Два отвода переводчику Сомову, два отвода иностранным специалистам, а также позиционные препирательства со всеми и с каждым позволили прокурору Валерию Лахтину полностью отвоевать у Хамовнического процесса целый рабочий день. За труды прокурора сегодня окрестили «факером», а Платон Лебедев предложил судье Данилкину отличаться от Лахтина в лучшую сторону.

Специалист Романелли не устраивает Валерия Лахтина по всем статьям

С утра во вторник судья Данилкин дал слово прокурору Лахтину. Тот начал зачитывать отвод специалисту Джону Романелли, которого для допроса вчера пригласила в суд защита. «Он <специалист> пояснил, что не знаком с гражданским законодательством Российской Федерации, - начал Лахтин, - не является специалистом в области хозяйственного, финансового и корпоративного права Российской Федерации, не работал в нефтегазовой отрасли…он не работал с российскими компаниями, никогда не работал в ЮКОСе, он не занимался серьезной научной деятельностью по тем вопросам, по которым собирается дать показания в суде, - читал Лахтин. Переводчик Юрий Сомов и господин Романелли сидели на лавке в первом ряду, Сомов переводил на ухо Романелли, тот, улыбаясь, разглядывал прокурора. – Защитниками предполагается, что он будет давать показания в том числе и о применении российского законодательства. Однако гражданин Романелли не знаком с нашим законодательством, - повторялся прокурор, - Вполне возможно, он знаком с законодательством США, но обвинение предъявлено на основе анализа всего российского законодательства. Господин Романелли заявил, что он не исследовал первичные документы о движении денежных средств, потраченных на приобретение акций компании ВНК. Он не обладает фактическим материалом по вопросам, по которым собрался давать суду заключение. Раньше мы слушали специалиста Хона, в результате выяснилось, что Хон не владеет российским законодательством. При этом он пытался проанализировать предъявленное обвинение с точки зрения законодательства США. То есть в эти дни разговор шел ни о чем. В настоящее время защита повторяет свою порочную практику, втягивая суд в рассмотрение части обвинения о нарушении российских норм права с точки зрения соблюдения норм права США.

Романелли не изучал уголовное дело, которое содержится у председательствующего, на стадии предварительного следствия они гражданину Романелли не представлялись. Он заявил, что ему представлялись какие-то копии материалов уголовного дела, какие-то публикации в прессе, комментарии аналитиков…Эти копии ему предоставляли по указанию адвоката Ривкина, и инициатором дачи заключения также являлся адвокат Ривкин. Надо учитывать, что 8 февраля 2007 года адвокат Ривкин дал подписку следователю о неразглашении данных предварительного следствия! – Адвокаты и подсудимые просто рассмеялись, судья Данилкин тоже не мог сдержать усмешки. Лахтин же продолжал: – Вопросы причинения ущерба иностранным банкам-кредиторам не является обстоятельством, подлежащим доказыванию по настоящему делу. Ходорковский и Лебедев обвиняются в легализации части денежных средств от хищения нефти. А чтобы ответить на эти вопросы, Романелли должен был изучить документы, касающиеся движения выручки от реализации нефти, что им не было осуществлено. Таким образом, очевидна некомпетентность господина Романелли. Очевидна заинтересованность Романелли в исходе дела. Фактически он нанят для работы и дачи заключения Ривкиным, оплата происходила из одного источника…он неоднократно встречался с представителями фирмы «Компас Лексикон» Кевином Дейджесом и Лаурой Сахре в Москве непосредственно перед судебным заседанием… Следует напомнить, что разговоры Романелли и адвоката Ривкина осуществляет переводчик Сомов, услуги которого оплачиваются стороной защиты! – был в очередной раз неравнодушен к господину Сомову прокурор Лахтин. – Таким образом, гражданин Романелли, обнаруживший свою некомпетентность, находится в явной зависимости от стороны защиты Из всего вышесказанного следует, что мы заявляем отвод вышеуказанному специалисту!».

На дополнение решился прокурор Смирнов: «Связано с эпизодом хищения акций дочерних предприятий ВНК. В материалах дела есть экспертиза экспертов Козлова и Русанова. Выводы экспертов основаны на материалах уголовного дела. Поэтому ожидать от господина Романелли, что он может поставить под сомнение данное заключение, не приходится! Я поддерживаю своего коллегу и прошу отвести господина Романелли в связи с его некомпетентностью!»

Константин Ривкин возразил на шестикратную ложь

Адвокаты попросили минут 10 для подготовки ответа на отвод и копию этого «очаровательного документа». Прервались.
В перерыве прокурор Лахтин обнаружил, что не может распечатать текст своего выступления. Он то стучал по принтеру, то бросался, ворча, печатать что-то заново на своем ноутбуке.

Следующую часть заседания открыл Константин Ривкин: «Вы, Ваша честь, некоторое время назад призвали сторону защиты соблюдать требования ст.9 УПК, которая обязывает участников процесса демонстрировать уважение, честь и достоинство. А наглая ложь и вранье, которые регулярно демонстрируется противной стороной, – не является ли это нарушением данного принципа и одной из неприкрытых форм неуважения к суду?! Много интересного мы прочитали в этой бумаге, кстати, снова написано «государственные обвинителИ» и стоит одна единственная подпись (Лахтина. – ПЦ), - заметил Ривкин, держа перед собой переданную прокурором бумажку – Кстати, в этом документе мы обнаружили организацию НК ЮКО и госпожу Сахре – мы такую не знаем. Теперь по существу. Ложь номер один». – «Начинается!» - буркнул Лахтин. – «Прокурор заявил, что мы пригласили специалиста, который будет давать показания по применению российского законодательства, - продолжил защитник. - Это вранье, мы этого не говорили. Это придумал господин Лахтин. Нам бы и в страшном сне не приснилось бы приглашать иностранных специалистов для разъяснения уважаемому суду российского законодательства.

Ложь (или вранье) номер два – «Романелли не исследовал первичные документы». Ваша честь, вы сняли вопрос об этом, и как прокурор Лахтин за вас, за нас и за специалиста додумал, что исследовал, а что не исследовал специалист Романелли – это загадка. Ложь номер три – это то, что господин Романелли собирается что-то анализировать с точки зрения американского законодательства, это откуда он взял?! Увидев американский паспорт, что ли?! Мы этого не говорили. Более того, мы и задачу такую перед специалистом не ставили.

Далее. Тезис, который снова использует обвинение: «материалы уголовного дела находятся у председательствующего, специалист не имел к ним доступа, документы, которые представлены ему в копиях, надлежаще не заверены». Тот самый УПК, который лежит на столе у прокурора, не предусматривает обязанность следователя заверять те документы, которые копируются в рамках ст. 217 УПК (ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела). Лахтин это прекрасно знает и поэтому извращает все что можно. Мы предоставляли специалисту документы в том виде, в каком получили их от следователя.

Далее – про подписку о неразглашении. Я, извините, могу сказать – я являюсь автором одного из комментариев к УПК для следователей, и для тех, кто не читает УПК, я разъяснял – подписка имеет свое действие только на период предварительного следствия. И второе. Когда защитник использует свои полномочия для привлечения лиц, которых нам дозволяет привлекать закон, никакого вопроса о разглашении здесь быть не может. Это АЗЫ! Которых Лахтин не знает! Требуют знания российского законодательства от иностранных специалистов, когда сами это законодательство не знают!

Ложь номер шесть – «движение выручки он не изучил» – откуда вы знаете, что он изучил, что не изучил, вы даже не дали ему говорить! Наконец последнее – после того, как Лахтин заявил, что наш специалист обнаружил свою некомпетентность, куда более дремучую некомпетентность обнаружил прокурор Смирнов, который либо не знает материалов дела, либо отсутствует, когда мы здесь рассказываем, для чего мы пригласили специалиста. При чем тут заключение Козлова и Русанова?! Это первый эпизод! А мы пригласили специалиста выступить по второму эпизоду!!! По отмыванию! Я, по-моему, ясно сказал об этом вчера в суде! При таком отношении расценивать это как серьезные аргументы для принятия процессуального решения – это оскорбление для суда! Мы просим отказать в отводе!».

Прокурору Смирнову предложили вспомнить Билла Клинтона

К микрофону встал Платон Лебедев: «Я привык, что у наших оппонентов постоянное раздвоение сознания и элементарной логики. Приведу простейший пример. Листочек номер 3 второй абзац, послушайте, что они вам написали: «вопросы причинения ущерба иностранным банкам-кредиторам не являются обстоятельством, подлежащим доказыванию». И далее: «они обвиняются в легализации части денежных средств». Вот жалко, что тут нет представителей иностранных банков-кредиторов. Они, Ваша честь, даже когда измышляют, они не понимают, что пишут. Тем более очевидно, что это готовил не Лахтин.

Далее. Прокурор Смирнов сидел слушал вчера и сегодня и вдруг приготовил свой абсурдный довод – чего-то там про экспертизу Козлова и Русанова. Он сам не понимает, о чем он вам сказал. И экспертиза та касается «Томскнефти»! А речь идет о ВНК! В принципе он мог вам привести довод, что бывший президент США Клинтон играет на саксофоне. Был бы хороший довод. Это правда. Но какое это отношение имеет к нашему делу?

И уж если речь зашла об экспертизе - том 168, оглашались документы. Мингосимущества и ФСФО России дали свое заключение об этих так называемых экспертах из «Квинто-Консалтинг». Цитирую: «Методы оценки, используемые оценщиками в названном отчете, не соответствуют принятым принципам рыночной оценки» и т.д. Это установлено еще в 2001 году.

Я вообще не понимаю, какое отношение оценщики имеют к специализации инвестиционного банкира! Они сами-то понимают, чем он занимается?! Вот что они ему приписали: «Защитниками предполагается, что он будет давать показания в том числе и по вопросам применения российского законодательства в нефтедобывающей сфере РФ ». Это что, я должен предполагать, что мой адвокат Ривкин всю ночь сидел с Лахтиным и рассказывал ему, какие он собирается задавать вопросы?! И с точки зрения закона – обратите внимание, сколько раз звучит тут слово «предполагается». Если только на этих измышлениях строятся псевдодоводы об отводе инвестиционного банкира – комментировать тут особо нечего!

Но оказывается Романелли не мог назвать ни одного источника, «которые могли бы стать основой для его показаний, предполагаемых стороной защиты». Я сожалею, что некоторые опусы тут даже понять сложно…очень сложно оппонировать бреду!

В любом случае, я хочу вот на что обратить внимание. Господин Романелли точно, ясно и недвусмысленно заявил суду, что он является инвестиционным банкиром. И вопросы, которые у него есть, это вопросы к инвестиционному банкиру.
Упомянутые у нас в обвинении банки «Голдмен Сакс», «Меррилл Линч» – это известные в мире и одни из крупнейших инвестиционных банков. Именно эти банки вместе с «Креди Леоне» организовывали и синдицировали кредит для ЮКОСа в 1997 году. Я оставляю за скобками, зачем это рассматривается в нашем деле, потому что кредит этот был возвращен в 2000 году, но он почему-то их интересует. Точно так же «Стандарт банк Лондон Лимитед» - его основная специфика опять же финансирование, торговля, инвестиционная деятельность. Вот именно по этой деятельности у нас есть вопросы к инвестиционному банкиру.

И последнее – банк МЕНАТЕП в свое время считался банком номер один в Российской Федерации по инвестиционной деятельности. Я обращаю внимание суда, что по вопросам, входящих непосредственно в компетенцию господина Романелли, в этом опусе вообще ничего не сказано. Я, конечно, никогда и не предполагал, чтобы господин Романелли, чтобы ответить на вопрос суда по специфике инвестиционной деятельности, оказывается, должен был добывать нефть и знать, как она перерабатывается. Тогда, Ваша честь, и прокурор Лахтин должен был добывать нефть и знать, как она перерабатывается! - в зале засмеялись. – И самое главное сточки зрения материального права. Почему считается, что господин Романелли должен был изучить документы, касающиеся движения выручки от реализации нефти. Ваша честь, в общем-то я тоже бывший банкир. В сфабрикованном деле документов по движению выручки от реализации нефти просто нет! Вы это лучше меня знаете! Я постоянно всем задаю вопрос – где первичные документы?! Где счета-фактуры?! Где банковские выписки?! Они-то что изучали? Фальсифицировали так…из воздуха. Они даже не приобщили финансовую отчетность потерпевших. Что же они изучали?! И то, что они не сделали сами, они в качестве претензии предъявляют специалисту, который занимался исследованием совсем другого вопроса! Ваша честь, это бред! У меня все».

Ходорковский: «Как суд в этом разберется без специалиста, я не представляю»

К микрофону подошел Михаил Ходорковский: «Всегда возникает вопрос, зачем специалисты в процессе. И на эту тему сторона обвинения, не услышав наши вопросы, выдвигает собственные версии, я хочу напомнить суду, с какими вообще обстоятельствами связано приглашение специалиста. В период с конца 1997 года по середину 1999 года ЮКОС провел ряд сделок по покупке 54 процентов ВНК. Не дочерних предприятий, а именно самой ВНК! За 1 млрд 200 млн долларов. В том числе 45 процентов у государства за 800 млн долларов. Из общей суммы в 1 млрд 200 млн долларов 736 млн были одолжены иностранными банками, в том числе 500 млн напрямую под залог нефтяных контрактов, а 236 млн через банк МЕНАТЕП под залог 30 процентов акций ЮКОСа. Акции ЮКОСа были предоставлены акционерами, можно сказать мной, на время под залог до возврата ЮКОСом кредита. В 1998 году кризис, банкротство банка МЕНАТЕП, кредиты реструктурируются, мои акции ЮКОСа уходят банкам-кредиторам. В 2000 году ситуация нормализуется, ЮКОС гасит полученные кредиты, забирает акции ВНК, а мои акции ЮКОСа возвращаются мне. Технически эта трехлетняя эпопея связана с составлением и исполнением целого ряда международных сделок, включая упомянутые в обвинительном заключении сделки РЕПО, своп и т.д.

Ваша честь, концептуально эта вся работа мне не кажется относимой к делу, так как в обвинительном заключении она прилеплена к прибыли компаний «Балтик», «Белес» и «Саус», а это не ЮКОС а третья сторона – покупатели нефти. Сделки ЮКОСа с «Балтик», «Белес», «Саус» никогда не шли по внутренним ценам. Такого утверждения в обвинении нет. Тем не менее описанию вышеупомянутых международных кредитов посвящено более 200 страниц обвинительного заключения. По моему глубокому убеждению, неспециалист понять, что там написано, не может. Поэтому если суд захочет разбираться, как ЮКОС брал кредиты на приобретение акций ВНК, как эти сделки реструктурировались и как кредиты возвращались, то суду необходим специалист. Если в обвинении этому посвящено 200 страниц, то, наверное, обвинение полагает, что суду все же надо с этим разбираться. По результат допроса специалиста, возможно, суд сможет сформулировать вопросы для экспертизы, которая по этому вопросу не проводилась. А в случае отсутствия специалиста и отсутствия бухгалтерско-экономической экспертизы, как суд, не будучи специалистом в области международных финансовых отношений разберется с тем, что происходило за эти три года, я себе представить не могу».

«Я вот еще что хочу добавить, - постучал по микрофону Лебедев, - когда ряд этих сделок оглашались, я обращал ваше внимание на юрисдикцию и применимое право в этих сделках. Там, Ваша честь, АНГЛИЙСКОЕ право! О каком российском законодательстве долдонят наши оппоненты?! Это уже смешно. Наверное, они забыли, что они сами исследовали и оглашали. Вместе с тем, англо-саксонское право практически является идентичным и для США, это эталонное право для международного бизнеса. Только инвестиционный банкир сможет нам рассказать об основных понятиях, которые используются в инвестиционных сделках. У нас оппоненты основами не владеют, это просто видно из нашего обвинительного заключения!»

Специалист Романелли: «Я приехал сюда издалека и думаю, что могу оказать помощь суду»

К трибуне подошел господин Романелли. «Я рад, что у меня есть возможность обратиться к вам, Ваша честь. У меня, разумеется, есть некое соображение и по поводу отвода и по замечаниям, которые прозвучали в мой адрес. Главная цель моего прибытия в суд – помочь суду разобраться в серии весьма сложных сделок. И если мне будет отказано в такой возможности, у суда не будет возможности воспользоваться моими специализированными знаниями, которые могли бы оказаться для суда полезными.

Первое. Аргументация отвода страдает изъянами и необоснованна. Второе – я впервые нахожусь в зале суда, но я 30 лет проработал в инвестиционной банковской отрасли и очень плотно работал по сделкам с наиболее авторитетными специалистами в сфере права, банковского и финансового законодательства. Чьи знания и опыт в вопросах права не оспариваются. И ни разу ни один юрист на совещании, встрече в рамках сделки из числа этих лиц ни разу не оспаривал мою компетентность в плане понимания того, как работают финансовые и фондовые рынки. И тем более уж они этого не делали, не выслушав меня.

Что касается оснований, использованных в ходатайстве о моем отводе. Я считаю, что они необоснованны по нескольким причинам. В этом ходатайстве исходят из того, что финансовые специалисты не могут выполнять свою деятельность, не будучи подкованными в вопросах права. Если бы те, кто составляли этот документ, понимали, как работает инвестиционная банковская отрасль, то они не могли бы отталкиваться от такого посыла. Банкиры занимаются банковской деятельностью, а правом занимаются юристы. Если одна из этих групп высказывает предположение, что вторая группа не может выступить с обоснованными и аргументированными наблюдениями, комментариями применительно к той или иной деловой операции (в данном случае речь идет о сделках по законам Англии), это было бы неправильно.

Второй посыл, против которого я возражаю, это то, что мой недостаточный опыт в работе с нефтегазовыми компаниями имеет какое-то отношение к делу. Я занимался сделками финансирования и реструктурирования для компаний, функционирующих в любой отрасли экономики, в большинстве регионов мира. Я никогда не работал в телефонной компании, и я понятия не имею, как работает оборудование, которое используется в телефонной компании, но при этом я курировал сделки финансирования для таких компаний на многие миллиарды долларов.

Ряд сделок, которые меня попросила проанализировать защита, были задокументированы в соответствии с законами Великобритании. Я хочу повторить это, Ваша честь, потому что важно иметь в виду это обстоятельство - документация по этой сделке ссылается на право и законы Великобритании.

В рамках своей профессиональной деятельности, как я уже говорил, наиболее знающие, талантливые и профессиональные юристы, с которыми мне доводилось работать по сделкам, ни разу не оспаривали мой профессионализм и мою компетентность. Когда в разных частях мира от имени государственных учреждений или частных компаний я работал над теми или иными сделками, никто никогда не утверждал, что мое знакомство с соответствующими законами той юрисдикции, где находились государственное учреждение или корпорация, имеет какое-то отношение к консультациям по структурированию этих сделок.

Еще в ходатайстве был сделан комментарий по объему документов, с которыми я знакомился. Мы готовы продемонстрировать и передать в суд именно те документы, с которыми я знакомился. Большую часть карьеры я провел в Нью-Йорке, много работал в Лондоне. Не может быть сомнений в том, что я способен оказать содействие суду, в том, чтобы понять серию сделок, связанных с данным вопросом.

И последнее. Прозвучали слова о совместной работе с фирмой «Компас Лексикон». Эта фирма никак не повлияла на мою точку зрения, и уж тем более мое заключение не было подготовлено этой фирмой. Мои рабочие отношения с этой фирмой можно уподобить отношениям между профессиональным юристом и его референтом – они помогали мне получать документы, которые были мне необходимы в качестве фактического материала. И любое утверждение об обратном просто не соответствует действительности.

Я приехал сюда издалека и думаю, что я могу оказать помощь суду. У меня нет ни малейших сомнений, что в этот зал суда я привношу профессиональные знания по темам, которые суд интересуют. Я закончу следующими словами. Хочу напомнить, что моя компетенция и моя способность говорить и выступать по этой теме никогда и никем не оспаривалась. Когда я говорю никогда и никем, я имею в виду юристов в самых разных уголках мира. Спасибо».

После выступления господина Романелли судья удалился на постановление.

Виктор Данилкин задержался в совещательной комнате не на 40 минут, как предполагалось, а на полтора часа. Выйдя в зал, судья зачитал постановление. Государственный обвинитель Лахтин считает, читал судья, что специалист Романелли подлежит отводу в связи с некомпетентностью и явной зависимостью от стороны защиты. Он не изучал документы дела, значит не может делать выводы. Государственный обвинитель считает, что Ривкин фактически нанял специалиста на работу, сформировал вопросы Романелли, на которые тот должен отвечать. Защита полагает, что государственное обвинение не привело ни одного основания для отвода специалиста, а сам отвод основан на ложных утверждениях. Подсудимые возражали против отвода. Сам Романелли, зачитал Данилкин, сообщил суду о своей компетентности, никакой заинтересованности в исходе дела не имеет. Суд, выслушав мнения сторон, считает, что оно подлежит удовлетворению», - заявил судья, отметив, что с направленными в суд материалами уголовного дела специалист Романелли не знакомился. «Суд считает, что Джон Романелли не обладает необходимыми специальными познаниями, что исключает возможность участия Джона Романелли в качестве специалиста», - глотал слова мчащийся по тексту Виктор Данилкин.

По залу прокатился вздох, адвокаты усмехнулись и переглянулись. Господин Романелли осуждающе качал головой. Виктор Данилкин отвел специалиста Джона Романелли.

На этом прервались на обед.

На свидетельской трибуне специалист Лора Рассел Хардин

«Защита просит допросить в качестве специалиста гражданку США Лору Рассел Хардин (на фото) – заявил после обеда адвокат Константин Ривкин, - она приглашена нами как специалист в области экономического консалтинга, она магистр бизнеса, член консультативного совета института транснационального арбитража, имеет богатый опыт работы в судах, работала в различных консалтинговых структурах как за пределами РФ, так и в России, в том числе в «ПрайсвотерхаусКуперс». Защита пригласила ее, чтобы она дала нам разъяснения, связанных с экономической целесообразностью ряда сделок с векселями, описанных в обвинительном заключении. А также в связи с описанными в обвинительными заключениями сделок, связанных с внутрикорпоративными займами. Госпожа Рассел находится в зале, мы попросили переводить ей господина Сомова… - зал засмеялся, ожидая реакцию прокурора Лахтина. Юрий Сомов снова подошел к трибуне. Рядом с ним встала женщина в костюме с распущенными волосами.

«Мы заявляем отвод переводчику Сомову по тем же основаниям, что мы заявляли ранее! – тут же вскочил Лахтин. Публика засмеялась. - А также по тому основанию, что вчера и сегодня он осуществлял перевод Джону Романелли…эээ…заявление об отводе которого как лица заведомо зависимого от защиты и некомпетентного, было удовлетворено судом! Он переводил Дейджеса, который общался с Романелли непосредственно перед заседанием, Романелли читал документы, подготовленные Дейджесом к данному судебному заседанию… - перечислял грехи переводчика Валерий Лахтин. - Сомов заинтересован в исходе дела, все это предопределяет то, что он будет не переводить в пользу стороны защиты (так и сказал. – ПЦ), в идентичности перевода мы не уверены. Мы заявляем отвод!».

Знакомство с факером

Судья спросил о мнении защиты. Поднялся Константин Ривкин: «В плане языкознания – один из присутствующих в зале иностранцев, наблюдавший Лахтина сегодня, назвал его «факером»… я не очень владею английским языком, но я предполагаю, что этот термин емко и точно отражает содержание деятельность Лахтина…» По залу прокатился тихий смех. «Давайте без ругательств, вы в суде», - дружелюбно предложил судья. Прокурор же Лахтин промолчал (в публике предположили, что Лахтин просто не знает этого «емкого и точного» термина). Ривкин предложил отказать прокурорам в отводе переводчика.

«Вы уже три раза обращались к Лахтину с просьбой «хватит издеваться над судом», - высказался и Платон Лебедев. – Я полагаю, все, что здесь происходит, так и будет происходить, несмотря на ваши обращения к Лахтину. Основания для отвода – кажется, это уже пятый отвод Сомову - свидетельствуют именно о том, с чем вы каждый раз обращаетесь к гражданину Лахтину!».

Юрий Сомов тоже подошел к трибуне: «Ваша честь, я рад вам сообщить, и через вас прокурору, о том, что никаких контактов с дамой, которая сейчас предлагается в качестве специалиста, у меня не было. Мы даже ни разу с ней не разговаривали. Поэтому упрекнуть меня в заинтересованности у прокурора, меньше оснований, чем когда-либо, хотя у него вообще никогда не было таких оснований. Я давеча его поблагодарил лично, потому что он существенно более интересной мою жизнь сделал. Я это говорю без иронии, хотя понимаю, что это звучит забавно. За последние два месяца я не раз обнаруживал себя говорящим с ним, ведущим мысленный диалог. На что он мне сказал, что это вызывает беспокойство. Я согласен, что это вызывает беспокойство. Он нанес мне травму головы, если так можно выразиться. И даже не слушает…» – говорил Сомов. Зал засмеялся.

«Я вас отлично слышу!» – поднял голову Лахтин от компьютера.

«Нанес, нанес. Эмоциональную, перетекающую в травму головы, - продолжал Юрий Сомов, - но я достаточно крепкий орешек, поэтому удивился, что он мне эту травму нанес.

Но если нет уважения к суду у Валерия Алексеевича, может быть, он хотя бы элементарные приличия соблюдет? Хотя бы раз, - продолжал Юрий Сомов. – Вот положа руку на сердце или хотя бы на УПК, может ли Валерий Алексеевич сказать, что за все те многие часы, которые я работал на него в этом зале суда, он хоть раз чувствовал, что я чего-то не так ему перевожу? Вопросы не так перевожу, ответы… Я знаю, что в глубине души он человек приличный, каждый выполняет свою работу так, как считает возможным и нужным. Но на такой простой вопрос пусть даст простой ответ». Лахтин молча глядел в компьютер, тянуть руку к сердцу или к УПК он не собирался.

«Суд, выслушав мнение участников процесса, отказывает в рассмотрении данного ходатайства по существу, поскольку изложенные доводы были уже ранее учтены судом при принятии решения по четырем предыдущим отводам указанного переводчика», - тут же сообщил судья Данилкин.

Лора Рассел Хардин: «Моих профессиональных знаний и опыта достаточно, чтобы ответить на вопросы защиты»

Госпожа Рассел вернулась к трибуне. Адвокат Ривкин сообщил, что специалист училась в Санкт-Петербурге и Москве, а также работала в России, поэтому неплохо владеет русским языком. «Это чтобы претензий к переводчику потом не было. Госпожа Рассел понимает русскую речь», - уточнил защитник. После формальных вопросов суда адвокат Константин Ривкин начал задавать вопросы. По его просьбе суду передали дипломы госпожи Рассел. «Сделайте копию для Валерия Алексеевича!» - смеясь, попросили шепотом судью Ибрагимова и Шохин и захихикали. Серьезному Лахтину они предложили и еще один вариант: «Попроси еще свидетельство о браке!». Лахтин невозмутимо рылся в документах специалиста Рассел: «Меня интересует визовые позиции, когда она въехала на территорию России! Не могу добиться ни от кого! – теребил бумаги нервничающий прокурор. – Нелегально тут приезжают!». Зал смеялся.

«Какие разъяснения в качестве специалиста вас просили сделать представители защиты?» - спросил Константин Ривкин. - «Меня просили проанализировать ряд сделок, которые идентифицированы стороной обвинения как сделки по отмыванию денежных средств. Среди них внутрикорпоративные займы, сделки с простыми векселями, а также выплаты дивидендов. Меня просили проанализировать экономическое обоснование этих сделок и высказать свое мнение об этом экономическом обосновании, – объясняла Лора Рассел. – Защита предоставила мне копии материалов дела, и я также использовала информацию, полученную из третьих источников – это информация, существующая в открытом доступе». – «Какой профессиональный опыт дает вам необходимую квалификацию для ответа на поставленные защитой вопросы?» - «Я работаю в качестве финансового консультанта 14 лет. В течение 11 из этих 14 лет я работала в фирме «ПрайсвотерхаусКуперс», одной из четырех крупнейших в мире бухгалтерско-аудиторских фирм. Из 11 лет 2,5 года я работала в московском отделении «ПрайсвотерхаусКуперс». Я занималась широким спектром заданий по предоставлению консультаций, в начале работала в отделе корпоративных финансов, где занималась привлечением финансирования, составлением бизнес-планов, а также анализом рыночной конъюнктуры. Однако большую часть своей профессиональной деятельности я посвятила поддержке судебных тяжб и расследованию мошенничеств. В рамках сопровождения судебных тяжб я получала задания о выполнении анализа упущенной прибыли, оценки нанесенного ущерба, а также стоимостной оценки всех или части акций корпораций, имеющих отношение к делу.

В процессе арбитражных разбирательств я получала задание по проведению расследовательской работы. Мне приходилось отслеживать различные сделки, расследовать мошеннические действия с ценными бумагами, расследовать отражение сделок в бухучете, а также осуществление раскрытия бухгалтерской информации в соответствии с требованиями закона».

Далее Лора Рассел рассказала, что получила степень бакалавра в Университете Уэзли в Коннектикуте в 89 году, специализировалась на русском языке и литературе. «Учась в Уэзли, я в рамках обмена училась в институте имени Пушкина в Москве», - говорила госпожа Рассел, уточняя, что свое высшее образование она закончила в Ленинградском Государственном Университете. Степень магистра деловой администрации Лора Рассел получила в 1995 году в Университете имени Джорджа Вашингтона, специализируясь на международном бизнесе. Также госпожа Рассел обучалась на курсах анализа финансовой отчетности и специализированных бухгалтерских курсах.

Уйдя из «Прайсвотерхаус» в 2006 году, госпожа Рассел работала в консалтинговых компаниях. «Во всех компаниях, где я работала, мне поручали разработку курсов по стоимостной оценке, теории оценки ущерба, сопровождение в ходе судебных процессов, международный арбитраж, внутренние процедуры бухучета». – «Приходилось ли вам работать с российскими компаниями?» - «Я выполнила значительный объем работы от имени российских компаний и с российскими компаниями. Моим первым крупным работодателем был «Аэрофлот». Два с половиной года работала в московском отделении «ПрайсвотерхаусКуперс». В течение этого времени большинство моих клиентов были структуры из СНГ и России, в том числе авиалинии, изготовители самолетов. С тер пор как я вернулась в США, я продолжаю работать с компаниями из России и СНГ. В том числе я работала от имени Российской Федерации в рамках международных арбитражных разбирательств, а также с частными структурами. В том числе с газовыми компаниями, авиалиниями и компаниями по производству самых различных товаров». Работала специалист и по компаниям, связанным с нефтегазовым сектором. «Я выполняла задания как для государственных, так и для частных нефтяных компаний, для нефтесервисных компаний», - поясняла специалист.

«Считаете ли вы свой профессиональный опыт и знания достаточными для того, чтобы дать квалифицированные ответы на вопросы, поставленные перед вами защитой?» - задал новый вопрос адвокат Ривкин. - «Да, я считаю, что моих профессиональных знаний и опыта достаточного, чтобы ответить на вопросы защиты», - говорила Рассел. Подсудимых она не знала. На вопрос, в чем они обвиняются, специалист сообщила, что «в хищении выручки от продажи нефти и в отмывании этих денежных средств». – «А кто вас пригласил, чтобы вы оказали помощь защите Ходорковского и Лебедева?» - «Меня пригласила юридическая фирма «Лоуб энд Лоуб»». – «Обсуждали ли вы с кем-то из представителей защиты Ходорковского и Лебедева выводы, к которым вы пришли, отвечая на поставленные вопросы?» - «Я проинформировала о выводах адвоката Ривкина». – «В какой степени вы знаете российское законодательство, российское корпоративное право?» - продолжил упреждать вопросы Валерия Лахтина Константин Ривкин . «Как я говорила, у меня значительный опыт работы с российскими компаниями. И у меня сформировалось достаточно обширное и обстоятельное понимание российского права. И я очень хорошо знакома с российским деловым оборотом…» - «А с международным корпоративным правом вы знакомы?» - «Я по ходу работы взаимодействую с многонациональными компаниями и имею достаточное понимание международного корпоративного права». –«Обладаете ли вы познаниями в области российского бухучета?» - «Да, я обладаю значительными познаниями в сфере стандартов, регулирующих составление российской финансовой отчетности. Работая в московском отделении «ПрайсвотерхаусКуперс», я работала в составе той группы, которая помогала «Аэрофлоту» переводить ее отчетность, составленную в соответствии с российскими стандартами бухучета на международные стандарты бухгалтерского учета. Работая с российскими компаниями, я знакомилась с российской финансовой отчетностью и сравнивала ее с зарубежной, например, с US GAAP». При этом с ЮКОСом или банком МЕНАТЕП свидетельница не работала. В Хамовническом суде свидетельница раньше нее была.

На этом вопросы общего порядка кончились, адвокат Ривкин попросил о возможности начать допрос по существу. «Сначала по заинтересованности…» - предлагал другой план судья, кивнув на прокуроров.

Валерий Лахтин и его дежурные вопросы

«У меня несколько общих вопросов, - начал Лахтин. – Когда вы прибыли в Москву?» Зал загудел. «Вопрос снимается», - устало заявил судья. – «При каких обстоятельствах вы появились в зале суда? Как вам стало известно, что именно сегодня вам надлежит явиться в суд?» - не разочаровывал свой фан-клуб Валерий Лахтин. «Защита просила меня предоставить показания по моему анализу», – отвечала Лора Рассел. - «Защита в лице какого конкретно защитника?» - «Я не уверена, что у меня есть ответ на этот вопрос. На контакт со мной вышла фирма «Лоуб энд Лоуб», я познакомилась с адвокатом Ривкиным, но я не знаю, какого обвиняемого он представляет…». – «Когда с вами на контакта вышла эта фирма?». Защитники просили снять вопрос. «Мы теряем время», - произнес адвокат Ривкин. Лахтин спорил. «Сбивают защитники нас… - потерял такую нужную мысль прокурор. – Вопрос…эээ…» - «Когда защитник вышел на контакт», - напомнил судья. «Да, когда?» - деловито обрадовался Валерий Лахтин. Зал смеялся. Специалист сообщила, что ей позвонили месяца два назад, и с тех пор она работала над своим заключением. «А кто вам конкретно позвонил? Идет судебный процесс, в Хамовническом суде Москвы…» - заявлял Лахтин. – «При чем здесь это-то?» - возмутились адвокаты. Госпожа Рассел сказала, что по телефону звонил юрист фирмы «Лоуб энд Лоуб». Вопрос о знакомстве специалиста с адвокатом Ривкиным прокурор формулировал по-разному несколько раз, затем утверждал: «она запуталась!». Рассел просила повторить вопрос. Наконец отвечала: «Как я уже сказала, ко мне обратились представители фирмы «Лоуб энд Лоуб», затем я была в отпуске в Петербурге, Москве, появилась возможность познакомиться с Ривкиным, это было месяца полтора назад». – «А какой характер предложения фирмы «Лоуб энд Лоуб» был?» - «Как я уже объяснила, меня просили проанализировать сделки, связанные с векселями, дивидендами, внутрикорпоративными займами, прокомментировать экономическое обоснование этих сделок. И дать показания в суде на эту тему». Лора Рассел рассказала, что ее фирма называется «Эф Ти Ай Консалтинг», в ней она управляющий директор. «А почему вы взялись за выполнение заказа от фирмы «Лоуб энд Лоуб»?» - продолжал прокурор. - «Я считала, что моя квалификация позволяет мне сделать эту работу», - отмечала Лора Рассел. – «Правильно я понимаю, что компания «Компас Лексикон» имеет отношение к назначению руководителя компании «Эф Ти Эй Консалтинг»?» - спрашивал прокурор.

«Я прошу вопрос снять и дать защите возможность продолжить допрос. Все эти вопросы не имеют никакого отношения к делу. Ни к компетентности специалиста, ни к самому делу они не относятся. Я прошу дать нам допросить специалиста! Вы уже нам в который раз отказываете в праве допрашивать специалиста!» - высказался Лебедев. Судья снял вопрос прокурора.

«Какие документы для своей работы, где она получила?» - интересовался Лахтин. – «Прошу вопрос снять! Я так полагаю, что знаменитый прибор, который стоит у Лахтина, не выдает ему вопросов. Просто тянут время!» - заявил Платон Лебедев. – «Корреспонденты позади меня видят, что на этом приборе нет ни одного текста!» - сначала выключил компьютер, а потом заявил громогласно об этом прокурор Лахтин. «Аквариум» грохнул от смеха. Зал захохотал и даже зааплодировал. Судья сердился. – «Я не ориентируюсь на этот прибор!»,- утверждал прокурор. Рассел сообщила, что получила на свой рабочий компьютер электронные копии документов. Вопросы прокурора снимались судом через один. Адвокаты опять просили снять вопрос про компьютер госпожи Рассел. «Я хочу понять! Она ведь сама сказала! Пользовалась компьютером! Даже я научился пользоваться!» - заявил Лахтин. Зал загрохотал от хохота. «Даже зайца можно научить!» - смеялись в публике. – «Я даже сам удивляюсь!» - добавил, смеясь, Лахтин. Это вызвало новый взрыв хохота. Судья хохотал вместе с залом, красный от смеха. А Лора Рассел заметила, что ей не нравится то, что говорит о ней прокурор (за минуту до этого Валерий Лахтин заявил, что Лора Рассел путается в своих показаниях). Судья несколько раз предлагал прокурору перейти к допросу специалиста по существу, но Валерий Лахтин отказывался.

«А кто оплачивал ваше пребывание в Москве? Это касается зависимости!» - заявил Лахтин. – «Сначала объясню свою роль в качестве специалиста! Я являюсь независимой третьей стороной, представляющей бухгалтерский и финансовый анализ. В качестве независимой третьей стороны первая обязанность, которую я несу, это моя обязанность перед лицом, устанавливающим факты – перед судьей. Моя роль в том, чтобы объявить лицу, устанавливающему факты, результаты сложного бухгалтерского и финансового анализа. При том понимании, что это лицо может не обладать моими специализированными знаниями. А господин прокурор, насколько я понимаю, хочет представить ситуацию так, будто консультации, которые я предоставляю, не являются независимыми консультациями. Это ошибка. Мне платит компания «Лоуб энд Лоуб» (хотя эта поездка еще не оплачена). Но это никак не влияет на мою независимость в качестве специалиста. Оплата расходов и мой гонорар по часовой ставке – стандартная процедура». – «А документально как-то оформлялась ваша работа?» - спрашивал прокурор. Лебедев просил снять вопрос и «приступить как раз к изучению ее работы по существу»: «Настройте прокурора, его любимое выражение, чтобы он занимался тем, чем положено прокурору заниматься в процессе». Судья снимал вопросы. «Переходим к допросу по существу?» - вновь спрашивал судья. Не дождавшись ответа от прокуроров, Данилкин объявил короткий перерыв. Валерий Лахтин тут же оживил темный экран своего компьютера, и прокуроры сгрудились над ноутбуком.

«Валерий Алексеевич! Есть еще вопросы?» - спросил после передышки судья у прокурора. У того были. «У вас есть какие-то документы, сертификаты, дипломы, подтверждающие вашу квалификацию в области российского корпоративного права? Или ваши знания о корпоративном праве основаны на практической деятельности? И поэтому вы позиционируете себя как специалиста в российском корпоративном праве?» - спросил прокурор. - «Прошу вопрос снять, там есть диплом даже MBA, не знаю, говорит ли что-нибудь это Лахтину…» - заметил Лебедев. Судья промолчал, Лора Рассел отвечала, что из судебных и арбитражных разбирательств она много узнала из сферы международного корпоративного права. «Мое знание российского корпоративного права основано на опыте работы в «Аэрофлоте», в «ПрайсвотерхаусКуперс», на выполнении ряда заданий для ряда российских компаний…» - отвечала специалист. Дальнейшие вопросы судья снова снимал, предлагая перейти к допросу по существу. На вопрос, знакомилась ли специалист с подлинниками или копиями всех материалов дела, Лора Рассел Хардин поясняла, что знакомилась с массой документов. «Было ли это документы с печатями, в количестве ста или более томов?» - предполагал прокурор. Лебедев напомнил, что Лора Рассел не является обвиняемой, поэтому прокурор напрасно желает навязать ей знакомство с сотней томов дела. «Сам Лебедев подтвердил, что ничего ей не представлял!» - оживился прокурор.

«Вопрос снят! Вопрос снят! Вы злоупотребляете правом! Вопрос снят!» - реагировал судья на дальнейшие расспросы Лахтина.
Помучавшись еще некоторое время со снимаемыми вопросами, Валерий Лахтин сделал заявление, что Кевин Дейджес и Лаура Сахре помогали Лоре Рассел в составлении ее заключения, и попросил 15 минут для составления отвода. «Ну как показывает практика, 15 минут вам не хватает…» - подметил судья. И дал прокурорам полчаса.

Валерий Лахтин: «Она не является эксклюзивным специалистом, единственным в мире, которым она себя позиционирует!»

Прошло полчаса. Публика снова заняла свои места. Прокурор Лахтин в одиночестве сидел за компьютером и маялся над текстом. «Еще десять минут!» - пообещал он вышедшей секретарю суда. Вернулись его коллеги Ибрагимова и Шохин (Смирнов, взяв свой портфель, покинул суд), а Лахтин все стучал по клавишам.

«Готовы?» - выглянула через 10 минут из судейской комнаты секретарь судьи. «Еще три минуты!» - бросил Лахтин. «Еще десять минут!» - смеялись адвокаты. Ровно через три минуты секретарь выглянула снова. «Готовы?» - «Еще две минуты!» - буркнул прокурор. Зал рассмеялся. «Еще!» - попросил Лахтин снова время у уже подошедшей к нему лично через две минуты секретарю суда. Ибрагимова и Шохин переглядывались и уже усмехались. Шохин иронично-грустно наблюдал, как Лахтин согнулся над клавиатурой.

Наконец еще через пять минут судья, не выдержав, вышел в зал. И посмотрел на прокурора. Тот продолжал печатать. Специалист с переводчиком ждали у трибуны. «У меня такой вопрос о «ЮКОС Кэпитал Сарл» – вам что-то известно?» - спросил Лахтин. «Какой вопрос?! Где отвод?!» - загудела публика. Судья снимал вопросы. Лахтин замолчал и уперся взглядом в компьютер. Наконец он встал и заявил: «Поскольку тут были выслушаны ответы Лоры Хардин, которая позиционирует себя специалистом, так же позиционируют ее и защитники, которые, надо полагать, посредством Лоры Хардин хотят донести до нас те показания, которые желали раньше дать так называемые специалисты, которых суд отвел. Оснований для ее допроса в качестве специалиста не имеется. Мы заявляем отвод специалисту Лоре Хардин. Защитник Ривкин пояснил, что она может дать объяснения по сделкам с векселями и с корпоративными займами…Сегодня Лора Хардин указала, что касается ее работы за пределами Российской Федерации, - и прокурор, всмотревшись в свой компьютер, взялся подробно пересказывать слова госпожи Хардин. – Но она не смогла объяснить, как она, окончив учебное заведение в Америке, знает специфику российского гражданского законодательства. Она не подтвердила, что в достаточной степени владеет вопросами, относящимися к предмету расследования по данному уголовному делу, то есть вопросами добычи, переработки, купли-продажи нефти, вопросами бухгалтерского учета.

В целом у нас складывается впечатление, что она не сможет прояснить нам ситуацию и обосновать позицию стороны защиты по обвинениям, предъявленным Ходорковскому и Лебедеву. Она не обладает достаточными профессиональными знаниями. Гражданка Лора Хардин не знакома с нашим российским законодательством, на основании которого Ходорковскому и Лебедеву были предъявлены обвинения. С материалами уголовного дела она в полном объеме не знакомилась. Выводы она готовила не одна. Она не является эксклюзивным специалистом, единственным в мире, которым она себя позиционирует!» - акцентировал фразы, которые можно было бы и припрятывать Валерий Лахтин. – Очевидна ее некомпетентность и заинтересованность в исходе данном деле. Оплачивалась ее работа защитой. И работает она в одной команде с защитниками, с другими специалистами, уже отведенными, и с тем же самым переводчиком, на отводе которого мы настаивали, и будем настаивать!» - не пообещал легкой жизни Юрию Сомову Валерий Лахтин. Зал хохотал.

Лора Рассел Харди прокурору Лахтину: «Вы меня оскорбили не только как эксперта, но и как человека»

Слово перешло к защите. Высказался адвокат Константин Ривкин: «Я буду лаконичен и корректен, хотя и то, и другое дается мне с трудом. Защита полагает, что ни малейших оснований для отвода специалиста в прозвучавшем заявлении нет. Просим отказать в отводе. И вопрос чисто технический: специалист тоже хотела бы высказаться…» – Судья предоставил Лоре Рассел Хардин по ее просьбе пять минут времени.

«Я хотела бы сказать несколько слов суду, - встала к трибуне через 10 минут Лора Хардин. – Для меня весьма удивительно то обстоятельство, что господин прокурор счел необходимым не допустить меня до участия в судебном заседании по причинам, о которых мне даже не задавали вопросов. Далее – он счел меня некомпетентной, хотя мне еще не задавались вопросы. Меня просили дать ответы на очень конкретный набор вопросов, по конкретному кругу сделок. У меня есть желание помочь суду, вам, Ваша честь, обвинению и защите в анализе тех конкретных обвинений, которые меня просили рассмотреть. И проанализировать ряд сделок, которые являются совершено обычным набором сделок в хозяйственной деятельности крупной вертикально-интегрированной компании, как здесь, в России, так и за рубежом. Я считаю, что результаты выполненного мной анализа могут быть чрезвычайно полезными для суда, и также я могу оказаться полезной суду в понимании тех сделок, которые меня просили проанализировать. Я уже с очень большим уровнем детализации говорила о своей квалификации как специалиста. Я обладаю обширным опытом работы с российскими компаниями и компаниями из стран СНГ. И этот опыт не ограничивается тем опытом, который я накопила, работая в московском отделении «ПрайсвотерхаусКуперс», я, и переехав в США, уделяю половину своего рабочего времени работе с компаниями из России и СНГ.

Я также обладаю очень обширным опытом работы с компаниями из нефтегазовой отрасли, о чем я говорила. Я обладаю обширными знаниями и опытом работы в сфере бухгалтерского учета и финансов. Моей целью было предоставить в распоряжение суда мои специализированные знания в сфере бухгалтерии и финансов. Я объяснила суду, что я в общих чертах знакома с российским корпоративным правом и что я в высшей степени знакома с российской бизнес-практикой.

Я работала в московском отделении «ПрайсвотерхаусКуперс», а эта фирма выступала в качестве консультанта применительно к российским компаниям и государственным учреждениям России в процессе разработки законодательства и перехода на международные принципы бухгалтерского учета. Я проанализировала сотни и сотни контрактов, уставы корпораций, знакомилась с контрактами по векселям, анализировала законы по налогообложению, соглашения по совместному участию в прибыли. И осуществляла я всю эту деятельность в связи и применительно к американскому, российскому и украинскому праву, законодательству латиноамериканских стран. Не допустить меня на основании степени моего знакомства с российским корпоративным правом – это абсурд. В процессе выполнения заданий, связанных с российскими акционерными обществами, я получила знания как российского, так и международного корпоративного права.

Что касается моей объективности и независимости. С самого начала своей профессиональной деятельности я вынуждена была соблюдать и выполнять вполне конкретную политику в отношении независимости моих действий. В тех судебных делах, когда мои показания, как мне казалось, не принесут пользу клиентам, я советовала им урегулировать конфликт за пределами суда и сообщала своим клиентам о том, что я не смогу позволить себе дать показания от их имени в суде. Свою независимость я считаю одним из своих основных активов. И я категорически выступаю против того, чтобы меня обвиняли в предвзятости – независимо от того, откуда идут эти обвинения».

«Сейчас я напрямую немножко скажу, - перешла госпожа Хардин на русский язык и взглянула на прокурора. Валерий Лахтин от неожиданности вздрогнул и, оторвавшись от своего компьютера, стал смотреть на специалиста. – Я хочу прокурору сказать. Я понимаю все, что вы говорите. Я говорю через переводчика, потому что не всегда могу так четко выразить свои мысли на очень сложные вопросы. Но я хочу вам сказать, что вы меня оскорбили не только как эксперта, но и как человека. Мое мнение нельзя купить любой ценой!».

Дальше Лора Хардин снова перешла на английский язык и говорила через переводчика, а Лахтин застрочил в Интернете.

«Что касается российских принципов бухучета. Работа, которую я выполнила в соответствии с поручением защиты, не касается российских принципов бухучета. Тем не менее, работая в «ПрайсвотерхаусКуперс», а также в последние несколько лет я выполняла ряд заданий, которые требовали от меня использования российских принципов бухучета. Никогда ни один клиент и ни один суд не признали меня некомпетентной в силу моего недостаточного знакомства с российскими принципами бухучета.

Как я уже говорила суду, я ознакомилась с копиями материалов дела. Если стоит вопрос, что какие-то материалы, с которыми я знакомилась, на самом деле не являются материалами по делу, я готова предоставить их суду, чтобы суд убедился, что это действительно копии материалов дела. Чтобы проанализировать конкретные обвинения и вопросы, я изучила сотни документов и потратила сотни часов рабочего времени. Работа, которую я выполнила по этому делу, основана на фактической информации и на фактических цифрах. И то и другое взято из этих документов. Это не подлежит какой-либо интерпретации, поскольку это однозначные стопроцентные факты. Я проводила анализ, работая в составе группы, что является совершенно стандартной, рутинной практикой в моей сфере деятельности. Эти люди выполняли конкретные задачи по моему поручению, но выводы, которым я пришла, принадлежат только мне. Я просила бы вас, Ваша честь, дать мне возможность выступить. Спасибо».

Платон Лебедев посоветовал председательствующему отличаться от Валерия Лахтина

Затем к микрофону подошел Платон Лебедев: «Сначала я хочу извиниться перед госпоже Хардин и господином Сомовым, за то, что они вынуждены терпеть издевательства и оскорбления в данном суде. Второе – мне очень сложно из доводов Лахтина уяснить, он хоть понимает, специалистом в какой области является госпожа Хардин. Она НЕ является юристом в области корпоративного права! Она является специалистом по финансовому анализу, корпоративным финансам, что позволило ей стать специалистом, который оказывает помощь СУДАМ в различного рода бухгалтерских и финансовых расследованиях.

Вы, Ваша честь, потворствуете Лахтину выливать очередную грязь на очередного свидетеля или специалиста – лишь по одной причине: они приглашены защитой. Далее. Страниц 20 сфабрикованного обвинения (которые вам придется анализировать) посвящено операциям между иностранными компаниями, входящими в структуру ЮКОСа. Эти операции связаны с перечислением денежных средств из одного иностранного банка в другой иностранный банк, от одной иностранной компании другой иностранной компании и т.д. Их там очень много, Ваша честь.

Следующее. Наши оппоненты сложили одно и то же пять раз, чтобы накрутить объем легализации. Это способен увидеть любой школьник, даже не специалист. Но специалист и в этом бы помог разобраться.

Хотя я уже догадываюсь, какое будет решение, я не понимаю, почему лично вы не используете возможность повысить свою профессиональную квалификацию в тех областях, <в которых компетентны> предыдущий специалист и этот специалист. Вам это могло бы пригодиться в вашей профессиональной карьере. О Лахтине речь не идет – ему это не надо», - резюмировал Лебедев.

«Суд удаляется на постановление. Постановление будет оглашено завтра в 10.00 утра», - объявил судья. В среду слушания начнутся в 10.00 утра.