работу в компанию, компания ЮКОС всего добывала 44 млн тонн, включая ВНК, а «Юганскнефтегаз» добывал 25 млн тонн. К концу моей работы в 2003 году 25 млн тонн добывалось только на Приобском месторождении. Когда я первый раз приехал на Приобское месторождение, была только забита свая под причальную стенку, ничего больше там не было. Ну разведочные скважины. Начиная с конца 99 года, когда мы сконцентрировали необходимый объем материально-технических ресурсов, мы начали это освоение, Ваша честь, я сам с вертолета видел этот нескончаемый железный поток, который туда шел: оборудования, материалов, грузовиков с песком.

За три года там был построен гигантский завод и не один. Объем капвложений, которые были вложены в скважины, там у нас, по-моему, чуть ли не единственная есть в стране скважина, дебет которой составляет пять тысяч тонн в сутки. А месторождение, между прочим, к моменту моего прихода в компанию, считалось с трудноизвлекаемыми запасами и вообще бесперспективным. И половину его собирались отдать компании Amoco. И уже отдали на самом деле. Только Amoco по своей глупости не подписало соглашения о продаже <…> за 500 млн долларов кредита. Анекдот! После этого говорят, что мы разбазариваем?! Вот кто разбазаривал! Потому что осваивать не умеют! Или когда-то умели, а к этому моменту уже забыли. Поэтому, Ваша честь, капвложения я видел все и на бумаге, и в железе. Если стороне обвинения хочется доказать, что это было не так, съездите, сфотографируйте и скажите суду – вот в бумаге написано есть, а на самом деле нет. Только «Роснефть», я извиняюсь, когда выступает перед уважаемыми представителями европейских банков, куда она их привозит с телевидением – на Приобское месторождение.

А оно не единственное, которое мы осваивали. Просто самое крупное».

Прокуроры шептались. Судья с интересом слушал.

Дивиденды. За 99 год в 2000 году было заплачено три млрд рублей. В 2001 году за 2000 – 14 млрд, и мне это известно. В 2002 фактически было заплачено 8,9 млрд и в 2003 – 50,8 млрд. Мне это известно, потому что я принимал участие в утверждении этих дивидендов. На сегодняшний день не существует сведений, что эти дивиденды не были заплачены. Общую сумму – 2.6 млрд. долларов дивидендов сторона обвинения подтверждает. Остается из чистой прибыли после этого 255, 6 млрд рублей. Все эти деньги ушли на новые активы. Когда я говорю новые активы – это в том числе и социальные объекты. Полную инвентаризационную ведомость этих объектов сторона обвинения приобщить отказалась.

Показали слайд «ЮКОС с 98 по 2003 год потратил всю оставшуюся прибыль на приобретение новых активов».

«У нас из прибыли подтвержденной 15. 8 млрд долларов или 446 млрд рублей после того как мы заплатили дивиденды и произвели капвложения осталось 255 млрд рублей. Из этих денежных средств мы оплатили приобретение акций ВНК за 23,5 млрд рублей. Хочу вам напомнить, что первый аукцион, касающийся 50% или 45% плюс еще пять состоялся в 97 году. Но в 97 году, в конце года он был оплачен брокерами за счет кредита, т.е. ЮКОС эти акции еще не получил. Он получил их, приняв к себе их на баланс и отразив в своей финансовой отчетности, и, соответственно, отнес на свои расходы данные денежные средства в 98 и 99 году. Но это только 50%. Еще 36% были приобретены в 2002 году у государства, я уже об этом говорил. И оставшийся пакет был приобретен на рынке в течение всего этого времени до 2003 года. В 2003 года ВНК была ликвидирована путем присоединения к компании ЮКОС. Общая сумма затрат с учетом всего потраченного получилась – 23. 5 млрд. 9,7 млрд руб было истрачено на программу консолидации. «Юганскнефтегаз», «Самарнетфегаз», «Томскнефть». В части добывающих «дочек» 9, 7 млрд рублей прибыли мы потратили на то, чтобы довести наш пакет с 38 процентов (на начало 98 года) до ста процентов к 2001 году. 8,7 млрд мы потратили на приобретение компании «Арктикгаз». 5,2 млрд мы потратили на приобретение компании «Мажейкяй Нафта». Напомню, что эта компания на момент моего ареста и на момент, когда сторона обвинения заканчивает период вменяемого мне преступления (2004 год), принадлежала ЮКОСу и отражалась в его отчетности.

Компания «Роспан», - 4.9 млрд, и прочие компании - 21 млрд рублей были потрачены (это «Ангарская нефтехимическая компания», гигантский завод, расположенный на 1050 гектарах. «Транспетрол», «Саханефтегаз»).

Далее Михаил Ходорковский рассказал, что для наращивания нефтедобычи была приобретена «Восточно-Сибирская нефтяная компания», которой принадлежали лицензии на группу месторождений в Эвенкийском автономном округе.

«Когда я туда прибыл, там нефть не добывалась практически. То есть речь шла о детках тонн из разведочных скважин. Поселок Тура (столица Эвенкии) — это 4 тысячи жителей. Чтобы там осваивать месторождение, мне нужно было там фактически создать город на 20 тысяч рабочих!», - рассказывал Ходорковский.

Интерес проявлял уже не только судья — незаметно для себя, кажется, заслушались и Ибрагимова с Ковалихиной.

«Нефть там не добывается. Откуда делать капитальные вложения? Естественно, Из общей прибыли компании ЮКОС. То же самое касается «Саханефтегаза». Это месторождения, расположенные в Якутии и частично в Иркутской области. Там добыча тоже практически не велась. Мы должны были вывести добычу там до 10 млн тонн и направить ее в строящийся трубопровод на Китай. Общая мощность которого предусматривала к 2005 году – 20 млн тонн, и к 2015 году – 30 млн тонн. Вот его мы должны были заполнить с двух этих групп месторождений. Откуда капитальные вложения делать в «Саханефтегаз»? Естественно, опять из общей прибыли компании ЮКОС. Надо заметить, что после моего ареста все эти проекты были заморожены. Частично они заморожены по сегодняшний день, частично их к 2006 году разморозили, но мы сейчас имеем отставание от планового графика ввода мощностей для Восточо-Сибирского трубопровода примерно 3-4 года. Это вот цена разрушения ЮКОСа.

Таким образом, из 255 млрд рублей у нас остается 197 млрд прибыли. Я хочу отметить, что общие затраты на приобретение «Сибнефти» составили 415 млрд рублей. И никем не отрицаются. Я говорил, что 6,7 млрд долларов были из прибыли направлены на приобретение «Сибнефти», но эта сумма все равно превысила остаток имеющийся у компании прибыли. Имелись еще капвложения, связанные с социальными затратам…

Хочу обратить внимание, что господин Иванов (не только Ковраев), начальник управления по расследованию особо важных дел (которое с 2003 г. и по сей день расследует уголовные дела, связанные с компанией ЮКОС), зная о предъявленном мне и Платону Лебедеву в феврале 2007 г. обвинении в хищении у ЮКОСа всей нефти, в апреле 2007 г. утверждал о наличии у ЮКОСа прибыли».

Показали письмо господина Иванова в налоговую службу от 17 апреля 2007 года. «Была введена система аккумулирования балансовой прибыли, получаемой от реализации нефти и нефтепродуктов дочерних предприятий ЮКОСа. И эти транзакции с денежными средствами производились исключительно с целью занижения налогооблагаемой базы», - писал Иванов.

«Очень интересная ситуация. Одно подразделение Генпрокуратуры говорит о том, что формировалась прибыль у ЮКОСа и операции с денежными средствами производились для занижения налогов исключительно. А в то же время следственная группа, находящаяся в подчинении этого подразделения Генпрокуратуры, говорит: «Да, нет! Все было похищено». Понять я эту ситуацию не могу.

Мне известны, Ваша честь, объективные результаты работы ЮКОСа с 98 по 2003 год. Я прошу их сопоставить с пониманием обычного здравомыслящего человека (я даже не говорю федерального судьи с большим опытом). Что должно было произойти с компанией, из которой шесть лет похищается ВСЯ произведенная продукция? И сравнить с тем, что произошло на самом деле.

Открылся файл «Запасы нефти».

«Это общеизвестные данные. Они в отчетности компании отражены. И в отчетности компании «Роснефть» они теперь отражены. И никем не пересмотрены. В 97 году запасы нефти 1 млрд 276 млн тонн, а в 2003 году (после того, как нефть годами добывалась десятками миллионов тонн) цифра была 1 млрд 620 млн тонн. В результате чего увеличиваются запасы компании, Ваша честь? В основном они увеличиваются из-за того, что из капитальных вложений происходит доразведка тех участков, на которых компания работает, и из-за более современных технологий освоения месторождений коэффициент извлечения нефти растет! Это к слову ответ на те обвинения, которые боком в обвинительном заключении звучат, что варварская добыча идет. Вот вам «варварская добыча»! Ни на одном месторождении не снизился КИН (коэффициент извлечения нефти)! Варварская добыча!» - был возмущен Ходорковский. Он пояснил судье, что при варварской добыче КИН падает, а большая часть нефти остается в земле. Прокуроры молчали.

Затем появился файл «Добыча».

«В 1998 году добыча – 44,6 млн тонн, в 2003 – 80,8 млн тонн. Добыча это то, что отражается и в материалах Минтопэнерго, и в данных «Транснефти». Если вся продукция все эти годы похищалась, за счет чего объем добычи-то растет? Он что сам родится? Это же новые насосы, новые трубопроводы, новые установки по подготовке нефти…Они что из космоса прилетели?»

Судья, склонив голову, записывал.

На стене возник слайд «Переработка».

И снова цифры росли от 98 к 2003 году. «Глубина переработки увеличилась – выпуск светлых нефтепродуктов, а объем переработки мы нарастили за счет приобретения двух новых мощностей. Это «Ангарский нефтехимический комбинат» и «Мажейкяйский НПЗ». Это опять все деньги! А нефть вся похищена! Откуда они взялись?!» - поражался Ходорковский.

Файл «Активы» показывал, что последние выросли в разы: в 97 году они составляли 55,2 млрд рублей, в 2003 году они были равны 837,5 млрд рублей.

«Во время конкурсного производства распродавали активы варварски. С большим дисконтом по отношению к той цене, по которой эти активы можно было продать на рынке. Так вот при всем при этом объем вырученных средств с учетом продажи «Юганснефтегаза» составил – 1 триллион 121 миллиард рублей. То есть активы, о которых я вам, Ваша честь, рассказывал, они не мифические. Они все в ходе конкурсного производства были выявлены и проданы!»

Появился рисунок «Ежегодная выручка».

«Выручка у компании, у которой похищалась вся продукция, не только была. Она еще и выросла почти в 7 раз! КАК это могло произойти, если вся выручка похищалась?!».

Следующий слайд назывался «Налоги, уплаченные до налоговых претензий».

Налоговые претензии, на мой взгляд, вещь сама по себе незаконная, но что здесь говорить… В 97 году налоги, уплаченные до налоговых претензий, 25, 7 млрд рублей. В 2003 году, до налоговых претензий, мы заплатили 162 млрд рублей. С похищенной нефти!

На стене: «Прибыль, указанная в отчете».

«В 97 году прибыль – 66 млн рублей, еще никто ничего не похищал. А в 2003 году прибыль с похищенной нефти, - тут публика расхохоталась, - 138 млрд рублей».

Затем показали статью из «Российской газеты», где перечислялись лоты, которые продавались при банкротстве ЮКОСа.

«Все это продают от лица ЮКОСа. А я это похитил!» - иронизировал Ходорковский, перечисляя компании, уходящие с молотка. Публика снова смеялась.

«Ваша честь, я хочу обратить ваше внимание, что доход от их варварской реализации все равно превысил отраженные в отчетности расходы на их приобретение. Однако согласно заключению Консорциума оценщиков в составе ЗАО «РОСЭКО», генеральный подрядчик (это господин Ребгун нанимал), ЗАО «ЭНПИ Консалт», ЗАО «Российская оценка», ООО «КО-ИНВЕСТ», ООО «Оценочная фирма БИНОМ», рыночная стоимость всего имущества ОАО «НК «ЮКОС», выявленного в ходе конкурсного производства, составляет триллион двести с лишним миллиардов рублей.

Напомним, что в отчете, где мы отражали все приобретенное имущество по цене приобретения, было 837 млрд. Хочу обратить ваше внимание, что главный домысел обвинения, что если нефть исчезла и продана налево, то это присвоение, - это домысел. Потому что ни физически, ни арифметически (то есть поступление и расходование выручки) похищенная нефть не обнаруживается. А вот объем доходов, недополученных ЮКОСом в ходе варварской распродажи, можно было бы рассчитать.

Я сошлюсь на статью в газете «Ведомости» от 25 сентября 2007 года. Она так и называется «Прокурорский дисконт». Если захочется в какой-то момент реально расследовать преступления должностных лиц, то стоит эту статью почитать и расследовать. Почему российский бюджет, если уж так хотелось раздербанить компанию, не досчитался 400 млрд рублей от ее реализации.

Основные выводы 12 раздела:

1. Подтвержденная обвинением выручка даже меньше, чем реальная выручка, полученная ЮКОСом от реализации нефти и нефтепродуктов, и отраженная в отчете ЮКОСа
2. Прибыль ЮКОСа, подтвержденная в обвинительном заключении в ноябре 2004 года, подтвержденная компанией ЮКОС в справке следствию, соответствует реально полученной компанией ЮКОС – это 15,8 млрд долларов.
3. Приобретение активов из прибыли подтверждена последующей их реализацией в ходе конкурсного производства, а также налоговыми органами.

Теперь, Ваша честь, буквально два слова про остальные предъявленные обвинения, чтобы вы или сторона обвинения, если будет такое желание, могли задать вопросы. 

Речь пошла об обвинении в хищении акций «дочек» ВНК.

Мне известно, для чего осуществлялся обмен акций. Он преследовал правомерную цель – защитить акции, принадлежавшие ОАО «ВНК», от обращения взыскания в связи с неоднократными попытками незаконного наложения ареста на них по недобросовестному иску иностранной фирмы «Биркенхольц», иску, преследовавшему заведомо неправомерную цель. Этот обмен изначально носил временный характер. После исчезновения угрозы обращения взыскания на акции (то есть после вынесения 26.02.2001 решения Арбитражного суда г. Москвы о полном отказе в удовлетворении заявленных требований компании “Birkenholz S.A.”) эти акции были возвращены в ОАО «ВНК».

Мне известно, кто уведомлялся об этих сделках (Мингосимущество, Минтопэнерго, акционеры, аудиторы, совет директоров).
О сделках все заинтересованные стороны были уведомлены по крайней мере в первой половине 1999 года. До сегодняшнего дня эти сделки в установленном законом порядке никем не оспорены. А у них был год согласно закону с того момента, как они узнали. И вам, и мне, и стороне обвинения известно понятие конклюдентных действий. То есть если человек знает, может, но не делает в установленный законом срок, это означает, что он своими конклюдентными действиями одобряет. По каким причинам? Можно об этом говорить, хотя мне все абсолютно понятно.

Наше чиновничество действовало традиционным для себя способом: я извиняюсь, закрыть одно место бумажкой, не дай бог что случится, но в то же время и не оспорить, потому что, не дай бог, по их требованию мы вернем, после чего акции уйдут иностранной фирме – тоже можно по голове получить.

Вот как бы так сделать, чтобы и интересы государства вроде соблюлись, и, если это будет по-другому оценено вышестоящими инстанциями, не подставиться? Вот вам технология. С одной стороны не оспаривать, а с другой стороны вроде как не утверждать. Если вспомните — они просто не голосовали на совете директоров. А вот в суд, где они могли бы реально отменить это решение, никто из них не пошел. 10 лет не пошел!» - говорил Ходорковский.

На стене появилась таблица «Обязательные признаки присвоения».

Михаил Ходорковский стал объяснять, как все эти признаки соотносятся с обвинением в хищении акций «дочек» ВНК:

«1-2. Противоправно и против воли собственника. Мне известно, что изъятие производилось реестродержателем на основании договора и передаточного распоряжения, подписанного полномочным представителем собственника. Решение о договоре принимал исполнительный орган («Роспром»), а его, в свою очередь, до суда одобрили в 2001 году и совет директоров, и единственный акционер (ЮКОС). Мне известно, что до 1 января 2002 года действовал ФЗ «Об акционерных обществах», который не предусматривал срок, в течение которого должно было быть произведено одобрение. Судебная практика складывалась таким образом, что одобрение должно было быть произведено до суда. Ст. 183 ГК, как более общая на тот момент, прямо предусматривала возможность такого одобрения. Вот я так понимал действующее тогда законодательство и в соответствии с ним и действовал.

3 Окончательно. Мне известно, что изначально в договоре было право именно ВНК (а не обеих сторон) на обратное истребование, и ВНК этим правом воспользовалась в 2001 году, то есть акции заведомо, по договору, о чем знал и аудит, и совет директоров были изъяты не окончательно, а временно.

4-5. Безвозмездно. Причинившее ущерб собственнику или законному владельцу. Прежде всего, Ваша честь, я понимал тогда и понимаю сейчас законодательство таким образом, что прямой ущерб, необходимый для хищения, при мене вообще невозможен – это взаимоисключающие категории. Мена – это обязательно встречное предоставление. Безвозмездно – это без встречного предоставления. Следовательно, отсутствует признак безвозмездности. Кроме того, собственник - ВНК - владел акциями «дочек», а затем - акциями ЮКОСа. ВНК владел двумя активами, полученными взамен. С одной стороны – это акции ЮКОСа. С другой стороны – это имущественные обязательства, то есть право на беспрепятственный обратный выкуп акций «дочек». И отрывать два этих обязательства одно от другого – это заведомая фальсификация сути сделки. Стоимость «приобретения» внесенного в акционерный капитал имущества определяется балансовой стоимостью. Даже по признанию, а я убежден, что подставных экспертов обвинения, стоимость акций ЮКОСа превышала стоимость приобретения «акций» дочек ВНК, то есть прямого ущерба заведомо нет. Косвенного ущерба нет тоже, т.к. изъятие было временным, а оценка совокупной стоимости полученных акций и права выкупа очевидно совпадала со стоимостью акций «дочек» (это записано в неотмененных договорах). Ваша честь, если я покупаю машину и плачу за машину и одновременно за право приобретения квартиры за тысячу рублей, а мне потом говорят: «Ну ты ж машину купил дороговатенько!» Так я ж заплатил за два права. Не только за акции ЮКОСа, которые пришли, но еще и за право выкупить свои акции назад, которые мне раньше принадлежали («дочек» ВНК). Я за два права заплатил, а не за одно.

6-7. Изъятие или обращение вещи в мою пользу или в пользу организованной группы. В случае хищения нефти сам момент ее изъятия или передачи не описан в обвинительном заключении. Что в случае акций? Ваша честь, я хочу, чтобы вы меня поняли. Это просто анекдотичная вещь. Для того чтобы что-то присвоить надо, чтобы перед этим вещь была либо изъята, либо передана. И только после того, как вещь мне передана, я ее могу обратить. То есть поставить себя на место собственника. Почему они в случае с нефтью не описывают факт передачи, я понимаю. Потому что передачи этой не было! А почему они не описывают это в случае с акциями? Ведь в случае с акциями передача была. Что является передачей бездокументарных акций? Запись в реестре. В обвинении нету этого, просто поленились. Они, правда, потом в доказательственной части обвинительного заключения (стр. 236) спохватились, но в формуле обвинения они даже сам факт передачи забыли изложить.

Так вот передача была (запись внесена реестродержателем), но не с целью завладения/обращения в корыстных целях мною или орггруппой, а в пределах ЮКОСа. В финансовой отчетности ЮКОСа эти акции всегда отражены! «ПрайсвотерхаусКуперс» это подтвердил. Кроме того, ВНК принадлежал более чем на 50%, ЮКОСу, ЮКОС - мне, переход к фирмам, также консолидированным с ЮКОСом, моей «пользы» не менял. То есть акции ВНК, как были опосредовано мои, так они такими и оставались.

8. Законно вверенное виновному. Мне эти акции не вверялись, Лебедеву тоже, другие лица по делу не привлечены и не были осуждены ранее, в связи с чем суд не может оценивать их действия в рамках настоящего дела. Я всеми правами, которыми я пользовался, я пользовался либо в той части, в которой они мне были вверены акционерами ЮКОСа, либо в той части, в которой я распоряжался как акционер собственно, то есть на основании закона. Акционеры ВНК никогда и ничего мне не вверяли.

На этом месте Михаил Ходорковский попросил прерваться на обед.

После обеда снова немного побеспокоились о звуке и изображении для видеотрансляции. Наконец все заработало, Михаил Ходорковский продолжил.

Начали с того, на чем прервались. На стене появился рисунок «Акции дочек ВНК передавались по договорам с обратным обменом для защиты от рейдера».

«Под рейдером я имею в виду иностранную компанию «Биркенхольц», которая приняла целый ряд усилий по попытке незаконного захвата собственности ВНК. Кружком я здесь изобразил всю собственность ВНК, при этом ее сегмент — это акции дочерних предприятий, которые сторона обвинения полагает похищенными (это акции «Томскнефти», «Ачинского НПЗ» и др.). Обращаю внимание, что они не составляют большую часть активов, как говорило обвинение, ВНК — у компании были акции и других предприятий, были и денежные средства. По той стоимости, по которой акции дочерних предприятий были внесены в состав ВНК, их стоимость составляла менее 2 процентов всех активов компании. Именно по этой причине процедура отчуждения данных акций была такая, какая была — то есть решением исполнительного органа. Если бы их балансовая стоимость была другой, то и процедура была бы другой.

По договорам мены эти акции перешли холдингам первого уровня. При этом холдинги первого уровня заключили договора с условием обратной мены. Это факт отражен, в частности, в письме Шахновского на имя «ПрайсвотерхаусКуперс» (один такой договор есть в материалах дела). Далее холдинги первого уровня заключили договоры мены с правом обратного выкупа (или продажи с правом обратного выкупа) с холдингами второго уровня (эти договора тоже есть в материалах дела. Удивительно, но здесь все приложения о праве обратного выкупа имеются. Потом холдинги второго уровня заключили договоры мены или купли-продажи с холдингами третьего уровня, по которым они передали акции. И опять в договорах (в приложениях к ним) обозначено право обратного выкупа.

То есть каждый последующий холдинг имел право продавать акции дальше, но при этом он был обязан включить в этот договор право обратного выкупа. Это и было сделано. Надо отметить, что в 2001 году с холдингов третьего уровня акции были возвращены ВНК на основании решения совета директоров ВНК, который приял решение об обратном выкупе.

Показали следующий слайд. «Одобрение сделок с акциями «дочек» ВНК подтверждено конклюдентными действиями других акционеров и государства».

«Здесь я изобразил последующие события. Они важны. Акции ВНК, с включенным в них дочерним сегментом, - а в публичной оферте в СМИ было указано, что продаваемые государством акции ВНК ВКЛЮЧАЮТ акции всех дочерних предприятий! - вот они попали в ЮКОС. В 2007 году эти акции были проданы от лица ЮКОСа Российским фондом федерального имущества «Роснефти», а та половину акций «Томскнефти» продала «Газпрому». Все эти сделки не отменены, они отражены в публичной отчетности этих компаний. Утверждение, что все эти операции происходили с похищенными акциями, - анекдотично!

Михаил Ходорковский подошел к новой теме: «Отмывание акций «дочек» ВНК».

«Ваша честь, я не понимаю, и сторона обвинение отказалось мне пояснить термин «отмывание», то есть «предание законного вида владению» применительно к пакету именных акций, которые были обменены по обратимой сделке внутри консолидированной группы компании и постоянно отражались в ее отчетах? Этих акции изначально не планировались к продаже вне периметра консолидации ЮКОСа. Они отражались в реестрах акционеров всех задействованных компаний и в публично доступной отчетности. Я, Ваша честь, не понимаю, каким образом при таких обстоятельствах владению, пользованию и распоряжению этими акциями можно было придать ЕЩЕ более правомерный вид. Мне очень интересно, как акции называют похищенными и отмытыми, не оспаривая законность их наличие у ВНК в 2001 году, и у ЮКОСа после ликвидации ВНК в 2003 году.
Более того, как я уже сказал, в 2006 году все эти псевдопохищенные и псевдоотмытые акции включаются государством в конкурсную массу ЮКОСа как его законная собственность. В 2007 году, при публично возбужденном уголовном деле об их хищении и отмывании они продаются «Роснефти», а потом «Газпрому». Если сейчас суд решит, что они похищены и отмыты, о незнании данного факта «Роснефть» и РФФИ говорить не смогут – все было публично. То есть они чистые соучастники отмывания».

По залу прокатился смех.

Еще раз подтверждаю: мне известно, зачем перепродавались акции: для защиты от рейдера. Ваша честь, вот похитить так невозможно, потому что акции именные, пакет контрольный, он по всем реестрам проходит более чем выпукло, если уж не говорить об аудиторе, который их видел. Реестры публичны! Зато такого рода сделки затрудняют незаконный арест по истребованию сфабрикованного долга. И вы это превосходно понимаете, Ваша честь. Можно предъявить претензию к должнику, но к первому покупателю уже трудно, ко второму еще тяжелее, к третьему еще тяжелее. Но если возбуждается уголовное дело, то все это <устанавливается> очень легко, вот они все проводки, в реестре. Все очевидно.

Мне было достоверно известно, что они переходят по временной схеме, то есть обязательно будут выкуплены (обменены) обратно. Я брал на себя личную ответственность за это перед Госкомитетом по имуществу, перед Г.О. Грефом. Я лично ему это обещал. Я сказал, что как только либо государство примет решение о дальнейшей продаже своего пакета ВНК, либо окончательное решение по отказу «Биркенхольцу» в его иски, тут же акции будут возвращены назад. И из письма Грефа <есть в материалах дела. - ПЦ> очевидно, что мы это прямо обсуждали. И я свои обязательства исполнил. Более того, я превосходно знал и ФЗ «Об акционерных обществах», действующий тогда, который не требовал, как последующий ФЗ предварительного одобрения сделок с заинтересованностью, а допускал последующее одобрение. Я был убежден, что все акционеры в порядке ст. 183 ГК подтвердят правомерность действий ВНК по обмену акций. Причины были достаточно ясны. Во-первых, прозрачна была необходимость, во-вторых, была утверждена к тому времени программа консолидации – для меня было очевидно, что мы все равно консолидируем ВНК и консолидируем «Томскнефть». Собственно говоря, все мои предположения и исполнились».

Валерий Лахтин принялся читать законы.

«Обвинение попало в очень смешную ловушку. Если признать, что акции перешли ЮКОСу по временной схеме обмена, то тогда действительно сделка с заинтересованностью (о чем они и пишут в своем обвинительном заключении), а если сказать, что я их похитил, то никакой заинтересованности нет, потому что ЮКОС акционер ВНК, а не я лично! Поэтому, когда они пишут «сделка с заинтересованностью», они признают таким образом, что акции перешли не мне, не я их похитил, они перешли к ЮКОСу. Это в обвинении сплошняком. Из-за этих противоречий я и просил в какой-то момент объяснить, от чего же мне защищаться. Упорно не хотят!

Следующий раздел — «Обвинение в отмывании нефти, выручки, прибыли».

Ваша честь, и вам, и мне, и, надеюсь, стороне обвинения понятно, что уголовный закон предусматривает отмывание похищенного в результате преступления. А похищенное в результате преступления – это то, что похищено, а не то, что получено в результате его реализации, то есть нефть.

Сторона обвинения сначала рассказывает об отмывании нефти, потом переходит на деньги. Хотя Верховный суд очень четко говорит, что достаточно одного, первого этапа. Поэтому я скажу про первый этап, про нефть, без которого всего прочего нет. Я не могу понять смысла «отмывания» по отношению к нефти. Нефть, как мне, да уже и всем участникам процесса, достоверно известно, транспортируется сначала по трубопроводам добывающего предприятия, а затем, почти исключительно - по трубопроводам компании «Транснефть» до потребителя. Сторона обвинения с этим не спорит.

Термин «отмывание» - это сокрытие источника происхождения. Как мне достоверно известно, в магистральных трубопроводах производителя владелец сырья известен. Это система добывающего предприятия, она заполнена и скрыть это невозможно, потому что если там нефти нет — это гигантская технологическая проблема! Втихую осушить работающие трубопроводы невозможно!»

Публика живо реагировала.

«Если говорить об узле учета «Транснефти», то сама-то нефть смешивается, а вот собственники сырья точно идентифицируются и указываются в маршрутных телеграммах и таможенных декларациях, - продолжал Михаил Ходорковский. - Чтобы подделывали маршрутные телеграммы, например, что нефть шла из «Юганскнефтегаза», а написано было бы, что она из ЛУКОЙЛа, - такого сторона обвинения нигде не говорит. Каким образом иначе можно сокрыть источник происхождения нефти, я не представляю. Во всех документах конкретно написан источник ресурса - «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть». Более чем прозрачно! Поэтому сокрытие источника сырья заведомо невозможно, равно как и придание ему какого-то ещё правомерного вида. К слову, если речь идет о 100 тоннах, то такое мошенничество возможно – подделать маршрутную телеграмму. Но если речь идет о 20 процентах добычи страны, то это просто нереально.

Также мне достоверно известно, что вся выручка от реализации нефти и нефтепродуктов учитывалась в консолидированном балансе компании.

Источник выручки нефтяной компании, указанной в консолидированном отчете, очевиден. Каждый здравомыслящий человек понимает, что выручка нефтяной компании — это выручка от реализации нефти и нефтепродуктов. Наверное, если бы я хотел доказать обратное, мне бы требовалось много чего людям объяснять. Но таких сведений, что я кому-то пытался доказывать, что выручка нефтяной компании получена не от реализации нефти и нефтепродуктов, ну таких сведений нет. Поэтому с учетом очевидности умысел на сокрытие заведомо абсурден. Откуда еще выручка у нефтяной компании, кроме как от реализации нефти и нефтепродуктов?

В умысле на сокрытие источника прибыли я тоже вряд ли могу быть заподозрен. Я лично ежегодно за нее отчитывался в Госналогслужбе (именно о консолидированной прибыли).

Ваша честь, что бы мы ни говорили о государственных чиновниках (министрах, их заместителях) — ну они не идиоты совсем. Если компания публикует консолидированную отчетность, то когда я прихожу к уважаемому господину Букаеву, или к Починку — конечно, они мне в лицо показывают мою консолидированную отчетность! Они со мной не говорят по РСБУ, где указан только кусочек полученной прибыли. Они прекрасно пользуются Интернетом, отчетностью, спрашивают: «Михаил Борисович, покажи, сколько ты уплатил с рубля полученных доходов? И почему у ЛУКОЙЛа больше, почему у ЛУКОЙЛа меньше?» Вот как лично со мной разговаривали в Министерстве по налогам и сборам. Разговор по существу был именно такой - сколько вы заплатили с тонны добытой нефти, с рубля полученной выручки? И попробуй отклонись от среднеотраслевого показателя — в следующем квартале будешь доплачивать. И естественно, перед советом директоров, собранием акционеров, экспертным сообществом, СМИ я тоже отчитывался о консолидированной прибыли, полученной компанией. Вы себе представьте, я выхожу на общее собрание акционеров, ЛУКОЙЛ при тех же объемах добычи получил, например, 3,5 млрд долларов прибыли. А я покажу что ли 1 млрд, который числится на ЮКОСе по РСБУ? Люди слепые, они не видят что ли?! У меня ту же акции провалятся в ноль. Я, естественно, отчитываюсь за полную консолидированную прибыль! И то что происходило как-то по-другому…я не знаю, кому это в голову могло прийти. Почему с этим, Ваша честь, пришли к вам в суд отстаивать такое обвинение? Ваша честь, оно странное! Оно странное!!! И я это членам следственной группы говорил! Я от них этого не скрывал!

Я с объективной стороной состава <преступления> закончил, я бы хотел пока прервать мой допрос, есть что сказать защите и Платону Лебедеву. Смысл в этом простой — я подготовил ряд вопросов самому себе, на которые я хотел бы ответить суду. Это немного. Сторона обвинения посоветуется там за день, подумает, может быть, у них тоже появятся вопросы. Ваша честь, может быть, какие-то вопросы будут у вас. Я на них бы хотел ответить по объективной стороне. После чего перейти к субъективной стороне, то есть к вопросу о причастности. Поэтому я бы хотел предоставить пока возможность стороне защиты и Платону Леонидовичу обратиться к суду с другими вопросами».

«Я не совсем понял... - растерялся судья. - То есть вы сейчас прерываете свои показания…а потом?». Михаил Ходорковский повторил свое объяснение.

Судья спросил мнение прокурора.

«А его невозможно понять, - с готовностью вскочил Лахтин. - Те тезисы, которые сейчас воспроизвел подсудимый Ходорковский, они грубо противоречат УПК. Если суд установил регламент судебного заседания, то его надо строго соблюдать! – совершенно, кажется, забыл прокурор о недопрошенных вопреки регламенту потерпевших. - Я уж сижу и не возражаю, я все ждал, что он начнет наконец давать показания по существу предъявленного обвинения, а не будет вспоминать Ребгуна по поводу продажи активов НК ЮКОС!», - продолжал Лахтин.

В зале тихо присвистнули.

Но Валерия Лахтина этим было не перебить: «Ходорковский предлагает периодически его прерывать и давать защите возможность обращаться к нему с контрвопросами. Это недопустимо! Мы предлагаем Ходорковскому полностью дать показания. Чтобы в контексте оценить его показания. А уж потом задать ему вопросы, которые у нас уже имеются. Таким образом, Ходорковский фактически диктует свои правила поведения в суде!».

Выслушав все это, судья Данилкин завершил на сегодня судебное заседание и обратился к Михаилу Ходорковскому: «Завтра продолжим ваш допрос».

Во вторник заседание начнется в 10.30 утра.