«Вообще-то при обвинении в хищении, если это нормальное обвинение, построенное на нашей Конституции, а не на Конституции Советского Союза, на нашем Гражданском кодексе, а не на тех законах, которые действовали в Советском Союзе, цена сама по себе исключает вопрос безвозмездности и тем более хищения», - заметил сегодня Михаил Ходорковский. Впрочем, вблизи «дела ЮКОСа» даже сумма в 8 млрд рублей (плата за нефть) стала для следователей и прокуроров чем-то «безвозмездным».  

Сегодня зал снова был полон. Прокуроры, по обыкновению, запаздывали.

Краткое содержание предыдущей серии

Михаил Ходорковский продолжил свое выступление. Он напомнил, о чем говорил во вторник: «Я закончил демонстрацией документов, отражающих систему управления компанией ЮКОС. В документах все процессы тщательно зарегламентированы, указанные ответственные за исполнение и за контроль каждой процедуры. При этом я обратил внимание уважаемого суда, что никакой организованной группы в этих документах не существует, а лица, поименованы именно по их должностным позициям, безотносительно к фамилиям, безотносительно к тому какие конкретно люди будут занимать эти позиции. Также я продемонстрировал отсутствие документов о пропаже нефти у «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза», «Томскнефти» и отсутствие вопросов о таковой пропаже к экспертам.

Также я показал, что в материалах дела имеются документы о том, что «Транснефть» подтверждает принятие у так называемых потерпевших всей добытой нефти в адрес потребителей. Я показал документы (это баланс нефти) о том, что отправка нефти производилась по решению уполномоченных органов так называемых потерпевших, то есть «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза», «Томскнефти». Также я рассказал о частично имеющихся в материалах дела решениях судов, в которых установлен факт, что нефть сдавалась в «Транснефть» непосредственно добывающими организациями. Этим судам были предоставлены более широкие, чем имеются в материалах данного суда, сведения о передаче нефти от добывающих предприятий к «Транснефти». Мне, например, известно, что передача нефти в «Транснефть» оформлялась актами приема-передачи, они в материалах этого дела отсутствуют, хотя тем судам они предъявлялись, о чем отмечено в решениях. Я также говорил, что мне известно, что договоры на транспортировку нефти заключались «Транснефтью» с ЮКОСом. Опять же эти договоры в материалах данного дела отсутствуют. Мы об этом суду уже говорили. Тем судам эти договоры предоставлялись».

Судья терпеливо слушал краткий повтор пройденного материала.

Разговор о праве собственности на нефть не может быть лишним

«Сегодня, несмотря на то что ситуация с абсолютной ясностью добровольного, технологически неизбежного процесса передачи от добывающих предприятий в «Транснефть» полностью исключает обвинение в том виде, в котором мне его разъяснил уважаемый господин Лахтин (т.е. обвинение в хищение именно нефти), я хотел бы сегодня остановиться на тезисе, который касается передачи права собственности на нефть», - отметил Ходорковский. На стене зала показали рисунок, уже фигурировавший в выступлении Михаила Ходорковского в самом начале его показаний: От ЮНГ шла стрелка вправо к ТРАНСНЕФТИ, сверху под знаком вопроса было написано ОПГ, внизу – ЮКОС.

«Передача права собственности на нефть (ее документарное движение) мне не вменялось, но я считаю, что об этом имеет смысл сказать, тем более что некие утверждения на эту тему в обвинительном заключении (ОЗ) имеются. Итак, третий тезис – «Право собственности на нефть, сдаваемой в «Транснефть», принадлежало ЮКОСу и его торговым подразделениям, а не так называемым потерпевшим и никакой не организованной группе».

Проектор высветил фразу из ОЗ, где было написано, что «договоры носили фиктивный характер, поскольку включали в себя заведомо ложные сведения о том, что покупателем нефти выступает ОАО «НК ЮКОС»», а затем в другом месте того же ОЗ (стр. 97) Михаил Ходорковский указал на «ровно противоположное утверждение»: «Оформленная в собственность ОАО «НК ЮКОС» часть похищенной нефти от имени данного акционерного общества якобы передавалась под видом сделок купли-продажи российским компаниям». Прочли цитату и с 99 страницы ОЗ: «Другая, основная часть похищенной нефти, оформленной в собственность ОАО НК «ЮКОС» членами организованной группы в 1998-1999 годах под видом сделок купли-продажи, передавалась…». Фрагмент с 1531 страницы ОЗ Михаил Ходорковский воспроизвел, чтобы «исключить возможность того, что сторона обвинения не понимает, о чем она на самом деле говорит»: «Суд в каждом случае также установил, что нефть, реализовывавшаяся как внутри страны, так и на экспорт с использованием подставных компаний, фактически принадлежала ОАО «НК «ЮКОС». «Это они утверждают от своего имени, - подчеркнул Ходорковский.

В томе 53 находилось генеральное соглашение между ЮКОСом и «Юганскнефтегазом», заключенное 31 июля 1996 года. Документ высветился на стене. Ходорковский процитировал несколько пунктов из него. Первый из них звучал так: «С момента заключения соглашения вплоть до его прекращения стороны обязуются с периодичностью один раз в пятнадцать дней заключать в его рамках договоры купли-продажи нефти, в соответствии с которыми продавец будет передавать в собственность (!) покупателя (ЮКОСа), а покупатель принимать и оплачивать нефть сырую товарную…». «Я напомню, Ваша честь, что генеральное соглашение во всяком случае действовало до 2003 года, - пояснил Ходорковский и озвучил еще один фрагмент из текста генерального соглашения: - Продавец («Юганскнефтегаз»), являясь собственником нефти, добываемой в составе скважинной жидкости, передает продукцию покупателю по показателям счетчиков на центральном пункте сбора, факт передачи фиксируется сторонами путем составления акта приема-передачи. Переход права собственности на продукцию, добытую в составе скважинной жидкости, от продавца к покупателю, происходит на устье каждой конкретной скважины немедленно после ее извлечения из недр и возникновения права собственности на нее у продавца в соответствии с действующим законодательством о недропользовании».

Ходорковский стал объяснять: «Ваша честь, мне известно, что именно так это и происходило, то есть право собственности возникало у добывающих предприятий на основании лицензии на добычу, далее на устье скважины право собственности на нефть переходило компании ЮКОСу или ее дочерним торговым подразделениям, при этом сама нефть, естественно, оставалась в трубопроводной системе и в резервуарах добывающего предприятия, где и проходила технологический процесс подготовки, после чего товарную нефть «Юганскнефтегаз» сдавал в «Транснефть», но собственником ее с момента подъема на устье скважины являлся ЮКОС».

«Далее я бы хотел, Ваша честь, обратить ваше внимание на страницы 211-215 тома 53. Это аналогичное генеральное соглашение между ЮКОСом и «Самаранефтегаз», тоже от 1996 года», - продолжал Ходорковский. Затем смотрели генеральное соглашение между ЮКОСом и «Томскнефтью».

Еще и еще раз Михаил Ходорковский чуть ли не на пальцах объяснял: право собственности на нефть возникало у добывающего предприятия на устье скважины, тут же по договору купли-продажи происходила передача этого права собственности ЮКОСу или его дочерним торговым предприятиям, а сама нефть проходила технологическую подготовку и сдавалась потом теми же добывающими предприятиями в «Транснефть», но сама нефть принадлежала НК ЮКОС или его торговым «дочкам».

«Сторона обвинения берет на себя несвойственные ей функции»

«Мне известно, что данные генеральные соглашения были предметом оспаривания в арбитражных судах. Сторонами, оспаривающими данные генеральные соглашения, выступали в основном налоговые органы, иногда к ним присоединялись антимонопольные органы и т.д. Не всем нравилась данная схема. Я считаю, что в основном недовольство было связано с местническими и определенными коррупционными интересами, связанными с невозможностью после заключения таких генеральных соглашений изъять товарную нефть у добывающих предприятий по недобросовестным договорам подряда, по недобросовестно начисленным задолженностям и отдачи этой нефти на реализацию третьим лицам, в результате чего наши добывающие предприятия и ЮКОС в целом несли очень серьезные убытки. Лица, которые были заинтересованы в такой криминальной схеме, были недовольны нашими генеральными соглашениями и тем, что вся нефть перешла в собственность ЮКОСа. Они пытались оспаривать соглашения, пользуясь услугами определенных чиновников. Это моя точка зрения, она может быть неправильной. Но я тогда это так понимал и сейчас понимаю так. Мне известно, что существует решение Арбитражного суда Томской области, касающееся, в частности, генерального соглашения, заключенного между «Томскнефтью» и ЮКОСом. Это решение от 7 июля 1999 года. Я знаю, что данное решение суда признало иск о признании недействительным генерального соглашения несостоятельным. В частности, суд установил, что установленный сторонами момент перехода права собственности от продавца к покупателю не противоречит п. 1 ст. 56 Гражданского Кодекса РФ. Также суд установил, что это соглашение не влечет за собой злоупотребление правом, а стороны исполняли свои обязательства. Ваша честь, данный документ имеется в материалах дела, мы его огласим.

Аналогично – мне известно, что рассматривался вопрос по генеральному соглашению с «Самаранефтегазом». Вопрос этот рассматривался и в суде первой инстанции (это происходило 2 августа 99 года), и суд первой инстанции частично признал соглашение недействительным. Однако 8 февраля 2000 года кассационная инстанция установила - иск, а его поддерживала прокуратура, о признании генерального соглашения недействительным, был отклонен. И опять же было установлено, что порядок перехода права собственности не противоречит ст. 223 ГК РФ и п. 2 ст. 22 закона «О недрах». Данные материалы имеются у защиты, мы будем просить приобщить их к делу.

Аналогично мне известно, что имеются решения, касающиеся генерального соглашения между ЮКОС и «Юганскнефтегазом». Опять же прокурор обжаловал. И опять в первой инстанции, это декабрь 98 года, недействительным был признан только один абзац одного пункта соглашения, в остальном иск прокурора был отвергнут, но и этот момент был пересмотрен апелляционной инстанцией в 99 году. Суд также установил, что то обстоятельство, что после выхода из скважины нефть в составе скважинной жидкости не передается ЮКОСу, а проходит стадии подготовки, не влияет на момент перехода права собственности, так как это не противоречит ст. 223 ГК. Фактически вся добытая «Юганскнефтегазом» нефть поступает в распоряжение компании ЮКОС, то есть сделка влечет последствия. Ваша честь, данные сведения есть в материалах дела, мы будем просить их исследовать. Но говорю я это к тому, что у меня не было никаких оснований все время, когда я руководил ЮКОСом, полагать, что генеральные соглашения и заключенные во исполнение договоры купли-продажи нефти между добывающими предприятиями и ЮКОСом или его торговыми предприятиями являются фиктивными, подложными, несостоятельными или еще какими-то. Поскольку договоры были действительными, исполненными, и, важно, - исследовались судами и таковыми были признаны! По какой причине сторона обвинения считает, что эти договоры фиктивны и неисполняемы – я не могу понять. Мне кажется, что сторона обвинения берет на себя в этом случае несвойственные ей функции. Во всяком случае, мне было известно, что все было так, как написано в договорах».

На стене показался один из типовых договоров купли-продажи нефти, заключенный между «Юганскнефтегазом» и «ЮКОС-М» (дочернее торговое подразделение ЮКОСа, консолидированное с ЮКОСом). Договор датировался 31 января 2000 года. «Со стороны продавца договор подписан господином Бейлиным как президентом компании «ЮКОС-ЭП», которая действительно была исполнительным органом, в частности, «Юганскнефтегаза» - комментировал Ходорковский. – от лица «ЮКОС-М» договор подписал господин Кузищин. И никаких претензий в отношении того, что договор подписало какое-то неуполномоченное лицо, никогда не возникало.

Обращаю внимание суда на пункт 2.1. Продавец (в данном случае речь идёт о «Юганскнефтегазе») является собственником всего объёма товарной нефти, добытой в феврале 2000 года и передаёт покупателю (в данном случае это ЗАО «ЮКОС-М») по показателям счётчика на ППС. Факт передачи фиксируется сторонами путём составления акта приема-передачи. Переход права собственности на товарную нефть, добытую в составе углеводородного сырья от продавца к покупателю, происходит на устье каждой конкретной скважины немедленно после её извлечения из недр и возникновения права собственности на неё у продавца в соответствии с действующим гражданским законодательством». Мне известно, Ваша честь, что именно так и было. Договор составлен точно так же, как и генеральное соглашение и именно в соответствии с этим договором все и происходило.

В томе 50 для примера посмотрели еще один договор купли-продажи.

««ЮКОС-М» - уже продавец, «Самаранефтегаз» - покупатель, - комментировал Ходорковский. - Это один из примеров обратной сделки, когда имеющееся уже в распоряжении ЮКОСа право собственности на нефть передавалась «Самаранефтегазу». Подписано опять же уполномоченными лицами - господин Анисимов, который в данном случае представлял покупателя («Самаранефтегаз»), мне известен лично, он действительно был уполномоченным лицом по «Самаранефтегазу», назначенным исполнительным органом, «ЮКОС-ЭП».

Далее. Хотел бы обратить внимание на договор купли-продажи в томе 144. Обращаю внимание, Ваша честь, в данном случае опять же продавец - «Томскнефть», покупатель – компания ЮКОС. Дата 30 ноября 1998 года. Компанию «Томскнефть» представляет Логачев Николай Николаевич. Господин Логачев был мне лично известен, он действительно был лицом уполномоченным исполнительным органом «Томскнефти» компанией «ЮКОС-ЭП» на управление «Томскнефтью» и имел право подписывать договоры. От компании ЮКОС выступал старший вице-президент господин Елфимов. Господин Елфимов мне известен, я давал вам на эту тему показания. Он был довольно высокопоставленным сотрудником компании ЮКОС, работавшим в подразделении «ЮКОС-РМ». И имел право по доверенности выступать покупателем нефти у добывающих подразделений ЮКОСа. Я бы хотел обратить внимание также пункт 1.3. «Право собственности на приобретаемый товар, а также риск случайной гибели, ухудшения качества товара, случайного повреждение переходит от продавца к покупателю в момент подписания приемо-сдаточного акта полномочными представителями «Томскнефть» и «Транснефти»». Обращаю внимание, Ваша честь, в данном случае мы имеем дело с договором, когда передача происходит непосредственно на узле учёта «Транснефти». Итак, в рамках данного договора право собственности передается ЮКОСу, а сама нефть передается в «Транснефть». Именно так и происходило.

О факте совершения именно таких сделок между добывающими дочерними подразделениями ЮКОСа и дочерними торговыми подразделениями ЮКОСа добывающие предприятия не только принимали решения своими исполнительными органами, но и сообщали об этом публично в том случае, если такое событие было существенным фактом для их хозяйственной деятельности. В частности, мне известно, что публиковалась информация о сделках по продаже нефти, в частности, с обществами «Ратибор», «Эвойл». Почему я говорю об этом факте – это еще один способ об информировании неограниченного круга лиц, заинтересованных в деятельности ЮКОСа, о факте совершения таких сделок, это помимо собраний акционеров, советов директоров, отчетов аудиторов. Еще и публиковали на эту тему!

Еще раз – ни одна сделка не была оспорена лицами, заинтересованными в оспаривании, которые бы считали, что их права были нарушены. За весь срок их действия! И, соответственно, за тот срок, который Гражданский кодекс предоставляет для оспаривания.

Акционеры были в курсе

Чтобы исключить всякие сомнения в том, что акционеры дочерних добывающих предприятий были проинформированы по совершаемым сделкам, о том, что данные сделки носят признак сделок с заинтересованностью, поскольку совершаются в пределах вертикально-интегрированной компании, я бы хотел обратить внимание суда на протокол внеочередного общего собрания акционеров «Томскнефть»-ВНК. Собрание состоялись в марте 99 года. Данное собрание весьма важно с точки зрения того, что оно имеется в материалах дела – а там мало такого рода документов – и в нем показано, что с марта 99 года все акционеры компании «Томскнефть» уведомлены, что вся нефть продается внутри компании ЮКОС, сделки носят характер сделок с заинтересованностью и будут осуществляться в дальнейшем.

Теперь о том, что является важным. Общее количество участвующих в собрании – 61 процент, 17 млн голосов. Это ЮКОС. Напрямую, через ВНК, через другие дочерние предприятия, но для всех очевидно, что голосует контрольный пакет. Далее обращаю внимание, как ставится вопрос: «Об одобрении сделок, совершенных в процессе текущей производственной деятельности между «Томскнефтью» и ЮКОСом, а также афиллированными лицами последнего, начиная с марта 98 года по дату принятия настоящего решения» и «об одобрении всех сделок по купле-продаже нефти или скважинной жидкости, которые будут совершаться «Томскнефтью», начиная с даты принятия настоящего решения».

Обращаю внимание суда, на одобрение сделок. Опять же очевидно, что голосовало большинство, принадлежащее ЮКОСу, тут несколько меняется общее количество голосов, потому что собрание шло несколько дней, но видно, что голосует опять же контрольный пакет. Далее. Слушали информацию, что в дальнейшем планируются сделки, которые будут считаться сделками с заинтересованностью. «За» голосует опять же контрольный пакет.

Я обращаю внимание суда только на тот факт, что для акционеров компании «Томскнефть» было очевидно, что происходили сделки с заинтересованностью, будут происходить сделки с заинтересованностью и что голосует «за» контрольный пакет, принадлежащий компании ЮКОС. Таким образом, все существенные факты, кроме цен (поскольку определить, какие они будут в будущем, было невозможно), - акционерам были известны. Информацию о том, какие фактически получались цены, акционеры получали уже на общем годовом собрании акционеров, когда они утверждали годовой отчет. В годовом отчете указывалась выручка компании от реализации нефти и объем реализации нефти. Таким образом, и этот существенный момент (цены) акционеры в данном случае «Томскнефти» знали, имели возможность оспорить и не оспорили.

Я бы хотел обратить внимание на том 64 листы 197-215. Это внеочередное общее собрание акционеров «Юганскнефтегаз» от 30 марта 1999 года. Оно имеет опять же ограниченное значение, поскольку действие непосредственно этого решения – оно ДО очередного собрания акционеров, но поскольку тех материалов в деле нет, то этот материал имеет значение. Он показывает, когда акционеры «Юганскнефтегаза» были информированы о том, что нефть реализуется внутри ВИНК, то есть сделки могут расцениваться как сделки с заинтересованностью, и что голосует за утверждение данных сделок с заинтересованностью контрольный пакет, то есть компания ЮКОС.

По крайней мере с этого момента они могли эти сделки оспаривать. На САМОМ ДЕЛЕ, Ваша честь, акционеры всех дочерних предприятий знали о данном факте раньше, потому что общие собрания проходили и в 96, и в 97, и в 98 году. Но этих материалов в деле нет, у меня к ним доступа тоже нет, поэтому я вынужден ссылаться на тот документ, который сторона обвинения соизволила приложить к делу. Но и его достаточно. Потому что с тех пор прошло времени более чем достаточно по нашему ГК.

Итак, в собрании участвует 59,3 процентов от общего числа голосующих акций. А это значит, что голосует контрольный пакет. Вопросы поставленные – «об одобрении сделок, осуществленных в процессе текущей производственной деятельности между «Юганскнефтегазом» и ЮКОСом, а также афиллированными лицами последнего, начиная с января 1997 года», и «об утверждении общих принципов взаимоотношения между «Юганскнефтегазом» и ЮКОСом, а также афиллированными лицами последнего…»

Хочу обратить внимание суда, что одобрить сделки проголосовал контрольный пакет, Указано и альтернативное мнение, что надо голосовать против этих сделок. Существует разъяснение акционера, что общество НК ЮКОС связывает одна технологическая цепочка и что совершать по каждой сделке собрание долго и экономически невыгодно. То есть вопрос обсуждался. И голосование опять же проходит большинством голосов.

В данном случае меня волнует, что все акционеры дочерних добывающих предприятий проинформированы о факте, что сделки по продаже нефти проходят внутри ВИНК, что это сделки с заинтересованностью, что голосует за их утверждение основное общество своим контрольным пакетом, и акционеры, недовольные таким решением, могут оспорить его в суде в течение года. Естественно, на годовых общих собраниях акционеров дочерних обществ утверждался отчет по РСБУ, где также содержались данные о выручке от реализации нефти. Акционеры, естественно, были информированы и об объеме добычи нефти добывающих предприятий. Указывались и цены, если же форма не предусматривала указания цены, то цена легко определялась путем деления выручки от реализации нефти на объем реализации нефти. Так что акционеры имели возможность оспорить сделки, если им казалось, что данные сделки нарушают их интересы. Мне достоверно известно, что по «Юганскнефтегазу» нет ни одного решения суда, где сделки признавались бы недействительными».

На стене зала снова высветился протокол внеочередного собрания акционеров. Теперь уже «Самаранефтегаза». Все повторилось. Опять основное общество, одобряя сделки, голосовало контрольным пакетом. Ходорковский пояснял: «Я ссылаюсь на эти собрания, Ваша честь, только с одной целью – объяснить суду, почему я как руководитель компании ЮКОС не только знал о сделках купли-продажи нефти между дочерними добывающими предприятиями и ЮКОСом или его торговыми подразделениями, не только знал, что эти сделки осуществляются фактически (т.е. собственность передается), но и полагал их правомерными. Поскольку не только законные исполнительные органы дочерних добывающих предприятий принимали решения о совершении этих сделок, не только общие собрания их утверждали по итогам года, но и все миноритарные акционеры были проинформированы о совершении таких сделок, имели возможность их оспорить, и не оспаривали. Это важный момент – законодательство было сложное, неоднозначное, трактовать его можно было совершенно по-разному, и крайне важно было, какое решение примет суд, если кто-либо из миноритарных акционеров сочтет себя обойденным. Но если миноритарные акционеры в конечном итоге приходили к решению, что они не заинтересованы обжаловать подобные решения в суд, то для меня как для руководителя компании по Гражданскому кодексу это означало одобрение моих действий.

Ну а то, что ситуация была неоднозначной, я сошлюсь на ситуацию в других компаниях – в «Газпроме», в «Роснефти» ситуация была аналогичной. Руководитель юридического департамента «Газпрома» даже в учебнике «Корпоративное право» высказался на тему о том, что самым непростым является вопрос о процедуре голосования акционеров на общих собраниях акционеров относительно одобрения собранием сделок, которые могут быть совершены в будущем. Тема до конца не урегулирована, и именно позиция акционеров оспаривать или не оспаривать приводила к тому, чтобы пересматривать или не пересматривать сделки. Закон прямо данную процедуру не определяет.

Именно поэтому законодатель и установил сравнительно короткие сроки для подобного оспаривания – сначала был год, потом полгода, потом три месяца. Потому что не могут крупные корпорации быть в подвешенном состоянии так долго. Ваша честь, с тех пор прошло 10 лет!!! – намеренно понизил голос Ходорковский, выделив важную фразу. – Для меня важно, что мы все были ИН-ФОР-МИ-РО-ВА-НЫ!».

После краткого перерыва продолжили.

Представления «ПрайсвотерхаусКуперс» о прекрасном 

«Том 116, листы дела 35-43, здесь такой документ – «Основные пункты и вопросы, которые возникли у «ПрайсвотерхаусКуперс» после аудита». Это их письмо руководству ЮКОСа в 2000 году по результатам аудита за 98-99 годы, - показал Ходорковский на стене следующий документ. - Важно все, что было ИЗВЕСТНО аудиторской компании «ПрайсвотерхаусКуперс», потому что она была аудитором одновременно и ЮКОСа, и дочерних добывающих компаний. Аудитор подписывал документ, который говорил, что отчетность соответствует его представлениям о прекрасном и для акционеров ЮКОСа, и для акционеров дочерних добывающих подразделений. Соответственно, если мы что-то раскрывали аудитору, то мы раскрывали это не просто какому-то списку лиц, но и акционерам всех добывающих компаний, потому что перед ними«ПрайсвотерхаусКуперс» отчитывался не только как аудитор компании ЮКОС, но и как аудитор этих самых дочерних добывающих подразделений.

Мне известно, что «ПрайсвотерхаусКуперс» аудировала не только ЮКОС. И не только дочерние добывающие предприятия. Они проводили специальную налоговую аудиторскую проверку операционных компаний ЮКОСа. Это они аудировали «ЮКОС-М», «ЮКОС-Мордовия», «Ратмир», «Марс-22», «Альта-Трейд»… - Ходорковский перечислил еще несколько компаний. – Большая часть так называемых «похитителей» аудировалась тем же аудитором, что и так называемые «потерпевшие». А аудитор по требованию закона о любом мошенничестве, если ему об этом становилось известно, должен был немедленно информировать как акционеров, так и правоохранительные органы. Допуская аудиторов до всех операционных компаний, мы, естественно, не скрывали тот факт, что именно эти компании являлись компаниями ЮКОСа». Судья делал записи.

«Я позволил себе сделать рисунок, - пояснил Ходорковский. На стене зала показалась схема «ПОКУПАТЕЛИ НЕФТИ». Сверху три графы показывали «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть», затем шли месяца, слева в столбце шли даты 1998 год, 1999 год и далее до 2003 года. В строке 98 и 99 года покупателем нефти значилось «ОАО НК ЮКОС», в 2000 - «ЮКОС-РМ» и«ЮКОС-Мордовия» , в 2001 году - «ЮКОС-Мордовия», «СПРАЙ», «Ратибор», «Террен», в 2002 году - «Ратибор» и «Эвойл», в 2003 году – «Эвойл». «Здесь я указал, какие предприятия названы «фиктивными» покупателями или похитителями (что, конечно, исключает участие орггруппы, но для стороны обвинения это одно и то же, это не принципиально) у дочерних добывающих предприятий ЮКОСа с 98 по 2003 год».

Михаил Ходорковский рассказывал, показывая на своем рисунке, в каком году действовала та или иная компания, и, соответственно, напоминал, что в те же даты эти компании фигурировали в списке консолидации. «Указывая данные компании аудиторам для консолидации с ЮКОСом, т.е. говоря о том, что доходы этих компаний принадлежат ЮКОСу и я буду отчитываться перед акционерами за них, также как за доходы и самой компании ЮКОС, я тем самым я информировал и заинтересованных лиц. И вряд ли можно представить, что я так же информировал о тех деньгах, которые хотел забрать себе лично. Аудиторы принимали и признавали информацию. И говорить после этого, что это похитители…достаточно весело. Ваша честь, представьте, компания ЮКОС добывает нефть и торгует ею, цены – очевидны для любого специалиста, любого аудитора. Если бы я им не сказал, что эти компании консолидировались, то немедленно последовали бы вопросы. Невозможно украсть у компании половину выручки, чтобы аудитор этого не заметил. Как невозможно, показав эту выручку, потом сказать – а ее не было! Уж если ты ее показал, то ты вынужден ее потратить на понятные аудиторам и акционерам цели. И как при этом всем сторона обвинения пытается изобразить как похищение, я не могу представить. Возможно, они вам это пояснят. Важно, что я, на момент дачи показаний и ранее, этого не понимаю. И, Ваша честь, я это все им ГОВОРИЛ во время следствия! Платон Леонидович им это ГОВОРИЛ во время следствия! «Подумайте, как вы все это будете объяснять!»», - рассказявал Ходорковский. Судья смотрел на подсудимого, вздыхал и записывал.

Акты налоговой проверки - лучшая защита от обвинений в хищении.

Посмотрели акт налоговой проверки за 2001 год. «Собственником нефти названа «ЮКОС-Мордовия», «ЮКОС-М», а также «Ратмир» и так далее. «Исходя из вышеизложенного, выручка собственников от реализации нефти и нефтепродуктов фактически является выручкой ЮКОСа», пишут наши уважаемые налоговики. А на следующей странице про «ЮКОС-Мордовию» указано, в частности: «Фактическим собственником нефти является ЮКОС». И дальше: «Фактически выручка «ЮКОС-Мордовия» является выручкой ЮКОСа», - цитировал налоговиков Ходорковский. Строки, выделенные малиновым маркером, были видны на стене. – То же самое про «Ратибор». Ваша честь, то, что выручка дочерних торговых предприятий ЮКОСа поступала в пользу ЮКОСа, мне это известно, мы этого не скрывали. Именно это отражено в нашей консолидированной отчетности.

Далее. Я хотел бы обратить внимание суда на следующий акт налоговой проверки за 2002 год. «Выручка ЮКОСа за 2002 год складывается из выручки непосредственно самой компании и зависимых от нее организаций - «Ратибор», «Эвойл», «Фаргойл»…». - Далее в документе шла схема движения нефти. «На самом деле, это схема документарного движения нефти, которое напрочь не признает в данном процессе обвинение, но ИМЕННО с документарного движения нефти у нас берут налоги. Такая вот альтернативная позиция государственных органов. Считать, что наша налоговая не читает публичную консолидированную отчетность компании, которую она размещает на своим сайте, это, наверно, было бы наивно. И обвинять меня в наивности, я думаю, вы не будете.

Далее. «В ходе проверки представленных договоров на поставку товарной нефти, актов приема-передачи нефти, счетов-фактур, маршрутных поручений, выявлено, что нефтедобывающими организациями осуществлены поставки нефти в составе углеводородного сырья «Ратибору», «Эвойлу»». Обращаю внимание, что в данном случае налоговые органы не полагают данные сделки фиктивными, что право собственности «фиктивно» переходило. Нет, налоговые органы признают, что действительно переходили права собственности и именно с этого начисляли налоги. Одновременно истребовать десятки миллиардов долларов налогов, а потом отказываться от этих утверждений в процессе уголовного судопроизводства, Ваша честь, НЕМНОЖКО СТРАННО! Это немножко напоминает не законодательство, а что-то иное», - саркастически заметил Ходорковский. По лицу судьи пробежала легкая усмешка.

«Мы никогда не отказывалась от факта, что вся добытая нефть фактически принадлежит ЮКОСу, что вся выручка от реализации нефти фактически распределяется в интересах ЮКОСа. Это не означает, что мы признаем те налоговые начисления, которые были сделаны. Но факты, о которых пишут, они - да, мне известны, я от них никогда не открещивался».

На стене появился очередной акт выездной налоговой проверки за 2003 год. Здесь опять же говорилось, что «выручка ЮКОСа за 2003 год слагалась из выручки непосредственно самой компании и выручки, показанной в отчетности зависимых организаций, - «ЮКОС-М», «Эвойл», «Ратмир», «ЮКОС-Мордовия»…». «Ваша честь, это все те, кто у нас выступают «похитителями»!- подчеркивал Ходорковский. – Действительно, выручка зависимых предприятий фактически распределялась в интересах ЮКОСа, что и отражалось нами в консолидированной отчетности. Эти факты действительно таковы.

Далее. Я бы хотел обратить ваше внимание, что 26 мая 2004 года состоялось решение Арбитражного суда г. Москвы по заявлению Министерства по налогам и сборам, мы будем просить приобщить документ к делу. В данном решении суда было установлено, что собственником нефти и нефтепродуктов в 2000 году являлось ОАО НК ЮКОС. Ваша честь, я не знаю, почему сторона обвинения НЕ приобщила данный документ к материалам дела, но такое решение имеется, суду это легко проверить. А наш УПК просто делает это неизбежным! Я уж не говорю про решение Конституционного суда!».

Виктор Данилкин погрустнел. И снова занялся записями. А Михаил Ходорковский упомянул и еще одно решение суда, которое также нужно будет истребовать и исследовать. Как и ряд других документов, свидетельствующих о том, что нефть, передаваемая от дочерних предприятий, в частности, компании «ЮКОС-Мордовия», фактически принадлежала ЮКОСу, а экспортная выручка за отгруженную нефть поступала на счета ЮКОСа. На стене показалось решение Арбитражного суда Москвы и от 27 августа 2004 года. Оно важно, в нем указано – «судом установлено, что собственником нефти и нефтепродуктов являлось ОАО НК ЮКОС», «НК ЮКОС фактически обладала правами владения, пользования и распоряжения в отношении нефти и нефтепродуктов», «экономичеакая выгода получалась ЮКОСом», - снова цитировал Ходорковский. – В отличие от куцых материалов в 188 томах, которые вам передало обвинение, в арбитражном деле действительно наличествовали маршрутные телеграммы, товарно-транспортные накладные, товарные накладные, в том деле было 1949 томов! - По залу пробежал смех. – То есть все материалы, первичные документы, в отношении которых у суда возникнут вопросы, вы можете легко истребовать у арбитражного суда».

И снова изучали на стене очередное решение арбитражного суда. «Собственником нефти являлся ЮКОС». «Аналогично – том 86 листы. Решение арбитражного суда от 23 декабря 2004 года. «Материалами дела подтверждается, что собственником нефти и нефтепродуктов, реализованных через «Ратибор», «ЮКОС-Мордовия», «Альтатрейд»…… является ЮКОС». Я уж не знаю, что еще нужно», - снова и снова цитировал Михаил Ходорковский. Судья писал и писал.

Следствие видит в миллиардах сплошную безвозмездность

«Ваша честь. Я думаю, что с вопросом, что «собственником нефти являлся ЮКОС», все ясно. Суду ясно, куда девалась сама нефть, куда девались права собственности. Для ОПГ ПРЕДМЕТА не остается! Далее я хочу перейти к тезису о том, что «нефть предприятиям «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть-ВНК» оплачивалась. Цена покрывала фактическую стоимость »….» - начал было новую тему Михаил Ходорковский. Но тут его прервал судья Данилкин: «Хватит разговоры в зале! Вы чего там разговорились! Судебные приставы, вы куда смотрите?! Уже 15 минут болтают – шу-шу-шу, шу-шу-шу между собой! Что вы смотрите на меня?! Хотите поговорить – выйдите там и поговорите! Раз посмотрел, два посмотрел – ну уже достали! Выводите сразу, сколько можно!!».

Выпустив пар, Виктор Данилкин извинился перед выступающим Ходорковским и разрешил продолжать. Тот продолжил: «Сторона обвинения на эту тему говорит, как всегда, двояко, что, конечно, осложняет мне возможность для защиту. С одной стороны, обвинение говорит, что «Ходорковский обеспечил безвозмездное изъятие и завладение участниками орггруппы вверенной им нефти дочерних предприятий ЮКОСа, а именно - «Самаранефтегаз», «Томскнефть», «Юганкфнеетагаз». Это ОЗ, стр. 253, 419, 433, 434. В то же время, сторона обвинения утверждает, что «использование схемы поставок участниками орггруппы Ходорковского позволило им оформить продажу нефти от нефтедобывающих компаний по цене, покрывавшей лишь затраты на производство». 1602 стр. ОЗ. На самом деле, это принципиальная разница. Есть прямой ущерб, по мнению стороны обвинения, то есть безвозмездно произошло изъятие, правда неизвестно кем и чего? Или произошло изъятие с компенсацией затрат на производство? Затраты на производство, в соответствии с инструкцией Министерства финансов, на которую я ссылался, это и есть фактическая стоимость, – продолжал Ходорковский. – Я просто хочу напомнить, что выручка минус затраты на производство нефти по всем добывающим предприятиям за все годы была положительной, – на стене показали таблицу «валовая прибыль», - суд может это легко установить, истребовав РСБУ предприятий. Я уже говорил, что данные не показывают убытков, которые соответствуют претензиям обвинения, – показали таблицу «данные по прибыли прошлых периодов», - если бы выплаты за нефть не покрывали себестоимость и мы скрывали бы это, это выплыло бы в отчетности, составляемой лицами, пришедшими после нас, - не выплыло. Я напоминаю.

Далее. Я бы хотел обратить внимание суда, что фактическая стоимость в регионах добычи никак не могла соответствовать ценам в Роттердаме и Аугусте. Вот где конкретно велась добыча нефти, - Ходорковский водил по карте с указаниями точек добычи нефти ЮКОСом. – Естественно, фактическая стоимость в этих регионах (ХМАО, ЯНАО) ни при каких условиях не могла соответствовать ценам на нефть в Роттердаме и Аугусте.

Далее. Я бы просил суд обратить внимание суда на письмо «ПрайсвотерхаусКуперс», том 116, листы 35-43. Это то, что пишет «Прайсвотерхаус» руководству ЮКОС: «Политика расчета трансфертных цен, которая рассчитана в первую очередь на стратегию налоговой оптимизации». Здесь важно, что политика трансфертных цен между добывающими и торговыми подразделениями ЮКОСа для аудитора секретом, естественно, не являлась.

Далее, том 27, протокол внеочередного общего собрания акционеров «Томскнефть-ВНК». Вот лист 299. Я бы хотел обратить внимание суда на обсуждение себестоимости нефти, между акционером Ильиным и председательствующем на собрании Филимоновым. – Ходорковский процитировал диалог. – Ваша честь, в данном конкретном моменте происходит обсуждение, акционеры интересуются соотношением между себестоимостью нефти и уплачиваемой ценой, то есть этот факт от акционеров не скрывается, более того, он объявляется пресс-службой, им объясняют, что уплачивапемая цена превышает фактическую себестоимость.

Далее. Том 97, листы дела 109-151, это заключение комплексной финансово-технической экспертизы. Предметом исследований являлись «Способы и полнота оплаты нефти, которую приобрел «Ратибор» у «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнфеть» в 2001 году для реализации на экспорт», и их интересует дополнительная прибыль, которую «Ратибор» мог бы получить. Страница 116 экспертизы – «нефть, реализованная на экспорт, ПРИОБРЕТАЛАСЬ у следующих поставщиков…» не ПОХИЩАЛАСЬ, не ИСЧЕЗАЛА, а ПРИОБРЕТАЛАСЬ у «Юганскнефтегаза» и других поставщиков! Написано и где приобреталась – на устье скважины. И так далее. На 118 странице эксперты пишут: «Таким образом, для реализации нефти на экспорт у «Юганскнефтегаза» было приобретено нефти… на общую сумму 8 млрд 700 млн рублей». Это «БЕЗВОЗМЕЗДНО», наверное. А вот данные: «задолженность «Ратибора» перед «Юганскнефтегазом» на начало года равнялась нулю»… «задолженность перед «Томскнефтью» на начало года равнялась нулю» и так далее.

Выводы: у ««Юганскнефтегаза» для реализации на экспорт было приобретено 6 млн. тонн нефти, у «Томскнефти» «было приобретено...». «Ратибор» у «Юганскнефтегаза» в течение 2001 года приобрел нефти на сумму 29 млрд. рублей … оплачено в течение года 29 млрд рублей…«Ратибором» у «Томскнефти» было приобретено в течение 2001 года нефти на сумму 9 млрд рублей...оплачено в течение года 9 млрд рублей...» Ваша честь! Это заказано-то не мной! Это стороной обвинения заказано, это ИМ эксперты отвечают! И, Ваша честь, - нефть не приобреталась отдельно для экспорта. Нефть у добывающих предприятий приобреталась едиными лотами один-два раза в месяц ПО ЕДИНОЙ ЦЕНЕ, а дальше уж распределялась, сколько нужно на экспорт, сколько на внутренний рынок, да и нельзя заранее было сказать, сколько можно продать на экспорт, не знали мы этого. Вот в этой части эксперты ошибаются, а в том, что «приобреталась и оплачивалась» - так и было.

И последнее – том 152, листы 20-40, это приговор Симоновского районного суда в отношении Бахминой. Что я думаю по поводу этого приговора, я уже говорил, но я хочу обратить внимание на некий факт, установленный судом. Я же не знаю, чего они еще кому хотят вменить, поэтому отмечаю: «получение сверхприбыли… по цене…близкой к себестоимости» - то есть они отмечают, что цена была «близкой к себестоимости». Это уже устанавливалось. Дальше этот тезис я раскрывать не буду, потому что тот факт, что по договорам купли-продажи псевдопотребители платили псевдопотерпевшим, а на самом деле дочерние добывающие предприятия ЮКОСа получали от дочерних торговых предприятий ЮКОСа средства, в размере превышающие фактическую стоимость нефти, т.е. затрат на ее производство, этот факт многократно повторен работниками Генпрокуратуры в официальных документах. Я вам приводил в пример и письмо господина Ковраева, и в обвинительном заключении это сказано неоднократно».

После обеда Михаил Ходорковский продолжил.

Обвинения Ходорковскому родом из СССР

«Прежде чем перейти к следующему тезису я бы хотел обратить внимание уважаемого суда, что я как руководитель компании и подсудимый в данном процессе должен был бы быть обвинен в том случае, если я мог и должен был понимать, каким образом мои действия будут оцениваться судом и соответственно правоохранительными органами. Я хочу вам сказать, я достаточно обладаю хорошим образованием, чтобы понимать, что такое хищение. Я отдавал себе отчет тогда и полагаю это сейчас, что если какое-то имущество отчуждается, передается по воле исполнительных органов юридического лица, то оно не может считаться похищенным. Именно поэтому я говорил, что нефть, которая мне вменяется, самостоятельно сдавалась в «Транснефть» тем лицом, которое сторона обвинения считает «потерпевшим». Не имею никаких оснований предполагать, что такое действие когда-либо может быть сочтено как хищение. У меня таких оснований сейчас нет.

Аналогично я узнал, что если передача права собственности осуществляется на основании договора купли-продажи и этот договор исполняется как одной, так и другой стороной, то это тоже никак не может быть способом, который будет оценен как хищения. Потому что договор это воля двух сторон, а если уж волю по договору действительно выразил и исполнительный орган, и эта воля была потом подкреплена позицией единственного акционера (я уже не говорю об общем собрании акционеров) и советом директоров (мы также на эту тему свою позицию высказывали), то я также полагал тогда и полагаю сейчас, что вопрос о хищении, в данном случае прав собственности, никак не мог рассматриваться. Я также полагал тогда и полагаю сейчас, что, имущество, в данном случае нефть, может передаваться от одного общества к другому, если эти общества связаны отношениями основного и дочернего, безвозмездно, без всякой оплаты, и это никоим образом не может быть сочтено хищением. Я так воспринимал, я так воспринимаю и я знаю, что Налоговый кодекс специально легатирует такого рода безвозмездные передачи. Но уж если нефть передается, или в данном случае права собственности на нефть, передаются по договору купли-продажи по цене, превышающей стоимость производства нефти или её приобретение, то это никак не может быть безвозмездно! Я так полагал и полагаю это сейчас. Поэтому предвидеть, что сторона обвинения сошлётся на прецедент государством установленных цен, события 80-го года, 76-го, 72-го! Когда цены устанавливались ГОСУДАРСТВОМ, а не в договорах, это для меня и тогда было не представимо и сейчас не представимо. Я знаю, что у нас в стране с тех пор изменилась Конституция и цена у нас устанавливается сторонами, а не государством.

Между Роттердамом и Луной

Поэтому сейчас, показав и объяснив суду, каким образом устанавливалась цена в договорах, почему она исключала прямой ущерб для добывающих предприятий. Я перехожу к следующему тезису о том, что «цена нефти соответствовала региональной и не могла соответствовать ценам в Роттердаме и Аугусте». Чисто факультативно, поскольку данный факт, в общем-то, никоим образом не мог бы приводить к обвинению в хищении нефти. Но тем не менее я считаю, что данный факт неким образом влияет на представление суда о деятельности компании ЮКОС, поэтому не может быть оставлен мною совсем без внимания.

Я обращаю внимание уважаемого суда на то, что говоря о купле-продаже нефти между дочерними добывающими и дочерними торговыми предприятиями ЮКОСа по заниженной цене, сторона обвинения говорит не вообще о какой-то цене, по сравнению с которой цена в договорах была, по их мнению, занижена, а конкретно о цене Роттердама и Аугусты. Поэтому, Ваша честь, я буду говорить именно об ЭТОМ сопоставлении. Если бы мне было предъявлено обвинение о занижении цен по сравнению с какой-то ИНОЙ ценой на ином рынке: на Луне, на Венере или в Дагестане, то я бы обосновывал бы свою позицию со ссылками на ту цену.

Итак, тезис обвинения: «Совершали хищение нефти «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Томскнефть» путем оформления фиктивных договоров купли-продажи нефти по многократно заниженным ценам и передачи <в частности, обществу «Эвойл»>права собственности на всю нефтедобычу «Юганскнефтегаз», «Томскнефть», «Самаранефтегаз»». Это страница 813 ОЗ. Хочу обратить внимание уважаемого суда, что существуют и АНТИТЕЗИСЫ обвинения. Они говорят, в частности, на странице 64: «За вычетом себестоимости добычи нефти, коммерческих и прочих расходов, понесённых «ЮКОС-Мордовия»». Почему это антитезис обвинения и что мне на эту тему известно. Ваша честь, сторона обвинения прекрасно понимает и она говорит об этом, что помимо себестоимости добычи нефти, «ЮКОС-Мордовия», осуществляя оплату поставок нефти на некие рынки (к слову, совершенно не в Роттердам), несла коммерческие и прочие расходы. Мне достоверно известно, о каких расходах говорит сторона обвинения. Это действительные расходы, связанные с оплатой транспортировки, таможенных пошлин, страховки, перевалки в портах, переработки на заводах и дальнейшей транспортировки нефтепродуктов, а также с оплатой услуг сбытовых подразделений. То есть сторона обвинения прекрасно понимает, что та цена, по которой реализуется нефть на тех или иных рынках, не может быть заплачена в регионах добычи, потому что даже они понимают в коммерческих и прочих расходах. Тем не менее, в обвинении происходит сравнение именно с этими ценами».

На стене зала снова появилась карта с «качалками» в местах добычи нефти и заводами – местами ее переработки.

«Достаточно странно, на мой взгляд, сравнивать цены в Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком автономном округе, Томске и Самаре с ценами в Аугусте и Роттердаме. Применение цен Аугусты и Роттердаме в регионах добычи было бы сочтено (и мне это известно, потому что я неоднократно сталкивался с антимонопольным комитетом) умышленным завышением цен и недобросовестной конкуренцией. Я уж не говорю о том, что аналогичные претензии имели бы ко мне акционеры компании ЮКОС, в интересах которых я работал. В регионах добычи отсутствовала рыночная цена, потому что рыночная цена, это цена, по которой заключают между собой сделки независимые между собой поставщики и покупатели (это так, мне это было известно, это было законно) в сравнимых объёмах, в то же самое время, на таких же условиях. Мне было известно, что де-факто сделок подобных объемов, то есть миллионы тонн в месяц, между независимыми производителями и покупателями не происходит в регионах добычи. Сделки происходят между одними добывающими предприятиями, входящими в состав вертикально-интегрированной нефтяной компании ЮКОС, ЛУКОЙЛ, ТНК, «Сибнефть», «Роснефть» и так далее, и их торговыми предприятиями. Тем не менее, имелись так называемые средние цены поставщиков, т.е. цены, по которым шла эта реализация. Именно средние цены рассматривались налоговыми, антимонопольными органами как база для сравнения. Причина этому мне также была понятна и была очевидна, поскольку если какое-нибудь добывающее предприятие по каким-либо причинам резко бы завысило цену, то для торговых предприятий было бы выгодно разместить заказ у других добывающих предприятий в данном регионе, поскольку мощности по добыче до 2003 года всегда превышали возможности по экспорту и внутреннему рынку. Вот мы ВСЕГДА могли на самом деле добыть больше – была бы оплата. За компанию ЮКОС я отвечаю, за ближайших мне конкурентов я также в значительной степени отвечаю, мы хорошо представляли себе мощности их добычи.

Средняя цена в регионах определялась налоговыми органами, куда мы сдавали свои ежеквартальные отчёты, которые легко определяли эту цену, зная нашу добычу, выручку от реализации, получая в оригиналах или в копиях наши договоры по купле-продаже. Естественно, без монопольного сговора, запрещенного законам, цены поставщиков не могли быть РАВНЫМИ друг другу. Они могли быть близкими друг другу. Наше антимонопольное законодательство сначала устанавливало вилку в 30 процентов, (т.е. считалось нормальным, если цена отклонялась от средней на плюс-минус 30 процентов), потом эта вилка в 1999 году была снижена до 20 процентов. Именно в пределах этой вилки и колебались, как правило, цены всех поставщиков. Это мне известно, это мы проверяли, для нас это было важно, это проверяла налоговая инспекция, ведь если происходили отклонения, нас бывало, что наказывали, а иногда, конечно, отклонения происходили, потому что предсказать цены очень трудно. Это нормальный рабочий момент, это нормальные рабочие штрафы, какая компания их не платила.

Я обращаю внимание, что для уголовного дела, насколько мне известно, и насколько сторона обвинения считает необходимым говорить, говоря, правда, о Роттердаме и Аугусте, имеют значение не максимальные цены в регионе и даже не средние цены – МИНИМАЛЬНЫЕ! Были ли продажи заведомо ниже минимальной цены. Опять же в моём понимании и это не хищение. Но тем не менее, если цены были ниже минимальной цены, здесь возможен вопрос. Для таких регионов имеет смысл сравнивать, вот я уже показал, где происходит добыча – это Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский автономные округа – это основная добыча, здесь суммарно порядка 70 процентов общероссийской добычи. Самара – здесь небольшая добыча. То есть основной блок, где существует основное количество компаний и складываются основные цены, где всегда можно, грубо говоря, добрать объёма, если у тебя его не хватает, это, естественно, ХМАО и ЯНАО, но хотя есть и другие регионы, где происходит добыча. Вообще в России добыча происходит в очень многих регионах.

Если мы посмотрим на схему магистральных трубопроводов, - на стене появилась карта, уже испещренная линиями трубопроводов, - то мы видим, вот очень близко на этом рисунке показана система нефтепроводов, где мы ФАКТИЧЕСКИ сдаем нефть, где ФАКТИЧЕСКИ устанавливались цены в договорах. Это фактически единый регион». Судья внимательно разглядывал карту, следуя взглядом за лучом лазерной указки Ходорковского.

«Нет, я от этого умру когда-нибудь!»

«Сторона обвинения запросила налоговые органы по поводу региональных цен. У них, Ваша честь, иногда пробивается взвешенная позиция…, - продолжил Ходорковский, листая свои записи. – Вот, господин Хатыпов обращается к руководителю межрегиональной инспекции по крупным налогоплательщикам Васильеву. Вот он получает эти среднерыночные цены. Вот таблица, которую им прислали». На стене показали ответ налоговиков по запросу следователя «Средние цены производителей на нефть по российским регионам в 2000 году». – «На странице 43 ОЗ  указано, что «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть» в своих договорах купли-продажи нефти, запланированной к добыче в январе 2000 года, указывали цену в 750 рублей за тонну». Обращаю внимание суда, что в это время средняя цена за тонну в ХМАО составляет 910 рублей за тонну, в ЯНАО - 674 рубля. То есть эти 750 рублей, о которых говорит обвинение, ровно попадают в середину...». Точно такая же ситуация была и по другим месяцах того же 2000 года (цены ЮКОСа соответствовали региональным). «Середина!», «Не выбивается никак цена!» - комментировал Ходорковский.

Занялись 2001 годом. И вновь цены «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть» сравнивались со средними в регионах. Причем цены «дочек» ЮКОСа были даже выше региональных. «Это все «безвозмездно», Ваша честь. То есть вот цены среднерегиональные, а у нас выше!» - объяснял Ходорковский, указывая, что цены Роттердама, Аугусты все равно в 4-5 раз выше. Затем пошел 2002 год. К этому времени, напомнил Михаил Ходорковский, уже прошла полная консолидация ЮКОСа, «вся прибыль юкосовская». Цена за тонну нефти у дочек колебалась в пределах 820-1200-2200 рублей, в регионах добычи 709-1800 рублей. «Мы не выходим по-прежнему за границы», - снова напоминал Ходорковский. «Ноябрь 2002 года…У нас цена – 2021 руб., ХМАО - 1591, ЯНАО – 1553 рубля. В декабре 2002 – у нас цена хищения 1950 рублей… ЦЕНА ХИЩЕНИЯ! Нет, я от этого умру когда-нибудь!» - саркастически заметил Ходорковский, читая очередные данные за месяц. Публика и адвокаты рассмеялись, судья улыбнулся.. Прокуроры (а сегодня их было только двое, Лахтин и Шохин) не оторвались от своих ноутбуков.

Пошел 2003 год. И снова цена тонны нефти, добываемой предприятиями ЮКОСа, «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть», не выбивалась за рамки региональных цен, а где-то опять же была и выше среднего. Например, в июле расклад был такой: цена ЮКОСа - 1530 рублей, цена в ХМАО - 1387 рублей, цена в ЯНАО - 1438 рублей.

«Вообще-то при обвинении в хищении, если это нормальное обвинение, построенное на нашей Конституции, а не на Конституции Советского Союза, на нашем Гражданском кодексе, а не на тех законах, которые действовали в Советском Союзе, цена сама по себе исключает вопрос безвозмездности и тем более хищения. Но то, что я помню, - наши цены соответствовали средним ценам в тех регионах, где происходили сделки купли-продажи. Я помню, что если вдруг цены отклонялись за 20-процентный барьер, налоговые органы заставляли нас поправлять цену. Недобрали с нас налогов в связи с тем, что мы ошиблись с ценой, выпали из средней в предыдущий квартал – нас просят завысить цену в следующий квартал, чтобы компенсировать выпадающие налоговые поступления. Никаких проблем не было! Обычная ситуация. У нас целый пост налоговый сидел. Все цены они контролировали. Никаких существенных отклонений от тех региональных цен, которые были в регионах купли-продажи нефти, естественно, не было. Ну а то, что есть в материалах дела, - вы сами видите. Там ситуация даже более выпукло представлена».

Ходорковский предложил обратиться к практике Президиума Высшего Арбитражного суда, который в ноябре 2002 года рассматривал претензию к «Роснефти» по поводу трансфертных цен. Ходорковский отметил, что сторона защиты будет просить о приобщении к материалам дела данного судебного акта.

Еще раз посмотрели таблицу за декабрь 2000 года. «Цена в ХМАО 1205 рублей, в ЯНАО 840 рублей. Мы устанавливаем цену в 1201 рублей за тонну. Если вернуться к решению президиума Высшего Арбитражного суда, то там будет указана цена, по которой компания «Роснефть» продавала нефть, в декабре 2000 года она обязалась продать до конца 2001 года от 9 млн. тонн нефти по цене 1100 рублей за 1 тонну. И президиум Высшего арбитражного суда не увидел оснований признать сделку по такой цене недействительной или наносящей ущерб, а уж тем более хищением! - Судья снова записывал. – И уж у меня не было оснований полагать, что если Высший Арбитражный суд признает эту цену нормальной, то моя цена будет сочтена ХИЩЕНИЕМ!».

Прервались на 5 минут.

«Завтра я планирую завершить свое выступление в этой части и просил бы дать мне возможность подготовиться», - попросил после перерыва Ходорковский. Судья согласился. Затем с заявлением выступил Платон Лебедев. Текст высвечивался на стене зала. «Заявление о преступлении, - начал Платон Лебедев. Судья Данилкин, вздохнув, снял очки и, подпер щеку рукой, приготовился слушать.

Следователь Алышев знает Ходорковского Платона Леонидовича

Лебедев отметил, что ни один факт преступной деятельности группы «Каримова и Со», которые он излагал в предыдущих шести заявлениях о преступлении, «до настоящего времени никем не опровергнут».

Лебедев напомнил суду тезисы своего отвода прокурорам Шохину и Лахтину от 18 сентября 2009 года: «Такая параноидальная наклонность к фальсификации и шизофреническим утверждениям – это патология, это диагноз, т.е. «клиника», что не имеет ничего общего с правом, и не может объясняться обычным стремлением «лизоблюдов» и «холуев» угодить власти (служебным рвением)».

Далее Лебедев процитировал следователя Алышева, который вписал в постановление о привлечении Лебедева в качестве обвиняемого и в ОЗ следующую фразу из более раннего постановления следователя Каримова: «…по заказу Лебедева…в 1997 году…было учреждено ООО «ЮКОС-Москва», которое стало управляющей компанией для ОАО «НК ЮКОС»». Более того, в обвинении Ходорковского отыскалось точно такое же утверждение, но только уже с фамилией экс-главы ЮКОСа.

«Естественно, Лахтин (адекватность и вменяемость которого в силу бессмысленности, даже не комментируется) с «предельной точностью» озвучил эту ложь в апреле 2009 года с целью обмана и введения в заблуждение Хамовнического районного суда», - заявил Лебедев, подчеркнув, что компания «ЮКОС-Москва» в 1997 году «в природе не существовало вовсе» («ЮКОС-Москва» стала управляющей компанией для ЮКОСа лишь 3 мая 2000 года).

В конце концов, отмечал Лебедев, следователь Алышев «из Лебедева П.Л. и Ходорковского М.Б. изобрел третьего фигуранта – Ходорковского П.Л». По словам Лебедева, «это не плагиат, а личное изобретение Алышева, т.к. в Мещанском суде «третьим фигурантом» у Бирюкова-Каримова-Шохина был Лебедев М.Б.». Публика громко смеялась. «Там кому смешно – приставы, выводите без предупреждения!» - сердился судья Данилкин на зал.

Как обычно, Платон Лебедев просил занести его заявление в протокол судебного заседания, как обычно, просил предупредить его об уголовной ответственности за заведомо ложный донос и направить выписку из протокола в Следственный комитет при прокуратуре РФ «для разрешения в установленном законом порядке».

«Я вас предупреждаю об уголовной ответственности по статье 306», - отреагировал судья Данилкин только на одну просьбу Лебедева.

Завтра заседание начнется в 10 утра.