Всю первую половину дня читал Валерий Лахтин. Доставшийся ему 81 том изобиловал документами двух видов. Там были договоры купли-продажи нефти, которые заключали со своими контрагентами добывающие «дочки» ЮКОСа, а также акты приема-передачи этой самой нефти от продавца к покупателю. Договоры заключались ежемесячно, акты составлялись два раза в месяц – так что Валерий Лахтин был обеспечен чтением сверх всякой меры.

После каждого (!) оглашенного документа поднимался адвокат Владимир Краснов. Общий характер замечаний сводился к тому, что документ оглашен не полностью (причем какие-то пункты однотипных договоров обвинение игнорировало постоянно, а какие-то пункты звучали более или менее регулярно). Сделав ритуальное замечание, адвокат сосредотачивался на нюансах. Например, отмечал, что прокурор ничего не говорит про НДС. «Не указывая размер НДС, сторона обвинения тем самым лишает нас возможности делать точные расчеты. Называя только общую сумму, без включенного в нее НДС, финансовая картина этой сделки остается неполной», - говорил адвокат.

Платон Лебедев следил за чтением не менее пристально: «Ваша честь, прокурор Лахтин вас ввел в заблуждение. На листе 88 данного тома подписи Гильманова <вице-президент ЗАО «ЮКОС-ЭП», управляющий директор ОАО «Юганскнефтегаз> не существует».

Со словами, что «обозначение подписи Гильманова» на указанном листе дела присутствует, Валерий Лахтин понес том судье. Тот обозрел страницу. Платон Лебедев сделал добавление: «Ваша честь, вопрос об экспертизе подписи мы поставим потом». Чтение возобновилось. Через несколько минут Лебедев вновь обратился к судье: «Прошу вас обозреть лист 93, там действительно есть подпись Гильманова, сравните ее с листом 88, на котором прокурор Лахтин также утверждал, что стоит подпись Гильманова. Эти подписи не соответствуют».

С томом в руке Валерий Лахтин вновь отправился к судейскому столу. Председательствующий обозрел спорные страницы, тяжело вздохнул и вернул том прокурорам.

Валерий Лахтин заново запустил чехарду документов: договор, акт приема-передачи, договор, акт приема-передачи (а то и два акта подряд). Владимир Краснов продолжал рецензировать услышанное: «Регулярно пропускается графа, где указана цена приобретаемой нефти, что является существенным условием договора».

Несколько часов адвокат повторял, что использованная в документах терминология прокурором не расшифровывается. И в какой-то момент количество перешло в качество. Валерий Лахтин с чувством прочитал, что такое «скважина», «товарная нефть», «добыча» и т.д. Это событие председательствующий и Владимир Краснов встретили улыбками.

Вскоре Валерий Лахтин вновь угодил адвокату Краснову. Прокурор наконец-то согласился произнести, что отношения сторон регулируются гражданским законодательством и законодательством о недропользовании (обычно – то есть десятки раз - прокурор обходился лишь указанием на то, что стороны руководствуются действующим законодательством).

Ближе к обеду Валерий Лахтин все чаще заменял оглашение конкретных пунктов документов, ссылками на аналогичность этих пунктов оглашенным ранее. Владимир Краснов отмечал, что «эта аналогичность не так очевидна», а кроме того «неоглашение документа в полном объеме лишает судью возможности ссылаться в приговоре на неоглашенные его части». Но Валерий Лахтин не обращал уже никакого внимания на замечания. Главным было просто дочитать. А именно это получалось не очень. «ОАО «Юганскнефтегаз» передало нефть в размере…в объеме…в количестве…», - путался прокурор. Наступил обед.

Впрочем, и после перерыва читал снова Лахтин. 81 том казался бесконечным.

«Прокурор упорно не желает извещать о частичном оглашении документа», - обращала внимание председательствующего адвокат Наталья Терехова, терпеливо перечисляя пропущенные Лахтиным пункты.

Неожиданное оживление в заседание внесла прокурор Ибрагимова, попросившая у председательствующего разрешения отлучиться в прокуратуру. «Необходимо ли мое присутствие при заявлениях подсудимых?» - осведомилась прокурор. «Там нет ничего личного», - успокоил ее Ходорковский, любезно пообещав предоставить для Ибрагимовой письменную копию.

После короткого перерыва за чтение принялась прокурор Ковалихина. «Сумма какая договора?» - вмешивался Лебедев. «Вы в сумме очевидно оговорились», - подсказывал замешкавшейся Ковалихиной председательствующий. «Совершенное справедливое замечание», - благодушно соглашалась прокурор, исправляя ошибку.

В конце дня с семистраничным заявлением выступил Платон Лебедев. «Государство в лице Росимущества не является ни надлежащим потерпевшим, ни гражданским истцом и его представитель должен быть устранен от участия в судебном процессе», - говорил Платон Лебедев отмечая, что свое заявление о незаконном участии в процессе представителя Росимущества он делает с тяжелым сердцем, так как «уж больно хочется допросить представителя липового потерпевшего».

Платон Лебедев рассказал, что Росимущество не может быть надлежащим потерпевшим по делу, так как акции дочерних обществ ОАО «ВНК», в присвоении которых обвиняют его и Ходорковского (например, акции «Томскнефти»), находились в собственности именно ОАО «ВНК», а никак не государства, а следовательно, никакого вреда государству не могло быть причинено даже теоретически. Затем Платон Лебедев доказал, почему Росимущество не может быть надлежащим гражданским истцом.

Михаил Ходорковский заявление Лебедева поддержал, добавив, что раз имущество принадлежало ОАО «ВНК», а не государству, то признание Росимущества потерпевшим является либо умышленной фальсификацией, либо свидетельством крайней ограниченности лица, подписавшего такое решение.

Следующее заседание состоится в понедельник. Начало в 10.00.