Сегодня в суде выступил директор казанского филиала «ЮКОС-М» Фарид Хамидуллин. Он рассказал, как региональные филиалы компании занимались реализацией нефти и нефтепродуктов. Фарид Хамидуллин подтвердил, что проводился мониторинг цен по регионам. Выручка приходила, прибыль получали – таким образом, нефть реализовывалась, а не хитилась. А средства от нее не «легализовывались» на неких «личных счетах» Михаила Ходорковского, а поступали на счета ЮКОСа.

Сегодняшним утром смог и дым проникли уже и в зал номер 7. Кондиционеры спасали мало, публика кашляла. Судья Данилкин, зайдя в зал, посмотрел на туман под потолком, на окна, но вынужден был открыть заседание. Адвокат Борис Грузд попросил пригласить в зал явившегося свидетеля Хамидуллина Фарида Эльдаровича. «Он был директором отделения компании «ЮКОС-М» в Казани», - пояснил Грузд.

Темноволосый мужчина в оранжевой футболке, с бутылкой воды встал на трибуну.

«Для начала несколько предварительных вопросов, чтобы избавить всех, и самого господина Лахтина от продолжительных мучений», - предварил допрос Борис Грузд. Публика рассмеялась, Лахтин сделал вид, что ничего не слышит, и продолжил стучать по клавиатуре. На вопросы адвоката свидетель сообщил, что решил оставить все дела и приехать из Казани, потому что испытывает чувство уважения к подсудимым, к тому же знает, что в компании все было нормально, и его «гражданская позиция» - приехать и рассказать все как было. «Угрожали ли вам, чтобы вы дали показания в суде?» - «Я занимаюсь экстремальным видом спорта, планерным, а был летчиком-истребителем. Страха у меня уже давно нет», - отвечал Хамидуллин. Судья рассмеялся. Не было, отвечал свидетель, и подкупа, нет и заинтересованности говорить неправду.

Затем пошли вопросы по существу. Свидетель рассказывал, что работал в филиале «ЮКОС-М» в Казани. Свидетель принес трудовую книжку, Грузд просил суд обозреть книжку. Судья посмотрел, затем спросил прокурора: «Будете обозревать, Валерий Алексеевич?» - «Конечно!» - отбросил стул Лахтин и схватил трудовую книжку Хамидуллина. Щурясь, прокурор внимательно изучал каждое слово в документе. Свидетель пояснял, что там написано. Судья не вытерпел и предложил уже вернуть книжку. «Тут масса других интересных вещей», - улыбаясь, признался прокурор, с неохотой отдав трудовую книжку судье.

Свидетель вспоминал свою работу в ЮКОСе. «С 1999 по 2006 год у нас в торговом доме было 9 генеральных директоров. Золотарев, потом Школьник, Кириенко, Гранецкий, Паулюс, Винокуров…я уже даже всех не помню…». На вопрос, знаком ли свидетель с Михаилом Ходорковским, тот рассказал, что как-то стоял с коллегами, и мимо проходил Михаил Борисович. «Я даже спросил у него, как вы относитесь к тому, что ЮКОС работает в Татарстане, мне было интересно, он сказал, что очень рад этому. Вот такое было физическое знакомство».

«Наш филиал продавал светлые нефтепродукты, это бензин и дизельное топливо. Недолго торговали мазутом. Мазут у нас сложно продать», - рассказывал свидетель. – «Какой НПЗ производил эти продукты?» - ««Самарский», «Куйбышевский», «Новокуйбышевский», «Сызранский НПЗ»». Хамидуллин рассказывал, что отгружалось все непосредственно покупателям. «По темному мазуту только так возможно, он вязкий, его нельзя сливать на нефтебазы», - пояснял свидетель. По словам свидетеля, у ЮКОСа было много конкурентов в регионе. Башкирская группа заводов, «Татнефть», частники-оптовики, покупавшие у «Сибнефти» и в Москве. «Кто и как устанавливал цены на нефтепродукты, которыми торговал филиал?» - «Мы еженедельно делали мониторинг цен, какие цены у конкурентов. «Сибнефть» почему-то всегда дешевле продавала… сведения эти все мы собирали, отправляли в Москву, там сличали со своей информацией, и нам устанавливали цены. Цены привязывались к объемам или же было такое, что просто общая цена для региона такая-то». – «Были ли цены сопоставимы с ценами ваших конкурентов?» - «Они, как правило, не отличались в ту или иную сторону. Мы не волшебники, если все торгуют по рублю, мы не можем торговать по полтора рубля, и мы не дураки торговать и за полрубля».

«Кто были покупатели?» - «Владельцы частных нефтебаз, были и госструктуры, был эпизод даже великой «Татнефти» поставили, когда не было ни у кого вообще 98 бензина, а у нас был, - рассказывал свидетель. – Может не по теме, но когда ЮКОС только зашел в регион, даже Совет безопасности Татарстана собирался по поводу конкретно меня и наших действий, что ЮКОС решил захватить рынок…я с трудом выдирал хоть какие-то объемы, чтобы продать…смешно было», - усмехался свидетель. Судья улыбался.

«Система оплаты была следующая. В целом мы работали по предоплате. Когда мы торговали франко-завод у нас был лимит ответственности, в пределах которого филиал мог рисковать и отгружать без предоплаты. Когда мы перешли на нефтебазу, мы торговали по предоплате. Контрагент получал лимит по отсрочке. Еженедельно по вторникам были селекторные совещания, это было святое, я должен был докладывать… В конце месяца заказчики, кто не успевал оплачивать, уже все погашали, - рассказывал свидетель. - У нас была система контроля за средствами. Нам разрешалось открывать счета только в афиллированных банках, они были надежны. И в МЕНАТЕПе». - «Что происходило с поступившими денежными средствами за нефтепродукты?» - «Мы получали средства, отгружали, параллельно переводили деньги на счет центрального торгового дома, у нас было правило, что мы не больше трех дней могли держать деньги на счету, потом обязаны были перевести на счет центрального ТД». – «Какие виды расходов нес ваш филиал?» - «Налоги, зарплата, командировки, организация праздничных мероприятий…Центральный ТД сам определял какой объем налогов мы должны платить, какие налоги он сам оплачивал, потому что у нас не хватало… Даже был короткий период, что мы налогов платили больше, чем выручка у нас была» - «Кто оплачивал расходы по транспортировке, хранению, сбыту?» - «По транспортировке оплачивал центральный торговый дом. По хранению мы оплачивали сами, сбыт – тоже были наши расходы». – «Какой примерно размер расходов был на эти цели в месяц и в год?» - «Была же инфляция, разные цифры были…Я могу сказать, у нас было соотношение затрат 20-40 рублей на проданную тонну. За счет этого покрывались расходы на деятельность филиала». – «Органы следствия рассматривают «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть ВНК» цитата: «законными собственниками нефтепродуктов», специально для Лахтина – это из ОЗ, стр 143. Перечисляли ли указанные общества денежные средства вашему филиалу на покрытие расходов на реализацию нефтепродуктов?» - «Кроме центрального ТД у нас ни с кем отношений не было. Нет».

«Был ли в филиале бюджет? Как он составлялся, кем?» - «Бюджет был, включал статью расходов и доходов, расходы были связаны с деятельностью филиала, доходы были связаны с реализацией нефтепродуктов. Утверждался он гендиректоров центрального ТД» - «Вы принимали участие в составлении бюджета?» - «Конечно, мы практически защищали бюджет!». – «Какие формы отчетности существовали у вас перед ТД?» - «Бизнес-планирование, какие объемы, чего именно, куда планируются продаваться, отчеты по деятельности, …требовали от нас и цены, но мы были небольшим игроком на своем рынке, какая цена сложилась, по той и продавали…У нас была консолидированная бухотчетность, строго было со сроками. Старались не нарушать».

«У нас был сильно развит электронный документооборот…нам по электронной почте из Москвы уже присылали распоряжения и указания, ведь филиал не мог формировать сам указания, мы даже юрлица не имели. Все было централизовано». – «Вы упомянули, что вам приходилось участвовать в заседании расширенного правления. Приходилось ли вам участвовать в других совещаниях руководства ТД? Обсуждались ли результаты деятельности компании? Какие?» - «Да, у нас проходили раз в полгода проходили такие заседания расширенного правления… Директор ТД собирал нас периодически, ставились задачи.. «ЮКОС-РМ», Бычков тоже собирал, оглашал итоги работы «ЮКОС-РМ»… торговать нефтепродуктами – дело затратное, несмотря на большие объемы выручки, прибыль была небольшая… Насколько я знаю, соотношение объема в общей структуре поступления денежных средств и прибыли…много у нас оборотов было, а прибыль не удавалась…Я так понимаю, что для компании это был «социальный крест». Досталось вместе с покупкой других активов, поэтому ЮКОС мужественно нес все это на себе. С точки зрения экономики выгоднее было торговать на рынках не где ЮКОС находится, а где это выгодно…» - «Проверялась ли ваша деятельность государственными органами?» - «У меня такое ощущение было, что они к нам как на работу ходили с проверкой. И не могли найти нарушений. Говорили – «Ребята, ну у нас же план. Ну, скажите сами что-нибудь нам». Ну, мы говорили: «Ну, вот здесь нас накажите»». Зал смеялся.

«Приходилось ли вам исполнять распоряжения, которые выходили бы за пределы ваших служебных обязанностей» - «Нет, такого не было. Вот был такой Брудно Михаил Борисович. Был такой эпизод, на совещании гендиректор Винокуров что-то рассказывает нам и апеллирует к нему – а вы что скажете? А Брудно руки поднимает и говорит – нет, сами решайте, я не вмешиваюсь». Судья с интересом слушал свидетеля. – «Поступали ли в ваш адрес незаконные распоряжения?» - «Незаконных распоряжений мы не получали». - «Приходилось ли вам совершать действия, принимать решения, подписывать документы в результате психического и физического давления?» - «Нет, не приходилось». – «Известно ли вам о неформальной параллельной структуре управления в компании?» - «Нет такого. Все, что делал ЮКОС, все было публично. Известно, что при передаче через звено информация искажается, поэтому нас собирали часто, раз в полгода и старались доводить всю открытую информацию» -«Вам известно о существовании организованной преступной группировки в ЮКОСе?» - «Я до сих пор с почтением и уважением отношусь к ЮКОСу, это была хорошая школа! Правда, трудно было работать. Но мы были образцом для многих, даже «Татнефть» видела наши договора и сочла что да, у нас все законно». – «Что вы можете сказать о хищении всей добытой нефти и нефтепродуктов в размере 350 млн. тонн?» - «Это невозможно. Где он ее хранил, на даче что ли в бочках? Или в бензовозах? Это невозможно. Физически хранить только в «Транснефти» можно такой объем. Если он ее теоретически продал и деньги присвоил – но мы же перечисляли деньги на счет центрального ТД, а не на личный счет Ходорковского. Все деньги шли компании. У нас же иностранцев много было, а они вообще отмороженные в этом плане – если малейшие какие-то даже подозрения на нарушения, они этого боялись».

Затем вопросы задавал Платон Лебедев. «Добрый день, прошу моим вопросам не удивляться. Поясните, вот вы сообщили, что руководители филиалов ТД встречались с руководством – Бычков, Брудно, Винокуров. Винокуров – генеральный директор торгового дома?» - «Да. Винокуров Станислав Георгиевич». – «А Брудно какое отношение к торговому дому имел»? – «Я так понимаю, он в «ЮКОС-РМ» курировал коммерческую деятельность. Спрашивал, а что мы делаем в Татарстане? Я отвечал – работаем!». – «А какую информацию спрашивал Бычков?» - «Не знаю, он со мной не общался». «Я правильно понял, что филиал торгового дома в Казани не был юрлицом»? – «Да, у нас и ИНН был московский». – «Ваши коллеги по филиалу, вы, бухгалтера, экономисты, составляли ли какую-то для себя управленческую отчетность?» - «Да. У нас не было прибыли, мы же не знали какая наценка. Мы просто давали объем и согласовывали цены. Почем покупал торговый дом у завода, мы не знали». – «Какие показатели вам, для филиала, устанавливал торговый дом?» - «Объем проданных нефтепродуктов в тоннах по номенклатуре – светлые и темные, бензины разделялись по маркам (в разные периоды по-разному, иногда был общий тоннаж). Потом в процессе деятельности старались детализировать чего нам сколько нужно. И выручка. Делали БДДС, примерно представляли сколько средств мы планируем перечислить в центральный ТД за проданные нефтепродукты» – «От кого вы получали средства на содержание филиала?» - «Удерживали часть выручки, гонять средства туда-сюда нет смысла».

«Вы привели какой-то пример, что кто-то из директоров филиала попробовал присвоить выручку. А слухи о том, что кто-то в ЮКОСе похитил всю нефть, ходили? Вот на тех совещаниях…» - «Нет, конечно. Мы относились уважительно к Михаилу Борисовичу. Он был эталоном в области поведения. Про ваше существование я не знал, до того как не услышал о процессе. Слухов, что вы украли, тоже не было» - «Скажите, что-то принципиально в деятельности филиала в период 2004-2006 изменилось?» - «Все понимали.. в 2004 году еще нормально работали, в 2005, когда начались гонения такие.. эпитет сложно подобрать… все уже понимали, что ЮКОС обанкротят и все кончится». – «С точки зрения техники реализации нефтепродуктов поменялось?» - «Объемы, конечно, падали, приходили заказчики и спрашивали – а ресурс то будет у вас теперь? Только чувство неопределенности было и какой-то обреченности».

«И технический вопрос. Подтверждаете ли вы суду, что за время вашей работы в филиале, заработную плану выплачивали, аренду помещений и баз оплачивали, все прочие расходы вы оплачивали?» - свидетель утвердительно ответил на все эти вопросы.

«Приходилось ли вам сталкиваться с руководством нефтедобывающих предприятий?» - «Нет, только на расширенных правлениях. Ну, они великие. Торгаши», - улыбнувшись, поднял руку кверху свидетель.

Вопросов больше не было.

Прокуроры попросили время. «Минут 5, ваша честь», - просил Лахтин. – «15 минут перерыв», - объявил судья, и публика даже рассмеялась. «Минута за три идет», - смеялись зрители.

Допрос прокурором свидетеля: «Вы встречались с юридическими лицами на расширенных заседаниях правления?!»

После перерыва из Валерия Лахтина посыпались вопросы. Естественно, в первую очередь он поинтересовался, как настраивал свидетеля на выступление в суде защитник Грузд при их встрече. «Возражаю, - заявил адвокат Грузд. - В вопросе ложное утверждение. Лахтин, цитируя свидетеля, сообщил суду, что свидетель обсуждал с защитником тактику поведения в суде. Свидетель этого не говорил». Судья попросил скорректировать вопрос. «Чтобы мне диктовали какую-то тактику? Для меня это неприемлемо, такое давление со стороны. Меня просто спросили – вот такие-то темы – вы знаете ответы? Я сказал, что знаю». – «А оплата проезда осуществлялась за счет защиты?» - «За мой счет. У меня есть какие-то средства для этого».

Лахтин интересовался уровнем заработной платы. Свидетель пояснял, что была кадровая служба, а зарплата в филиале была выше среднего. Все было официально, все деньги перечисляли на карточку. И людей мотивировали, чтобы продавали больше и дороже. «Дополнительно, по итогам года, в зарубежных банках, за рубежом получали, бонусы может быть? Акции НК ЮКОС может кому-то дарили?» - любопытствовал Лахтин. Свидетель пояснил, что один раз получил в конце года премию в тысячу долларов.

«Я правильно понимаю, что ваш филиал являлся фактически посредником при продаже нефти?» - «Фактически, да». – «А кто являлся реальным собственником нефтепродуктов?» - «Этим я не интересовался…у нас был юрист…» - Адвокат Клювгант возражал: «Когда употребляются такие термины в допросе, жаргонные какие-то – что такое «реальный собственник»? Свидетель может одно имеет в виду, прокурор другое имеет в виду, а потом он будет в прениях нам рассказывать. Я думаю, он должен пояснять, что имеет в виду». Судья кивал.

«Вы когда-нибудь общались с представителями нефтедобывающих компаний?» - «Нет. Только на расширенных правлениях встречались, но лично я никого не знал» - «Что вам известно об обстоятельствах продажи нефти «Томскнефтью», «Юганскнефтегазом», «Самаранефтегазом»?» - «Ничего не известно. Я нефтью не занимался», - уже второй раз за последние семь минут с начала допроса напомнил свидетель прокурору. «А что вам известно о ценообразовании при продаже нефти этими компаниями?», - как испорченная пластинка продолжал по второму кругу спрашивать Лахтин. – «Я этот уровень никогда не знал и не интересовался». – «А что вам известно о добывающих предприятиях самих? Они являются самостоятельными лицами или являются подразделениями ЮКОСа, как желают здесь представить Ходорковский и Лебедев?» - «Валерий Алексеевич!» - следил за прокурором судья. – «Они являлись подразделениями, - подтвердил свидетель. – Могу рассказать, если интересно, мы ездили на учебу на завод, там сокрушались, что мы раньше сами прекрасно торговали и зачем нужно было делать, чтобы торговлю вел центральный ТД». – «А вы у торгового дома покупали нефтепродукты?» - «Как это?» - поразился свидетель. – «Естественно, это невозможно», - сам ответил на свой вопрос прокурор.

На вопросы прокурора свидетель отвечал, что не читал обвинительного заключения и материалы уголовного дела, а знает о деле из прессы. Свидетель пояснил, что адвокаты давали ему читать в части касательно хищения нефтепродуктов, на что Лахтин невозмутимо ответствовал: «Ну, Ходорковский и Лебедев не обвиняются в хищении нефтепродуктов!» - «Он лжет, ваша честь!» - вскричал Лебедев. Лахтин же, склонившись носом к тексту, прочел цитату из обвинительного заключения. «Вы это к чему, Валерий Алексеевич?!» - спрашивал судья. – «Что вы можете сказать по этому поводу?» -спрашивал прокурор. – «Я как человек…» - «Не надо как человек, а как свидетель!» - «Я считаю, что…» - «Нет, не надо считать!» - грубил дальше прокурор. – «Валерий Алексеевич!» - повысил голос судья. Публика возмущалась. Свидетель еще раз пояснял, что обвинительное заключение, выдержки из него, читал в «Ведомостях», которые читает ежедневно. «Наверно, они знали, что писали», - говорил свидетель. «Объясняю, данные лица не читали ОЗ!». «Прокурор, который «не умеет лгать», сидит тут!» - громко сказал Михаил Ходорковский.

Вопросы перешли к прокурору Смирнову: «Вы реализовывали нефтепродукты. Вы заключали сделки?» - «Да, у нас была установленная форма договора». «От чьего имени вы выступали? От своего? От имени филиала?» - «Я действовал на основании доверенности». – «А кто все-таки был собственником нефтепродуктов?» - «Наверно, ТД».

Лебедев возражал: «Ваша честь, договора купли-продажи между ТД ЮКОС и покупателем г-н Смирнов в дело не положил. Договора купли-продажи, если он когда-нибудь читал, то «собственность» там не употребляется, там употребляется наименование покупателя и продавца. Свидетеля только запутывают, такого рода вопросы надо снимать».

«Нефтепродукты к вам поступали на каких условиях?» - «У нас не было отношений с НПЗ, они не определяли куда отгружать. Мы заключали как филиал договора ответственного хранения. Там был арендатор и арендодатель, кто являлся собственником в договорах не определялось» - «А вы были акционером?» - «Акционером ЧЕГО?» - спрашивал Платон Лебедев. – «Нет, я не был, - отвечал свидетель. – Нам даже говорили, что мы не имеем право иметь акции, как руководители».

И снова спрашивал Лахтин: «А вы когда-нибудь продажей нефтепродуктов занимались? У вас есть образование?». Свидетель отвечал, что начинал в 1994 году менеджером по продажам, закончил Казанский государственный технологический университет.

Прокуроры закончили. Адвокат Клювгант задал уточняющие вопросы. «Вы упомянули слова вертикальная интеграция, отвечая на вопросы прокуроров. Поясните, что вам известно» - «Структура компании была устроена так. Правление не могло заниматься реализацией нефтепродуктов. Оно занималось управлением, стратегией «ЮКОС-РМ», «ЮКОС-ЭП». В «ЮКОС-РМ» входили заводы, филиалы, службы логистики – транспортировка нефти, торговый дом туда входил. «ЮКОС-ЭП» - не знаю». – «С какой целью такая структура была устроена?» - «Была выстроена такая форма, делегировались полномочия вниз» - «Как руководитель, как вы считаете, эта структура эффективна? Она оправдала себя?» - «Да, конечно. Нам больше уделяли внимания… вертикальная структура конечно лучше». – «Перед тем как принималось решение по какому-то вопросу, у представителей региональных подразделений была возможность высказываться или все было по-военному?» - «Нет, конечно, была, я же и рассказывал историю с Брудно, когда на совещании он самоустранился, сказал, ребята, решайте сами. И у меня может характер такой ненормальный, я отстаивал свою точку зрения. Нас слушали». – «Вам прокурор задавал вопрос, но не захотел выслушать ваш ответ, теперь я хочу выслушать ваш ответ, что вы можете сказать по поводу обвинения в хищении всей добытой нефти?» - «Я просто как человек, понимающий физику, - не понимаю, где можно складировать 350 млн. тонн? В огороде? То есть физически похитить ее невозможно. А если не физически похитить, то и это невозможно – выручка перечислялась не на личный счет Михаила Борисовича, а на счет компании».

Уточняющие вопросы задал Платон Лебедев. «Вас спрашивал прокурор об обстоятельствах продажи нефти, а параллельно рассказывал про хищение. Вы сами разницу между продажей нефти или нефтепродуктов и хищением нефти и нефтепродуктов понимаете?» - «Конечно, понимаю» - «Попробуйте объяснить эту разницу суду» - «Прошу снять вопрос!» - привстал Смирнов. - «Вопрос снимается!», - объявил судья. – «А как вы вопрос прокурора воспринимали о хищении нефти?» - «Я понимаю, когда человек взял и себе в карман положил. Вот хищение. Такого не было».

«Есть еще вопросы?» - спрашивал судья. Тут же послышался голос Лахтина: «Вы можете перечислить еще компании, которые занимались реализацией нефтепродуктов?». – «Да, у нас структура такая, был ТД, была сбытовая сеть - заправки, терминальное хозяйство, еще реализацией занималось наше нефтепродуктовое обеспечение – «Орелнефтерподукт», «Брянскнефтепродукт», «Ульновскнефтепродукт» и т.д.» - «А подобные вашей организации?» - «Мелким оптом? Пытались пробиться, но им не дали. Делили эти функции – реализация в розницу, реализация мелким оптом и хранение». – «То есть реализацию нефтепродуктов все же занималась головная организация? А вы являлись комиссионером?» - «Прошу снять вопрос, термин «комиссионер» Лахтин не знает» - заявил Лебедев. – «Вопрос в такой формулировке снимается», - заявил судья. – «И вы подписывали договоры о реализации нефтепродуктов на основе доверенности?» - спрашивал Лахтин – «Да». – «И вы не могли там что-то изменить?» – «Конечно, не мог! Все было четко прописано. Не мог даже запятую изменить». – «А цену устанавливало головное предприятие?» - «Прошу снять вопрос, кажется, прокурор пошел уже на третий круг! Он обвиняет нас в затягивании процесса, а сам?!», - возразил адвокат Грузд. - «Я ни в чем не обвиняю защитников. Пока!» – насупился прокурор. – «Пока! Испугал!» - смеясь, реагировали адвокаты и подсудимые.

Наконец свидетеля отпустили.

Высказался Платон Лебедев: «Ваша честь убедительная просьба снимать нелепые вопросы! Ваша честь, поймите правильно, когда прокурор спрашивает свидетеля, видел ли он на расширенном заседании правления ЮКОСа ЮРИДИЧЕСКОЕ ЛИЦО – там, «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Томскнефть» – ЧТО он хочет услышать от свидетеля??»

На этом, из-за задымленности здания, решили на сегодня закончить.

Судья Виктор Данилкин в конце заседания выяснил процессуальные вопросы: «Вы будете в ходе процесса давать показания?» – спросил он у Платона Лебедева. - «Обязательно!» – «Когда вы это будете делать?» – «Мы согласуем с адвокатами, со следующей недели или через неделю», - отвечал Платон Лебедев. – «Еще один вопрос: вы представление доказательств когда предполагаете закончить?» Адвокат Клювгант отвечал, что это зависит от многих факторов, от длительности показаний Лебедева в том числе… «И по продолжительности – у вас продолжительные показания? Сориентируйте суд!» - просил судья Лебедева. – «Где-то две-две с половиной недели, - сообщил Лебедев. - У защиты есть определенная проблема с приходом свидетелей в суд, и не все ходатайства защиты рассмотрены. Поэтому мы так договаривались, что я начну давать показания, но буду прерывать, если будут приходить свидетели». – «Я и хотел это уточнить. Это ваше право, конечно», - соглашался судья. Адвокат же Грузд отмечал, что это оптимистичные данные, а более реальные сроки – конец августа.

Следующее заседание состоится в понедельник. Начало в 10.30 утра.