Обвинение добилось отвода специалиста Алексея Савицкого. В суд пришел бывший гендиректор «Новокуйбышевского НПЗ»

Назначенное на 10.00 утра заседание задерживалось. Судья Данилкин вышел из своей комнаты в зал только в 10.40. Судья, открыв свою бордовую папку, зачитал постановление по отводу специалиста Алексея Савицкого, заявленного вчера прокурорами. Он зачитал доводы прокурора Смирнова о том, что Савицкий некомпетентен, и у него может сложиться заинтересованность в отстаивании своей точки зрения, из-за служебной зависимости от своего начальника Елены Россинской. Защита же говорила о том, что перед специалистом Савицким предполагалось поставить вопросы по бухучету и аудиту, и он является объективным, незаинтересованным специалистом. В итоге судья Данилкин отвел и Алексея Савицкого. «В компетенцию специалиста не входит анализ экспертного заключения, к тому же специалист не изучал материалы, которые изучали эксперты в подготовке экспертизы. Специалист Савицкий не обладает специальными познаниями», - зачитал судья.

После этого адвокат Алексей Мирошниченко попросил допросить в качестве свидетеля Коновалова Андрея Алексеевича. Мужчина в темной рубашке и брюках, твердым шагом пройдя на трибуну, рассказал, что приехал из Новокуйбышевска, исполнительный директор группы компаний «Росводоканал». Допрос начал адвокат Алексей Мирошниченко.

На вопросы адвоката свидетель Коновалов сообщил, что в 2000 году был назначен генеральным директором «Новокуйбышевского НПЗ», пройдя путь от простого механика после распределения в институте, он возглавлял завод до ноября 2007 года. «ЮКОС-РМ» выдало доверенность, по которой он осуществлял общие полномочия, пояснял Коновалов. «В чем заключался основной смысл реструктуризации в ЮКОСе, после того как компания перешла под контроль Ходорковского?» - «Это был, кажется, 1998 год, а с 2000 года компания работала уже по договору между «ЮКОС-РМ» и НПЗ, то есть я пришел, когда реструктуризация была уже проведена». – «Какое место занимала управляющая компания «ЮКОС-РМ»?» - «Она была исполнительным органом «Новокуйбышевского НПЗ». Я состоял в штате «ЮКОС-РМ» и ставка была гендиректора». – «А у вас не возникало сомнений в существовании управляющей компании?» - «Нет, сомнений и замечаний никаких не было, завод работал, выдавал продукцию, были проверки…». – «А вам известен какой-то иной, существующий параллельно с «ЮКОС-РМ», исполнительный орган?» - «Нет, у меня нет таких данных». – «Вам известно, являлся ли ЮКОС вертикально-интегрированной компанией?» - «Да, она была вертикально-интегрированной… каждая структура выполняла определенную роль… именно интеграция между структурами создавала большую компанию ЮКОС». – «Вам приходилось принимать участие в расширенных заседаниях правления ЮКОСа?» - «Да, я участвовал, это происходило каждый квартал в разных регионах России. Шел доклад общего состояния компании, обсуждали информационные технологии, затем на круглых столах, где были в основном НПЗ, принимали решения, часто это были такие горячие решения, потом все это вносилось в протокол и становилось неким законом для выполнения в компании». – «А кто был основным акционером НПЗ?» - «ЮКОС». – «Каким транспортом доставлялась нефть на переработку на «Новокуйбышевский НПЗ?»» - «Через трубопровод системы «Транснефть» завод принимал нефть на узле учета». – «А известно ли вам было, из каких ресурсов и какую нефть поставляли на заводы? Видно ли было из документов?» -«Безусловно, был маршрутный лист. И там было видно, чей это ресурс. Я по долгу службы не касался этих листов, так как есть производственные службы, которые следили за этим, но вопросов никаких не возникало». – «Вам известно, кто являлся собственником поступавшей на завод нефти?» - «Безусловно, это организация, с кем заключались договоры». – «У вас не вызывало сомнения, что добывающие предприятия по документам не являлись собственниками нефти, не оплачивали ее переработку?» - «Выбором давальцев занимался «ЮКОС-РМ». У меня как у гендиректора была доверенность не свыше, чем на миллион долларов… заключался договор, потом мне выдавался доверенность. У меня не возникало каких-то опасений. «ЮКОС-РМ» обеспечивало заводы сырьем». – «Вам известны случаи переработки нефти без заключения договоров?» - «Нет». – «А условия договоров соблюдались?» - «Безусловно, переработки, транспортировки…все соблюдалось. Кроме того, в 2003 году бухгалтерия «Новокуйбышевского НПЗ» была признана одной из лучших в России и мы получили награду от правительства». - «Вами или кем-то из руководителей завода на совете директоров или где-то ставился ли вопрос о том, что заводу надо самостоятельно выбирать давальцев и обсуждать с ними условия, без ЮКОСа?» - «Таких разговоров не было, мы это не обсуждали. Ведь что такое вертикально-интегрированная компания? Это было и в Советском Союзе – был «Куйбышев-нефтеоргсинтез», он занимался загрузкой и перераспределением потоков сырья для сырья, был «Главкомпродукт», куда сдавалась продукция и шла отгрузка по всему Союзу. Но потом все развалилось, и заводу пришлось самому заниматься закупкой сырья, в итоге объемы у нас с 19 млн. тонн упали до 6-7, нам пришлось создавать у себя целую структуру логистики. Потом мы уже работали в системе вертикальной интеграции, это удобно, за рубежом так же работают. Перед вами стоит задача – принять сырье, качественно переработать его и сдать продукцию. А работать с разными давальцами, как раньше, - неудобно. Лучше работать с одним давальцем. Прибыль заключалась в цене по нефтепереработке. Зарплата шла, реконструкции шли, мы запустили впервые за 14 лет установку изомеризации. У нас прекрасная социальная сфера. Настроение было нормальное для работы». – ««Новокуйбышевский завод» получал от ЮКОСа кредиты, займы, целевое финансирование?» - «Все эти виды финансирования были, в зависимости от того, какой был инвестиционный проект. Мы выпустили свой продукт, аналог Евро-2, к 2003 году мы построили свою собственную энергетику, отказались от внешней энергетики, развивали свою социальную базу, запустили установку изомеризации…». – «А вот такой вопрос – возможно ли всю нефть, которая добывалась добывающими компаниями ЮКОСа, отправлять на экспорт и вообще не отправлять на заводы компании?» - спросил адвокат. Лахтин просил снять вопрос. Но судья дал отвечать: «Теоретически это возможно, но практически – система «Транснефти» имеет определенную пропускную способность на экспорт, а квоты устанавливает правительство. Но тогда возникает два вопроса - незагрузка своих мощностей, т.е. покупка где-то на стороне, у другой компании, а это дороже. Ну и получение таких квот – правительство раздавало их равномерно нефтяным компаниям. А по объему добываемой нефти – объемы у ЮКОСа были большие, мощность «Транснефти» наверно позволяла», - отвечал Коновалов.

«Вам приходилось исполнять просьбы, приказы, исходящие в частности от Михаила Борисовича Ходорковского или иных лиц, которые вы считали бы незаконными?» - «Нет, не приходилось». – «Приходилось ли вам выполнять работу в результате принуждения или обмана?» - «Нет». – « А вы знаете, в каких действиях обвиняются Ходорковский и Лебедев в деле?» - «В общем, из печати, из интернета…с материалами дела я не знакомился». – «А вам лично известно о хищении всей нефти, добытой нефтедобывающими предприятиями ЮКОСа с 1998 по 2003 год?» - «Ну, опять вопросы задаются, я предполагаю, с ориентировкой на обвинительное заключение… защитник должен взять в руки текст обвинительного заключения и зачитать фрагмент. Это будет долго, но это будет соответствовать законодательству» - снова был на ногах Лахтин. – «Вам вопрос понятен?» - снова спрашивал у свидетеля судья, дав тому отвечать. Коновалов отвечал, что ему неизвестно такое хищение нефти.

Следующий вопрос, о хищении выручки от продажи нефти и нефтепродуктов, снова вызвал протест Лахтина. «Вам понятен вопрос?» - снова дал судья свидетелю отвечать. «Нет, это мне неизвестно», - также отвечал Андрей Коновалов.

Алексей Мирошниченко взял несколько томов. В 46 томе находилась выписка из протокола внеочередного общего собрания акционеров «Новокуйбышевского НПЗ». В томе 69  - договор о передаче полномочий между «ЮКОС-РМ» и «Новокуйбышевским НПЗ». И в томе 92 - договор о переработке нефти между «Новокуйбышевским НПЗ» и «Ратмир». Адвокат зачитал все документы. Затем их предъявили свидетелю. Тот подтвердил, что документы эти знает, ими он руководствовался в своей деятельности, сомнений никаких эти документы у него не вызывали. Затем в томе 92 посмотрели аналогичные договоры «Новокуйбышевского завода» с «Фаргойлом», затем между «ЮКОС-РМ» и «Ратмир», «ЮКОС-РМ» и «Фаргойл». «При такой ситуации кем, кроме как «ЮКОС-РМ», должны определяться перечни поставщиков нефти на переработку?» - «В «ЮКОС-РМ» была дирекция, которая снабжала заводы сырьем. После того как выбирался поставщик, договор приходил на завод от управляющей компании, службы завода - производственные, юридические, финансовые – просматривали договора, вносили изменения, затем согласно доверенности, которая выдавалась лицу, которое подписывало договор, подписывался договор», - пояснял свидетель.

Прервались на 15 минут.

«А Анисимов никогда не претендовал на прибыль «Новокуйбышевского НПЗ»? А вы - на прибыль «Самаранефтегаза»?»

Система подбора контрагентов, давальцев сохранялась до 2007 года, рассказывал Коновалов после перерыва.

Вопросы были далее у Михаила Ходорковского. «Прежде чем задавать вопросы, я хочу исполнить желание гособвинителя и процитировать обвинительное заключение, частично. Страница 92 заключения. Нас обвиняют в противоправном и безвозмездном изъятии и завладении нефтью добывающих предприятий НК ЮКОС. На 93 странице уточнено, что с 2001 по 2003 202 млн тонн, с 98 по 200 – 147 млн тонн, итого 350. На странице 47 обвинительного заключения указано, что речь идет о «движении похищенной продукции нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий». Там же речь идет о «похищенных денежных средствах». Когда гособвинитель заявит об отказе обвинений в этой части, мы перестанем задавать глупые вопросы. Уточните, пожалуйста, какие добывающие предприятия входили в состав ЮКОСа, вам было известно?» - «Да. «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Томскнефть»». – «Вам было известно, что источник ресурса нефти, заходящей на завод – это эти предприятия?» - «Да». – «Кто занимался сбытом нефтепродуктов, вырабатываемых на вашем предприятии?» - «Занимались сбытом «Юкостранссервис» - логистикой, в регионе у нас сбытом – «Самаранефтепродукт», в разное время это были разные руководители – Чувинов, Самосудов» - «Кто в целом в компании ЮКОС занимался сбытом нефтепродуктов?» - «В целом в компании ЮКОС занимался вице-президент по логистике Брудно Леонид Владимирович». – «В обвинительном заключении сказано, что весь доход от реализации нефти должны были получать добывающие предприятия, то я хочу уточнить у вас – какая численность была у нефтеперерабатывающих предприятий?» - «В штате - более 4 тыс. человек. В целом, учитывая дочерние предприятия, это порядка 8 тыс. человек». – «Какую роль ваше предприятие играло в жизни города Новокуйбышевска?» - «Это градообразующее предприятие, это подтверждено региональной думой». – «Большой ли город Новокуйбышевск?» - «Около 100 тыс. человек».

«Было ли вам известно, что цены на внутреннем рынке на нефть гораздо ниже цен в Западной Европе?» - «Да». – «Знали ли вы о том, что цены на нефтепродукты на внутреннем рынке в результате гораздо ниже тех цен, которые были бы, если бы эти нефтепродукты изготавливались из импортируемой нефти по ценам Западной Европы?» - «Да». - «Знали ли вы, что ЮКОС была прибыльной компанией?» - «Да». – «Можно ли понимать, что фактически деньги за переработку вы получали от ЮКОСа, учитывая вертикально-интегрированную структуру?» - «Да». – «Вы упомянули, что денежные средства для проведения реконструкции и других необходимых работ, помимо доходов от нефтепереработки, вы получали, в том числе, в виде займов. Займы вы получали от ЮКОСа или от каких-то банков?» - «Да, мы получали, ну кто в поле деятельности компании, с какими банками она работала, через эти банки мы получали средства». - «Вы сказали, что деньги вам фактически давал ЮКОС, и эти займы, в конечном итог,е если бы пришлось возвращать, они бы возвращались из средств компании ЮКОС?» - «Да». – «Необычный вопрос – известно ли вам что-нибудь о моих ЛИЧНЫХ денежных средствах – о моих счетах в банках?» - «Мне неизвестно. Единственное – есть у нас журнал «Форбс»…» - отвечал свидетель. Зал рассмеялся, Михаил Ходорковский и судья улыбнулись. «Вашему предприятию перечислял деньги ЮКОС или я лично?» - «Компания ЮКОС». – «А когда вы говорили, что вам известно, что ЮКОС был прибыльный - этот факт на заседаниях расширенного правления или где-то еще, вы от меня слышали?» - «На расширенных заседаниях говорили о результатах деятельности компании» - «Как вы понимали, вам когда рассказывали о прибыльности ЮКОСа – вам рассказывали о прибыли ЮКОСа или о моих личных доходах?» - «Безусловно, о прибыли ЮКОСа». – «Вот, пожалуй, все, у меня больше вопросов нет», - сообщил Ходорковский.

Его сменил у микрофона Платон Лебедев. На вопрос, встречались ли они, свидетель вспоминал, что в 2001 или в 2002 году был корпоративный праздник – подведение итогов соревнований среди предприятий компании, где удалось пообщаться о предприятии, об общем состоянии дел в городе Новокуйбышевске. «Вы употребляете термин «давальцы». Поясните, это те, кто поставляет нефть на НПЗ по договорам?» – «Да, это организация, которая имела нефтяной ресурс и поставляла его на НПЗ для переработки». – «Нефть, которая поставлялась на завод не была собственностью завода?» - «Нет, у предприятия не было средств, чтобы приобрести нефть и заморозить эти средства в виде технологической цепочки – это где-то сто тысяч тонн и еще 200 тысяч тонн необходимо для обеспечения жизнедеятельности предприятия». - «Таким образом, «Новокуйбышевский завод» за нефть никому не платил?» - «Нет», – отвечал Коновалов, отметив, что это было до 2007 года.

«Составлялась ли финансовая, бухгалтерская отчетность «Новокуйбышевского НПЗ?»» - «Безусловно, составлялась, более того, мы делали и консолидированную отчетность, и передавали в ЮКОС, в налоговые органы». – «Был ли в Новокуйбышевском заводе внешний аудит?» - «Внешний аудит был. Надо поднять документы, это было около трех фирм…» - «Что внешние аудиторы по результатам выявляли?» - «Выявляли определенные замечания, которые после этого устранялись, больших вопросов у аудиторов не было. Это больше было связано с физическими ошибками». – «Вы сказали, что заключали договора на переработку с давальцами…счета выставлялись, оплачивались?» - «Мы выставляли счета, и по ним приходили средства « - «Помните ли вы проблемы с неплатежами?» - «Я считаю, что никаких вопросов не было. Не было ни одной претензии. Не рассматривались судом…» - «Вы упомянули, что вам известно общество «Самаранефтегаз». Вы когда-нибудь пересекались с его руководителями?» - «Да, на корпоративных мероприятиях. Анисимов возглавлял в тот период, когда я работал, мы с ним встречались и в неформальной обстановке, и на заседаниях…». – «А Анисимов не претендовал никогда на прибыль «Новокуйбышевского завода», мотивируя это тем, что вы же прибыль зарабатываете, получая нефтепродукты от нефти «Самаранефтегаза?»» - «Нет, никогда». – «А сами вы не хотели отдать прибыль в «Самаранефтегаз», ведь вы же знали, что получали прибыль благодаря нефти «Самаранефтегаза»?» - «Нет. Был «ЮКОС-РМ», все было четко распределено». – «А Анисимов Павел Алексеевич вам не говорил, была ли прибыль в «Самаранефтегазе»?» - «Компания была прибыльна». – «А вы никогда не претендовали на прибыль «Самаранефтегаза»? Ведь на вашем же предприятии из ее нефти нефтепродукты получали?» - «Нет, никогда».

«Теперь серьезные вопросы. На должность управляющего заводом вы пришли в 2000 году? Непосредственный ваш руководитель Рабинович Геннадий Борисовчи? Поясните, какие основные вопросы вы обсуждали и как в общем готовилась система управленческой отчетности?» - «В компании разработаны регламенты, касающиеся и производственной программы, показателей эффективности, вот это обсуждалось, согласовали ключевых руководителей, вопросы инвестиционной политики обсуждались, утверждались бизнес-проекты и внедрялись в производство. Все было регламентировано». - «Известны ли вам понятия «баланс нефти» и «бюджет»?» - «Конечно». – «Принимали ли вы участие в подготовке баланса нефти в ЮКОСе по «Новокуйбышевскому НПЗ»?» - «Предприятие давало данные по капремонтам, по загрузкам, на основании этого вырабатывалось заводом программа по выпуску нефтепродуктов, но балансом нефти занимался «ЮКОС-РМ». Что касается финансового баланса, то он уточнялся ежемесячно и исполнялся». – «На какой период определялась загрузка завода – день, месяц, год?» - «Ориентировочно на год». – «Вы по работе встречались с директорами «Куйбышевского» и «Сызранского НПЗ»?» - «Да, мы плотно работали. И есть взаимосвязь между «Куйбышевским» и «Новокуйбышевским заводами», мы иногда перебрасывали баланс по нефти, составляли вместе, чтобы более эффективно сработать». – «Были ли какие-то отличия работы завода от других заводов?» - «Нет, мы работали по регламенту».

«У нас в обвинении по всему тексту помимо похищенной нефти есть и похищенные нефтепродукты. Например, чтобы Лахтин Каримову передал, страница 145», - намекнул Платон Лебедев на постоянное общение прокурора Лахтина с интернетом. Прокурор Лахтин заерзал на стуле и решил-таки высказаться: «Ваша честь, пусть Лебедев, во-первых, воздерживается от подобных заявлений, а потом пусть корректно читает обвинительное заключение. Обвиняется Ходорковский и Лебедев…. – и Лахтин зачитал цитату из обвинительного заключения, - то есть в хищении нефти!». – «Это у него собственная интерпретация!» - реагировал Лебедев и продолжил задавать свой вопрос: «О похищенных нефтепродуктах вам известно что-либо?» - «Нет, мне ничего неизвестно». – «В расширенных заседаниях правления компании вы участвовали?» - «Да, если только не был в отпуске». – «Вставал когда-либо вопрос на заседаниях или в кулуарах о том, что похищена практически вся нефть, добываемая в компании или нефтепродукты?» - «Нет, такого не было».

На этом вопросы к свидетелю у Платона Лебедева закончились. Обвинители запросили время. Прервались на обед.

Излюбленный круг стандартных вопросов прокурора Лахтина

После обеда вопросы задавал Валерий Лахтин. «Вы по собственной инициативе явились в суд?» – спросил прокурор. – «Было обращение официальное в организацию, где я работаю, от адвоката Мирошниченко, потом мы встретились, и я пришел, я считаю, что это гражданский долг каждого гражданина», - отвечал Коновалов. – «Вы обсуждали, что нужно говорить в суде?» - «Нет, я спросил, какие показания будут в суде. Мирошниченко сказал, что те, что и в Басманном суде». - «А на предварительном следствии вы тоже говорили. Вас следователь допрашивал когда-либо?» - «Нет» - «Меня не допрашивали по данному уголовному делу», - сообщил Коновалов. – «Не по данному делу эээ… а по данным обстоятельствам», - корректировал по ходу свои мысли Лахтин. – «Да, допрашивали, в Самаре и в Москве». – «А вы не проявляли свою позицию, которую желаете изложить в суде адвокату?» - «Нет». - «Ваш приезд оплачивали?» - «Нет, за свой счет приехал». - «Может обсуждали темы, которые вам необходимо осветить?» - «Нет». - «Вы свои показания, которые давали на предварительном следствии помните?»…

«Ваша честь, - встал Михаил Ходорковский, - прежде чем перейти к следующему вопросу, я категорически возражаю против того, что уважаемый прокурор, пользуясь совершенно абсурдной трактовкой закона в этом суде о том, что в суде нельзя рассказывать про обстоятельства, обсуждающиеся по данному делу в рамках предварительного следствия, тем не менее, продолжает расспрашивать свидетеля об обстоятельствах его разговора с адвокатом, а мы не имеем возможности узнать обстоятельства его разговора со следователем, и пытается задавать вопросы по поводу допросов свидетеля по другому уголовному делу, по которому свидетель также находится под подпиской о неразглашении, которую следователь с него не снимал! Мне эта двойная трактовка закона кажется нарушением принципа равенства сторон!». Добавил и Платон Лебедев: «Я прошу сразу снимать вопросы, начинающиеся со слов «может быть»!».

Продолжили. «Вы следили за ходом процесса?» - «Следил» - «Показания свидетелей читали, знаете?» - «В общих чертах».

«Вас назначили гендиректором «Новокуйбышевского НПЗ». При каких обстоятельствах?» - «Со мной поговорил предыдущий генеральный директор Семен Сергеевич Михайлов. Я тогда был замглавы администрации города Новокуйбышевска, а до этого работал на заводе. Потом в Москве мы встречались с Михаилом Борисовичем Ходорковским…» - «Почему именно на вас пал выбор?» - «Я не знаю, почему выбор пал на меня. Видимо, за какие-то, наверное, человеческие и профессиональные качества…» - «Понятно, достаточно!» - тут же оборвал свидетеля Лахтин. Зал смеялся. Судья, смеясь, качал головой.

Далее Лахтин засыпал свидетеля своими вопросами. «Может, ограничимся первой порцией вопросов, а?!» - раздражался судья. Свидетель рассмеялся. Потом отвечал: «Я знал всю структуру завода, потом в ходе обсуждения с Рабиновичем вопроса, что завод является одной из составляющей структуры ЮКОСа, есть исполнительный орган «ЮКОС-РМ» - «А какое отношение «ЮКОС-РМ» имел к нк ЮКОС? Он вам объяснял?» - «Нет, не объяснял. ЮКОС делилась на «ЮКОС-ЭП», которая занималась добычей, и «ЮКОС-РМ», которая…» - «Минуточку. Имели ли эти компании средства для добычи и переработки? Вы так излагаете показания, как будто они имели мощности для добычи и переработки!» - «За «ЮКОС-ЭП» не могу сказать, а «ЮКОС-РМ» - да. Это были управляющие компании». – И снова из Лахтина посыпались вопросы, причем сразу с вариантами ответов, – свидетеля он не слушал. «Он сам с собой разговаривает?» - протянул руку к прокурору Платон Лебедев. – «Задайте вопрос!» - просил судья прокурора. – «А я в таком содержании вопрос и задаю!» - упорствовал прокурор. – «В таком содержании я вопрос снимаю! Идет ваше утверждение!» - рассердился судья.

Прокурор спрашивал, что предлагал свидетелю вице-президент «ЮКОС-РМ» Рабинович, что рассказывал по поводу управленческой структуры. Коновалов рассказывал, что был договор между «ЮКОС-РМ» и «Новокуйбышевским НПЗ». Параметры договора его устроили, так как предприятие уже два года работало в нормальном режиме. Затем, вспоминал Андрей Коновалов, у него было собеседование у Ходорковского. Говорилось о том, что предприятие крупное, градообразующее.

Далее прокурора интересовала зарплата и бонусы Коновалова. Тот рассказывал, что бонусы поступали регулярно, он получал их в банке МЕНАТЕП.

Следующие вопросы прокурора уже трудно было понять. «Валерий Алексеевич! Давайте закроем сначала ту тему! Про бонусы! А вы уже перешли…» - сердился Виктор Данилкин. - «Я уже перешел непосредственно к…» - «Да вы перешли, а в протоколе-то?!» - возмущался судья. – «Я понял, что он получал бонусы! Теперь мы перешли к новой теме!» - путал суд прокурор. «Он не следит, что он спрашивает!» - смеялся Михаил Ходорковский.

Прокурор еще раз заставил свидетеля перечислить добывающие компании ЮКОСа. Тот еще раз напомнил – «Томскнефть», «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз». «О политике ценообразования можете что-то сказать?» - «Нет». – «Понимали ли вы, что внутри вертикально-интегрированной компании существовали внутрикорпоративные какие-то цены? Кто их устанавливал?» - «Это не входило в мои обязанности».

«А где аккумулировали прибыль от реализации вами нефтепродуктов?» - «Мы не занимались реализацией нефтепродуктов, мы перерабатывали нефть и передавали нефтепродукты в структуру логистики». - «А чем было обосновано существование вот такой давальческой схемы?» - «Было принято такое решение «ЮКОС-РМ»». – «И оно не обсуждалось?» - «Это было решение». – «И вы не спорили? Вас это устраивало?» - «Меня устраивало. Устраивало коллектив. Мы занимались только переработкой-выпуском товарной продукции». – «И чем объяснялось существование этой схемы?» - спрашивал Лахтин, хотя только что об этом и было сказано.

«Расскажите о взаимоотношениях НПЗ с налоговыми органами?» - «Мы сдавали отчетность…проводились проверки. Были обсуждения, были определенные какие-то вопросы, которые снимались при обсуждении, если не снимались, мы обращались в арбитражный суд. До 2007 года больших налоговых претензий у предприятия не было». – «Вы сообщали в налоговые органы, что «Новокуйбышевский НПЗ» - часть вертикально-интегрированной структуры ЮКОСа?» - «Да…» - «Мы не против, в общем-то, но у нас предмет судебного разбирательства – вряд ли отношения «Новокуйбышевского НПЗ» с налоговыми органами!» - не выдержал Платон Лебедев. – «Валерий Алексеевич! Пожалуйста, к теме нашего дела», - просил судья прокурора.

«Хорошо. Перейдем к вопросу о заключении сделок по переработке нефти. С какими компаниями заключались договора?» - ««Роснефть», «Ратмир», «Фаргойл»…далее кажется «Энерготрейд», ТД «ЮКОС-М»». – «Я правильно вас понял, что вы все содержание ваших показаний на предварительном следствии не помните?», - спросил прокурор. – «Это вопрос к чему?» - спросил судья. – «Ваша честь! Свидетель сообщил суду, что по этому делу его никто не допрашивал! Он сообщил, что его допрашивали в Басманном суде! С чем вопрос-то связан?!» - постучал по микрофону Платон Лебедев.

Покрутившись еще вокруг «Ратмира», «Фаргойла» и «Энегротрейда», прокурор перешел к следующей пачке вопросов. «Я правильно понимаю, что в налоговых органах ваше предприятие отчитывалось как самостоятельное юридическое лицо?» - вернулся прокурор к налоговым вопросам. – «Да, конечно». – «Но при этом вы объясняли в органах, что вы связаны с ЮКОСом?» - «Я не объяснял». – «Вы ранее сказали…» - «Это носило заявительный характер…и так было понятно, что оно входит в периметр ЮКОСа». – «Ваше предприятие в вашем лице как директора могло самостоятельно установить цену переработки нефти, влиять как-то?» - спросил прокурор. Лебедев тут же возразил против такого вопроса: «Такие вопросы надо снимать. Свидетель уже ответил, что управляющим органом завода было ЗАО «ЮКОС-РМ», поэтому, когда путем разного рода махинаций формируются такие вопросы, не носящие ни юридического, ни фактологического смысла …их надо снимать!». – «Это как раз вопрос юридического характера. Свидетель дал показания, что НПЗ являлось самостоятельным юрлицом, а с другой стороны он дал показания по поводу управляющей компании, я и спрашиваю, как это согласовано, как права акционеров НПЗ и его права как директора согласуются с этими обстоятельствами. Я задаю вопрос так, как я понимаю! - оправдывался прокурор под смех публики. - А Ходорковскому с Лебедевым это не нравится. Они искусственно создали эту систему, используя законодательство в своих корыстных целях». Зал возмущался.

Михаил Ходорковский не выдержал: «Лахтин уже полтора года участвует в процессе и до сих пор не удосужился прочесть Гражданский кодекс. Ему в голову не может войти, что исполнительный орган у нас, согласно Гражданскому кодексу, необязательно физическое лицо, но и юридическое точно с такими же правами! Пока до него это не дойдет, может он не будет участвовать в процессе, поскольку это одно из существенных обстоятельств здесь! Уже достало это, я извиняюсь! Ладно!» - с трудом сдерживался Михаил Ходорковский, и, резким движением выключив микрофон, сел на место.

«Уголовное судопроизводство на территории Российской федерации осуществляется на основании УПК, а не Гражданского кодекса!» - парировал Лахтин в ответ. Адвокаты и смеялись, и возмущались. Судья же только крутил головой направо и налево. «Пять минут перерыв!» - наконец прервал словесные баталии председательствующий и ушел в совещательную комнату.

«Вы не ответили на вопрос – мог ли НПЗ самостоятельно устанавливать цены?» - спрашивал после паузы то же самое Валерий Лахтин. «Нет, не мог. Но наши специалисты с завода тоже принимали участие в планировании, в составлении баланса». – «Но проект баланса к вам спускался?» – «Мне надо тогда рассказать весь учебник по нефтепереработке, как эти балансы создаются», - видел некомпетентность прокурора свидетель. – «Вы непосредственно анализировали…?» - «Мы давали данные для составления общего плана по компании». – «В основном, предложения касались технологической переработки нефти?» - «А какая еще бывает?!», - спокойно в ответ переспрашивал прокурора свидетель. «Имеется в виду технология переработки нефти», - невозмутимо продолжал прокурор. – «Да. В зависимости от потребности компании в тех или иных продуктов и тех процессов которые были в цепочки. Это непрерывный процесс. В этом и заключалась роль «ЮКОС-РМ», она прогнозировала общий баланс по всей группе заводов, чтобы более эффективно работать». – «А в части получения прибыли вы имели право влиять на руководителей «ЮКОС-РМ»?» - «Нет, конечно». – «А договоры, которые приходят вам на подписание, - вы могли их корректировать?» - «Мы могли смотреть, соответствовали ли они рамкам законодательства или нет» - «И соответствовали?» - «Соответствовали». – «Хм. Может быть, содержание договоров вас не устраивало? Или цена?» - «Устраивало». – «А вы могли цены корректировать?» - «Цена устанавливалась на балансе завода по финансовой части, чтобы хватало на проведение ремонта, налоги, зарплату». - «А устраивала ли цена работников завода?» - «Я за всех работников завода, за 8 тыс. человек, не могу отвечать. Но индексировалась зарплата ежегодно, тринадцатая зарплата…и все это было в рамках коллективного договора, который неоднократно обсуждался». – «То есть, устраивали ли эти зарплаты, бонусы каждого из них, вы не можете сказать?» - «Валерий Алексеевич, ну, сколько можно эти бонусы, а?! Валерий Алексеевиииич!» - вскричал судья. – «Ему не платят в прокуратуре!» - чуть не плакал от смеха Михаил Ходорковский. «А за что платить-то?» - смеялись в публике.

«Вы указали, что перечень давальческих компаний формировал «ЮКОС-РМ» на основе тендера. А про тендеры можете рассказать?» - «Нет, я не принимал в них участие». - «А как бы вы расценили ситуацию, если бы узнали, что эти тендеры не проводились?» - спросил Лахтин. – «Вопрос снят!» - заявил судья.

Инициативу перехватил прокурор Смирнов. «А известно ли вам местонахождение этих давальческих компаний – «Ратибор», «Фаргойл», юридические адреса?» - ««Фаргойл» – в Мордовии». Далее прокурор выяснял у свидетеля, знаком ли он с руководителями этих компаний, принимали ли работники этих компаний участие в передаче сырья на завод. Свидетель отвечал, что сырье принимали работники завода и «Транснефти». «Первоначально вы заявили, что вам неизвестно, с какого добывающего предприятия приходило сырье. Потом вы уточнили, что сырье шло из «Самаранефтегаза». Как вы можете объяснить такие противоречия?» - «Я могу только предполагать, что у данных фирм были договорные соглашения с «Самаранефтегазом»». – «Вы косвенно уже пояснили, что не можете точно сказать, что «Ратмир» и «Фаргойл» были связаны с ЮКОСом. И в то же время вы заявили, что оплата за переработку осуществляется ЮКОСом. Вот можно ли ваши показания оценить так, что «Ратмир» и «Фаргой»л все же связаны с ЮКОСом?» - «Видимо, были договорные обязательства. Но договоров я не видел».

«В своих показаниях вы сказали, что вы получали кредиты, займы…», - спрашивал Смирнов. Лебедев протестовал. Судья кричал, что сначала должен быть задан вопрос. А свидетель уже отвечал. Судья прерывал свидетеля и, наконец, попросил Смирнова еще раз повторить вопрос. «Вы сказали, что НПЗ получал займы…», - начал Смирнов. – «Ну наконец-то! – реагировал Лебедев. – Только с четвертого раза он сказал об НПЗ, а до этого все время говорил «ВЫ получали займы». Непонятно, о чем речь». – «Ну, теперь до вас дошло!» - схамил Смирнов. – «Вот что до ВАС дошло, мы потом разберемся!» - пообещал Лебедев. – «Ну что, мне еще раз перерыв объявлять, чтобы вы успокоились?!» - кричал судья.

На этот вопрос в результате свидетель ответил, что точно не помнит, а на вопрос прокурора, возвращались ли заемные средства, свидетель сказал, что не готов отвечать на подобный вопрос.

«Вы сами были акционером?» – «Да, я лично был акционером ЮКОСа. Сначала были акции НПЗ, потом они обменялись на акции ЮКОСа. В 2000 году все акционеры перешли на единую акцию». – «До 2000 года акционеры получали дивиденды?» - «Не припомню».

Снова вопросы задавал Лахтин. «А конкретно вот по какой цене добывающие предприятия продавали нефть?» - «Это не входило в мои обязанности как гендиректора». – «Вы не помните». – «Я не знаю». – «А про тендеры вы не вспомнили?» - «Нет». - «А о том, что «ЮКОС-РМ» на тендере цену формировал, вам известно?» - «Мне неизвестно». – «А если бы было известно?» - «Вопрос снимается!»

«Вот вы работали в администрации города…а почему вы перешли на должность руководителя завода. Вас что-то не устраивало?» - спрашивал прокурор. - «Знаете, должность генерального директора нефтеперерабатывающего завода, градообразующего предприятия очень уважаемая…» - «Но не каждому такую должность предлагают!» - огорчался Лахтин под смех адвокатов и зала. – «А не потому ли предложили вам должность, что вы потенциально не могли влиять на финансово-хозяйственную деятельность своего НПЗ? Может ваша кандидатура устраивала кого-то из руководства ЮКОСа? Потому что вы не задавали лишних вопросов?…» - «Да откуда вы знаете-то, Валерий Алексеевич? Вопрос в такой формулировке снят!» - сердился судья.

Снова вопросы задавал Смирнов. «Шли ли от вас нефтепродукты на экспорт?» - «Не могу сказать, я логистикой не занимался. Мы передавали в службу логистики. Так, честно говоря, и при советской системе было».

Снова Лахтин: «Почему вы брали займы?» - «Займы шли на инвестиционные программы, в основном». - «А не говорит ли это о неэффективности «ЮКОС-РМ»? у вас фактически вся прибыль забиралась». - «При «ЮКОС-РМ» мы построили установку изомеризации, до этого 14 лет не могли построить ее. Еще реконструкция всех реформингов, перевод на теплоснабжающие узлы, строительство ТЭЦ…».

«У нас пока нет вопросов!» - заявил Лахтин.

«Андрей Алексеевич, поскольку запутали нас прокуроры окончательно, давайте определимся, - снова встал к микрофону Платон Лебедев. – Итак, до 2004 года. Можете ли вы подтвердить, что единственным акционером НПЗ была компания ЮКОС?» - «Да». – «Единственный акционер НПЗ ЮКОС когда-либо какие-то претензии заводу предъявляла, с 2000 по 2004 год?» - «Нет» - «В части кражи у ЮКОСа заводом всей прибыли?» - «Нет, никогда». – «Единственный акционер НПЗ компания ЮКОС каждый год подтверждала отчет, было ли например неподтверждение полномочий исполнительного органа НПЗ «ЮКОС РМ»» - «Нет, такого не было». – «Какой-либо иной исполнительный орган кроме «ЮКОС-РМ» был у завода?» - «Нет» - «Кто-то иной мог принимать решения?» - «Никто». – «Вам это странным не казалось?» - «Мне – нет».

«Поясните, пожалуйста, еще раз суду – вы были сотрудником «ЮКОС-РМ» и одновременно руководителем завода, так?» - «Да, так, по трудовой». – «Акционеры «ЮКОС-РМ» вам когда-либо претензии предъявляли?» - «Только в рабочем порядке, официально не было», - усмехнулся Коновалов. – «Как осуществляется приемка нефти на заводы? Как вообще третье лицо физически может принимать нефть?» - спрашивал Лебедев. – «По-моему, свидетель уже говорил об этом», - помнил судья. – «Да он постоянно! Свидетель около часа давал показания!» - тут же подал голос Лахтин. – «На нефтеперерабатывающем заводе есть коммерческий учет, когда из системы «Транснефти» передается нефтепродукт на завод. Присутствие давальца необязательно, потому что идут взаимоотношения между НПЗ и системой «Транснефти»». – «Подписывался ли какой-либо документ?» – «Акт сверки ежесуточно». – «Вы поясняли, что после переработки нефтепродукты отдавались на реализацию в систему логистики. Что это?» – «Я подразумевал «ЮКОС-РМ», было структурное подразделение, состоявшее из нескольких подразделений – ТД, перевозка, опт и розница. Помимо дирекции по нефтепереработке существовали дирекции по развитию, планово-экономическая дирекция, по торговле и логистике, по нефтеобеспечению наших предприятий…полный набор всех дирекций компании».

Затем вопросы задавал снова Михаил Ходорковский. «Вы сказали, что вашим руководителем в «ЮКОС-РМ» был Рабинович». – «Да». – «А кто был у него?» – «Бычков, президент ЮКОС-РМ» – «А для Бычкова кто был руководителем?». – «Правление компании». – «А меня вы воспринимали как его руководителя?» – «Нет, вы были председателем правления компании».

«Когда вы рассказывали о порядке определения давальца и цена переработки нефти, кто доводил до вас окончательное решение?» – «Дирекция по нефтепеработке». – «Рабинович?» – «Нет, человек, который возглавлял финансовую дирекцию «ЮКОС-РМ», не помню фамилии». - «Определял ли давальца руководитель экономической службы «ЮКОС-РМ» в процессе тендера или в процессе иных каких-то процедур? Для вас это имело значение?» - «Нет, не имело. Я повторяю, что после принятия решения для заключения сделки мне выдавалась доверенность для совершения сделки, потому что мои полномочия по общей доверенности превышали сумму сделок, поэтому на каждую сделку мне давалась доверенность на ее совершение». – «Кто выдавал доверенность от «ЮКОС-РМ»?» - «Начальник правового управления «ЮКОС-РМ»».

«Последний вопрос, - снова был у микрофона Платон Лебедев. – Вы пояснили суду, что «Новокуйбышевский НПЗ» перерабатывал нефть по договорам, которые даже вы не подписывали. Эти договора исполнялись?» - «Да. Компания могла делегировать любому работнику подписание, как это было сказано в общем договоре на управление». – «Правильно ли я понял, что процедура заключения договоров исполнительным органом НПЗ заключалась в согласовании всех процедур со всеми подразделениями завода?» -«Да».

«А вот как, при каких обстоятельствах вам выдавали эти доверенности? Где, кто? В каком помещении?» - засыпал опять вопросами свидетеля Лахтин. Свидетель отвечал, что выдавались нотариально заверенные доверенности в Москве, начальником правового управления «ЮКОС-РМ». «А вы могли как-то скорректировать доверенность?» - спрашивал прокурор. Все рассмеялись. – «Если вас что-то не устраивало, вы могли бы что-то сказать, заявить?» - углублялся в тему Лахтин. – «Безусловно, если бы меня что-то не устраивало, я бы написал заявление об увольнении». – «Я правильно понимаю, что «Новокуйбышевский НПЗ» работал только с компаниями, зависимыми от НК ЮКОС?» - «Я не знаю, были ли они зависимыми… были договора…» - «То есть работали по договорам с компаниями, которые могли быть зависимыми от НК ЮКОС», - формулировал сам ответ Лахтин. Судья останавливал прокурора, который «переиначивал ответ свидетеля». «Я… ээ.. добиваюсь правильного ответа, как позволяет мне УПК!» - не стеснялся себя прокурор.

Затем Лахтин поинтересовался, знал ли свидетель Вальдес-Гарсию. Коновалов отвечал, что видел его один раз в Басманном суде.

«У нас ходатайство об оглашении показания свидетеля Коновалова, том 62… », - встал Валерий Лахтин. Прокурора интересовали слова Коновалова о «Фаргойле», «Ратмире», об обстоятельствах подписания договоров. «Ваша честь, может быть, для прокуроров это какое-то противоречие, но если человек с 2005 года к 2010 году что-то позабыл, то вообще-то это человеческой цивилизацией к противоречиям никогда не относилось. Никаких оснований, предусмотренных законом, вам прокурор не назвал. Прокурор ничего внятного и сформулировать не смог. Ну и традиционно по данному делу, как свидетель и заявил, он никогда не допрашивался, все допросы по различным другим делам и судьба этих других дел неизвестна!» - заявил в ответ Вадим Клювгант. – «При оглашении показаний сразу выяснится вопрос, что его не допрашивали по нашему делу, потому что ни один вопрос по Ходорковскому и Лебедеву ему на допросе не задавался!», – заявил Платон Лебедев. Прокурор Смирнов недовольно цыкал и взмахивал руками.

«Ваша честь, - высказался и Михаил Ходорковский, - я полагаю прямой фальсификацией доказательств ситуацию, когда исключительно по выбору государственного обвинения одни из допросов свидетеля по другим делам в суде оглашаются, другие допросы свидетеля скрываются и, более того, даже сведения о содержании тех самых иных допросов, связанных с рассматриваемом в суде деле, нам выяснять запрещается. На мой взгляд, это прямой подлог, являющийся уголовным преступлением».

«Уточните суду все-таки, Валерий Алексеевич, что вы просите, какие листы?», - уточнял судья. Лахтин пояснил, что интересует 150-157 лист дела о компаниях «Ратмир» и «Фаргойл».

В итоге судья разрешил огласить фрагмент показаний свидетеля Коновалова.

«И перед оглашением я хочу заявить, - решил высказаться прокурор Лахтин, - что дело № 18/41, из которого выделено уголовное дело Ходорковского и Лебедева, сформировано путем объединения ряда уголовных дел, о чем я неоднократно рассказывал в данном судебном заседании, и по этим делам были допрошены ряд свидетелей. И показания их, они, соответственно, они были допрошены по этим делам, которые были объединены. Показания свидетеля находятся в материалах дела, которые находятся здесь в суде».

Платон Лебедев на это ответил: «Для протокола. Свидетель не допрашивался по делу № 18/41-03. Он допрашивался по делу № 531-04 в 2005 году. В материалах этого уголовного сфабрикованного дела № 531-04, а 04 - говорит о том, что инициировали его в 2004 году, изначально фигурировали как теперь выяснилось фамилии Ходорковского и Лебедева, но и от меня, и от Михаила Борисовича, несмотря на то, что в процессуальных документах мы фигурировали, от нас это скрывалось несколько лет вообще. От нас, от защиты, и все так называемые действия, которые велись три года, они велись незаконно. Поэтому мы и утверждаем, что оглашать протокол допроса по так называемому уголовному делу 18/325531-04, который является не протоколом допроса свидетеля по нашему делу, а всего лишь копией, которая приобщена в качестве вещдока, таким образом, процессуальные основания оглашать документ под видом того, что этот свидетель давал на предварительном следствии по нашему делу показания нет никаких оснований!».

Валерий Лахтин начал читать. Перед оглашением же прокурор опять вернулся к тому же самому, он начал рассказывать, по какому делу допрашивался Андрей Коновалов и почему этот допрос оказался в данном деле. «Валерий Алексеевич! Мы уже слышали это! Оглашайте, пожалуйста!» - просил судья. Полистав вдвоем страницы, прокуроры Смирнов и Лахтин решили, что читать будет Смирнов. «Я в очках, я лучше вижу», - заявил Смирнов. И тут же все перепутал, зачитав ответ в виде вопроса, а вопроса следователя вообще не нашел. «Вы вопрос-то зачитайте! А то ответ зачитали, а вопрос нет!», - следил судья за чтением. Смирнов исправлялся, извинялся за рукописный текст, и с трудом читал дальше.

Но в чем заключались противоречия и зачем читались показания на допросе, прокуроры не разъяснили. Смирнов с трудом продрался через страницы текста и замолчал.

«Вопросы к свидетелю есть? Вопросов нет! Вы свободны!» - заявил судья. На этом Андрея Коновалова отпустили.

На сегодня заседание завершилось. Завтра заседание начнется в 10.00 утра.