Приступили к 62 тому. Но через пять минут в зале уже звучал 63 том. Диспозиция прежняя: прокурор (Лахтин) читает, адвокат (Мирошниченко) делает замечания для протокола.

В 64 томе речь шла об общем количество товарной нефти, о том, как устанавливается цена на эту нефть, как определяется общая стоимость договора. Адвокат Мирошниченко возражал: «Документ оглашен частично: даются только названия, но не раскрываются термины, определения. Это не оглашение…». Но прокурор, выслушивая адвоката, все-таки продолжал практиковать вольный пересказ документов.

«Прогресс налицо, - похвалил адвокат Мирошниченко прокурора Лахтина после зачитывания им очередного договора, где прокурор постарался прочесть больший объем текста, а не просто пересказать. - Но документы все равно оглашаются частично. Пропускаются пункты, рассказывающие о том, как переходят риски от продавца к покупателю. Не оглашены многие другие пункты».

Далее заговорили о собрании акционеров ЮКОСа, на котором обсуждались сделки с «Юганскнефтегазом». При этом прокурор пять раз сообщил, что докладчиком на этом собрании была Светлана Бахмина. Адвокат вновь высказался для протокола: «Оглашая результаты голосований, прокурор почему-то остановился исключительно на тех выступлениях акционеров, которые были направлены против принятия того или иного решения, те же выступления, которые были «за» принятие решений, были просто опущены. Кроме того, прокурор употреблял оценочные слова, придающие оттенок незаконности принятых решений. А эти оценки в материалах дела отсутствуют».

Когда прокурор Лахтин огласил «протоколы обыскОв», адвокат Мирошниченко заявил, что эти документы «нельзя считать оглашенными даже частично»: «Не зачитаны списки изъятого, все поставлено с ног на голову. Прокурор сказал, что «то, что оглашалось вчера, было изъято во время этих следственных действий». Да вчера много чего оглашалось, а что именно относилось к этим обыскам? Или мы должны верить прокурору Лахтину? Можно считать, что эти документы не оглашались и не исследовались».

Пошел 65 том. После очередного документа Платон Лебедев отметил, что следователи подписались под фразой «фиктивное документальное оформление». «Это бред, поскольку документальное оформление всегда реальное, фиктивным оно быть не может!» - расставил точки над i подсудимый.

После оглашения очередного протокола выемки адвокат Мирошниченко снова возразил: «Оглашается протокол выемки, который вообще невозможно огласить. Сказано, что изъяты документы МНС согласно описи, а сама опись к протоколу выемки не прилагается. Это то же самое, что вместо опроса свидетеля написать в документе его анкетные данные, а в качестве «допроса» приложить его выступление в какой-нибудь газетной вырезке».

Лебедев добавил: «Дело не только в том, что из содержания следует, что основным участником сделки по «Фаргойлу» был бюджет РФ, а в том, что именно тех налоговых деклараций и дополнений к ним в сфабрикованном деле нет. Налоговые декларации, которые мы просили приложить к делу, даже те, что были изъяты при обысках, следствие упорно отказывалось приобщать к делу».

Комментируя другие зачитанные документы, адвокат Мирошниченко отметил, что они исправлены: что-то зачеркнуто, что-то изменено.

После обеда слушали 66 том. Прокурор Лахтин зачитывал различные документы, подписанные Антонио Вальдес-Гарсиа (и хотя этот человек по данному делу не является подсудимым, следователи, а теперь и прокуроры, сочли нужным уделить ему много внимания). Косяком шли названия кипрских компаний. На чуждые имена-фамилии прокурор Лахтин реагировал привычно – чтением по слогам. Отделавшись от некой госпожи Панайоту и некой госпожи Хиратоту, Валерий Лахтин перевернул страницу и перенесся в Эвенкийский автономный округ. Здесь пришлось читать про легкопроизносимую Воробьеву Светлану Ивановну, которая, «приняла решение организовать в эвенкийском поселке уставной капитал» некоего ООО. Впрочем, кто такая эта Светлана Ивановна, которую даже прокурор называл по имени-отчеству, разъяснилось не сразу. Судья, подперев рукой щеку, с неохотой переспросил у Лахтина, о чем он читает. Вскоре Светлана Ивановна стала иметь непосредственное отношение к ООО «Ратибор».

Адвокат Алексей Мирошниченко, конечно, периодически вставал и высказывал замечания для протокола. «Сейчас оглашался перевод, который, по словам прокурора, является переводом одновременно двух документов на английском языке. Этого не может быть, даже тот, кто ни слова не знает на английском, понимает, что один перевод не может быть переводом двух документов. Это перевод одного документа. К тому же, как обычно, он оглашен обрывочно», - сообщил защитник.

«С этим томом все, - наконец сообщил прокурор Шохин, - следующий — 67 том». Присутствующие встрепенулись — голоса Шохина уже давно не слышали в зале (обычно прокурор реагирует словом только на ходатайства защиты и заявления подсудимых). Слушатели предположили, что Дмитрий Эдуардович сейчас лично что-нибудь почитает, но к чтению (на один документ) снова привлекли прокурора Лахтина, дальнейшее же воспроизводила прокурор Ибрагимова.

«Оглашенный документ неверно составлен, - заявил Алексей Мирошниченко после зачитывания очередного протокола собрания акционеров. - Заверенная копия обычно должна быть прошита, а тут не хватает листов. К тому же прокурор Ибрагимова и зачитала не все, что есть в этом документе, и не читала, а комментировала написанное».

Прокурор Ибрагимова решительно отвергла все подозрения в адрес своего чтения.

«Выписка не заверена», - сказал адвокат по поводу следующего прочитанного документа. Ибрагимова с Шохиным зачем-то рассмеялись. «Выписка заверена должным образом!» - подавив смех, заявила Ибрагимова. Присутствующие в зале не сдержались, послышались голоса: «А покажите!». Судья на реплики из зала не отреагировал, прокурор продолжила читать.

Вскоре Виктор Данилкин завершил заседание, а гособвинители получили от него домашнее задание: «Я просил бы прокуроров разобраться, что за документы в томе 66 на листах 259-260. Защита заявила, что там перевод каких-то двух документов. Вы не отреагировали. Нужно разобраться, что там за документы».

С двумя переводами при желании можно будет разбираться целых четыре дня. Следующее заседание состоится в понедельник в 10.30.