В начале сегодняшнего заседания прокуроры высказывались по заявленному в пятницу ходатайству Михаила Ходорковского и Платона Лебедева по поводу сроков содержания под стражей (подсудимые настаивают, что находятся под стражей без надлежащего судебного решения, т.е. незаконно). Валерий Лахтин заявил, что еще не истек 6-месячный срок после передачи дела в суд, а следовательно ходатайство противоречит УПК. Вспомнил прокурор и вчерашние кассационные слушания, где «эти вопросы тоже муссировались, но судом было отказано».

Затем казус вышел с представителем Росимущества, которого судья Данилкин тоже спросил о его мнении по ходатайству. «Я поддерживаю ходатайство!» - брякнул господин Ларионов. Для человека, подсевшего в пятницу за стол к прокурорам, это было во всех смыслах нетривиальное заявление. Зал засмеялся. «Видимо, вы хотели сказать, что поддерживаете позицию гособвинения?» - протянул руку помощи г-ну Ларионову судья. «Да-да, поддерживаю позицию гособвинителя», - быстро исправился представитель Росимущества.

Вернувшись из совещательной комнаты, Виктор Данилкин отказал в удовлетворении ходатайства. «Срок заключения под стражей у подсудимых истекает 17 августа 2009 года, а потом судья вправе продлить его», - заявил председательствующий.

Далее прокурор Ковалихина продолжила чтение доказательств. Она закончила 24 том, выхватила пару документов из 25 тома, пропустила 26-ой и передала право разбираться с 27 томом Валерию Лахтину, оставшись при нем суфлером. Периодически прокуроры Ковалихина и Лахтин, сгрудившись над томом, листали его, теряя нужные для чтения листы. Судья Данилкин в такие моменты весьма сердито посматривал на прокуроров и, не выдерживая, подсказывал страницы.

В конце концов не выдержал и Платон Лебедев. Встав, он заявил, что не понимает читаемого прокурорами: «Это уже давно не оглашение доказательств. Мы что, уже перешли к прениям? Я вообще не понимаю, что за документ сейчас читается. Прошу занести мой протест в протокол!» «Оглашается протокол номер 8 внеочередного собрания, - объяснил судья и уточнил у прокуроров: - правильно?». «Да, правильно», - хором заверили прокуроры. Только присутствующие все равно не поняли, что за собрание и в какой компании оно состоялось (гособвинители не утруждают себя чтением полного названия документа или уточнениями, к какой компании имеет документ отношение).

Стихийно обсудив что-то, прокуроры решили, что 27 том «пока откладывается». Быстро промелькнул 28 том. Из 29 тома прокурор зачитал документ об увольнении из ЮКОСа Платона Лебедева в сентябре 1999 года «по собственному желанию» (тем самым обвинение подтвердило позицию Платона Лебедева, который не раз утверждал в суде, что уже 10 лет не числится ни в каких российских компаниях, как приписывает ему следствие).

31 том пролил свет лишь на способ получения следствием служебных записок и списка служебных телефонов Менатепа и Роспрома (способ – обыск). До перерыва успел начаться и 32 том.

Но на 32 томе ход чтения сломался. Громкий голос Платона Лебедева прервал прокурора Ибрагимову на полуслове: «Этого там нет!» (прокурор читала о том, что Ходорковским и Лебедевым изымались денежные средства из фирмы «Саус Петролеум Лтд»).

«Прошу сделать замечание Лебедеву! - вскочила Ибрагимова. - И вообще смените тон, и сядьте!». «Вы нагло лжете!» - загремел Лебедев.

В итоге подсудимый добился внесения в протокол заседания его замечания: «То, что было зачитано, не было на самом деле в документах, - заявил Лебедев. - Это наглая ложь, измышления прокурора Ибрагимовой! И я потом попрошу меня ознакомить именно с этим документом и с записью в протоколе — потому что с прокурором Ибрагимовой мы еще встретимся в другом судебном зале».

Через минуту высказался и Михаил Ходорковский: «Прошу занести в протокол, что на страницах 169-179 были оглашены только четыре фразы». «Нет, это неправда, - ответила прокурор Ибрагимова, - мы оглашаем все полностью». «Прошу в таком случае занести в протокол, что прокурор Ибрагимова заявила, что оглашаемые фразы и есть, по мнению обвинения, «полностью оглашаемые документы», то есть оглашается то, что нужно обвинению. Ведь мы это видим — содержание этих документов нам, подсудимым, известно», - заявил Михаил Ходорковский.

За комментирование складывающейся ситуации взялся прокурор Шохин: «Это непонятного свойства реплики Ходорковского и Лебедева. Мы заранее договаривались, что сторона обвинения будет сама определять, в каком объеме ей оглашать доказательства».

Михаил Ходорковский решил не оставлять замечание прокурора безнаказанным: «Опять прошу занести в протокол, что, по мнению Шохина, именно вы, Ваша честь, разрешили оглашать документы в той части, в которой обвинение решило их огласить, но при этом считать их полностью оглашенными. Это процессуальная новость для меня».

Позицию Михаила Ходорковского поддержал и адвокат Константин Ривкин. «А также по существу, - добавил защитник. — Мы уже неоднократно говорили о том, что обвинение абсурдно. Они довели до абсурдности и практику представления доказательств. Верховный суд уже определил, что в основу приговора нельзя класть документ, который был оглашен фрагментом. Так же как и тома дела не получится положить в основу приговора на том основании, что из каждого томика что-то зачитали. К тому же хотелось бы знать, какую доказательственную значимость видят гособвинители в тех документах, которые они зачитали и зачитывают. Они категорически отказались говорить о доказательственной значимости, затем стали читать фрагментарно, а затем уже своими словами стали рассказывать то, что они увидели в этих документах, а не просто читать их. А видят они там, конечно, не то, что увидели мы. Надо читать то, что есть в документе, без всяких там выдумок, и к тому же документ должен читаться полностью, ведь следствие признавало эти изъятые документы доказательствами в полном объеме».

Никакой реакции суда на эти реплики не последовало: судья Данилкин, позволив спокойно высказаться всем, просто продолжил заседание. Ибрагимова вернулась к чтению каких-то документов. Но тут встала адвокат Терехова и заявила, что прокурор продолжает оглашать документы не полностью, а лишь зачитывает свое видение этого документа.

Прокурор Ибрагимова под молчание судьи перешла к 34 тому.

В частности, звучали материалы об обыске на даче Лебедева «Яблоневый сад» в Жуковке — там, читала прокурор, изымались дискеты, компьютер из кабинета Лебедева, документы на русском и английском языках, кредитные карты, документы, относящиеся к деятельности ЮКОСа, банку Менатеп, акции банка Менатеп, трудовая книжка Лебедева, копия его диплома и т.д.

Подсудимые уже не успевали вставать и садиться, они просто встали и стали возмущенно (и громко) заявлять о своем протесте. «Мы просим занести в протокол наш протест! - говорил Ходорковский. - В этих листах снова прочитаны несколько фраз». «Она просто читает шпаргалку, а не документ! - возмущался Лебедев. - А вы (Платон Лебедев обратился к судье) никак не реагируете на поведение прокуроров. Они набрались наглости и зачитывают сведения, которые отсутствуют в исследуемых документах!».

«Мы просто поясняем, о чем документ, как нас и просили» — заявила Ибрагимова. «Пусть она покажет фразу, которую она прочитала — и про Ходорковского, и про Лебедева, и про преступную группу» - продолжал Лебедев. Ибрагимова встала с томом в руках и пошла к судье, но тот вернул прокурора на место. «Документы находятся у них, а не у вас, и вы все фиксируете просто на слух, а зрительно не видите, что они читают! - говорил Лебедев. - И если так будет продолжаться, мы будем вынуждены все время стоять и заявлять свои протесты».

Уточнил свое возмущение и Михаил Ходорковский. «Если прокуроры просто комментируют документы, то тогда прошу занести в протокол, что прокуроры не читают доказательства, а это просто позиция гособвинения, - отметил Ходорковский. - В протоколе должно быть отражено, что эти 4 фразы из документа вы, судья, услышали, а остальных 10 страниц документа не услышали. Или пусть прокурор говорит, что она оглашает только эти 4 фразы, или она оглашает свое мнение».

Адвокат Терехова напомнила прокурорам, что их мнения не могут считаться доказательствами по делу: «Сторона гособвинения злоупотребляет правами. Зачитывает только то, что им удобно и выгодно. А иногда это и прямо не совпадает с текстом документа. Сейчас оглашался протокол обыска в Жуковке. Прокурор Ибрагимова заявила, что документ оглашался полностью, а ведь середина документа была просто пропущена».

Адвокат Платона Лебедева Сергей Купрейченко заявил, что «методика оглашения материалов не имеет права на существование», поскольку искаженный пересказ документов прямо нарушает УПК. «Нарушается режим открытого судебного заседания. Для общественности воспринять информацию о том, что содержится в документах, нет возможности. Их <документы> нужно читать в полном объеме», - подчеркнул адвокат.

Услышав это, прокурор Шохин вновь поделился с общественностью своим мнением о ней: «Обвинение представляет доказательства суду, а не общественности, и в том виде, в каком это допустимо законом. Материалы дела находятся в суде, и суд может непосредственно оценить каждое конкретное доказательство».

Ответное слово нашлось у Елены Липцер: «240 статья УПК говорит о непосредственности и устности предоставления доказательств. В судебном разбирательстве все доказательства подлежат непосредственному исследованию. Можно тогда, если встать на позицию обвинения, зачитать просто по описи документы, а судья в совещательной комнате потом будет их изучать. А это незаконно». Суд должен воспринимать доказательства непосредственно и устно!».

Продолжил адвокат Алексей Мирошниченко: «Мы изначально просили исследовать документы сразу. Сторона обвинения сразу отказалась от этого. Сказали, что будут просто оглашать документы. Ну и оглашайте! Но нет. Теперь происходит какое-то ползучее изменение тактики. Уже документы не оглашаются, а обвинение просто высказывает свое мнение о документах».

Добавление сделал Платон Лебедев: «Вы, Ваша честь, наверное, сами уже не понимаете, к какому конкретно обвинению эти оглашаемые документы имеют отношение. Потому что они идут чесом. Я тоже, как и вы, вздыхаю. В Мещанском суде так же все исследовали в совокупности, не разделяя по обвинениям. Не хотелось бы, чтобы эта практика велась и здесь».

Все выступления секретарь суда занесла в протокол. А судья Данилкин, обратившись к прокурорам, попросил: «Прошу впредь говорить, где вы читаете по тексту, а где идут ваши собственные мысли и мнения».

Чтение продолжилось. Перед работающим прокурор лежал 36 том. А через полчаса уже и 38-ой. Адвокаты продолжали делать замечания, касающиеся неполноты оглашаемых документов. После очередного занесенного в протокол замечания Натальи Тереховой, прокурор Ибрагимова решила высказаться от души: «Я все зачитала полностью! Я знаю, для чего это делается, чтобы опорочить те доказательства, которые мы представляем. Адвокат вводит суд в заблуждения».

Наталья Терехова, видимо, желая уберечь суд от всякого заблуждения немедленно перечислила пункты документа, которые не были зачитаны, а также попросила сделать замечание прокурору Ибрагимовой за некорректное поведение в отношении участников процесса.

Пошел 39 том. Но вскоре судья остановил прокурора Ибрагимову. Следующее заседание состоится в среду в 10.30.