Сегодня из 89 тома продолжили читать относимые к купле-продаже векселей платежные поручения. Один из документов Платон Лебедев попросил дать судье для обозрения: «На данном листе отсутствует факт принятия банком поручения и вообще какие-либо отметки банка о том, что оно получено электронным способом. На данном документе, кроме штампика Генпрокуратуры и чьей-то анонимной подписи, никаких иных сведений о том, кто изготовил этот документ, не имеется вовсе». Следующий документ подсудимый встретил таким же замечанием.

После оглашения очередного протокола очередной выемки Лебедев снова высказался: «Лицо, санкционирующее данную выемку — и.о. прокурора Ярославской области Попов. Судьей он не является». «А при оглашении реквизитов векселей Лахтин снова вводит суд в заблуждение, например номинал векселя Газпрома не 1000 рублей, а 1 млн рублей. И не указано, какие конкретные документы должны быть изъяты из банка в результате выемки?», - продолжил Лебедев. А адвокат Наталья Терехова отметила, что защита еще будет высказываться по поводу допустимости этого документа как доказательства.

Лахтин возразил по поводу законности подписей на протоколе выемки, но в чем-то и согласился: «Я действительно хотел скорректировать — номинал 1 млн рублей». Но главным образом прокурору не понравились слова защиты о недопустимости доказательства: «Поскольку защитники приводят доводы об относимости и допустимости, хочу заявить, что мы еще не закончили представление доказательств, и также оставляем за собой право высказаться по этому вопросу».

Адвокаты отмечали, что в оглашаемых протоколах выемки прокуроры о многом умолчали: не оговаривалось отсутствие времени начала и конца производства выемки, не сообщалось об отсутствии подписи представителя банка в протоколе выемки.

Если на прошлом заседании прокурор Лахтин старательно (и даже в столбик) перечислял серии и номера векселей, то сегодня он сторонился реквизитов, отмечал лишь количество векселей, указанных в договоре купли-продажи. Защита регулярно напоминала прокурору о его ошибках.

Вскоре прокурор Лахтин переправил документ на обозрение судьи, чтобы тот лично увидел реквизиты векселей в упомянутом договоре купли-продажи. Адвокат Терехова и на это возразила: «Если это обозревается как вещественное доказательство, то прошу прокуроров указать том и лист дела, где содержится постановление о привлечении этого документа в качестве вещественного доказательства». Прокурор Лахтин нашелся: «Постановление о привлечении документа как вещественного доказательства будет нами оглашено позднее».

Наступил 90-й том. Прокурор Лахтин читал подписанное Каримовым постановление о производстве выемки в Инвестиционном банке «Траст». В банке следователей, в частности, интересовала информация о счетах Антонио Вальдеса-Гарсиа, Владимира Малаховского, Михаила Елфимова и «многих других лиц».

«Просим отразить в протоколе и обращаем на это внимание суда, - отметила адвокат Терехова, - что данное постановление вынесено по делу 18/325531-04, выемка разрешена Бирюковым, а разрешение суда на выемку в банке не получено».

Сделал добавление и Платон Лебедев: «Отметки суда на данном документе не имеются вовсе. Нет и свидетельств о том, что Бирюков имел статус судьи. Также было сказано, что упомянутые лица обособили часть денежных средств ЮКОСа. А обособили они, как вытекает из текста, часть прибыли».

В ответ Валерий Лахтин решил процитировать самого себя. «Что касается заявления Тереховой по поводу нумерации дела — мои выводы идентичны тем, что было в минувшем судебном заседании. Эти материалы были выделены из дела 18-41 в дело Ходорковского и Лебедева. А упомянутое Тереховой дело было соединено с делом 18-41», - ответил прокурор. Платон Лебедев счел, что пояснения гособвинителя ничего не пояснили: «Который раз прокурор Лахтин скрывает от суда сведения, когда и кем было возбуждено дело 18/325531-04. Как оно появилось на свет, от нас скрывают».

Затем Лахтин огласил контракт, изъятый в ходе этой выемки, по которому ЮКОС продавал 9 млн метрических тонн нефти. Поставка шла в Венгрию. Защита не замедлила заявить, что документ оглашен частично, а зачитанные разделы представлялись обрывочно. Дальше зазвучали аналогичные контракты.

Адвокаты отмечали, что читая контракты, прокурор Лахтин позволяет себе «собственную интерпретацию» документа, произнося то, чего в самом тексте контрактов нет. Защита пообещала вернуться к этим документам при представлении своих доказательств.

Лахтин зачитывал различные договоры о поставке нефти в самые разные места на карте мира — в Польшу, Литву, Хорватию, Герцеговину, Венгрию, Новороссийск... «Кстати, - отметил адвокат Владимир Краснов, - пути и способы переправки нефти определялись «Росэнерго», так что не нужно приписывать подсудимым собственную волю в этом, интерпретируя по своему усмотрению читаемые договоры».

Адвокат Краснов настаивал, чтобы прокурор Лахтин внимательнее относился к цифрам, тем более в данном экономическом деле. «Там запятая стоит, ее прокурор не учел, в итоге цифры совсем другие получаются», - отметил адвокат. «Дешево получается?» - уточнил судья. «Да не дешево получается, а, получается, много украли!» - пояснил адвокат. «Да, действительно, тут запятая», - вглядевшись, признал Лахтин под усмешки зала. «То есть вы признаете это?» - опять уточнил судья. «Я не признаю, я просто говорю, что тут есть запятая, - начал выкручиваться прокурор, - только тут точка вместо запятой. Плохо видно и поэтому ничего не понятно». «А еще тут есть номера грузовых таможенных деклараций, - отметил Платон Лебедев, - Их тоже не упомянули. А вот что это означает, мы скажем, когда будем представлять доказательства».

После обеда недолго почитали 90 том, а затем прокуроры Лахтин вернулся к предыдущему тому. «Адвокат Терехова говорила по поводу якобы отсутствия постановления о привлечении документа как вещественного доказательства. Поэтому мы представляем такое постановление — из тома 89», - сказал прокурор и зачитал постановление.

Пошли документы из 91 тома. Платон Лебедев высказался: «В договоре говорится не только о нефтепродуктах, но и о продуктах нефтехимии (прокуроры Лахтин и Ковалихина склонились над текстом), и вот почему я заостряю на этом внимание - в оглашенном обвинении о продуктах нефтехимии не сказано ни слова вообще. А что такое сюрвейерская организация, мы позже объясним. Это важно, вы потом убедитесь, что наши оппоненты считают, что есть «экспедиры», «труднопроводные транспорты» и так далее. А вот что такое сюрвейеры, мы потом поясним».

После каждого оглашенного документа протокол пополнялся новым замечанием защиты. «Валерий Алексеевич, - видимо, устав заявлять одни и те же замечания, обратился защитник Краснов к прокурору Лахтину, - ну либо мы оглашаем документ, либо говорите, что оглашаете частично!».

Но на прокурора Лахтина слова не подействовали. «Прошу заметить, что сторона обвинения настойчиво не оглашает количество поставляемого товара! - печально констатировал адвокат Краснов после зачитывания Лахтиным очередного договора поставки нефти. «Что значит «настойчиво»? - бросила реплику Ибрагимова. - Как хотим, так и оглашаем». «Может быть, и хочет, - ответил адвокат, посмотрев на Ибрагимову поверх очков, - но вот не оглашает, и все! А ведь у нас дело экономическое. Без этого нельзя!». Также адвокат постоянно поправлял прокурора в географических названиях и химических терминах.

«Это подпись не Елфимова», - комментировала защита зачитанный договор. «У Елфимова было две доверенности, и тут его подпись, - возражал Лахтин. - И у нас есть что ответить по этому поводу, и по квалификации действий Елфимова, Ходорковского и Лебедева как членов преступной группы».

Разговор про преступную группу поддержал Платон Лебедев: «Прошу отразить в протоколе, что член преступной группы Лахтин сейчас сообщил суду, что доверенность, ссылка на которую есть в углу документа, как наврал Лахтин, якобы вверена господину Елфимову. И прошу не забыть отразить в протоколе, что член преступной группы Лахтин будет именно этой доверенностью доказывать, что Елфимову вверялось имущество. Елфимов не был финансовым директором».

Потом опять были договоры. И вновь каждые несколько минут Платон Лебедев и Владимир Краснов обогащали протокол своими замечаниями.

Следующее заседание судья Данилкин перенес на понедельник на 10.30 утра. Так что завтрашний день, день своего рождения, Михаил Ходорковский проведет исключительно в СИЗО. Свидания с родными у него в этот день не будет – каждая четвертая пятница месяца объявлена в "Матросской тишине" санитарным днем.