Ритуальное унижение переводчика Сомова

«Мы просим допросить в качестве свидетеля гражданина Великобритании Стивена Джонса Уилсона», - заявил в начале заседания адвокат Константин Ривкин. В зале сидели знакомые по прежним заседаниям лица – иностранные граждане, а также Юрий Сомов, ранее уже переводивший допросы свидетелей защиты в зале номер семь. Свидетель Уилсон сказал суду, что не владеет русским языком.

Юрий Сомов со свидетелем подошел к трибуне. «А переводчик – он судом приглашен, и его деятельность оплачена из государственного бюджета?» - тут же вскочил Лахтин. «Я вам объясню. Суд переводчика не приглашал, переводчик Сомов приглашен… - уточните, кем?» – попросил адвокатов судья. – «Поскольку он уже участвовал в нашем процессе, мы попросили его еще раз нам помочь», - пояснил Ривкин.

«Я должен как государственный обвинитель выяснить незаинтеерсованность переводчика, к тому же он уже участвовал в судебных заседаниях!» - не садился Лахтин.

«Вы получили ответ на свой вопрос?» - спрашивал судья у прокурора. Лахтин упорствовал. «Отводы судом уже дважды рассматривались. Переводчик был допущен судом для участия в заседании, - напомнил Данилкин. - Судом не оговаривалось, что он был допрошен для допроса конкретных специалистов! Валерий Алексеевич, садитесь!» - сердился судья. – «Может быть, его документы аннулированы!» - не унимался прокурор. - «Разъясняю вам, что переводчик Сомов был допущен к участию в процессе, для перевода показаний свидетелей, никаких оговорок в моем постановлении не имеется! Вам понятно?!» - разозлился судья. «У нас тогда будут вопросы к Сомову. Или хотя бы удостовериться, Сомов это или не Сомов!» - искал лазейки прокурор. Зал смеялся. «Ничего смешного!» - бурчал Лахтин. И тут же отчитался перед интернетом. Судья попросил у Сомова паспорт – специально для Лахтина : «Валерий Алексеевич, ознакомьтесь!». Лахтин забрал документ и долго его изучал. «Мы Вам копию сделаем, Валерий Алексеевич!» - пообещал упрямому прокурору судья. «А это единственный паспорт Сомова? Может, он имеет паспорт и другого государства?» - ни к месту спросил Лахтин, снова вызывая смех в зале. – «Вопрос снимается!».

«А можно задать вопрос Сомову? О его заинтересованности! Это требование, которое я обязан выполнять, как и другие участники судопрозводства!» - снова вскочил Лахтин. «Вопросы о заинтересованности Сомова уже выяснялись!» - напоминал судья. «Прошло время…» - констатировал Лахтин. «Пожалуйста, задайте вопросы. Но не злоупотребляйте!» - дал время прокурору судья. «Кто пригласил Вас в суд?» «Как и прежде, юридическая компания Гринберг Трауриг». «На каких условиях вы были приглашены в суд?» - спрашивал прокурор. – «Условия изменились?» -спрашивал судья. «Нет, не изменились!» - отвечал Сомов. «Вопрос снят! - кричал судья. - Валерий Алексеевич, не затягивайте процесс!» «Каким образом вы оказались на территории Российской Федерации?» -спрашивал прокурор. «Прилетел на самолете!» - отвечал Сомов. - «А что, есть другой способ?» - спросил судья у прокурора.

Прокурор Лахтин спрашивал Юрия Сомова, осуждалось ли с ним его поведение на суде, а также то, каким образом будет осуществляться перевод, по какой тематике. Тот отвечал, что это не обсуждалось. «Валерий Алеексеевич, вы злоупотребляете своим правом!» - заявил судья. «Вы с защитниками Ходорковского и Лебедева обсуждали ваши действия в сегдняшнем судебном заседании? Суть этого дела?» - не обращая внимания на судью, спрашивал прокурор. «Суть этого дела мне известна, хотя бы из СМИ. С защитниками я не обсуждал, как я буду переводить, это их не касается», - отвечал Сомов.

Дискуссия набирала обороты. «Я не понимаю мотивации вашей явки в суд!» - заявлял прокурор. Судья пытался увещевать прокурора, тот не слышал и спрашивал дальше: «В Великобритании Вы встречались со свидетелем?» - не унимался прокурор. «Не встречался», - отвечал Сомов. «В любой другой стране вы встречались с вышеуказанным свидетелем перед процессом?» «Никогда». –«А с защитниками Ходорковского и Лебедева встречались?» «Что-нибудь изменилось с тех пор, как Вы отвечали на эти и подобные вопросы?» - спросил переводчика судья. «В моем прошлом за эти полтора месяца ничего не изменилось». «Я правильно понимаю, что ваше участие в сегодняшнем заседании защитниками не оплачивается?» -спрашивал снова прокурор. «Правильно понимаете». «А договоренность была об оплате впоследствии?» «Нет». «Вы уверены, что правдиво отвечаете на вопросы?» - спросил Лахтин. Зал охнул от наглости прокурора.

Тот же снова спрашивал о встречах переводчика Сомова с адвокатами. Юрий Сомов отвечал , что встречался с Ривкиным. «Если я вам адрес назову, вспомните?» - предлагал разведчик Лахтин. – «А по телефону разговаривали?» «Да.» «Поскольку адвокат Ривкин является участником уголовного судопроизводства, о чем вы разговаривали?» «О времени начала сегодняшнего заседания». «И вы даже не поинтересовались, в чем будет смысл вашего участия в заседании?» - спрашивал Лахтин. «Валерий Алексеевич, ну вопрос-то бессмысленный! Вы злоупотребляете своим правом. Я снимаю!» - негодовал Данилкин. «И вы даже не поинтересовались, слова какого лица вы будете переводить? Вы знаете кого?» «Ну сказали же сегодня! Стивен Джонс Уилсон! Может, перейдем к допросу?!» - спрашивал судья.

Лахтин интересовался, работал ли Сомов с Дагом Миллером, с другими свидетелями на процессе, переводил ли какие-либо документы, связанные с компанией ЮКОС, называл имена зарубежных юристов Ходорковского, интересовался, знаком ли Сомов с ними. «Ведь ваше реноме бесспорно, как вы утверждаете!». – кричал Лахтин. «Ваша честь, прошу снять вопрос! Государственный обвинитель пытается влезть в тайну адвокатской компании!» - заявил Михаил Ходорковский. - «Я на территории Российской Федерации ничем абсолютно не связан!» - заявил Лахтин. Зал возмущенно загудел. «Ого!» - поразился адвокат Юрий Шмидт. «Нам навязывают участие в процессе иностранных специалистов! И неизвестно еще для чего?!» -волновался прокурор. «С целью шпионажа!» - саркастически заметил Шмидт. «Может быть, не исключаю!» - на полном, похоже, серьезе поддержал эту версию Лахтин. «Валерий Алексеевич! Валерий Алексеевич! Извините, что повышаю голос, но у меня есть еще молоток! Сейчас буду стучать!» - кричал председательствующий. «Нам нужно полчаса для заявления отвода переводчику Сомову!» - заявил Валерий Лахтин. «Мы возражаем! – тут же поднялся Константин Ривкин. - У свидетеля время ограничено. Если у Лахтина есть что сказать, пусть говорит сейчас. Он тут хвастался, что скорочтением владеет, иностранными языками – вот и пусть говорит!» «Инкриминируемое деяние готовилось годами!» - кричал Лахтин.

«Перерыв до 11.15!» - объявил судья. Валерий Лахтин тут же бросился отчитываться перед интернетом о только что проделанном им безобразии в зале номер семь.

-----------------

Бесплодные попытки прокурора отвоести иностранного свидетеля: а вдруг он шпион?

После получасового перерыва у Лахтина снова появились вопросы к «гражданину Сомову». Он спрашивал, сколько раз тот встречался с Ривкиным, Клювгантом… Сомов отвечал , что в России раз десять. «На этих встречах всегда господин Попордало присутствовал?» «Как фамилия?» «Попордало». «Такого человека нет!» -заявили и Платон Лебедев, и Константин Ривкин. «А человек с похожей фамилией?» - интересовался Лахтин. «Есть Джон Папаллардо, из юридической конторы Гринберг Трауриг. Но его на этих встречах не было», - помог прокурору вежливый Сомов. «Валерий Алексеевич, я вообще не понимаю, о чем речь-то?» - не понимал судья. «Он задание получил!» - предположил Лебедев. «Ну не вы вопросы сейчас задаете! Вы прекрасно понимаете, что это за человек!» - раздражился Лахтин. «Валерий Алексеевич, вы в суде находитесь!» - напомнил судья.

Лахтин продолжал спрашивать. «Вы сказали, что два вопроса!» - напомнил судья. –«Их два вопроса, но я разбил их!» - заявил прокурор. Судья сдержал смех, зал рассмеялся открыто. Прокурор спрашивал, встречался ли Сомов с Марией Логан, с господином Сандерсом? «Встречался, - отвечал Сомов. – Это касалось того, готов ли я оказать помощь или нет. И я сказал, что готов оказать помощь».

«Я прошу прекратить издевательство над здравым смыслом! Кроме того, вопросы к переводчику превратились уже в допрос свидетеля! Я понимаю, что товарищи шлют с помощью механизма, который стоит у Лахтина на столе, вопросы, но они не по этому делу!» - заявил Платон Лебедев. Лахтин скромно прикрыл крышку ноутбука. «Вопрос снят! У вас есть заявление об отводе?!» - потребовал от прокуроров судья.

«Да, - встал Валерий Лахтин. – заинтересованность Сомова в исходе данного дела в следующем. Ранее он участвовал в переводах в судебном заседании по данному делу; присутствовал в зале судебного заседания помимо переводов; преводил показания конкретно Хона, Сандерса, Костьюшко Моризе; он достаточно подробно и активно интересуется ходом данного уголовного процесса, осведомлен о ходе судебных заседаний, постоянно интересуется ходом процесса, показаниями свидетелей в средствах массовой информации… выполнял переводы вышеуказанных свидетелей, допрошенных в судебном заседании… Ранее его компания указывала адвокатам услуги за рубежом по допросу Дага Миллера, в процессах по искам ЮКОС Кэпитал САРЛ, по искам миноритарных акционеров ЮКОСа в США . Как было установлено в судебном заседании, и раннее Сомов сам подтвердил, что он неправильно переводил показания Хона. Он заранее имел вопросы и ответы на бумажке, перевод опережал слова Хона. Оплата производилась не из бюджета государства, а защитниками. И вообще он судом в качестве переводчика не утвержден. Его деятельность направлена на противодействие стороне обвинения. Постоянно встречался с защитниками, обсуждал перевод, вместе с защитниками настроен на достижение общего результата по защите Ходорковского и Лебедева. Поэтому мы считаем, что …ээээ…мы заявляем отвод. Участие гражданина Сомова в заседании в качестве переводчика недопустимо!».

«Суд, выслушав заявление об отводе, отказывает в рассмотрении его по существу, поскольку основания для отвода Юрия Сомова уже были ранее дважды рассмотрены судом, и в отводе Юрия Сомова как переводчика уже было отказано. Иных доводов, которые могли бы быть рассмотрены судом, суду не представлено!» - тут же объявил Виктор Данилкин. Лахтин бросился стучать по клавишам.

Наконец начали допрос свидетеля. «Стивен Джонс Уилсон!» - представился высокий мужчина в сером костюме, белой рубашке и красном галстуке. Юрий Сомов переводил. «Я являюсь директором компании на Гибралтаре, предоставляющей налоговые услуги», - рассказывал свидетель.

«Мы хотели бы удостовериться в личности…» - протянул руку к трибуне прокурор Лахтин. – «Суд уже удостоверился!» - заявил судья, готовый уже предоставить слово адвокатам для допроса. – «У НАС сомнения! Я вправе удостовериться!!! Поскольку мы полагаем, что допрос данного гражданина в связи с его ЯВНОЙ заинтересованностью в исходе дела недопустим! И он связан с защитниками, которые явно готовили его к допросу!» - выступал неугомонный прокурор.

Секретарь суда ушла печатать копии документов свидетеля. Платон Лебедев пытался успокоить разволновавшегося адвоката Шмидта: «Его основная проблема – ему тут мало платят». Лахтин услышал слова о себе. «Я конечно не реагирую, но все же слышат! Дискредитируют государство! И меня!» - возмутился прокурор. – «Это разговор адвоката с подзащитным! О чем речь вообще!» – возмутился Ривкин. «Я же все слышу и все понимаю! Или выведите их из зала суда!» - предложил Лахтин. «Так, закончили! Присядьте!!!» - вскричал судья. Наконец секретарь предоставила копии документов прокурорам, те начали переговариваться. «Государственный обвинитель, вы злоупотребляете своим правом!» - рассердился снова судья. – «Как он появился здесь?!» -возмущался прокурор. «Вопрос снят! Продолжаем допрос!» - кричал судья. «Тогда у нас заявление о заинтересованности свидетеля, мы хотим задать несколько вопросов, мы хотим заявить о недопустимости допроса свидетеля», - говорил Лахтин. «УПК предусматривает четкую регламентацию допроса свидетеля! Допрашивает та сторона, которая пригласила! Пожалуйста, Константин Евгеньевич! Валерий Алексеевич, присядьте!!!» - злился председательствующий.

Наконец начали допрос по существу.

Зарубежный налоговый консультант ЮКОСа раскрывает тайну корпоративной структуры НК

«Поясните, пожалуйста, суду, кто вас пригласил в зал заседаний?» -спросил адвокат Ривкин. – «Послушайте ,мы уже сегодня столько раз это выясняли, а…» - устал судья. –«У переводчика, ваша честь!» - напомнил адвокат. Зал рассмеялся, судья смущенно потер лоб. «Мне позвонил адвокат Ривкин и спросил, смогу ли я приехать в Москву в суд, в связи с чем я здесь», - пояснял Уилсон.

«Я работал в НК ЮКОС с мая 2002 года по сентябрь 2006 года», - рассказал свидетель. С Платоном Лебедевым он никогда не встречался, а с Михаилом Ходорковским встречался один раз, коротко, несколько лет назад на совещании с руководством, где было много других людей. На вопрос об образовании, профессиональной подготовке, карьере господин Уилсон рассказал, что имеет степень в области экономики, которую он получил в Великобритании, имеет профессиональную квалификацию, он входит в сертифицированный институт налогообложения Великобритании, также имеет степень магистра деловой администрации, которую он получил в Лондонской школе экономики. «Я работал в фирме Делойт в Лондоне , где занимался вопросами налогообложения, с 90-х годов работал исключительно в сфере международного налогообложения. Я уехал из Великобритании в 95 году в Сингапур, где проработал три года, с 98 года по 2006 год я работал в Москве. В сфере международного налогообложения. Когда я приехал в Москву в 98 году, первым моим местом работы была компания Куперс энд Лайбранд, одна из двух бывших компаний Прайсвотерхаускуперс. Там я руководил отделом по финансовым услугам. Затем стал все больше работать с клиентами из нефтегазовой сферы. В 2002 году я пришел на работу в ЮКОС. Мое задание в ЮКОСе было в том, чтобы создать департамент по международным налогам. Я также должен был обеспечивать, чтобы все нероссийские налоговые обязательства удовлетворялись, оплачивались. Я подчинялся господину Мизамору, финансовому директору ЮКОСа», - рассказал свидтеель. «Вы сказали, что занимались международным планированием и международными налогами. Это была основная ваша специализация?» -«Да , международные налоговые услуги были моей сферой работы в ЮКОСе. Многие российские компании присматривались к вложению инвестиций за рубежом. Больше всего меня интересовало предоставление консультаций компаниям для инвестиций их средств за пределами России». «А не поясните ли вы суду, в чем заключалось международное налоговое планирование?» «Может быть, применительно к нам?» - предложил судья. – «Он сказал, что он в ЮКОСе этим занимался», – заметил адвокат. Лахтин тут же воспользовался моментом: «Может быть мы определимся, как мы допрашиваем его, как свидетеля или как специалиста?» «Я еще до того как вы встали, попросил скорректировать вопрос!» - отметил судья. Прокурор сел. «В контексте того, чем я занимался в России, международное налоговое планирование предусматривает следующее – консультирование российской компании о том, как работает налоговая система за пределами России. Также разъяснения российским компаниям, какие возникают последствия, если их денежные потоки пересекают границу. Элемент планирования касается того, какой из многочисленных вариантов компаний выбрать . выбор того варианта, который оптимально подходит компании, ее коммерческим и стратегическим целям. В этом контексте соблюдение налогового законодательства не менее важно, чем налогового планирование, чтобы все обязательства по налогам были выявлены и оплачивались своевременно. Именно в таком случае возникает оптимальная возможность для налогового планирования». «Правильно ли я понимаю, что все вами сказанное имеет отношение к работе в ЮКОСе?» «То, что я сказал, и было причиной моего приглашения на работу в ЮКОС. Также объясняет то, почему я мог делать то, что меня просили делать в ЮКОСе». «А из какой организации вы пришли в ЮКОС?» -«Уже называлось..» - помнил судья. Свидетель повторил: «Я работал в Прайсвотерхаускуперс, в московском отделении, которое обслуживало клиентов из горнодобывающей отрасли и энергетики». Работа Уилсона в Куперс энд Лайбранд длилась несколько месяцев, потом компания объединилась с Прайсвотерхаускуперс, пояснил свидетель. «Приходилось ли вам сталкиваться с компанией ЮКОС в период работы в Прайсвотерхаускуперс?» «Осенью 98 года был кризис и резко снизился объем работы в финансовом секторе, отдел, который занимался налоговой практикой, уменьшился в объеме. И перед нами встала задача – обеспечить рост существующего портфеля клиентов, главным образом, за счет предоставления новых услуг. Но международными налоговыми услугами ЮКОС тогда еще не пользовался. Задача была в том, чтобы расширить спектр услуг, включить международные налоги. Это не ограничивалось ЮКОСом, а касалось и других нефтяных компаний. Сначала это было сложной задачей. Но когда я начал говорить с клиентами, понял, что мои профессиональные навыки могут быть полезны. В России были ряд компаний, которые хотели инвестировать свои средства за пределы страны. Некоторые из этих компаний были для этого недостаточно хорошо структурированы, и они хотели упорядочить эти свои зарубежные структуры. Чтобы повысить эффективность управления ими, подготовиться к привлечению капитала на зарубежных рынках капитала. Они хотели наращивать собственные операции». «Правильно ли я понимаю, что вы, работая в Прайсвотерхаускуперс, давали рекомендации сотрудникам ЮКОСа по совершенствованию их структуры, компании?» «Я давал консультации ЮКОСу по ряду вопросов – и по оптимизации корпоративной структуры, и по желанию расти. В случае ЮКОСа также шла речь о создании зарубежной торговой структуры…создании корпоративной структуры, которая могла бы заниматься стратегическими инвестициями, помогать реализовывать желание компании работать за пределами Российской Федерации. Часть этой структуры касалась бы казначейства. Я впервые начал работать с ЮКОСом в конце 99 года. Я узнал, что оказывается у ЮКОСа уже есть два зарубежных стопроцентных дочерних предприятия. Одно в Великобритании, другое в Нидерландах. Соответствующие лицензии от Центробанка уже были получены, в 95 и 98 годах, которые позволяли компании ЮКОС расширять свою деятельность за рубеж. Задача заключалась еще и в том, чтобы дать рекомендации, какую именно структуру выбрать ЮКОСу, которая бы соответствовала этим полученным лицензиям. Первая компания была ЮКОС Ю Кей Лимитед. Вторая – ЮКОС Финанс Би Ви. Обе на сто процентов принадлежали головной компании». – «Вот вы назвали несколько направлений совершенствования корпоративной структуры. А эти фирмы к какому направлению принадлежали?» - «ЮКОС Финанс Би Ви была создана и управлялась компанией в Нидерландах. В Нидерландах традиционно создаются холдинговые компании. Таким образом, быстро стало очевидно, что в случае приобретения ЮКОСом стратегических инвестиций за пределами России многие из них могут как раз располагаться под ЮКОС Финанс Би Ви. Так произошло в случае компании Мажейкяй Нафта, Транспетрол и рядом других приобретений. В порядке предыстории – в случае таких стратегических инвестиций в Нидерландах не облагается налогом прибыль на приобретение капитала и на дивиденды. Поэтому получение лицензии в Центральном банке России для действия ЮКОС Финанс Би Ви в Нидерландах было логическим шагом. Идеи, которые обсуждались с ЮКОСом в 2000-2001 годах, касались того, как можно использовать эту нидерландскую компанию. Превоначально мы считали, что компании можно предложить функцию казначейства ЮКОСа. Работая с этими компаниями, я всегда полагал, что они будут предоставлять всю информацию Центральному банку России, и он будет осуществлять надзор на постоянной основе.

ЮКОС Ю Кей Лимитед была зарегистрирована в Великобритании, там же она управлялась, в связи с чем компания являлась налогвым резидентом Великобритании. Во многих странах, включая Великобританию, трудно подводить структуры под ту или иную компанию так, чтобы они не подлежали налогообложению по английскому законодательству. Исходная концепция деятельности казначейства компании заключалась в том, чтобы осуществлять эту функцию в рамках такой структуры, которая позволит централизованно накапливать средства в одном месте и затем предоставлять средства в периметре консолидации группы ЮКОС, там где они нужны, в том числе и в России, по мере возникновения необходимости, например, для капитальных расходов. Но в идеале процесс централизации и реинвестирования денежных средств должен был осуществляться так, чтобы снизить налоговое бремя. На этом месте, с учетом сказанного, Великобритания не была идеальным местом. Я задумался, как улучшить именно эту часть структуры. Я передал предложения на рассмотрение в ЮКОС. И почти одновременно сложились два комплекта обстоятельств. Первые обстоятельства – я рекомендовал НК ЮКОС , чтобы она подумала о том, чтобы переехать в качестве налогового резидента в другую юрисдикцию, применительно к ЮКОС Ю Кей Лимитед, выведя ее из-под юрисдикции Великобритании и разместив на Кипре. В это время я работал в Прайсвотерхаускуперс, сотрудничал тесно с отделением Прайсвотерхаус в Лондоне, и вместе мы составили комплексное предложение для ЮКОСа, как превратить ЮКОС в налогового резидента Кипра. Цель такой налоговой миграции была в том, чтобы освободить ЮКОС Ю Кей Лимитед от налогового обложения Великобритании. Суть мероприятия – в том, чтобы компания попадала под налогообложение в такой стране, в частности, Кипра, которая не облагает налогами внутренние операции, которыми компания-налоговый резидент Кипра занимается за пределами страны. Это совершенно законная практика. Поскольку там, где компания является резидентом, это вопрос факта и обстоятельств. Если компания управляется на Кипре, или в соответствии с договором между Кипром и Великобританией, то и налоги она платит также на Кипре, а не в Великобритании.

Второй вопрос касался того, что Центральный банк сделал целый ряд послаблений в налогообложении, в частности, в размещении инвестиций в регионах России и СНГ. Выяснилось, что лучше создать налоговое подразделение в Армении, которое и будет осуществлять функцию зарубежного казначейства. И это будет предпочтительнее, чем использовать для этого ЮКОС Ю Кей Лимитед в Великобритании. Так ЮКОС сформировала третью компанию, в Армении - ЮКОС СНГ. Она должна была заниматься стратегическими инвестициями, казначейскими операциями, это - зарубежная торговая структура. Все эти элементы существовали в рамках дочерних компаний, на сто процентов принадлежащих НК ЮКОС. Они или непосредственно регулировались Центробанком напрямую, или в случае Армении, существовала процедура уведомления. Не было необходимости получать официальную лицензию. Все структуры, которые подводились под эти компании, на сто процентов принадлежали ЮКОСу. В том числе и структура, которая занималась продажей нефти за рубежом, и которая физически имела отделение в Швейцарии и на Кипре».

«Уточните пожалуйста, применительно к ЮКОС Ю Кей Лимитед Вы сказали, что она выполняла казначейские функции. А нидерландская компания ЮКОС Би Ви какое направление имела?» - «Она была готова выполнять казначейские функции, но не выполняла, компания в Армении была для этого предпочтительнее. И второй момент – я коротко успел сказать о тех налоговых преимуществах, которыми голландская компания давала возможность воспользоваться, что делало ее идеальной холдинговой компанией. Для операционной деятельности, в зависимости от ее характера и географического расположения компаний, за рубежом использовались компании в других юрисдикциях: швейцарская компания как интерфейс для взаимодействия с покупателями, литовская нефтеперерабатывающая компания Мажейкяй Нафта, словацкая транспортная компания Транспетрол, компании в Великобритании Джон Браун и другие.

«Правильно ли я понимаю, что те рекомендации по совершенствованию корпоративной структуры ЮКОСа, о которых вы рассказывали, исходили от вас и от Прайсвотерхаускуперс?» «Я рассказал о предыстории до 2002 года, в течение этого периода я отвечал за департамент по налогам в московском отделении Прайсвотерхаускуперс. Все эти элементы работы, о которых я говорил, выполнялись в московском отделении Прайсвотерхаускуперс, но при участии и других подразделений компании Прайсвотерхаус. Например, лондонское отделение, женевское, отделение на Кипре. В качестве сотрудника этой фирмы я подчинялся компаньонам, партнерам фирмы, вся моя работа перед тем, как передаваться клиенту, утверждалась партнерами».

«Вы упомянули несколько раз лицензии Центрального банка. Не осталось ли у вас в архивах документов по лицензированию, не могли бы вы их предоставить суду?» - спросил Ривкин. Свидетель сообщил, что имеет копии лицензий, выданных Центральным банком России НК ЮКОС. «Лицензии эти были связаны с первоначальным вливанием капитала в эти компании, первоначальной капитализацией», - пояснил свидетель .Стивен Уилсон достал из папки бумаги. Адвокат Ривкин попросил суд обозреть документы, их передали судье. Виктор Данилкин полистал документы и передал прокурорам.

«Одно из направлений своей работы вы обозначили как оптимизацию корпоративной структуры ЮКОСа. А вы не могли бы сообщить суду, в чем была необходимость совершенствования? На что было это совершенствование направлено?» «В качестве налогового консультанта НК ЮКОС я пытался понять бизнес-цели компании, составить рекомендации, подготовить предложения, относительно того, как можно достичь этих бизнес-целей и сделать это эффективно с точки зрения налогов. В 2000 году мне стало известно, что ЮКОС хочет создать зарубежную структуру для торговли нефтью и нефтепродуктами. До этого эту функцию выполняли брокеры, посредники, которые были третьими сторонами,и я вместе с Прайсвотерхаускуперс в Женеве работал над созданием нефтетрейдерской структуры, которая могла бы выполнять эту функцию внутри НК ЮКОС. Мы, я и те сотрудники Прайсвотерхаускуперс, с которыми мы работали над этим в Швейцарии, составили предложение, интересное для НК ЮКОС. Работая с Прайсвотерхаускуперс на Кипре, я создал предложение о создании торговой структуры в Швейцарии, которая, по сути, должна была бы работать за комиссию. Вся прибыль при этом приходила бы на кипрскую компанию. В чем была привлекательность этой структуры? Дело в том, что швейцарские налоговые органы полностью принимали соглашение и обещали создать налоговое послабление, которое не будет меняться, на пять лет. Значительная часть международного рынка торговли нефтепродуктами находилась в Швейцарии. Этим и объяснялось решение часть этой структуры разместить в Швейцарии. При этом, благодаря тому, что компании было обещано послабление по налоговому режиму на пять лет, структура обещала быть эффективной с точки зрения налогов. Хотя налоги не были сведены до абсолютного минимума, этот режим был заметно лучше по сравнению с российскими налоговыми ставками».

«Еще раз, вы сказали, что на тот момент, когда вы начали разрабатывать рекомендации по совершенствованию торговой структуры ЮКОСа, ЮКОС работал с брокерами- третьими сторонами. Чем эти брокеры не устраивали ЮКОС, почему нужна была иная структура?» «Я сказал уже об этом: бизнес-цель компании была создать свою структуру, которую она, во-первых, может контролировать, вместо того, чтобы торговать через сторонние компании. Моя же задача как налогового консультанта заключалась в том, чтобы составить такие предложения, которые бы соответствовали целям компании на тот момент».

«Вы сказали, что совершенствование торговой структуры ЮКОСа шло в направлении Швейцарии, а остановились на Кипре. Почему Кипр?» - «В Швейцарии была возможность взаимодействия с клиентами. А смысл нахождения на Кипре был в налоговой ставке – тогда она составляла, по-моему, 4,25 процента, а в Швейцарии - 18 процентов. Поэтому если совершенно законно можно было прибыль зарабатывать в головной компании на Кипре , а швейцарской компании соответственно выплачивать комиссию, а не основную часть прибыли от торговли, то тогда у нас появлялась возможность швейцарскую налоговую ставку понизить с 18 процентов, до 4,25 процента, как было на Кипре. Если всю прибыль отправлять на Кипр, налог опустился бы до 4 с четвертью процентов, но с точки зрения бизнеса это было невыгодно – компании нужно было присутствие в Швейцарии. Поэтому средневзвешенная налоговая ставка составляла, по-моему, около 12 процентов». «Поясните, вы называете разные юрисдикции, в которых работали компании периметра консолидации ЮКОСа. Так как мы столкнулись с тем, что следствие упрекает наших подзащитных в использовании компаний и других юрисдикций, не могли бы Вы...»

«Следствие не упрекает Ходорковского, Лебедева и их соучастников в использовании юрисдикций! И пусть адвокат предъявляет свидетелю обвинительное заключение в подлиннике! Не дезориентирует свидетеля!» - вскочил Лахтин. Вопрос оставили. «Вы упомянули сегодня Кипр, Швейцарию, Нидерланды. Мы в деле встретились еще с Люксембургом и Британскими Виргинскими островами. Не помните ли Вы, были ли использованы какие-то иные юрисдикции, и в чем была необходимость использования такого количества разных юрисдикций?» -спросил Ривкин. Невозможно выбрать одну юрисдикцию, чтобы она обеспечила вас всеми возможными преимуществами с точки зрения оптимизации структуры и налогообложения. Припоминаю, что еще использовались Литва и Словакия. Думаю, что возможно, активы были и в Казахстане. Это все, что я могу сразу вспомнить». Прервались на 10 минут.

-----------------

После перерыва свидетелю показали несколько документов, изъятых в Прайсвотерхаускуперс. В томе 117 на листе 20 свидетелю показали схему. «Тут компании перечисляются, посмотрите, соответствует ли схема корпоративной структуре, есть ли там знакомые вам названия?» - спросил Константин Ривкин. Проектор показывал схему на стене зала. «Мне не совсем понятно, к какой дате относится схема. В любом случае здесь можно увидеть, что структура находится под тремя дочерними предприятиями - ЮКОС Ю Кей, ЮКОС Финанс и ЮКОС СНГ. Это стопроцентные дочки ЮКОСа. Компании, находящиеся под этой структурой, таковы, что большая часть их капитала контролируется НК ЮКОС. За одним исключением. Все остальное находится под контролем НК ЮКОС. Я вижу компании, о которых я уже говорил, например в нижнем левом углу компания Руттенхолд, это главная нефтеторговая компания на Кипре, она торговала сырой нефтью. Не могу здесь сразу найти компанию Пронет…» - всматривался свидетель в документ. Ривкин подсказал : «В правом нижнем углу четвертая слева». – «О, да! Пронет. Это компания, которая торговала нефтепродуктами. И еще Петроваль. Вот эти компании на сто процентов являлись дочерними компаниями ЮКОСа. Под ЮКОС Финанс находится компания, о которой я упоминал, -Гидрокарбон и Девис Просес Технолоджис».

В том же 117 томе на листах 264-276 посмотрели «Отчет независимого аудитора Прайсвотерхаус» по ЮКОС Финанс Би Ви и ЮКОС Интернешнл Ю Кей Би Ви за 2002 год. «Те ли это юридические лица, о которых свидетель ранее рассказывал? Если обратить внимание на цифровые показатели, может ли он проиллюстрировать направление их деятельности?» «Да, это компания, о которой я говорил – ЮКОС Финанс Би ВИ. ЮКОС Интернешнл Ю Кей Би Ви была ее дочерней компанией. А цифры – в балансе представлены как раз активы компании – это те самые стратегические инвестиции в другие компании, о которых я говорил. Общая сумма вложений составляет на декабрь 2002 года 248 млн евро. Все остальные цифры мало существенны в контексте нашего разговора».

В 116 томе на 83 листе смотрели на консолидированную отчетность ЮКОСа за 2002 год. «Ниже идут шесть зарубежных физических лиц. То, что выше – это российские юридические лица, ими я не занимался. А Хасли лимитед, Пронет Лимитед, Хиксвилл Лимитед, Белмонт Лимитед, Руттенхолд Лимитед, Силк Милениум Лимитед – это основные зарубежные структуры. Остальные указаны в предыдущей схеме. И они на сто процентов принадлежат ЮКОСу», - пояснял свидитель. «За время работы в ЮКОСе либо ранее приходилось ли вам когда-либо непосредственно руководить какими-либо компаниями, которые входили в периметр консолидации ЮКОСа?» «Я - консультант по налоговым вопросам. Я не организовывал, не управлял, не руководил, не контролировал никакие юридические лица. Никогда. Когда я представляю консультации, предлагаю создать ту или иную структуру, оптимальную с точки зрения налогообложения за рубежом, на этом и заканчивается моя функция. Я эту структуру не организую, не управляю ею».

Прервались на обед.

-----------------

После обеда допрос продолжился. «Известно ли вам обвинение в адрес Ходорковского и Лебедева?» - спросил свидетеля адвокат Константин Ривкин. Свидетель пояснил, что в общих чертах известно – их обвиняют в хищении всей выручки компании и легализации ее. «С учетом вашего опыта работы в ЮКОСе, когда происходили инкриминируемые им события, что вы можете сказать о возможности хищения всего объема нефти в количестве 350 млн тонн у всех дочерних компаний ЮКОСа и впоследствии отмывания выручки?» «Я прошу снять вопрос, свидетель дезориентируется и может дать неправильный ответ!» -заявил Лахтин, и щурясь, зачитал кусок из обвинительного заключения. «Исходя из моего понимания того, в чем заключаются обвинения, и учитывая мой обширный опыт работы с ЮКОСом, эти обвинения не соответствуют моему пониманию того, что происходило с ЮКОСом. Ни обвинение в хищении, ни обвинение в отмывании не имеют никакого смысла в свете моих знаний и моего опыта работы с ЮКОСом. В некоторых случаях верно как раз противоположное – целью структуры, о которой мы говорили сегодня до обеда, было установление контроля со стороны НК ЮКОС над всеми поступлениями. В той структуре я не усматриваю никаких возможностей для хищения как физических объемов нефти, так и выручки от ее продажи. Я не могу понять, откуда берутся незаконно полученные средства, как они формируются. Я не могу понять, как можно утверждать, что имеет место отмывание незаконно полученных средств. У меня подготовлена небольшая презентация, четыре страницы - тут документ появился на стене -и с помощью их я хочу подытожить то, о чем мы говорили до обеда, и пояснить, почему я не могу понять смысл предъявленных обвинений.

Слайд первый – на нем я в краткой форме изложил ту структуру, о которой мы говорили до обеда. Я добавил только один элемент -тут он есть, российский компонент, российская структура. Если смотреть слева направо, видны названия компаний ЮКОС Ю Кей, ЮКОС Армения, ЮКОС Финанс Би Ви. ЮКОСу принадлежали добывающие компании, и нефть начинала свою жизнь в левой части этой схемы…»

«Я прошу прервать свидетеля, мы занимаемся анализом его научных изысканий! И свидетель дает показания по обвинительному заключению, анализирует его, хотя не является его автором! Оценка доказательств не входит в компетенцию свидетеля! Учитывая, что свидетель и в этом случае, и ранее давал показания не относящиеся к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, и анализируя предыдущие допросы специалистов и свидетелей, мы предполагаем, что защита затягивает заседание, чтобы мы, гособвинение, не имели возможности задать вопросы свидетелю! Поэтому я прошу прервать этот допрос сейчас и дать НАМ возможность задать вопросы! Это не предполагается законодательством, но учитывая практику данного процесса и тактику защиты, которая специально затягивает заседание, чтобы мы не успели задать вопросы, мы настаиваем на этом!» - высказывался Лахтин. «У вас все?» - уточнил резким тоном судья. – «Да,» - сел на место Лахтин. «Я прошу без всяких ссылок на слайд, конкретно – названия, конкретно говорим. Слайд в протокол заседания не заносится!» -обратился судья к свидетелю.

Свидетель: намерение ЮКОСа заключалось в том, чтобы реинвестировать получаемую прибыль в самые привлекательные проекты

Господин Уилсон продолжил: «Нефть продавалась по контрактам между юридическими лицами, которые находились под контролем ЮКОСа. Независимо от того, в каком конкретно месте цепочки зарабатывалась и начислялась прибыль, она была в периметре консолидации группы ЮКОС. По этой причине я не способен понять, каким образом здесь что-либо могло быть похищено. Далее. Выручка или прибыль выплачивалась в качестве дивидендов, выдавалась в качестве займов компаниям, входящим в группу. Выручка всегда оставалась в пределах желтого поля на слайде, почему я этот слайд и создал - выручка оставалась в периметре компании. На той основе, что прибыль не уходит никуда, и именно так я могу подытожить свое понимание, я не могу понять, как что-нибудь могло быть похищено. Не могу понять и того, как выручка могла легализовываться. Выручка просто передвигалась из одной точки группы в другую. Например, при инвестиции средств. Она тратилась на приобретение стратегических активов или использовалась для предоставления займов, капитала в соответствии со сметами.

Поэтому, исходя из моего понимания фразы «отмывание денежных средств или легализация» , поскольку я не вижу здесь преступным путем полученных средств, я не вижу и того, как может происходить отмывание денежных средств. И это мое понимание основано как на моей работе на ЮКОС в качестве клиента, когда я работал в Прайсвотерхаускуперс, так и тогда, когда я работал в ЮКОСе. Тогда одной из главных целей руководства было обеспечить, чтобы любая структура находилась прозрачно в собственности НК ЮКОС. И хотя возможно, что кому-то эта структура покажется сложной, я на это могу ответить, что эта структура существенно проще, чем у других компаний в тот же период времени. Структура собственности у компаний, входящих в эту структуру, было более очевидным и ясным, чем в других компаниях. Это мое мнение исходя из того, что я знаю из моей работы в ЮКОСе».

«Зачем нужна была зарубежная структура для продажи нефти?» -спросил Ривкин. Свидетель еще раз попросил возможность пользоваться слайдами. Судья напомнил, что слайды нельзя занести в протокол. Свидетеля попросили подробно пересказать, что изображено на его схемах. «Именно такая стратегическая цель ставилась, есть ряд причин. На международном рынке могла быть нехватка нефти. Я, как человек отвечающий за международные налоговые дела ЮКОСа, не определял эти стратегические моменты. Моя работа была в том, чтобы составлять предложения, в рамках которых можно было достигнуть эффективного налогообложения. Поэтому, говоря о зарубежной структуре, я утром сегодня уже говорил о тех процессах, которые и привели к созданию швейцарско-кипрской структуры. В рамках общей структуры, естественно, есть российские торговые структуры. И налоговые последствия, применимые к этой части структуры, не входили в мои обязанности. Моей работой были только не связанные с Россией налоговые вопросы. Однако я понимаю, что если торговля и внутри страны частично проходила через зоны со льготным налогообложением, то вполне возможно, что были налоговые преимущества , чтобы использовать те зоны российского налогообложения, где оно осуществляется по заниженным ставкам. Преимущества снижения налоговой ставки в России и за ее пределами заключалось в следующем: у компании оставалось больше денег для инвестирования внутри страны.

Группа генерировала наличность. Чтобы реинвестировать эти наличные средства внутри группы, причем в рентабельные проекты, и избегать необходимости привлекать средства из других источников за пределами группы. Это также было одной из причин, по которой ЮКОС имела возможность расти. ЮКОС принципиально отличалась от других компаний - она стремилась сохранять средства в пределах группы, нежели выплачивать дивиденды акционерам, что делали другие российские компании. При этом цена акций ЮКОСа росла. И повышающиеся котировки акций ЮКОСа как раз и отражали тот факт, что денежная стоимость компании росла».

Судья Данилкин решил уточнить, сколько времени еще есть у свидетеля. Тот ответил, что сегодня он не ограничен во времени. Продолжили.

«Поскольку вы рассматривали различные схемы совершенствования структуры ЮКОСа, я бы хотел спросить, а почему с точки зрения налоговой оптимизации не была использована схема, когда добывающие компании ЮКОСа напрямую продавали бы нефть третьим сторонам? Или, как в обинении у нас написано, конечным покупателям?» - продолжал допрос Ривкин. «Прибыль, полученная в России в виде дивидендов, передавалась в структуру казначейства, о которой я говорил утром. Если прибыль возникала и находилась в России, она вкладывалась назад в Россию. Все это является результатом рентабельных российских проектов. Другими словами, намерение заключалось в том, чтобы реинвестировать получаемую прибыль в самые привлекательные проекты. При этом моя задача была в том, чтобы эта цель была максимально эффективно достигнута с использованием зарубежных структур. Для этого возникает компнаия ЮКОС Кэпитал Сарл, она была создана под ЮКОС Финанс Би Ви, и полностью принадлежала НК ЮКОС. Цель компании была в том, чтобы финансовые средства могли циркулировать в пределах группы, проходя через нее, оставаясь в пределах желтого поля, что на слайде обозначает периметр компании ЮКОС. Займы выдавались через ЮКОС Кэпитал Сарл по этой же причине. Налоговая стоимость этих операций была ниже, чем в ЮКОС Фианс Би Ви.

Налоговые власти Люксембурга очень хорошо знакомы с такими займовыми механизмами. Они понимали, что происходит, и положительно относились к этому налоговому послаблению. В соответствии с налоговым законодательством Люксембурга, выплата процентов на займ в адрес компании, зарегистрированной на Британских островах (в данном случае - ЮКОС Финанс Би Ви), также освбождается от налогов. Налогове бремя становится очень низким. И поскольку это совершенно законная налоговая структура, было невозможно это игнорировать. Еще один, четветрый слайд, - продолжал Уилсон, - показывает, что все это происходило всегда в соответствии с правилами и при надзоре со стороны Центрального банка России».

Свидетель: у ЮКОСа была самая четкая, прозрачная структура собственности, с которыми мне доводилось встречаться в России

«А эта иностранная часть структуры ЮКОСа – это было что-то нестандартное, необычное, или такую же структуру использовали и другие компании?» - уточнил Ривкин. «ЮКОС был лидером среди российских компаний, он организовывал приобретение и владение российскими компаниями за рубежом. Они были созданы в 95 и 98 годах, это говорит о том, что ЮКОС опередил многие другие компании в России. Что касается права собственности на структуры под ними, у ЮКОСа была самая четкая, прозрачная структура собственности, организационная стурктура, с которыми мне доводилось встречаться в России. Хотя можно говорить о том, то структура эта была сложной, важным примечанием к той схеме, которую мы смотрели чуть раньше, является то, что стрелки, показывающие право собственности, нигде не прерываются и не становятся пунктирными. Это сплошные линии, они неслучайны. Они говорят о том, что ни в какой точке между компаниями нет возможности для оттока, вывода средств, будь то прибыль, наличность или активы. Движение активов за пределами группы происходило только на условиях полной стоимости, и активы не могли выводиться тайным способом, похищаться».

«Вы говорите об активах, ранее говорили о стратегических активах. Что являлось стратегическим активом?» «В качестве стратегического актива я привел пример Мажейкяй Нафта. Такой актив, приобретенный ЮКОСом, давал ЮКОСу возможность перерабатывать зарубежную нефть. Этот актив стратегический в том смысле, что он расширяет характер самого бизнеса. Нестратегический актив – это актив, который компания приобрела, может, на короткое время, и который не играет принципиальной роли в деятельности компании. Хотя, конечно, я не совсем подходящий источник информации для ответа на такой вопрос, лучше спрашивать руководство компании».

«Теперь вопросы по формулировкам в обвинительном заключении».

Провал попытки Лахтина вбросить в дело очередную порцию документов

В течение всего пятиминутного перерыва Лахтин, злобно откидывая стул, бросался то из зала номер семь, то назад в зал, в совещательную комнату к судье. Наконец метания закончились. Судья вышел в зал и выжидающе посмотрел на пркурора. «С целью скорейшего допроса и скорейшего завершения судебного заседания, на чем мы настаиваем… - начал Лахтин. Лебедев рассмеялся. – Если Лебедев не прекратит, я не смогу сосредоточиться!» -предупредил прокурор. Зал смеялся. – «Эээ… - продолжил прокурор – мы ходатайствуем о приобщении к делу ряда документов. В частности, решения арбитражных судов по делу между ЮКОС Кэпитал Сарл и Роснефть. Копии решений были получены следователем из Роснефти…Указанные решения подтверждают позицию обвинения в части легализации средств!» Также прокурор просил приобщить документы, «свидетельствующие о том, что компании Саус Петролеум, Балтик Петролеум связаны с ЮКОСом». «Кроме того отношение этих компаний к руководству ЮКОСа, -пояснял прокурор. -А также документы, касающиеся компании Петроваль».

Пачку бумаг судья, посмотрев, передав стороне защиты. «Это нарушает порядок, вами же и установленный. Вы говорили, что подобные ходатайства рассматриваются в конце дня. При чем тут свидетель?» - высказался адвокат Ривкин. «Он объяснил – для эффективного допроса свидетеля!» - пояснил судья. «Да мы только их полтора часа будем изучать!» -предупредил адвокат. «Я обращаю внимание суда, что государственный обвинитель Лахтин ввел вас в заблуждение, потому что никаких сведений по компаниямСаус Петролеум, Балтик Петролем свидетелю не давали», - отметил Лебедев. На уточняющие вопросы суда Лахтин пояснил, что «все эти документы» прокуроры собираются использовать в допросе свидтееля.

«Если вы решили, что мы уже перешли в стадию дополнений и мы должны все эти документы изучить…» - начал Михаил Ходорковский.

«Полчаса!» - прервал работу судья.

«Материалов достаточно много, они для нас интересны, - высказался после перерыва адвокат Ривкин. – Мы говорили и будем говорить: в свое время нас уведомили, что наше угловное дело было выделено из дела 18-41-03. После того, как мы прошли определенные стадии судебного разбирательства, нам было сказано, что все доказательства прокурорами предъявлены. Теперь опять предпринимаются попытки из гигантского дела 18-41-03 достать очередные доказательства. На моей памяти, ваша честь, вы уже несколько раз им отказывали в таких странных мероприятиях. Второе – нам было отказано в приобщении материалов, по состязательности сторон так же надо ответить и прокурорам. Третье – ходатайство должно быть мотивировано. Данное ходатайство уязвимо. В моих устах те фирмы, которые упомянул прокурор, не звучали, не звучали они и из уст свидетеля. Что там нашел Лахтин, бумажка у него куда-то закатилась или компьютер не сработал… Далее. Очень хороший том с судебными решениями, спасибо. Там амстердамские решения очень хорошие. Но! Три четверти этих решений есть в материалах уголовного дела. Тогда что это – «наш документ лучше чем ваш» или в чем тут цимес-то заключается? Нас обвиняют в затягивании дела, при этом они расширяют материалы дела. Но если суд все же придерживается позиции, что никаких новых документов из 41-го дела приобщать не должно, то и в этом случае надо поступить так же. В том,что я успел посмотреть, я не увидел ничего, что они хотят там предъявлять свидетелю. Если бы ходатайство самостоятельно заявлялось, у нас был бы соблазн согласиться – давайте приобщим. Но зачем тратить драгоценное время свидетеля?! Мы просим отказать в ходатайстве!»

Высказался и Платон Лебедев: «Я согласен с позицией защиты, причем сразу скажу – несмотря на то, что очень сладкие для нас документы, хорошие. Я хочу обратить ваше внимание. Первая толстая папка – документы представлены «потерпевшим» Роснефтью в следственный комитет, а следственный комитет переадресовал это гражданину Лахтину. Как раз в этот понедельник была завершена эпопея – Роснефть продолжила легализацию денег и полмиллиона долларов выплатила ЮКОС Кэпитал Сарл. Только вот этого документа суда к этой папке почему-то не приложено. И везде тут стоят номера 18-41-03. Вторая папка -там не только нет документов по Белес Петролеум, Саус Петролеум, нет данных и об их владельцах. Хотя Лахтин говорил, что это имеет огромное доказательственное значение. Кто-то из компьютера его опять обманул. Там применительно к 95 году речь идет о группе компаний МЕНАТЕП. Поскольку она существует с 98 года, чтобы суду было понятно, -речь идет о группе БАНКА МЕНАТЕП. Можно пообсуждать, что было в 95 году. И третья папка, самая сладкая - они доказывают, что именно ЮКОСу принадлежала Петроваль. Если вы прокурорам откажете, то было бы разумно предложить следующий вариант: потерпевший, работающий в Роснефти, Пшеничников, уже два года избегает прихода в суд. Пусть придет в суд, с документами, он же может подтверждать свою позицию. Вот мы их и посмотрим».

Добавил и адвокат Юрий Шмидт: «Нам хорошо известно еще со времен первого процесса, что когда мы рассматриваем в суде доказательства, представленные обвинениеи, в это же самое время идет параллельное следствие, тайное, неизвестно, каков предмет расследованя, но это дает обвинению возможность в любой момент вытаскивать из рукава то петуха, то зайца… я не привожу аргументов, которые прозвучали от Константина Евгеньевича и Платона Леонидовича, но я хочу, чтобы суд пресек эту порочную практику! Если расследование дела закончено, что это за мошна там, откуда в любой момент можно что-то вытащить?!»

Судья Виктор Данилкин в итоге отказал в ходатайстве обвинения. «Суд не находит законных оснований для приобщения данных документов к делу!» - заявил судья. Валерию Лахтину пришлось начинать допрос свидетеля.

Допрос международного налогового консультанта «по-прокурорски»

«Вы знакомились с материалами дела?» «Нет». «Присутствовали ранее здесь в суде?» «Нет». «Вы рассказали о временных рамках вашей работы в ЮКОСе. Уточните, в каком подразделении вы работали? Где находилось ваше рабочее место?» «Я был нанят в ЮКОС, чтобы создать новый департамент, который будет заниматься международными налогами. Должность называлась глава международного налогообложения. Я подчинялся Мизамору, финансовому директору. Мой уровень был начальник департамента. Кабинет мой находился на Дубининской улице, не помню этаж, помню, что в окно была видна парковка». «Какой был ваш рабочий день, неделя?» - заходил издалека прокурор. Шел шестой час вечера. «Меня пригласили в ЮКОС, потому что компания много работала с налогообложением…» «Ваш рабочий день превышал 8 часов?» -спросил Лахтин. Зал засмеялся, судья снял вопрос.

Дальнейшие вопросы прокурора об обязанностях свидетеля судья решил сократить, обратившись к свидетелю: «Вы можете еще что-то добавить к тому, что вы уже ответили на подобные вопросы защиты?». «Я переформулирую, чтобы ускорить процесс!» - с готовностью пообещал прокурор. Снова смеялись. Свидетель еще раз перечислил свои обязанности. Он сообщил, что у него работали референты и помощники. Фамилии их назвать он отказался.

«В чем была полезность вашей работы для ЮКОС-Москва?» «Главная польза от того, чем я занимался, заключалась в том, чтобы все возможные риски выявить, учесть и чтобы ими можно было управлять. Чтобы не было какой-то налоговой суммы, задолженности. В мои обязанности входило недопущение такой ситуации. Чтобы не возникало неприятных налоговых сюрпризов для НК ЮКОС. Полезность моя для ЮКОСа была в том, что ЮКОС мог больше рассчитывать на мое время, и я был более досягаем для финансового директора, чем когда был внешним консультантом. ЮКОС хотел, чтобы я не часть времени, а все свое рабочее время тратил на них». «А заработную плату, до 2006 года, вы также получали в ЮКОС-Москва?» - оседлал любимого конька прокурор.

«В такой формулировке вопрос прошу снять, - заявил Лебедев, - у нас в деле есть документы, что ЮКОС-Москва потом перестала выполнять функции управляющего органа. А обвинение у нас до 2004 года!». Судья потребовал от Лахтина скорректировать вопрос, тот ограничился 2004 годом. Свидетель сказал, что годы не помнит, но зарплату получал в ЮКОС-Москва. «И как зарплата вам выплачивалась, на карточку или в кассе? И каков был размер вашей зарплаты?» -совал нос в чужие дела любопытный Лахтин. Зал возмутился, адвокаты просили снять вопросы, не имеющие отношения к делу.

«Я выясняю, налоговым ли консультантом он работал! И не привела ли его деятельность к преступлениям, совершенным Ходорковским и Лебеедвым!» «Это вы выясняете в рамках следствия!» - отметил адвокат Шмидт. Судья снял вопрос. На уточняющие вопросы прокурора свидетель пояснил, что деньги поступали ему на счет в Великобритании, а способ оплаты его мало интересовал. «Мой доход полностью раскрывался в выписках, которые предоставлялись отделом кадров ЮКОСа людям, которые отвечали за подготовку наших налоговых деклараций, и сотрудникам Прайсвотерхаус». «С кем вы договаривались о размере зарплаты?» «Моим руководителем был господин Мизамор. Он меня пригласил на работу, согласовал со мной условия найма. Включая мою зарплату. И мой отпуск».

«Может, перейдем к конкретным вопросам?» -предлагал судья. «Сейчас, еще два вопроса. А почему вы получали зарплату в компании Айч Пи Эмплоймент?» - спросил прокурор. Адвокаты снова просили снять вопрос – такая компания сегодня не называлась. «А я назвал ее сейчас! Сейчас мы выясним!» -почему-то ликовал Лахтин. Свидетель заявил, что эту компанию не помнит.

«Я прошу попросить государственного обвинителя быть более точным в своих утверждениях. Слова «получал зарплату в компании» и слова «по моим сведениям, зарплату перечисляла компания» - это разные вещи! Если прокурор не знает, что в очень многих российских компаниях зарплату переводят другие компании, то пусть не задает такие вопросы! Пусть читает так, как есть в документе, а не додумывает!» - требовал Ходорковский. «Но не очень многие руководители этих компаний находятся под стражей!» - парировал прокурор. Адвокаты рассмеялись.

Судья потребовал от прокурора начать, наконец, допрос по существу и не тянуть время. «А переводят долго! Больше я уже насчитал слов, чем было…» -заявлял полиглот Лахтин. Зал расхохотался.

Зато выяснили, что название компании, которая перечисляла деньги на зарплату, звучит несколько иначе, и это кадровая структура ЮКОСа. «Вы точнее названия-то компаний произносите! Пять минут выясняли, что за компания!» - советовал судья прокурору. А Платон Лебедев напомнил, как «прокурор Лахтин переводил слово «oil» как «ноль-один-один»!» Зал грохнул от смеха. Свидетель, услышав перевод фразы, тоже рассмеялся и внимательно вгляделся в прокурора.

Судья, не выдержав, предложил прокурору Смирнову заменить Лахтина, пока тот готовится. «Я мало знаком…с перечнем…» - прокурор Смирнов был явно застигнут врасплох. «Валерий Алексеевич! Вы боялись, что вам не хватит времени!» - сердился судья. «А преступление несколько лет готовилось! – снова начал жаловаться Лахтин. -Или у нас уже такие вот возможности предоставляют прокурорам? Или у нас уже государства не существует?!»

Судья уже откровенно смеялся над прокурором. «Может быть, перерыв, Валерий Алексеевич!» - «Если можно, на четыре минуты!» - просил Лахтин. – «Пять минут перерыв!» - объявил судья.

Конек Лахтина: финансовое положение свидетеля

«Вы по чьей инициативе приехали в суд?» -выудил Лахтин после паузы новый вопрос. «Вопрос снят!» -объявил судья. Затем Лахтин с трудом зачитал вопрос с иностранными названиями фирм. Судья, смеясь, предложил дать это прочитать и перевести переводчику, чтобы было проще. Юрий Сомов подошел к Лахтину и протянул руку. Лахтин нарочито медленно рвал свои бумажки, «вырывая из контекста» только тот кусочек, который он может дать переводчику.Зал смеялся, судья утирал слезы от смеха. Сомов с непроницаемым лицом нависал над столом прокурора с протянутой к нему рукой. Наконец огрызок бумажки перекочевал в руки переводчика.

«Я много времени сегодня посвятил тому, почему я считаю обвинение необоснованным. Теперь мне задают вопрос о том, знал ли я, что моя зарплата финансировалась из поступающим незаконным образом средств, и для меня это совершенно бесмыссленно. Я сегодня уже объяснил свое представление о структуре компании. Я уже не помню названия компании, которая платила мне зарплату». «Не являлись ли вы лицом, которое предложило руководству ЮКОСу схему движения средств от реализации нефти на счета компании Бриттани?» - искал нарушения закона в действиях свидетеля прокурор. Лебедев просил снять «бессмысленный вопрос». 

Уже снявший пиджак свидетель Уилсон отвечал: «Я советник, консультант.  Я могу дать какой-то совет по структуре, но я в реализации этого совета не участвовал. Я не определяю, какие счета используются, кому они должны принадлежать, чья выручка должна поступать в банк на счета. Это оперативные вопросы, которыми занимается казначейская функция. Это ничего общего не имеет с международными налогами».  «Как вы можете пояснить тот факт, что за 2002 -2003 годы вы получали зарплату от этой компании, Ай Пи Эмплоймент, в сумме свыше 600 тыс долларов США, а от ЮКОС- Москва выполучали всего 800 тыс рублей?» -интересовался Лахтин. - «К нашему обвинению это не имеет никакого отношения!» - заявлял Ривкин. Судья требовал разъяснений от прокурора. «У вас что, больше вопросов нет?!» - сердился судья. Лахтин что-то объяснял. Вопрос судья снял. 

«Я вообще просил бы вопросы о том, почему я работникам платил зарплату в том или ином размере, с той или иной структуры, обращать ко мне. Если я вспомню, я скажу. Но не к своим работникам, почему они должны знать, что и как им платит работодатель!» - высказался Михаил Ходорковский.  «Тогда у меня вопрос к Ходорковскому. Может быть он пояснит, каким образом осуществлялась оплата труда?!» - тут же обратился Лахтин к Ходорковскому. «Поясню, когда суд предоставит мне эту возможность!»  обещал Ходорковский. «Вы сможете пояснить, когда мы закончим допрос свидетеля», - реагировал судья.

«Получая зарплату из средств, как мы установили, от похищенной нефти, вы обязаны были платить налоги?» - спрашивал Лахтин. Адвокаты просили снять или изменить вопрос. «Нет, я задаю вопрос так! И буду задавать, пока суд не снял вопрос!» - упрямился прокурор. «А мы и просим снять вопрос!» - заявил адвокат Шмидт. Лахтину пришлось переформулировать вопрос. На него Уилсон отвечал, что по контракту Прайсвотерхаускуперс готовил от имени сотрудников и подавал налоговые декларации. Это касалось всех работников-иностранцев.  И его этот вопрос не волновал, он знал, что налоги будут выплачены.

Лахтин снова крутился вокруг да около. «Почему вы скрывали от налоговых органов, что получали доходы в Ай Пи Эмплоймент?» «Вопрос снят!» - заявил судья. Завязался спор. Наконец, судья объявил Лахтину замечание с занесением в протокол. «Мы просим принять меры в отношении прокурора, иначе вопросы о том, как заполнялась декларация, мы будем слушать до ночи!» - заявил адвокат Ривкин. «Валерий Алексеевич не является специалистом в области налоговых вопросов!» - заявил Лебедев. «Это кто вам сказал, Лебедев!» - обижался универсальный специалист в любых областях Лахтин. «Он строит сейчас свои умозаключения из собственных представлений о том, как удерживают налоги с прокурора. И у нас не налоговое дело! Мы уже просто не туда уходим!» - сказал Платон Лебедев. «Мы дождемся сегодня ответа или нет?! – исподлобья глядел на всех прокурор . – А то ведь ему, может, придется и перед судом отвечать!» - впрямую угрожал он. Зал от возмущения гудел. «Валерий Алексеевич! – закричал судья. - Ну вы понимаете вообще человеческие слова или нет!!! Я вам сейчас еще одно замечание объявлю! Если нет вопросов, так и скажите об этом!»

Но Лахтин не сдавался. Снова и снова он упирал на то, что ему надо узнать «вплоть до копейки», как платились налоги с прибыли от украденной нефти. «Да свидетель даже не говорил, что получал эти 600 тысяч долларов! Это ВЫ говорите!» -кричал судья. «Он просто сумму не указал! А мне сумма нужна! Я же прокурор!» - вновь обнаруживал свою страсть к суммам и банкнотам прокурор Лахтин. «Взятки, наверное, берет!» -комментировали в публике.

«Я уже потерял нить… - признавался с изумлением глядящий на все происходящее в российском суде иностранный гражданин Уилсон. – Мой базовый оклад в год составлял 320 тысяч долларов. Я не знаю точно, откуда поступала зарубежная часть этого оклада. В декларации моей за 2002-2003 годы все эти суммы полностью раскрыты, я был налоговым резидентом России в эти годы».
Дальнейшие вопросы, снова про зарплату, судья снимал.

Попытки прокурора поссорить российские налоги с зарубежными

«Вы сообщили, что ЮКОС имел прозрачную оффшорную структуру. Эта структура – она должна была быть прозрачной для самой компании ЮКОС?» - спросил Лахтин. Над вопросом смеялись. «Для всей компании – руководства, менеджмЕнта, акционеров?» - уточнял Лахтин. «А к свидетелю это какое отношение имеет?» - недоумевал судья. «Руководство требовало, чтобы структура была прозрачной, чтобы структуры находились под полным контролем. Это помогало бы при объяснении акционерам того, что происходит в НК ЮКОС. Я уверен, что акционерам было интересно знать о структуре ЮКОСа». 

«То есть я правильно понимаю, что структура этих компаний была прозрачной? Ни от кого не скрывалась?» «В соответствии с четкими представлениями. Руководство, которое хочет что-то скрывать, прятать, так действовать не будет. К этому можно добавить финансовую отчетность НК ЮКОС». «А чем вы моежете объяснить, что новое руководство ЮКОСа в период банкротства не нашло сведений об оффшорных компаниях, кроме упомянутых вами ЮКОС Би Ви и ЮКОС Ю Кей?» «Вопрос прошу снять. Что такое новое руководство, непонятно. И сведения по компаниям, которые упоминал свидетель, выдавали конкурсному управляющему Ребгуну, о чем он тут сказал,» - отметил Платон Лебедев. Лахтин, махая руками, горячо возражал.

«Вы считаете, это нормально – спрашивать о 2006 годе? И я думаю, что он и не знает, кто такой Ребгун!» - отметил судья. «Это ненормально - давать ложные показания о прозрачности!» - кричал Лахтин. «Валерий Алексеевич! Я вам уже объявил одно замечание! Вы каждого свидетеля пытаетесь…воздержитесь!!!» - закричал судья. «Может санитаров позвать?» -предложил из «аквариума» Лебедев. «Знает он Ребгуна, знает! И знает, какую зарплату получал! Может сказать, а не дрожать здесь!» -кричал Лахтин. 

«Надо представление просто генеральному прокурору написать! С записью!» - спокойно заметил адвокат Шмидт. «А я Резнику напишу! В адвокатскую палату!» - парировал ябеда Лахтин. Публика смеялась. «Я тут не трясусь и не дрожу!  -заметил Уилсон, реагируя на обвинения прокурора. –Я думаю, что погорячился гособвинитель, не надо на это отвечать!» - переживал судья.
После еще нескольких подобных вопросов судья, не выдержав, снова прервал заседание на пять минут. Лахтин спросил об отзыве аудиторского заключения Прайсвотехауса. Свидетель сказал, что для него «это было удивительно».  Лахтин спрашивал, имел ли отношение свидетель к созданию компаний Петроваль и других. «Свидетель уже отвечал . он не создавал компании! Он только консультировал!» -напоминал судья. Уилсон заметил лишь, что «уже несколько раз отвечал сегодня на этот вопрос» и не стал повторяться.

Прокурора интересовало, говорил ли свидетель швейцарским налоговым органам об используемой схеме и о том, что она не ведет к уклонению от налогов. «Вам известен принцип вытянутой руки? Как он проявлялся в деятельности Руттенхолд, Пронет, Петроваль, при уплате ими налогов в соответствующей юрисдикции?» «Это универсальный налоговый принцип. Существует масса разъясняющей литературы. На основе полного раскрытия информации швейцарским властям, предписывают, какой является справедливая норма прибыли, как она должна распределяться. Люксембургское налоговое постановление касается того же самого вопроса – какой считать по этому принципу справедливую долю прибыли для ЮКОС Кэпитал и что, соответственно, будет облагаться налогом в Люксембурге. Я знаком в какой-то степени с этим вопросом». «Какова была причина создания структур Руттенхолд, Пронет, Петроваль? Что-то желаете добавить?» - допытывался прокурор. «Я не могу ничего добавить, я объяснил все весьма подробно и дотошно!». «Эта структура была создана для минимизации налогов или была другая цель?» - вновь спрашивал прокурор. «Зачем дублировать вопросы, на которые свидетель более чем подробно отвечал в течение четырех часов?!» - устало возмущался судья. «Он про «другую цель» забыл сказать!» - уличал прокурор. Свидетель отвечал: «Если бы целью была лишь минимизация налогов, то тогда всю торговлю нефтью можно было бы осуществлять через Британские Виргинские острова. Но торговля осуществлялась через Швейцарию. По бизнес-причинам, в том числе, из-за желания присутствовать ближе к нефтяному рынку». 

«Применялся ли принцип вытянутой руки…» - начал было Лахтин.  «При хищении нефти!» - закончил фразу, смеясь, Лебедев. «Этот принцип прописан и в российском налоговом кодексе?» «Свидетель не занимался ценообразованием ! Прошу исключить в дальнейшем эти вопросы!» - заявил судья.

«Почему перед налоговыми органами не раскрывалась  структура трейдинговых компаний ЮКОСа как в России, так и за рубежом? В результате чего никто не мог определить выплату ими налогов…» - вновь пытался сбить свидетеля с темы допроса Лахтин.  «Вопрос в такой формулировке снят!» - объявил судья. – «Вопрос задается в той же формулировке! - повторился прокурор под смех зала. – Только без выводов».  «Раскрытие информации и соблюдение налогового законодательства в России в мою компетенцию не входило».

«А вот что касается компаний Пронет и Руттенхолд, которые были взаимозависимыми – эта информация раскрывалась пред налоговыми органами?» - спросил Лахтин. «Что значит - взаимозависимыми?» - вопрошали адвокаты и суд. «Друг от друга!» - разъяснял прокурор. Но его не понимали. «Ну, зависимыми. Зависимыми от тех компаний, которые им продавали нефть», - наощупь искал правильный ответ Лахтин. Зал смеялся.

«У меня складывается ощущение, что у уважаемого государственного обвинителя и уважаемого свидетеля возникло недопонимание. Когда обвинитель спросил у свидетеля о том, известна ли ему ситуация в российских налоговых органах, свидетель под «ему» понимал Мизамора, а прокурор спрашивает уже пятый раз про налоговые органы!» - отметил Михаил Ходорковский. Свидель Уилсон согласился с Михаилом Ходорковским, и предложил перенаправить эти вопросы к тем лицам, которые отвечали за российские налоги.

«Тогда вернемся к компаниям за рубежом. Вот Пронет и Руттенхолд – что свидетелю известно о смысле их деятельности?» - снова спрашивал Лахтин. Судья напомнил, что свидетель уже множество раз говорил об этом.

По просьбе подсудимых прервались на небольшой перерыв.

После перерыва судья Виктор Данилкин предупредил Лахтина, что дает ему на продолжение допроса не более часа времени. Свидетель, устало вздыхая и жмурясь, попросил воды. Пока секретарь бегала за стаканом, Платон Лебедев тут же передал на трибуну свою бутылку воды. Наконец продолжили допрос.

«Я правильно понимаю, что вы консультировали руководство НК ЮКОС, как эффективно избегать налогообложения в Росийской Федерации, выводить из нее активы и при этом максимально соблюдать налоговое законодательство за рубежом?» - допытывался Лахтин. «Ваше понимание совершенно неверно». «По каким ценам происходила передача нефти от добывающих компаний, знаете или нет? Я просто выясняю, ваша честь, относимость его показаний к данному делу!» - подводил куда-то Лахтин. «Нет, не знаю». «Осведомлены ли вы, что разрабатывались и применялись при этом фиктивные документы?»  «Нет, не знаю». 

«Ваша честь, я прошу прощения, если в протоколе на такой вопрос будет записан ответ: «Нет, я не осведомлен о фиктивных документах», это будет неверный ответ!Я просил бы так формулировать вопрос, чтобы двусмысленности не случалось!» - требовал адвокат Юрий Шмидт. Судья просил прокурора формулировать вопрос корректнее. Прокурор кое-как переформулировал, но смысл остался тем же. «Вы вкладываете в вопрос тот же криминальный смысл! Вы это прекрасно понимаете!» -сердился адвокат Шмидт. Лахтин не возражал.

На вопрос прокурора, знает ли свидетель об обвинении в хищении нефти, акций, Уилсон пояснял, что ничего не знает о сделках с акциями.

«Вы упомянули компанию ЮКОС Кэпитал Сарл. ВЫ предложили схему займов добывающей компании?» «Выдача займов, финансирование добывающих предприятий являются вопросами казначейства. Займы через ЮКОС Кэпитал в Россию были эффективны с точки зрения налогов. Соответственно, моя рекомендация состояла в том, что если казначейство хочет выдавать такие займы, надо подумать о том, чтобы создать стопроцентное дочернее предприятие в Люксембурге» . «И в ущерб налоговой системе в Российской Федерации? Эта проблема его не интересовала? Она меня интересует!» -говорил Лахтин.  «Если структура является невыгодной для России, если бы российские власти были озабочены такого рода механизмами, структурами, то тогда почему они освободили займы от налогов? Почему тогда было не внести коррективы в договор об избежании двойного налогообложения?» - резонно рассуждал свидетель.

Следующий вопрос Лахтина вообще никто не понял. «Хочет он говорить о прибыли или о денежных средствах? Хочет он говорить о прибыли как юридического лица или о прибыли группы ЮКОС как вертикально-интегрированной компании? Просим уточнить вопрос!» - просил Ходорковский. Окончательно запутавшись, Лахтин перепрыгнул на другой вопрос. Никто уже не удивлялся.
Наступила тишина. «Мы ждем ответа от прокурора, что ли?» - спросил Лебедев. Зал засмеялся. «Может быть, товарищи в зале будут вести себя потише?! Или мне переписать всех лиц, находящихся в зале?!» - пригрозил прокурор, хотя и так делает это ежедневно, оглядывая публику и делая пометки. «И принять меры?! Почему они в рабочее время находятся в зале судебного заседания?!» - угрожал залу затылок Лахтина. Зал номер семь грохнул от хохота. «Андропова вспомнил!»  -чуть не плакал от смеха Ходорковский.
«Почему налоговые органы не были уведомлены, что и добывающие компании, и компания ЮКОС, и ЮКОС Кэпитал Сарл были взаимозависимыми компании?»  -спросил Лахтин. Все прыснули от смеха. «И что займы – ни что иное, как механизм распределения прибыли!» - продолжил Лахтин.

«Прошу снять вопрос как домысел, потому что распределение прибыли происходит только одним путем – путем выплаты дивидендов. Во-вторых, я все-таки просил бы вас попросить государственного обвинителя с уважением относиться к налоговым органам Российской Федерации. Если он действительно считает, что о связи компаний надо специально информировать налоговые органы…» - заметил Михаил Ходорковский. «Ну сколько можно слушать глупые вопросы?!» -  вопрошал Платон Лебеедв. «Итак, Валерий Алексеевич! Окончательная формулировка вашего вопроса! –объявил «дубль номер двадцать пять» судья Данилкин, опершись щекой на руку. - И без взаимозависимости, потому что НК ЮКОС не зависел от добывающих компаний!». Лахтин задал вопрос еще раз.

«То есть, я правильно понимаю, что прибыль на ЮКОС Кэпитал Сарл - это была часть консолидированной прибыли?» - спрашивал Лахтин. «Там была очень маленькая прибыль…» «Но она была консолидированная?» «Если брать консолидированную финансовую отчетность, то прибыль ЮКОС Кэпитал Сарл будет указана там в составе консолидированной прибыли». «И как долго ЮКОС Кэпитал Сарл входила в периметр компании ЮКОС?» «Она была создана, кажется, в 2003 году… до тех пор, пока она находится под прямым контролем НК ЮКОС или будет контролироваться через ЮКОС Финанс Би Ви, она и будет консолидирована в отчетности группы. Она была бы консолидирована в пределах отчетности группы, я исхожу из того, что мы говорим о 2003 и, возможно, 2004 годах».  «То есть именно с целью минимизации налогообложения и произошла фактически репатриация прибыли у дочерних компаний?» «Вопрос снят! Уже задавался!» - объявил судья. «То есть так и было!» -подытожил Лахтин.  «Вопрос снят! Вы понимаете?!» - возмущенно отметил адвокат Шмидт. Лахтин повторил еще раз, но судья без устали снимал нерелевантный вопрос.
Лахтин снова спрашивал о консолидации, о компаниях за рубежом… «Все зарубежные компании, созданные ЮКОСом, были включены в периметр консолидации ЮКОСа», - отвечал Уилсон.

Последние минуты допроса Лахтина: смысл вопросов ускальзывает от участников заседания

Лахтин попросил 131 том. «Вот просто текст показать! Для ускорения допроса! И за две минуты завершим…И 147 том еще!» - объяснялся прокурор. Секретарь отправилась за томами.

«Финансовые показатели в консолидированной отчетности всех консолидированных предприятий складываются. Но наименования их не раскрываются вообще. А вот отношения со связанными компаниями, которые НЕ консолидируются, вот отношения с ними как раз в отчетности раскрываются, - пояснял между тем Платон Лебедев. – Сделки с Петровалем, Руттенхолдом… они не указываются в отчетности! Вот прокурор сейчас будет предъявлять документ, и показывать, а там они не отражены».

«Надо давать показания уже, Платон Леонидович, - обратился в ответ судья к подсудимому Лебедеву, - чтобы все было ясно и понятно».

Прокурор Лахтин сделал именно так, как и предсказывал Лебедев – он предложил свидетелю показать в томе, в отчетности, компании, о которых он говорил как о консолидированных. «Я сказал, что компании, контролируемые ЮКОСом, были бы включены в консолидированную отчетность. Вопрос об отражении компаний в этой аудиторской проверке – это вопрос к аудиторам!» - отвечал Уилсон. «Ммм…Это он сказал после комментариев гражданина Лебедева!» -промычал Лахтин и спросил то же самое. Наконец, забрал у свидетеля 131 том и с недовольным видом отнес к столу судьи.

«Вы являлись директором компании…ээ... Прожект Холдинг Лимитед? Почему вы говорите неправду суду?!»  -вычитывал из своих кусочков и листочков новые вопросы прокурор. Свидетель спросил в ответ, сверялся ли прокурор с реестром директоров. «А вопросы прокурору в российском суде не задают!» - объявил, сложив руки на груди, Лахтин. «Откуда вы взяли эту информацию?» -уточнял судья у прокурора. «У меня есть сведения…» «Вы не спросили, так или нет, а задаете вопрос в утвредительной форме!»  -сердился судья. Уилсон пояснял, что из реестра директоров этой компании его фамилия была убрана секретарем, потому что попала туда в результате технической ошибки. «Если какой-то балбес занес мою фамилию в реестр, и до меня эта информация доходит, я этим занимаюсь, мою фамилию изымают оттуда задним числом, то кто может говорить, что я являюсь директором этой компании?!» - возмущался свидетель. Лахтин спрашивал то же самое еще несколько раз. Свидетель снова отвечал, что директором компании никогда не был. «Так когда вы были директором этой компании в результате «технической ошибки», вы работали в компании ЮКОС-Москва? Получали там зарплату?» «Моей фамилии не было в реестре директоров этой компании. Моей фамилии никогда не было в реестре директоров этой компании...» - был вынужден многократно повторять свидетель Уилсон.

«Валерий Алексеевич! У вас десять минут!» -следил за отведенным прокурору временем судья. Но Лахтин никуда не торопился.
«Компания Брил вам известна?» - перешел к другой глобальной, кажется, теме прокурор. И понес на трибуну том 147. «У вас пять минут, Валерий Алексеевич!» - напоминал судья. Свидетелю прокурор показал листы с 38 по 80. «Это электронная переписка. О проекте «Виктор». Пусть скажет, известно ли это ему, принимал ли он в этом участие!» -требовал Лахтин. «Я ничего не знаю о проекте «Виктор»,» - отвечал Уилсон. Том вернули, не успев открыть. «А о том, что активы компании Брил состояли из 6 млрд долларов, известно?» «Компания входит в казначейскую структуру. Меня никак не удивляет, что у этой компании были деньги!» -отвечал Уилсон. «То есть возможно, что это была вся консолидированная прибыль!» -обрадовался Лахтин. «Я не хочу в догадки пускаться». «Планировалось ли доведение этой прибыли до головной компании ЮКОС?» «Вопрос снят!» - объявил судья. Лахтин спросил то же самое еще раз. И теперь уже свидетель отвечал: «Да, об этом говорили, это обсуждалось».

«У вас последний вопрос, Валерий Алексеевич!» -предупредил судья. – «Кто принимал решение? Как оно доводилось?» - Лахтин и не думал останавливаться. Шел девятый час вечера. «Я правильно понимаю, что вы занимались расчетом отложенного налога с денежных средств, размещенных в иностранных государствах?» - спрашивал Лахтин . Лебедев просил снять вопрос как некомпетентный: «Вопросы высасываются из пальца. Они давно потеряли всякий смысл!» «Отложенные налоги – это вопрос государственный. Им занимается контролер компании, вместе с аудиторами», - отвечал свидетель. «А что вы можете сказать о том, что акционеры не занимались распределением прибыли?» «Вопрос снимается. Свидетель уже говорил, что он не был акционером! Все, вопросы переходят к Михаилу Ходорковскому!» - отрубил судья.

Уилсона допрашивают Ходорковский и Лебедев

Михаил Ходорковский спросил: «Что вам известно: были ли известны зарубежные структуры ЮКОСа менеджменту компании ЮКОС?» «Да». «Скажите, пожалуйста, были ли известны эти зарубежные стурктуры, включая упомянутые на схеме, которую вы смотрели, особенно прокуроров интересовали компании Бриттани, Брил, аудиторам компании ЮКОС?»  «Они были известны аудиторам ЮКОСа». «Имели ли сотрудники Прайсвотерзаускуперс получать информацию?» «Да, была такая возможность».  «Что вам известно о том, в каких зарубежных структурах ЮКОСа компания Прайсвотерхаускуперс проводила аудиты и обзоры?» «Не могу ответить, в аудите я не участвовал никак». 

«Что вам известно о том, как был информирован о зарубежной структуре ЮКОСа совет директоров компании ЮКОС или отдельные его члены? Степень раскрытия информации ЮКОСом перед своей международной структурой соответствовала ли общей практике, принятой у других компаний, или в ЮКОСе это было более закрытым от общественности?» «Я бы скзаал, что все соответствовало международным стандартам . не у всех компаний тогда была такая степень раскрытия информации. ЮКОС был на гребне волны. Большой объем информации был доступен Центральному банку. Раскрытие информации осуществлялось более прозрачно, чем в любой иной российской компании».

«Не приходилось ли вам сталкиваться с ситуацией, когда продажа нефти или нефтепродуктов с российских компаний ЮКОСа на международные зарубежные компании ЮКОСа происходила по непропорционально низким ценам? В частности, не приходилось ли вам сталкиваться с необходимостью разрешения подобной ситуации тогда, когда вы вели разгворы с налоговыми ооганами Швейцарии и Кипра в отношении налогов торговых структур ЮКОСа?» «Нет, не сталкивался. Чтобы понять ситуацию, нужно было в первую очередь иметь ввиду объемы и понимать, адекватна ли прибыль и комиссии объему нефти и нефтепродуктов».

Затем к микрофону подошел Платон Лебедев. Он пообещал спрашивать максимально быстро. «Понимаю, что вы уже устали», - извинился он перед свидетелем. «Налоговые власти Люксембурга какие ставили вопросы о деятельности ЮКОС Кэпитал Сарл? Начислялись ли штрафы, пени?» «Было желание властей Люксембурга наблюдать за прибылью, получаемой компанией. Они наблюдали. На основе балансового учета, займов, которые она раздавала».  «Закончился, например, 2004 год. Составлен финансовый отчет, готовы декларации. Расчеты по налогам были произведены?» «Да, были произведены. Претензий налоговых не было», - пояснял свидетель. То же самое рассказал Уилсон и про Нидерланды – там тоже не было никаких проблем с налоговыми органами. Не было их ни в Швейцарии, ни на Кипре.
Половина девятого вечера. Господин Уилсон вместе с переводчиком Сомовым стояли за трибуной уже десять часов подряд. Публика не расходилась.

И снова Лахтин: компетентен ли Уилсон для работы свидетелем в ХамСуде

«Валерий Алексеевич, два вопроса вам!» - перекинул мяч на другую половину судья, когда Лебедев закончил. «Налоговая оптимизация. Вы же этой проблемой занимались?» - взялся за свое прокурор. «Я ни разу не пользовался выражением «налоговая оптимизация». Я использовал выражение «налоговое управление». Важный момент в том, что меня интересовала не только сумма налогов, но и налоговые риски»,  – пояснял свидетель. «Ну и что вам известно, эта система признается сейчас на Западе, в том числе в Великобритании, незаконной! Мошенничеством!» - сообщил прокурор. Подсудимые, адвокаты рассмеялись.  «Какая система?» -не понял свидетель. «Система размещения денежных средств на территории иностранных государств!»  - заявил прокурор. Зал смеялся. «Вам известно решение Европейского суда от 2006 года? Интересуетесь ли вы законодательством, судебными спорами на эту тему, если вы считаете себя компетентным специалистом в этой области? Или вы себя не считаете компетентным специалистом в этой области?!» - Лахтин был в своем репертуаре.

«В чем вопрос?» - спрашивал судья.  «В том, что он, посчитав себя свидетелем, не дал никаких показаний по делу Ходорковского и Лебедева!» - открыл глаза слушателям прокурор. Публика возмущалась. «Я сегодня приехал, чтобы говорить о фактах и обстоятельствах своей работы в ЮКОСе, считая, что суду это может быть интересным, - отвечал Уилсон. Судья кивал. – Естественно, мне вправе задавать здесь вопросы…я охотно из числа этих вопросов назову те темы, которые не входят в мою компетенцию. Но вот что входит в мою компетенцию – это международные налоги. Если бы я хотел ответить на вопрос о незаконности размещения средств за пределами страны, то я готов сказать, что это принципиально неправильное изложение права Великобритании. Компания в Великобритании может свободно создать компанию на Британских Виргинских островах и положить на ее счет 50 млн долларов. Проблема здесь заключается в том, что под британские налоги тогда будет подпадать доход этой компании. Но говорить при этом, что само действие по созданию компании на этих острвах – незаконно, будет неверным. Второй момент касается мошенничества с НДС. Слушая прокурора, мне трудно отвечать ему отвечать, поскольку его интерпретация неправильная».

«Вам известно письмо Дага Мюллера ?? Или вам показать письмо из 99 тома? С листа 194-203? Да или нет?!» - требовал прокурор.  «Не могу ответить. Мне нужно больше информации о содержании письма»,  - отвечал свидетель. Лахтин не поленился – принес том на трибуну. Тут выяснилось, что документ до сих пор не оглашался. Том предъявили свидетелю. «Это письмо от 2 июля…мне о нем известно. Оно касается ЮКОС Ю Кей Лимитед. Оно было частью переписки, которая была нужна, чтобы перевести в налоговых целях ЮКОС Ю Кей Лимитед на Кипр. Этой работой занималось лондонское отделение Прайсвотерхаускупер. Компания была их клиентом», –объяснял Уилсон, посмотрев том. «Так почему Ходорковский отказался раскрывать эту информацию?» - спрашивал прокурор. «Письмо было подготовлено лондонским отделением Прайсвотерхаускуперс, чтобы отправить в налоговые органы Великобритании в ответ на их вопросы. Это является частью обычной стандартной процедуры, в соответствие с законодательством. Обсуждение, которое вел Прайсвотерхаус в Лондоне со своим клиентом , характер дискуссии - все эти вопросы надо задавать сотрудникам лондонского отделения Прайсовтерхаусукперс, потому что это они составлии письмо».

«В очередной раз Лахтин обманул вас, ваша честь, и ввел в заблуждение свидетеля. В данном письме фамилия Ходорковского даже не упоминается! – заявил Платон Лебеедв. – И письмо было адресовано фискальным властям Англии от имени Прайсвотерхаускуперс, там не идет речь ни о Ходорковском, ни о нефтяной компании ЮКОС».
«Вы с документами о Саус Петролеум, Балтик Петролеум знакомились?»  «Нет», - отвечал свидетель. «Все! Все! Закончили!» - не выдержал судья.

«Вы ответили, что были удивлены тем, что Прайсвотерхаус отозвал заключение по ЮКОСу,  -спрашивал вдогонку адвокат Ривкин. – Что вызвало ваше удивление?» - «Я был удивлен тем, что если у Прайсвотерхаускуперс были какие-то вопросы к клиенту, у них была масса возможностей обсудить это с клиентом. С учетом тесных отношений между аудиторским отделением Прайсвотерхаус в Москве и руководством ЮКОСа, я бы считал, что была масса возможностей у Прайсвотерхаускуперс обсудить проблемы с клиентом, с ЮКОСом, и получить все необходимые разъяснения.  Удивление у меня вызвало то, что руководители Прайсвотерхаускуперс сослались на то, что не совсем точная информация была подана от руководства компании, и не указали, что они сделали, чтобы урегулировать получение этой информации. И не было указано, были ли финансовые последствия от получения такой неточной информации. Чтобы неточная информация стала причиной для отзыва аудиторского заключения, нужно было бы, чтобы там были серьезные финансовые последствия, чтобы фирма вообще задумалась о последствиях отзыва заключения. А у них об этом речи не шло».

«ПОСЛЕДНИЙ ВОПРОС!  - закричал Лахтин. – У вас есть сертификат на проведение аудита или на то, чтобы анализировать это аудиторское заключение?!! И! Знакомы ли вы с документами, на основании которых аудиторы Прайсвотерхаускуперс приняли решение об отзыве заключения?» - «ТОЧКА, Валерий Алексеевич!» -требовал судья. «И! Не это ли потом было причиной отказа в приеме вас на работу в эту компанию?» - продолжал спрашивать прокурор под хохот зала.  «У меня спросили мою реакцию, я ее изложил».  « Но некомпетентно!» –заявил Лахтин. «Валерий Алексеевич!» - одергивал прокурора судья.

«Я сказал уже сегодня, что я никак не участвовал и не был стороной этой ситуации. Я не аудитор. Но это не лишает меня возможности выразить свое удивление по решению Прайсвотерхаускуперс!». – уточнял Уилсон. «ВСЕ!» - закруглял допрос судья. «Он недоответил! - переживал прокурор. – Ему было отказано! Он скрыл! Пусть отвечает!». «У меня нет никаких претензий или обид к Прайсвовтерхаускуперс!» -  утешал прокурора свидетель. «У нас еще МАССА вопросов!» - вскочил Лахтин.

«На сегодня судебное заседание закончено! Время 21.03! Валерий Алексеевич!!!» - кричал судья.  «Тогда мы ходатайствуем о продолжении допроса его! Пусть ему выпишут повестку!» - требовал Лахтин.  «Через Министерство юстиции!» - предлагали адвокаты.  «Мы настаиваем! У нас еще много вопросов!» - упорствовал прокурор.  «На сегодня судебное заседание ЗАКОНЧЕНО! Завтра встречаемся в 10.30 утра!» -твердо объявил судья.

Михаил Ходорковский и Платон Лебедев поблагодарили уходящего свидетеля Стива Уилсона, извинившись перед ним и Юрием Сомовым за поведение прокуроров. 

Послесловие: наградой за правду вновь стала повестка на допрос к следователю

Как оказалось, угрозы Лахтина были не пустыми. Сегодняшнее заседание в здании Хамовнического суда получило неожиданное и скандальное развитие: свидетелю Стиву Уилсону попытались вручить повестку. Но не на продолжение допроса в Хамовнический суд, а на допрос в Следственный комитет к следователю Татьяне Борисовне Русановой. Памятливый читатель вспомнит, что именно эта следовательница предлагала смертельно больному Василию Алексаняну (бывшему вице-президенту НК ЮКОС) медицинскую помощь в обмен на показания против Михаила Ходорковского.

По словам члена международной команды Ходорковского, присутствовавшего сегодня на заседании: «Такая тактика, которую используют российские прокуроры, является намеренной попыткой запугать иностранных свидетелей настолько, чтобы они отказались от своих намерений приехать в Россию для дачи показаний в защиту Михаила Ходорковского».