Заседание в среду началось с заявления защиты, которое представила адвокат Елена Липцер. И вновь речь шла о недопустимой манере прокуроров озвучивать материалы дела «выборочно-фрагментарно». «В настоящее время они дошли до того, что стали своими словами пересказывать содержание представляемых документов, при этом усматривая в них несуществующие сведения», - говорила адвокат. Защита отметила, что прокурорами «систематически делаются заявления, призванные ввести суд в заблуждение».

Выступление адвоката прокуроры встретили в штыки. Дмитрий Шохин, чеканя каждое слово, в своей любимой менторской манере провозгласил: «Выступление Липцер являет собой недопустимое вмешательство в деятельность гособвинителей! Госпожа Липцер в нарушение норм УПК позволила себе допустить передергивание и искажение фактов! Нисколько не стесняясь этого, Липцер позволила себе недопустимые для уголовного судопроизводства вещи - уничижительные термины. Она оскорбила гособвинителей и суд, поименовав гособвинителей чтецами!». Зал решил, что в этом месте можно и рассмеяться. Закончил прокурор Шохин на том, что попросил суд вынести в отношении адвоката Липцер частное определение.

Встала прокурор Ибрагимова и объяснила суду, что все неприятности происходят из-за того, что судья пока «том находится у прокурора» «не может следить за прокурором и тем, что он читает». «Как я поняла, - обратилась Ибрагимова к судье Данилкину, - никаких сомнений в том, что прокуроры умышленно вводят вас в заблуждение, у вас нет». Загадав этот ребус председательствующему, прокурор обвинила адвокатов в том, что они переходят на личности (госпожа Ибрагимова, видимо, имела в виду разбор защитой конкретных нарушений конкретных прокуроров). Кстати сказать, в речи коллеги Шохина, когда он высказывался в адрес Елены Липцер, прокурор Ибрагимова, по всей видимости, перехода на личности не усмотрела.

Затем представил ходатайство Платон Лебедев: «Прокуроры вчера заявили, что они приступили к оглашению вещественных доказательств. Однако вещественные доказательства рассматриваются по ходатайству. Вчера Ибрагимова огласила сумму в 21 млрд долларов. Ходатайствую, чтобы стороне защиты и суду было дано право осмотреть вещественные доказательства, которые оглашались вчера в томе 37, чтобы мы могли осмотреть эти вещественные доказательства и высказаться по их поводу».

Михаил Ходорковский поддержал это ходатайство и попросил также, чтобы каждое вещественное доказательство предъявлялось суду. «А то, что Ибрагимова сказала, что суд не может ознакомиться с тем, что читает прокурор - это неправда. Даже в позорном Мещанском суде мы могли осмотреть доказательства», - отметил Ходорковский.

Мнение прокуроров выразил Дмитрий Шохин - ходатайство Лебедева не может быть удовлетворено. «Ранее уже определено было, что каждая сторона сама будет решать, что ей представлять суду. Пока мы читаем материалы дела. Когда мы закончим представлять свои доказательства, сторона защиты будет иметь возможность представить суду свои доказательства, и будет вправе предложить суду свой порядок исследования своих доказательств, а также мы сможем вернуться к представленным нами доказательствам», - отметил прокурор.

Также Шохин прокомментировал высказывание Ходорковского по поводу слов Ибрагимовой: «Да, Ибрагимова действительно это сказала - что суд не может ознакомиться с тем, что читает прокурор. Да, она сказала. Только она вот что сказала, - запутался в своих мыслях прокурор Шохин под смех зала. - В общем, она сказала, что суд, конечно, не видит эти документы, когда их читает прокурор, держа в руках том, но может ознакомиться со всеми материалами дела, изучая их, ведь они находятся в суде».

«Прошу в таком случае занести в протокол, - заявил Ходорковский, - что, как я понял Шохина, суд имеет возможность ознакомиться с материалами дела и доказательствами не в процессе судебного гласного следствия, а за его пределами. Это для меня процессуальная новость».

Судья частично удовлетворил ходатайство Лебедева - принял решение обозреть доказательства, зачитанные вчера в 37 томе. Принеся том из своей комнаты, судья передал его адвокатам, те – Платону Лебедеву. «Зачем дали в камеру том!» - прокомментировала вполголоса происходящее прокурор Ибрагимова.

Лебедев, взглянув на текст, попросил записать в протокол, что в данном документе ясно видно, что там указан 21 млн долларов, а не 21 млрд долларов, как вчера зачитала прокурор Ибрагимова. Лебедев показал из «аквариума» этот документ судье Данилкину, развернув том к нему. «Я отсюда не увижу, даже в очках», - среагировал председательствующий. Том передали судье, в протокол был записан абзац и строчка со спорной цифрой. Прокурор Ибрагимова и здесь молчать не стала: «Как написано, так и прочитала!». Ей никто не ответил.

Затем прокурор Ибрагимова вернулась к чтению 39 тома. Свою тактику она продолжила — заявляя, что «читаются листы дела 117-125», оглашала буквально одну фразу и переходила к другим листам тома. Адвокат Наталья Терехова продолжала вставать и говорить о том, что прокурор Ибрагимова снова не зачитала документ, а высказала свое мнение. Ибрагимова же, ни на минуту не останавливаясь и стараясь заглушить слова адвоката, продолжала читать дальше.

Судья Данилкин на протесты защиты не реагировал, хотя еще вчера он сам потребовал от прокуроров уточнять, где они читают документ, а где высказывают свое мнение.

40 том достался Валерию Лахтину. Он долго перечислял найденные архивы на дисках. Потом зачем-то читалось, как технически создавался тот или иной документ (на какую клавишу компьютера нажимали, куда документ сохраняли и т.д.). Кроме того, слушатели узнали, что какой-то следственный документ следователь Каримов подписал при дневном освещении, сидя в кресле. Это уже было похоже на мемуары.

Прокурора Ковалихину адвокат Терехова тоже была вынуждена перебивать, сообщая судье, что документ снова и снова зачитан не полностью, или вообще не зачитан, а сделан лишь его обзор.

Но и прокурор Ковалихина по примеру прокурора Ибрагимовой читала без остановок, не обращая никакого внимания на протесты. Судья хранил молчание. Впрочем, секретарь судебного заседания, кажется, заносила замечания защиты в протокол.

Оглашались разные документы ЮКОСа, какие-то письма, должностные обязанности некоторых сотрудников компании, например, бухгалтеров.

Платон Лебедев, встав при оглашении очередной бумаги, начал протестовать, говоря, что оглашается не документ, а обвинительное заключение, и хотя он говорил в микрофон, прокурор Ковалихина смогла заглушить его своим чтением. Полностью высказаться Лебедеву не дали.

Перешли к 41 тому. Читала снова Ибрагимова. Адвокат Терехова продолжала высказывать замечания на неоглашенные документы. Ибрагимова, не отрываясь от текста, лишь пододвинула к себе микрофон. Секретарь судебного заседания, недовольно вздыхая, иногда заявляла, что «не расслышала», и, похоже, в протокол попадало уже не все. Прокурор Ибрагимова уже не сдерживала раздражения: «Из-за громких реплик адвокатов секретарь суда даже не слышит, какие листы дела мы читаем!». «Да вы не читаете документы дела, вы читаете обвинительное заключение!» - крикнул из «аквариума» Ходорковский.

Зачитывался допрос бухгалтеров ЮКОСа. Платон Лебедев, перекрывая голос прокурора, тоже протестовал: «Ваша честь, да мы все это уже слышали! Они читают обвинительное заключение, свои шпаргалки, а не документы-доказательства из дела!». Судья кивал, глядя на Лебедева, потом попросил его присесть.

Пошел 42 том. Через некоторое время Платон Лебедев опять высказал свой протест. Судья, не выдержав натиска, все же кинул реплику прокурорам: «Поточнее оглашайте документы, пожалуйста». Прокуроры никак не отреагировали, слышали ли они вообще судью, неясно — потому что их чтение не прерывалось ни на секунду.

Когда Ковалихина зачитала «53 дробь 100 долларов», присутствующие засмеялись. Прокурор попыталась оправдаться: «Тут так написано, читаем, как написано, чтобы потом претензий не было».

Платон Лебедев пояснил ситуацию: «Ваша честь, это означает 53 цента». Ибрагимова обиженным голосом обратилась к судье: «Ваша честь, мы читаем не так, как хочет Лебедев, а как написано».

«Присядьте, Платон Леонидович», - попросил судья.

После обеда Наталья Терехова выступила с возражениями на действия председательствующего: «Сторона защиты обращала внимание председательствующего каждый раз на нарушения <прокуроров>, но действий со стороны председательствующего не последовало, просим внести наши возражения в протокол».

Сегодня к команде адвокатов, работающей в Хамовническом суде, подключился Леонид Сайкин. Таким образом, прокуроры получили еще одного неблагодарного слушателя 43 тома. Вскоре адвокат Сайкин встал и начал делать замечание в протокол. Судья попытался его прервать и посадить, прокурор Ибрагимова начала возмущаться, что ей не дают читать. Но господин Сайкин замолчать и сесть отказался. После долгих препирательств судья Данилкин, вскипев, даже сделал адвокату замечание с занесением в протокол, но и это не помогло.

Судья и прокуроры замолчали, и в наступившей тишине Леонид Сайкин смог наконец высказаться, причем теперь он уже заявил, что делает не только замечание по ходу представления доказательств, но и выражает протест на действия председательствующего: «Прокурор, говоря, что документ оглашается полностью, оглашает его в части. Сейчас не была оглашена рукописная запись в документе, и не было сказано, кем был подписан документ. Суд должен был сделать замечание прокурору. Если суд этого не делает, да еще и не дает защите высказаться, то это нарушение и на это должно быть занесено замечание в протокол».

Судья выслушал адвоката. В протокол внесли замечание и протест.

Вернулись к чтению. Прокурор Ибрагимова подробно огласила протокол произведенной в офисе ЮКОСа выемки. Выяснилось, что из опального офиса следователи забрали даже портрет Михаила Ходорковского с инициалами МБХ. Присутствующие узнали, как вскрывались отвертками шкафы, а «из тумбочек с помощью физической силы» изымались календарики, канцелярские принадлежности и т.д.

Оглашение сопровождалось жалобами прокурора на нечитаемые фрагменты: «ничего невозможно разобрать», «плохо видно текст», «вообще ничего не читается». Госпожа Ибрагимова перепрыгивала через неразборчивые куски текста, судья просил хотя бы указывать места пропусков.

Далее читали электронную переписку Ходорковского с другими менеджерами ЮКОСа. В письмах обсуждались рабочие моменты: вот Ходорковский дает указания, вот с ним согласовывают различные проекты и прием персонала на работу.

Вскоре адвокат Сайкин вновь обратил внимание суда, что документы не оглашаются полностью. И хотя прокурор Ибрагимова опять протестовала очень живо, судья позволил адвокату высказаться, и его замечание попало в протокол.

44 том читала прокурор Ковалихина. Адвокат Сайкин и в ходе ее чтения вставал и делал заявления о неполном чтении документов. Сначала Ковалихина пыталась не замечать адвокатских замечаний, но ее прервал сам судья, дав адвокату время высказаться. В следующий раз, когда адвокат Сайкин поднялся, прокурор уже замолчала сама.

«Да что же это такое тут происходит?! - взорвался прокурор Шохин. - Адвокат Сайкин, что, суд сам не разберется, что ли, что было оглашено, а что нет?! Что тут творится?!». «Дмитрий Эдуардович, успокойтесь, сядьте, - поспешил остудить пыл прокурора судья Данилкин.- Ничего страшного. Так быстрее будет» (присутствующие предположили, что судья избрал тактику молча выслушивать замечания адвокатов и заносить их в протокол, отделываясь малой кровью, чем прерывать защитников и спорить с ними).

Шохину пришлось сесть на место. Под градом непрекращающихся замечаний адвокатов Леонида Сайкина и Сергея Купрейченко прокуроры дочитали 44 том. Следующее заседание состоится 4 июня. Начало в 10.30.