Владимир Переверзин: «Во время следствия на меня оказывалось давление сотрудниками прокуратуры. Мне предлагали оговорить Ходорковского с Лебедевым. Взамен на условный срок. Потому что невиновность моя была очевидна для прокуратуры. Поэтому они, прекрасно зная, что сажают невиновного человека, предлагали мне сказать, что я знаю Ходорковского и получал от него указания».

Документы из дела Переверзина не попадут в дело Ходорковского-Лебедева

Зал Хамовнического суда полон. Присутствуют делегация Европарламента, родственники подсудимых, а также многочисленная пресса. Через двадцать минут после предполагаемого начала заседания в зал ввели Владимира Переверзина (в 2007 году Басманный суд осудил Владимира Переверзина по эпизодам, которые фигурируют и в деле Ходорковского-Лебедева. Позднее 11-летний срок заключения был ему сокращен до 8,5 лет. Скоро Октябрьский райсуд Владимира должен рассмотреть ходатайство об условно-досрочном освобождении Владимира Переверзина).   

Как и Малаховский, Переверзин был пристегнут наручниками к милиционеру. Очень похудевший, осунувшийся, в помятом белом джемпере, Переверзин оглядел полный зал, поздоровался с кем-то из присутсвующих. И тут же Переверзина вывели в соседний зал.

Тут же в зал вышел судья Виктор Данилкин и открыл заседание. «Приглашаем свидетеля?» - предложил он. - «У защиты есть ходатайство, имеющее непосредственное отношение к допросу свидетеля – о приобщении к делу и исследованию доказательств. Это письма (распечатка электронной почты), которые содержатся в деле Переверзина и получены мною по адвокатскому запросу от защитника Переверзина адвоката Дудника», - заявил адвокат Алексей Мирошниченко. Адвокат предал бумаги суду, Данилкин переправил их Валерию Лахтину. Тому, естественно, понадобилось «время для ознакомления». Прервались.

«Мы полагаем, что данные документы не могут восприниматься судом как доказательства, - заявил после 15-минутного перерыва Лахтин. – Во-первых, защитник Дудник, который довел своего подзащитного Переверзина до осуждения его Басманным районным судом города Москвы, не является субъектом сбора доказательств, коим является следователь, дознаватель и федеральный судья. Мы не видим представления этих документов со стороны следователя или со стороны судьи Басманного суда…мы, когда предоставляем документы, истребуем их из Следственного комитета РФ, они приходят нам с соответствующими запросами, заверениями, печатями, подписями должностных лиц…данные документы оформлены ненадлежащим образом, заверены ненадлежащим лицом, а значит, не заверены вообще! Источник их происхождения не ясен! Поэтому просим отказать в удовлетворении ходатайства. Такие тексты на бумажных носителях не могут восприниматься доказательствами с точки зрения норм уголовно-процессуального законодательства. Все!».

Пристав сделал замечание говорящим в зале. «Вы не предупреждайте, вы удаляйте сразу!» - был раздражен судья. Посмотрев бумаги, он сообщил: «Суд отказывает в удовлетворении ходатайства о приобщении к делу писем…суд не находит для этого законных оснований».

Владимир Переверзин: «Я сам нефтеторговлей не занимался»

В зал ввели Переверзина. Он встал к трибуне, рядом справа встал конвоировавший его милиционер. Второй страж порядка сел на лавку позади трибуны. «До задержания работал в ЮКОСе», - ответил свидетель на соответствующий вопрос суда. На вопрос Виктора Данилкина, нужен ли ему адвокат, Переверзин отвечал «Нет».

Допрос начал адвокат Мирошниченко. На вопрос, имеются ли у него обстоятельства в виде страха, затаенной обиды, зависимости, обещаний, которые могли бы повлиять на объективность показаний, Переверзин ответил отрицательно. На вопрос, знает ли он подсудимых, Переверзин рассказал: «С господином Ходорковским хороший повод познакомиться наконец-то, очень приятно! – подсудимые засмеялись. – Я работал в банке МЕНАТЕП, поэтому Лебедева видел, присутствовал на совещаниях, которые он проводил…но знакомы лично мы не были». Отвечая на следующие вопросы защитника, Владимир Переверзин сообщил, что имеет высшее экономическое образование и хорошо владеет английским языком. Свидетель рассказал, что работал в банке МЕНАТЕП в разных должностях с 91 года. В 98 году он уволился из банка и начал искать работу, в ноябре 99 года был принят на должность замначальника управления внешнего долга ЮКОСа. В апреле был командирован на Кипр в качестве одного из директоров дочерних компаний ЮКОСа «Руттенхолд» и «Пронет». На Кипре Переверзин организовывал работу офиса. «Это компании, которые занимались торговлей нефтью и нефтепродуктами», - давал пояснения свидетель про компании «Руттенхолд» и «Пронет».

В томе 74 на листах 40-43 содержался трудовой договор между компанией «Руттенхолд» и Владимиром Переверзиным. Посмотрев документ, Переверзин его вспомнил: «Это типовой договор». «Предложение о трудоустройстве исходило от финансового директора ЮКОСа Мишеля Сублена, - рассказал свидетель. – Я раньше работал на Кипре, у меня был определенный опыт работы, поэтому мне поступило предложение открыть на Кипре офисы компаний, которые будут заниматься торговлей нефтью и нефтепродуктами. Мне сказали, что открывается представительство в Москве, на Кипре…и нарисован круг обязанностей. Что я должен был получить все необходимые разрешения. Я отвечал за организационную работу офиса компании на Кипре. Компания была уже зарегистрирована, я был не единственным директором компании. Другой директор и предоставил мне этот контракт, который я и подписал».

«Под чьим руководством вы осуществляли свою деятельность в качестве генерального директора «Пронет» и «Руттенхолд»?» - «Непосредственным руководителем я считал Мишеля Сублена. Он мне предложил эту работу, от него исходили задачи, которые я должен был выполнить». – «С кем еще из ЮКОСа вам приходилось контактировать?» - «Кузьменков, он фактически работал помощником финансового директора. С ним у меня были рабочие отношения: бюджет компании я отправлял Кузьменкову. Драницин, тоже сотрудник ЮКОСа». На Кипре у Переверзина был небольшой штат сотрудников. В компании было четыре директора, в Москве существовало представительство со штатом в 20 человек. В Москве представительство возглавлял Анатолий Перегняк. «А в чьих интересах осуществлялась деятельность «Пронет» и «Руттенхолд»?» - «В интересах ЮКОСа. Это были ее дочерние структуры. Мне это было известно от Мишеля Сублена, адвокатов, аудиторов. Это было очевидно, что компания работает в интересах ЮКОСа и принадлежит ЮКОСу».

«Содержание и суть деятельности компаний «Пронет» и «Руттенхолд»?» - «Компании занимались торговлей нефтью и нефтепродуктами, покупали нефть и дальше ее перепродавали. Покупали нефть у различных компаний, в том числе и у ЮКОСа». – «А те компании, у которых покупали нефть, они были связаны с ЮКОСом или это были сторонние компании?» - «Покупали нефть у различных компаний, но основная масса все-таки, наверное, шла из ЮКОСа. Но я сам непосредственно нефтеторговлей не занимался, на меня были возложены организационные функции по организации офиса на Кипре. Там у компании не было вообще ничего. Моя задача была получить необходимые регистрационные документы, разрешение на открытие офисов, найти офисы, поставить на налоговый учет, наладить документооборот, договориться об аудите … А непосредственно нефтеторговлей занималось московское представительство во главе с Перегняком. Все финансовые операции, расчеты по нефти шли через швейцарскую компанию «Петроваль». А так - компания официально покупала нефть у ЮКОСа, производились расчеты, оформлялись контракты, в деле существуют паспорта сделок, ведомости банковского контроля, деятельность компании была публичная, неоднократно проверялась налоговыми органами, проводился аудит…» - «Зачем так было сделано, что головной офис находится на Кипре, а вся основная работа, по вашим словам, лежала на московском представительстве?» - «Когда я занимался открытием офиса, мне было сказано, что трейдеры будут сидеть на Кипре. Видимо, так и планировалось, поэтому и были арендованы большие офисы, человек на 20. А почему занимались торговлей в Москве, а не Кипре, я не знаю». – «А зачем вообще нужно было на Кипре регистрировать компании?» - «Когда я соглашался на эту работу, я не задавался вопросом, зачем нужны были эти компании. Но при регистрации и из материалов дела мне известно, что компании были созданы для управления налогами».

Статью 174 (легализация) «вкатали» человеку, который не сделал ни одного платежа

В томе 99 посмотрели договор об оказании услуг между «Руттенхолд» и «Петроваль». « «Руттенхолд» уполномочивает «Петроваль» выступать как агента в продаже нефти. Для чего такая структура была, я не знаю, но это была официальная деятельность. «Петроваль» проводила все расчеты и управляла счетами компании «Руттенхолд»». – «А вы сами распоряжались денежными средствами?» - «Я сам распоряжался только счетом «Руттенхолд» на хозяйственные расходы на Кипре. Я счетами не распоряжался вообще. Счетами распоряжалась Петроваль. Но это не помешало вкатать мне 174 статью! Человеку, который не распоряжался счетами вообще, который не сделал ни одного платежа!» - говорил Переверзин.

«Как вы считаете, выручка от продаж в ЮКОСе оставалась?» - «Конечно. Компании «Пронет» и «Руттенхолд» это часть ЮКОСа. Существовал консолидированный баланс и все результаты деятельности компаний консолидировались в общий баланс ЮКОСа. Это мне известно от аудиторов «ПрайсотерхаусКуперс»». - «Какую отчетность вели, возглавляемые вами компании <«Руттенхолд» и «Пронет»?» - «Велась вся необходимая стандартная отчетность. Бухгалтерскую отчетность вела специально назначенная фирма на Кипре – «Абакус». Нас проверяли Центробанк, аудиторы, налоговики…» - «Искажалась ли отчетность?» - «Она не могла искажаться по определению, это невозможно», - говорил Переверзин, заметив, что никаких нареканий по поводу достоверности отчетности не было. – «У вас вообще возникали сомнения в правомерности существования и деятельности компаний «Пронет» и «Руттенхолд»?» - «Нет». – «Сейчас странный вопрос. Известны ли вам какие-либо нормативные акты или иные требования в России и за рубежом, обязывающие торговые компании одновременно и в обязательном порядке осуществлять транспортировку и хранение торгуемой продукции посредством собственных производственных мощностей. Я имею в виду транспортные средства и емкости для хранения?» - «Нет, мне об этом неизвестно». - «А как формировалась цена нефти в договорах?» - «Не могу сказать, к формированию цены нефти я не имел отношения».

В томе 74 на листах 201-210 и 219-220 были распечатки электронной почты – переписка Переверзина с ЮКОСом. «Да, это относительно формулы цены… Перегняк формально со мной согласовывал эти письма, такая была процедура, - объяснял Переверзин, - формальная процедура. Все переговоры по ценам вел Перегняк». – «Вы ему доверяли?» - «Да, конечно».

«А известно ли вам, производились ли сверки поставок и платежей между компаниями «Пронет», «Руттенхолд» и вашими продавцами и покупателями?» - «Проводились. Проходил аудит, был обмен документами. Мне очевидно, что проводились сверки». – «Какие-либо недостачи нефти, выручки?» - «Нет-нет. Известно, что такого не было». – «А вам известна причины разницы цен на нефть в Западной Европе и в регионах добычи в России?» - «Включаются и транспортные расходы…Почему разные? Потому что разные…» - «А вы знаете, какие у ЮКОСа были дочерние добывающие предприятия?» - «Мне это стало известно из материалов <моего> уголовного дела. На момент моего трудоустройства и работы на Кипре о нефтедобывающих компаниях мне не было известно. Я считал, что ЮКОС сам добывает нефть».

Адвокат Ривкин: «Просим сделать замечание прокурору! Мы понимаем, что на воре и шапка горит!»

«Вы что-то можете сказать об экономических рисках, которые сопровождали деятельность «Пронет» и «Руттенхолд» в процессе купли-продажи нефти?» - «Это стандартные риски, которые несут любые коммерческие компании. Это риск непоставки, риск неоплаты и т.д.» - «Может быть, вам известно, несли ли эти риски добывающие компании ЮКОСа?» - «Исходя из того, что мне известно из материалов уголовного дела, добывающие компании такие риски не могли нести. Все эти риски ложились на кипрские компании».

«Приходилось ли вам во время работы в ЮКОСе исполнять просьбы, приказы, указания, распоряжения, исходящие от Михаила Борисовича Ходорковского, Платона Леонидовича Лебедева или других лиц, которые бы вы расценили как незаконные или сомнительные?» - «От упомянутых лиц я никогда никаких просьб и указаний не получал. Ходорковского я и в глаза никогда не видел. Работая в ЮКОСе, я Лебедева тоже никогда не видел, не слышал и никаких указаний от него получать не мог. Другие указания, например, от Мишеля Сублена, были, но они были абсолютно законными». – Может быть, вас заставляли что-то делать помимо воли?» - «Помимо воли меня не заставляли ничего делать. Я все делал добровольно». – «Подкупить, может быть, вас пытались?» - «Нет, подкупить меня никто не пытался. Даже сейчас!» - заметил Переверзин. Судья улыбнулся. Прокуроры молчали, Лахтин думал. «Известно ли вам о какой-либо параллельной структуре управления (помимо официальной) в ЮКОСе?» - «Нет, об этом мне ничего не известно». – «И о существовании организованной группы вам ничего не известно?» - «Из материалов уголовного дела мне это известно. Более того, я непонятно каким образом определен как соучастник этой организованной преступной группы, что является просто бредом и ахинеей. Материалы уголовного дела содержат ряд прямых доказательств, опровергающих это утверждение. Эти доказательства судом в нашем процессе были полностью проигнорированы.

«Может, мы прекратим в этой части допрос Переверзина! Судебный приговор вступил в законную силу! Если ему и его защитнику Дуднику что-то не нравится, они могут в надзорном порядке эти проблемы решать!» - возмутился Лахтин. «Не надо рот затыкать», - высказался адвокат Клювгант. «Тихо, тихо!» - оберегал покой зала №7 Виктор Данилкин. «Я требую исполнения федерального законодательства, защитник Клювгант, а не рот затыкаю. На основании УПК и закона «О прокуратуре»», - произнес Лахтин. «Статью покажите!», - предложил адвокат. Статья предъявлена не была.

Сев на место, Валерий Лахтин незамедлительно отчитался перед Интернетом. Допрос тем временем продолжался.

«Организованной группы не было и быть не могло», - еще раз подчеркнул свидетель.

«На вас не оказывалось какое-либо давление с целью оговора Михаила Борисовича Ходорковского и Платона Леонидовича Лебедева?» - спросил адвокат. – «Во время следствия на меня оказывалось давление сотрудниками прокуратуры. Мне предлагали оговорить Ходорковского с Лебедевым. Взамен на условный срок. Потому что невиновность моя была очевидна для прокуратуры. Поэтому они, прекрасно зная, что сажают невиновного человека, предлагали мне сказать, что я знаю Ходорковского и получал от него указания, что вся моя работа контролировалась...»

«Ну может, прекратим? Это не является обстоятельством, подлежащим доказыванию! Он приглашен сюда, чтобы быть допрошенным по обстоятельствам руководства им ряда компаний. Пусть дает показания!» – вступился за честь мундира Валерий Лахтин. «Он и дает показания!» - шумели в публике. - «Просим сделать замечание прокурору! Мы понимаем, что на воре и шапка горит! – встал адвокат Константин Ривкин. - Прокурор оказывает давление на свидетеля! Просим успокоить господина Лахтина и предложить ему не мешать допросу!» – «Вор, я так понимаю, это Переверзин! Приговор в отношении которого вступил в законную силу!» - острил Лахтин. «Хамло!» - неслось из зала. «Неправильно понимаете», - холодно отвечал прокурору адвокат Клювгант.

Прервались на 10 минут.

Владимир Переверзин - свидетель лжи прокурора Лахтина

После перерыва допрашивать свидетеля Переверзина начал Платон Лебедев. «Вы сообщили, что стали работать в «Руттенхолд» с 1 апреля 2000 года. А по какой период?» - «Я был директором где-то по ноябрь 2002 года». – «Известно ли вам, кто после вас стал директором «Руттенхолд»?» - «Не могу сказать. Не помню. Компании продолжили деятельность и после моего увольнения. Ничего не изменилось. Как платежи шли, так они и продолжали идти». - «Вам прокурор Лахтин известен?» - «Да. Мне неоднократно продлевали меру пресечения, этот человек присутствовал <в суде> и лгал», - отвечал Переверзин.

«У нас подсудимые Ходорковский и Лебедев. Обстоятельства моих встреч в судебных заседаниях с указанным свидетелем Переверзиным не являются обстоятельствами, подлежащими доказыванию по данному уголовному делу! Поэтому прошу подобные вопросы в отношении меня снимать!» - не хотел лишнего внимания к своей персоне Валерий Лахтин. В зале слышались смешки.

Лебедев продолжил: «Прокурор Лахтин огласил в суде следующее утверждение: «На ответственную роль директора Лебедев, Ходорковский 1 апреля 2000 года назначили Переверзина В.И.» «Это просто наглое вранье!»- заявил Переверзин - «Пусть Лебедев делает ссылку на протокол судебного заседания! Может, что-то я и оглашал из сказанного Лебедевым», - снова вскочил Лахтин. - «Был назван лист дела 127 постановления о привлечении в качестве обвиняемого!» - напомнил судья. – «Он уже отказывается от своих слов?» - интересовался Лебедев. Зал смеялся. «Известно ли вам какие-либо обстоятельства, почему это ложное утверждение вообще появилось?» - наконец спросил Лебедев. «Пусть Лебедев нормально формулирует вопросы! Он занимается ревизией обвинительного заключения! – охранял обвинительное заключение от всяких нападок Валерий Лахтин. Судья вопрос снял.

«Владимир Иванович, а вас арестовали когда?» - задал Лебедев следующий вопрос. – «16 декабря 2004 года». – «Где вы работали с ноября-декабря 2002 года до момента вашего ареста?» - «Уволившись из структур ЮКОСа, я работал в банке, в других структурах, не связанных с ЮКОСом. Но за месяц до ареста я устроился в представительстве «Руттенхолд» в Москве». – «Кто был руководителем представительства?» - Перегняк. Он брал меня на работу».

В 72 томе Лебедев попросил показать свидетелю относящийся к компании «Руттенхолд» документ. Это был «Отчет о деятельности иностранного юридического лица на территории РФ через представительство за 2000 год». «Посмотрите, пожалуйста, пункт 2. «Уставная деятельность компании», - обратился Лебедев к свидетелю. - Знаете ли вы сведения, опровергающие этот пункт?» - «Нет, не знаю. Компания занималась исключительно уставной деятельностью». – «Пункт 7. Здесь указывается, что головной компанией в 2000 году были заключены ряд контрактов на покупку российской нефти как с российскими, так и с иностранными контрагентами – НК «ЮКОС», LUKOIL EUROPE, NAFTA, ROSCO, TOTAL и т.д. И приведены данные, связанные со стоимостью контрактов. Известны ли вам сведения, опровергающие эти данные?» - «Сведений, опровергающие эти данные, у меня нет, так оно и было – компания приобретала нефть у других компаний, которые указаны в отчете. Отчеты регулярно составлялись московским представительством и поступали ко мне в офис на Кипр. Я эти отчеты видел». В том же томе открыли отчеты представительства за 2001 и 2002 года. Вопросы были те же. Переверзин отвечал, что сведений, опровергающих данные в отчетах, не знает – такого не было. Сведения, указанные в отчетах, Переверзин подтверждал.

«Вы сообщили, что аудитом «Руттенхолда» на Кипре занимался «ПрайсвотерхаусКуперс», а услуги по бухучету вам оказывала компания Абакус» - «Да». – «Вы с представителями «Абакуса» встречались?» - «Встречался». Из «Абакуса» Переверзин помнил Петера Деметрео. «Какие неразрешенные вопросы возникали по отчетности «Руттенхолд» у «ПрайсвотерхаусКуперс», «Абакуса»?» - «Неразрешенных вопросов никогда не возникало. Они проверяли деятельность компании. Требовались отчеты, контракты, сведения по платежам…То есть это постоянные рабочие моменты». – ««Прйсвотерхаус» аудиторские заключения по отчетам «Руттенхолда» подписывал?» - «Да. Они даже в деле есть». – «Они безоговорочные?» - «Там не было оговорок». – «Владимир Иванович, в нашем деле много чего нет, что есть в вашем деле. Например, паспортов сделок, о которых вы говорите, в нашем деле нет ни одного!», - заметил Лебедев. Переверзин уточнил, что он говорит о материалах своего уголовного дела.

Лебедев спрашивал, где Переверзин встречался с Мишелем Субленом. «Прокурорам надо все точно знать, пароли-явки-имена…так что поподробнее», - просил подсудимый. – «В Москве в его кабинете. В Уланском переулке, кажется. Мы общались на английском. Без переводчика», - рассказывал Переверзин. - «Кто вас курировал из головного офиса ЮКОСа, когда Сублен перестал быть финансовым директором?» - «Брюс Мизамор, новый финансовый директор». – «Вас не удивило, что предложение стать директором кипрской компании вам делает сам финансовый директор ЮКОСа?» - «Не удивило. Я считал это нормальным».

«Я в декабре 95 года ушел с поста президента банка МЕНАТЕП. Вас арестовали в декабре 2004 года. В этот промежуток мы пересекались?» - «По-моему, нет». – «Можете ли вы подтвердить суду, что я к вашему трудоустройству в ЮКОС вообще не имел никакого отношения?» - «Конечно». - «И к вашей деятельности на Кипре тоже?» - «Конечно». – «А кто-либо со ссылкой на меня, от моего имени вам указания давал?» - «Нет».

«В связи с формулировками в нашем обвинении…Вы только что смотрели отчет представительства, там упоминаются компании… На всякий случай задам вопрос. Похищалась ли «Руттенхолдом» нефть у ЛУКОЙЛ EUROPE?» - «Нет». «Это, Ваша честь, я проверяю, что написано на странице 125 ППО в отношении «Руттенхолда», - пояснил Лебедев для суда. – Похищалась ли «Руттенхолдом» нефть у ТД «Транснефть»?» - «Нет». – «У NAFTA?». – «Нет».

«В обвинении написано, что нефть похищалась у нефтедобывающих компаний. Мы настаиваем, чтобы вы, Ваша честь, снимали эти вопросы. Они выходят за рамки текста обвинительного заключения!» - встал Лахтин. Продолжили, Лебедев задал такие же вопросы по остальным компаниям, и снова Переверзин отвечал «Нет». Свидетель подчеркнул, что никаких претензий к «Руттенхолду» никто никогда не предъявлял.

«А вот в связи с тем, что только что заявили суду наши высокоученые оппоненты…Вы когда-либо, вернее «Руттенхолд», контракты с «Юганскнефтегазом», «Самаранефтегазом», «Томскнефтью» заключали?» - «Нет».

На этом вопросы у Платона Лебедева закончили. Прервались на обед – свои вопросы решили готовить гособвинители.

Целый час прокуроры думали над тем, что бы еще НЕ спросить у свидетеля Переверзина

«У нас нет вопросов к свидетелю Переверзину… мы настаиваем на продолжении судебного заседания, если подсудимый Лебедев желает давать показания…» - огорошил зал №7 прокурор Валерий Лахтин. Публика загудела, засмеялась. «Мы сначала разберемся со свидетелем, а потом будем разбираться с подсудимым Лебедевым!» - усадил прокурора судья Данилкин. У защиты вопросов к Переверзину не было. Объявили десятиминутный перерыв. «Лахтин боится такого свидетеля допрашивать! А то вдруг еще что-нибудь про себя и про следователей услышит!» - смеялись в публике во время перерыва.

Приставы попросили зрителей оставаться на местах. Милиционеры с Переверзиным стояли у трибуны и ждали от Хамовнического суда необходимых документов. Наконец секретарь судьи вынесла подписанные Виктором Данилкиным бумаги и отдала их конвоирам. Когда Владимир Переверзин повернулся к выходу, публика не сдержалась – по залу покатились бурные (именно такие!) аплодисменты. «Спасибо! Удачи вам!» - желали зрители Владимиру Переверзину. Подсудимые Ходорковский и Лебедев проводили свидетеля Переверзина улыбками.

Лахтин: «У нас изменился регламент судебного заседания?»

В перерыве секретарь суда вынесла кипы томов дела. «Мы хотели бы продолжить исследование доказательств из дела!» - сообщил после перерыва Владимир Краснов и перечислил целый список нужных томов. «ЭЭэээ…можно выяснить? У нас изменился регламент судебного заседания? Лебедев давал показания! А защитник Краснов инициирует исследование материалов уголовного дела» - подумав, все же решил не остаться в стороне Валерий Лахтин. – «Не изменен порядок! - сообщил судья. – Платон Леонидович Лебедев продолжит давать показания в другой день. Сегодня защита продолжит оглашение неоглашенных материалов. Никаких процессуальных нарушений я не вижу. Это право подсудимого! В любой момент давать показания!» Платон Лебедев дополнительно пояснил, что изучаемые сегодня в материалах дела документы понадобятся ему потом при даче показаний.

Адвокат Краснов приступил к чтению.

Из тома 1 зачитали постановление об изъятии у следователя Каримова и передаче другому следователю уголовного дела в отношении Ходорковского, Лебедева, Моисеева.

«Из материалов дела следует, что Ходорковский, Лебедев, Моисеев совместно с неустановленными лицами в 2000-2001 годах в городе Москве осуществили через подставные компании финансовые операции с денежными средствами, приобретенными в результате хищения бюджетных средств (!) и выручки (!), подконтрольных им нефтеперерабатывающих и добывающих предприятий, которые были легализованы путем перечисления на их счета в зарубежным банков», - цитировал документ Владимир Краснов

В постановлении о соединении уголовных дел, которое читалось следом, говорилось о том, что «Ходорковский, Лебедев, Моисеев совершили легализацию выручки, присвоенной при реализации нефти дочерних нефтедобывающих предприятий ЮКОСа в 2000-2003 годах». Адвокат Краснов заметил, что только что оглашенные постановления выносились с разницей в три месяца, но при этом в них «и хитили разное имущество, и легализовывали разное имущество, и в разные периоды времени это все происходило».

На страницах 144-147 находилось постановление о возбуждении ходатайства о продлении срока предварительного следствия в отношении Карташева, Вальдес-Гарсиа, Спиричева и др от 30 августа 2004 года. В документе речь шла о том, что «неустановленные руководители и другие участники организованной группы в течение 2001-2003 годов, реализуя нефть и нефтепродукты, производимые дочерними предприятиями ЮКОСа покупателям по рыночным ценам, минуя посредников, с целью присвоения выручки обеспечили под видом договоров купли-продажи фиктивное документальное оформление этих сделок через подставных подконтрольных им посредников, ООО «Фаргойл», ООО «Ратмир», ООО «Альта-Трейд»…», - прочитал и этот набор слов Владимир Краснов.

Затем адвокат озвучил аналогичное постановление, где отмечалось, что нефтетрейдеры ЮКОСа фактически не являлись покупателями, «а продукция отгружалась напрямую покупателям самими нефтедобывающими предприятиями».

«Обстоятельства продления срока содержания под стражей Ходорковского и Лебедева и срока предварительного следствия не являются предметом доказывания! – вскочил Лахтин. - Они могут говорить об этом в прениях, а не волокитить здесь судебное заседание, читая документ. Кроме того, если бы этот документ не нравился защите, они могли бы обжаловать его в суде! Я обращаю внимание на недопустимость безмотивного оглашения этих документов. По непонятным причинам для чего-то они здесь оглашаются!» - волновался Лахтин. Зал, оценивший «безмотивное оглашение», посмеивался. Судья кивнул адвокату Краснову, разрешив продолжать.

На листах 174-177 все того же первого тома Владимир Краснов зачитал постановление о производстве предварительного следствия следственной группой от 28 июля 2004 года. Следственную группу по делу Карташова, Спиричева, Вальдес-Гарсиа усилили следователями Русановой, Ганиевым, Иоганом, Алышевым (все они приехали в Москву из регионов, например, следователь Русанова прибыла покорять Москву из Щигровской межрайонной прокуратуры Курской области).

Взяли том 49. Зачитали агентский договор между ЮКОСом (принципал) и «Томскнефтью» (агент) от 1 февраля 1999 года. ЮКОС предоставлял нефть «Томскнефти» для реализации администрации Томской области. Из тома 50 огласили аналогичный агентский договор между «ЮКОС-М» (принципал) и «Самаранефтегаз» (агент). Затем огласили договор комиссии между «ЮКОС-М» (комитент) и ЮКОСом (комиссионер). ЮКОС брал на себя обязательства продавать за вознаграждение товарную сырую нефть на внутреннем рынке.

Из тома 61 Владимир Краснов зачитал постановление о привлечении Владимира Переверзина в качестве обвиняемого. «Переверзин, согласно отведенной ему в организованной группе роли, должен был обеспечить оформление документов о том, что похищенная нефть и нефтепродукты, выработанные из похищенной нефти, приобретаются иностранными компаниями, руководителем которых он значился <…>Переверзину было достоверно известно, что фактическими продавцами нефти и нефтепродуктов являются нефтедобывающие компании – «Самаранефтегаз», «Томскнефть», «Юганскнефтегаз». А компании «Руттенхолд» и «Пронет» покупателями фактически не являются», - говорилось, в частности, в документе. Следователи обвинили Переверзина в хищении нефти и легализации нефтепродуктов.

Прервались на пять минут.

Российский следователь всегда готов к выемке в иностранном банке

«А можно ли узнать у наших оппонентов, готовы ли ответы на наши ходатайства? В зависимости от того, будут ли они удовлетворены или нет, мы определимся с дальнейшим…» - обратился к судье после краткого перерыва адвокат Константин Ривкин. – «Я так понял, ответы готовит прокурор Ибрагимова…ее нет…» - пояснял судья Виктор Данилкин. – «А она пришла! Она здесь!» - охотно сообщили зрители судье. Повисла пауза. «Они готовятся!» - отчитался Лахтин.

Вздохнув, адвокаты продолжили чтение документов из дела. Перед Владимиром Красновым высилась стопка из шести томов.

В томе 85 на листе 1 было письмо следователя Лысейко заместителю министра по налогам и сборам Голикову. Господин Лысейко просил предоставить следствию акт налоговой проверки ЮКОСа за 2001 год.

В томе 89 на листах с 54 по 59 адвокат Краснов собирался зачитать следующий документ. «Не оглашалось! Не оглашалось!», - вмешалась, вошедшая в зал минутой ранее прокурор Ибрагимова. «Не оглашалось!» - соглашались адвокаты, которые и занимались оглашением. – «Ну так ходатайство заявите!» - махнула рукой в сторону судьи Ибрагимова. Адвокаты и зал засмеялись активности дамы-прокурора. Судья удивленно воззрился на Ибрагимову, не вполне, кажется, понимая, чего она хочет. Та еще чему-то возмущалась. Судья, снова посмотрев на Ибрагимову, изобразил на лице недоумение и кивнул адвокату Краснову: «Продолжайте!» Защитник продолжил чтение агентского договора между «Ратибором» (принципал) и банком «МЕНАТЕП-Спб» (агент). Банк должен был за вознаграждение по поручению принципала покупать и продавать векселя третьих лиц.

Из 91 тома оглашали договор комиссии между ЮКОСом (комиссионер) и компанией «Альта-Трейд» (комитент) от 31 декабря 1999 года. Предмет договора звучал так: «Комиссионер обязуется по поручению комитента реализовать на внешнем рынке в 2000 году нефтепродукты по максимально достижимым ценам, сложившимся на внешнем рынке к моменту продажи товара». Аналогичный договор ЮКОС заключал и компанией «Ратмир».

В томе 104 на листах находилось постановление о производстве выемки от 21 июня 2004 года. Санкцию на выемку документов в банке «Bang Populaire Savoisienne de Credit» дал первый заместитель генпрокурора Бирюков. «У следствия имеются основания полагать, - читал адвокат, - что члены преступной группы через подконтрольные им компании «Белес Петролеум», «Саус Петролеум», Балтик Петролеум», «Петроваль» и т.д. похитили денежные средства, полученные от реализации нефти и нефтепродуктов дочерних предприятий НК ЮКОС, которые аккумулировались на счетах этих компаний в различных банках и затем «отмывались» в легальный бизнес». (Краснов читал французские названия с характерным французским произношением, чему все даже посмеялись, судья улыбнулся, а вот «полиглот» Валерий Лахтин оставался серьезным). Адвокат прокомментировал бумагу: «Обращаем внимание, что само постановление о выемке в иностранном банке выглядит несколько странно. Во-вторых, в соответствии с приложенной же выпиской из российского закона давать полномочия на такие следственные действия может только суд. В-третьих...»

Адвоката перебил прокурор. «У нас прения, или нам тогда необходимо ответить! И нам есть что ответить! Почему наш национальный суд выносит такие постановления! Я могу выступать час на эту тему!» - заявил, встав, Лахтин. Все рассмеялись. Адвокат Владимир Краснов поверх очков рассмотрел прокурора и сообщил: «Я не знаю, о чем вы говорите». – «Или пусть защитник Краснов констатирует факт наличия документа без комментариев. Или пусть дает краткий комментарий. Без такой мотивировки…»

У адвоката Краснова была и другая мотивировка: «21 июня 2004 года выпушен документ (постановление о производстве выемки), из которого следует, что в отношении наших подзащитных уже в это время велось некое следствие, связанное с хищением нефти, легализацией чего-то связанного с нефтью и т.д. Что только подтверждает позицию защиты о ведении параллельного, тайного следствия. Так что эта история имеет свою историю. И достаточно длительную».

В 109 томе находилась переписка заместителя председателя правления ЮКОСа Платона Лебедева с банком WestMerchant. Отметив, что некоторые из этих документов уже частично оглашались стороной обвинения, защитник попросил зачитать документы еще раз полностью, в их хронологическом порядке. «Это поможет понять логику развития документов. Их частичное оглашение искажает восприятие и понимание», – встав, пояснял адвокат. Ибрагимова посмотрела на судью. Судья посмотрел на Ибрагимову. Молчание защитник Краснов понял как руководство к действию и начал читать. Он зачитал письма на страницах 163-164, 162, 158, 160, 156, 154, 208, 211, 214. Переписка датировалась февралем-мартом 1999 года и касалась переговоров о реструктуризации сделки репо, заключенной между Банком МЕНАТЕП и банком WestMerchant, Лебедев стремился выкупить у иностранного банка акции ЮКОСа.

В томе 110 на странице 239 было еще письмо Лебедева. «Строго конфиденциально…можно зачитать?» - спросил Краснов у Лебедева. Усмехнувшись, тот разрешил. «Как мне стало известно, - писал Лебедев, - Банк WestMerchant продал на рынке свои права требования к Банку МЕНАТЕП, включая акции ЮКОСа. Примите мои поздравления и выражение надежды, что условия этой сделки не хуже тех дружественных условий реструктуризации, о которых я с вами пытался договориться в течение многих месяцев».

На этом решили закончить. Следующее заседание состоится в пятницу. Начало в 10.00 утра.