Георгий Гарникович, когда в апреле 2006 года Вашего сына арестовали, не возникло ли у Вас предчувствия надвигающейся беды и трагедии? Как вообще семья справилась с его арестом?

То, что произошло с нами, я не желаю никому, даже врагу своему, не пожелаю того, что произошло с нами. А насчет начала этой истории, никто из нас не ожидал, что его арестуют, просто, наверное, подумали, что возьмут, ну пожурят и отпустят, чтобы он не работал в ЮКОСе, чтобы не защищал ЮКОС. Идея его была такая, что он пошел спасать ЮКОС, потому что сверху было сказано, что ЮКОС может существовать, одна из лучших так сказать фирм. И была телеграмма сверху прямо, он мне показывал Вася, что поздравление с 10-летием ЮКОСа, где показано, что ЮКОС не то что налоги не платил, но он был передовым во всем. Ну, мы думали, что обойдется все это, никогда не ожидали того, что может быть такой конец.

Василий никогда не жалел о том, что незадолго до ареста он занял пост исполнительного вице-президента ЮКОСа? Ведь, возможно, это решение в какой-то степени предопределило арест.

Во-первых, он не жалел, потому что он знал. Я не знал. Он пришел, сказал, что «я дал согласие на пост вице-президента только с одной целью: чтобы защитить ЮКОС, чтобы ЮКОС продолжал жить, пока все это не уляжется». И он готов был, он знал: «Я знаю лучше всего, что происходит, я сделаю так, что ЮКОС будет жить и процветать». Вот его главная была идея. Она была еще подогрета тем, что сверху сказали, что пусть ЮКОС существует и так далее. Но, как мы знаем, все это было неправильно, не соответствовало истине. Поэтому он и пострадал.

А чем вообще для Василия Георгиевича была работа в ЮКОСе?

Они же работали, грубо говоря, с утра до ночи. Однажды мы были в центре, и я пришел к нему часов в 11 вечера – они работали. Вся его юридическая группа работала, он меня завел туда, показал, говорит: «Вот посмотри, как надо работать, чтобы Россия встала с колен. Надо работать вот так». И они же действительно выиграли вообще все, что можно. Выиграли как за границей, как и внутри. Все юридические задачи были им решены. И… и он был один из передовых и любил… работали они с утра до вечера, васов в 11, в 12 только мы его видели по воскресеньям. Для него ЮКОС – это была его жизнь.

Вас пускали в СИЗО на свидания с сыном? Он вам рассказывал, что его там фактически не лечат и держат в ужасных камерах? Что следователи принуждали его оговорить Ходорковского и Лебедева? Делился он с Вами этим или Вы, как и все остальные, узнали эти подробности из публичного выступления Василия Георгиевича в Верховном суде?

Мы были у него один раз в начале. Тогда он был настроен, что скоро он выйдет, ничего такого нет. За ним нет никакого преступления и нет никаких моментов, которые бы его задержали. Он нас настроил оптимистично. А второй раз мы встречались уже в самом конце, уже когда он был сильно болен, и он был в больнице. Вот это вторая встреча. Нет, он не говорил. Все остальное уже произошло. Вот вся эта его речь знаменитая в Верховном суде и так далее. Мы это узнали прямо уже на месте, то есть мы не знали об этом.

Почему следователи, прокуроры, судьи, тюремные врачи поступили с Вашим сыном так, как они поступили?

Им надо было выполнять свое задание, которое они получили сверху. Они люди маленькие, и не раз мы же… Нас допрашивали, мы посещали…тогда была только Генеральная прокуратура, еще не было Следственного комитета. Мы посещали, нас допрашивали, меня, сына (через несколько месяцев после ареста Василия Алексаняна на допрос к следователю Русановой были вызваны Георгий Гарникович и его младший сын Григорий. О своем процессуальном статусе во время этого допроса Георгий Гарникович затруднился что-либо сказать. «Если уж приглашают в прокуратуру – иди скорее. Может быть, пользу принесешь сыну своему. Поэтому мы охотно шли показать, что он невиновен ни в чем», - поясняет Георгий Алексанян. - ПЦ). Они делали свое дело, им было сказано добиться, они пытались всякими каверзными вопросами выяснить что-то такое, что бы бросало бы тень на Васю или на более высших сотрудников. Но нам было легко, мы спокойно отвечали на все их вопросы. Цель их была одна, как всегда то, что говорил Василий. Ну, вы знаете, как он поступил… Ну, это маленькие люди. Что с них брать? Они за свою карьеру боролись, за лишние звездочки. Наверное, если последить за ними, все они поднялись в рангах. Это дело, которое дает следственным всяким людям поднять карьеру свою, в смыследобиться успеха в своей карьере. Они люди маленькие, я против них никакого зла не держу.

Вас удивила та стойкость, с которой ваш сын прошел через все, выпавшие на его долю испытания? Или ничего другого Вы от него не могли ожидать?

Да нет… Вася это…Конечно, не удивило, это удивительный человек был, целостный. Он рвался в отличие от всех в армию, прыгал с самолета на парашюте, готовил себя к армии. И только по глазам он не прошел. Он хотел быть десантником, занимался карате, у него черный пояс по карате. Сам, собственноручно, ездил куда-то в конец Москвы, где-то в садах они бегали, прыгали, скакали, получил черный пояс… Он готовился к армии, он ко всему был готов. Но глаза у него были, к сожалению. Потом я хотел, чтобы он был медиком, он тоже по той же причине не попал – не пошел на медицинский. Потом выбрал юридический, и пошел на юридический. И с его характером, конечно, ему бы надо было быть прокурором. (смеется.) Он бы всех этих негодяев бы поставил бы на место.

Как растет сын Василия Георгиевича, ваш внук? Какие у него последние достижения?

(в кадре появляется мальчик) 

Растет прекрасно, ему уже 12-й год. Учится он хорошо. Мы пытаемся научить его языкам, он в школе учит английский, немецкий. Дома тоже английский есть у нас, мы пытаемся сделать из него… как отец. Отец был очень одарен. Мне кажется, что он тоже одарен в этом смысле, языки ему даются очень легко. Вася блестяще знал английский, американский и всякие. И выучил он итальянский, и так сам, собственноручно. И он уже готовился к французскому. Но я перебил, пусть Жора… Его тоже, к сожалению, зовут Жора. Вот Жора, давай, Жорка, расскажи о последних успехах.

Жора Алексанян: Последние мои успехи – я стал призером школы по олимпиаде по русскому.

Бабушка (за кадром): Сегодня?

Жора Алексанян: Да. Я тебе рассказывал. И набрал большее количество баллов из шестых классов. Поеду отстаивать честь школы в другие школы.

Георгий Алексанян: Еще был кем? Чемпионом…

Жора Алексанян: Чемпионом школы по шахматам в 4-м классе. Главная мечта – стать юристом, потому что они защищают людей, которых невинно оклеветали, и во-вторых, много дают денег – для содержания потомства это очень важно.

(продолжается разговор с Георгием Алексаняном)

О чем Вы разговаривали с сыном в его последнюю осень? Что его тогда волновало?

В самую последнюю имеете в виду? Его волновало все, что происходило в стране. Он живо интересовался всегда и надеялся на все, и на выборы какие-то и так далее. В общем, он был оптимистом. Он считал, что конец этому людоедству, в общем-то, кончится, что Россия все-таки возьмется за ум и все. Что он пригодится еще для страны – не только он, но и все остальные. Он был оптимистом, надо сказать, в отличие от нас, пессимистов. Ну, мы старые люди уже пессимисты, а он был оптимист, он очень надеялся на то, что Россия действительно станет нормальной правовой страной. Вот об этом мы всегда говорили, спорили обо всем вот этом. Он очень переживал за всех: за Михаила Борисовича, за Платона. Он готов был пойти на все абсолютно. Ну, конечно, так и ушел он из жизни, неудовлетворенный всем этим делом.

Каким поступком сына вы больше всего городитесь?

Например, я бы гордился таким поступком: когда начали посылать нам деньги на эти разгромные 50 миллионов <залога>. Конечно, мы собрали около 1,5 миллиона,  остальное дали друзья. Я собрал все документы, они у меня целый вот такой ящик: кто прислал, как прислал. Потом, когда деньги вернули, я все раздал назад и большинство людей отказывались брать деньги, сказали, пусть останется на лечение. В общем, мы пережили очень много с Надей. Но он однажды достал пачку. Я говорю: «Что это за бумаги, Вася?» А он говорит: «Я вот посылал деньги всем больным детям». И в ту стопку, где я собирал все эти документы, потому что мы эти деньги раздали по больным детям и так далее. Вася посылал, и мы посылали и так далее – больные дети, на операцию и так далее. И вот выяснилось, что он это делал все время во время работы. У него зарплата была хорошая. Кроме того, что он помогал нам всем в семье, он, оказывается, без звука… мы об этом не знали… Дал мне целую пачку документов, где он, оказывается, просто сам и никому не говорил, что он посылает деньги больным детям и так далее. Пожалуй, это такой хороший, человеческий, мужской поступок. И этим можно гордиться своим сыном.