ЗАЯВЛЕНИЕ
об отводе государственных обвинителей Ибрагимовой Г.Б.,
Ковалихиной В.М., Лахтина В.А., Шохина Д.Э.
(в порядке гл. 9 УПК РФ)

В ходе длящегося более года судебного процесса по незаконно возбужденному, еще более незаконно расследованному и неподсудному данному суду уголовному делу в отношении Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. стороной защиты уже неоднократно заявлялись отводы государственным обвинителям.

В лице стороны обвинения мы имеем дело с организованной группой далеко не лучших исполнителей осуждаемого демократическими силами во многих странах мира, в т.ч. в России, политического заказа. Защита не претендует на авторство приведенной оценки, но полностью ее разделяет.

Отвод заявляется всем представителям обвинения, т.к. совершенно очевидно, что различия, с точки зрения законности, между, например, много говорящим прокурором Лахтиным В.А. и пока преимущественно помалкивающим прокурором Шохиным Д.Э., как говорят математики, есть, но равны нулю.

Несмотря на то, что именно указанные два прокурора являются постоянными субъектами заявлений о преступлениях, которые передавались уважаемому суду для направления в следственные органы, отвод заявляется всем прокурорам. Объяснение простое: никто из них ни разу не выступил с особым мнением даже в тех случаях, когда необходимость прокурорского реагирования на факты попрания закона кем-то из их коллег были очевидны. Последний пример корпоративного единомыслия – ходатайство о продлении сроков содержания под стражей Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. от 09 февраля 2010г.

Очевидно, что в очередной раз перечислять, какие нормы Конституции РФ, общеобязательные решения Конституционного Суда РФ, других применимых законов при этом прокурорами были проигнорированы, для целей настоящего отвода - бессмысленно. К сожалению, сегодня не находится такого руководителя, который в своё время дал весьма актуальное и для наших оппонентов следующее письменное указание: «Ознакомить т. Каримова С.К. с постановлением Конституционного Суда РФ и прекратить нарушение закона» (“Новая газета” от 30.07.01).

Остается только констатировать, что очередное ходатайство прокуроров о продлении срока содержания под стражей наших подзащитных явилось еще одним доказательством их заинтересованности в исходе дела.

Является фактом встроенность органов прокуратуры в вертикаль исполнительной власти. Формально безупречные указания Президента РФ о первостепенном значении прокуратуры именно как органа надзора за законностью деятельности всех субъектов права, в том числе и собственно прокуратуры, в реальной жизни, конкретно в данном деле, весьма далеки от столь желанной и необходимой гармонии.

УПК РФ в ст. 37 (ч.3) устанавливает, что прокурор поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность. Ст. 17 УПК РФ требует от прокурора оценивать доказательства, руководствуясь исключительно законом и совестью.

Того же требуют от прокуроров их же собственные юристы-методологи: «Исходя из основополагающих принципов уголовного судопроизводства (законности, обоснованности, справедливости и разумности), а также целей и задач, стоящих перед органами прокуратуры в рассматриваемой сфере, право свободного усмотрения (дискреция) прокурора можно определить как разумный, обоснованный и справедливый выбор законных вариантов его поведения и принимаемых им решений с учётом конкретной обстановки при осуществлении уголовного преследования и надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия» (Т.Оксюк, старший прокурор правового управления Генеральной прокуратуры РФ, заслуженный юрист РФ. Журнал «Законность», 2010, №3, с. 3).

Несоответствие действий наших процессуальных оппонентов всем этим требованиям буквально зашкаливает.

Что касается совести, то прокурорами она явно используется в смысле, упоминавшемся Фридрихом Ницше (цитата): “Есть степень заядлой лживости, которую называют чистой совестью”. Что же касается закона, то количество его нарушений давно заходит за все мыслимые и немыслимые пределы.

Преодолев несложные для них препятствия в виде уже упомянутых закона и совести, наши оппоненты давно уже «плывут», ориентируясь исключительно на «ценные указания», вот уже почти семь лет следуя курсом политически обусловленного и по своей сути карательного преследования Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л., носящего характер расправы над ними.

Мы заявляем им отвод, т.к. считаем, что их деятельность в настоящем процессе не имеет хоть какого-то отношения к подлинному правосудию.

При этом не можем не отметить, что существенную сложность при отводе обвинителей представляет позиция уважаемого суда, отсутствие должной, диктуемой законом реакции которого в большинстве случаев как бы легитимизирует их незаконную деятельность.

Мы прекрасно понимаем, что оппоненты будут, ссылаясь на букву одной нормы УПК РФ и игнорируя его дух и фундаментальные принципы, утверждать, что они якобы не подпадают под формальные признаки обстоятельств, исключающих их участие в производстве по делу. Поэтому перейдем к фактам в зыбкой надежде, что уважаемый суд усмотрит, наконец, в их (фактов) совокупности более чем достаточные основания для отвода обвинителей.

Итак, гособвинители объявили о завершении предъявления своих доказательств. Очевидно, что все они в той или иной степени стали доказательствами сфальсифицированности обвинения в целом. Причем, последняя точка обвинения в этой стадии процесса, что не удивительно, оказалась столь же противозаконной, как и многое до этого.

Сторона обвинения, как говорится, с особым цинизмом, при попустительстве суда фактически отказала защите в допросе так называемых потерпевших. Теперь представление доказательств защиты, а они, как установлено постановлением суда от 21 апреля 2009г., должны начаться с показаний М.Б. Ходорковского, будет осуществляться без учета императивно предусмотренных законом допросов потерпевших, имеющих весьма важное доказательственное значение. Соответственно, столь часто поминаемая обвинением ст. 73, а заодно и ст.ст. 277, 392 УПК РФ ими же грубо попирается, т.к. без показаний потерпевших суд лишен возможности иметь полную совокупность обстоятельств, доказывающих характер и размер вреда, причиненного преступлением, или полное отсутствие такового (п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Что же касается в этой же связи очередного проявления явного пренебрежения к судебным решениям, демонстрируемого представителями стороны обвинения на всем протяжении “дела ЮКОСа”, то невольно напрашивается вопрос: а может ли претендовать на уважение к себе судебная власть, о которую следователи и прокуроры попросту “вытирают ноги”, причём зачастую с её же согласия, сначала в циничной форме отказываясь предоставлять запрошенные судом документы, а потом откровенно игнорируя её процессуальные акты?

Вернемся к фактам. В ходе публичного судебного разбирательства по уголовному делу №1-88/09 (теперь № 1-23/10) при изложении обвинения прокурорами утверждалось, что:

• Ходорковский М.Б. и Лебедев П.Л. в составе организованной группы в 1994-96г.г., якобы совершили преступления, «связанные с мошенническим завладением акциями ОАО «Апатит», продукцией данного предприятия, за что были осуждены к длительным срокам отбывания наказания».

Такое утверждение является заведомо ложным, клеветническим, направленным на введение в заблуждение Хамовнического районного суда города Москвы, и поэтому подпадающим под действие Уголовного кодекса Российской Федерации.

Указанные выше недобросовестные измышления заведомо не соответствуют действительности, что также подтверждается вступившим в законную силу решением суда, о чём всем обвинителям достоверно известно.

Дело в том, что никакого приговора, который бы признал Лебедева П.Л. и Ходорковского М.Б. виновными в мошенническом завладении акциями ОАО «Апатит», в природе не существует!

• Обвинительное заключение буквально нашпиговано заведомо ложными сведениями о служебном положении, в частности, Лебедева П.Л. Хотя обвинителям заведомо известны документы, находящиеся в материалах дела и опровергающие предъявленное обвинение.

Так, обвинение утверждает, что Лебедев неким неизвестным образом поучаствовал в присвоении акций ОАО «Томскнефть» и др. дочерних организаций ОАО «ВНК», якобы совершенном в период с 06 по 12 ноября 1998г., в качестве заместителя председателя объединенного Правления ЗАО «Роспром» (т. 167 л.д. 148). В то же время, гособвинители еще 06 августа 2009г. исследовали в судебном заседании трудовую книжку Лебедева П.Л. (т. 29 л.д. 37-52), в которой на л.д. 50 содержится запись об увольнении его с этой должности в апреле 1998г. Опровергающие эту ложь сведения содержатся и в обвинительном заключении (т. 194 л.д. 1762).

Казалось бы, об этом уже говорено–переговорено. Ну, сделайте «филигранную точность» обвинения еще филиграннее, используйте предоставленную законом возможность убрать оттуда хотя бы прямую, явную ложь. Так ведь – нет! Принцип «ни на йоту не отступать» для прокуроров оказывается важнее истины. Из чего следует, что мы имеем дело не с государственными обвинителями в действительном смысле этого высокого звания, а с лицами, в действиях которых усматриваются признаки уголовно-наказуемых деяний.

В тоже время «использование служебного положения» является квалифицирующим признаком вмененного преступления, фальсификация которого лишает подобное обвинение даже видимости законности, что подтверждает и судебная практика, в т.ч. в связи с обвинением по ст. 160 УК РФ (см. БВС РФ, № 12, 2009, с. 27).

• Еще более «пикантно» смотрится признание гособвинителями доказательственного значения факта и результатов прослушивания телефонных разговоров лица, легально находящегося на территории иностранного государства (Англии) и обладающего телефонным номером этого же государства. Документы, данный факт подтверждающие и находящиеся в т. 120 на л.д. 47-66, были исследованы стороной обвинения в судебном заседании 24 июля 2009г.. Мало того, что данный факт свидетельствует о нарушении закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и УПК РФ. Подобное признание официальных представителей Российской Федерации попахивает международным скандалом, не говоря уже о заведомой недопустимости полученных таким образом доказательств.

• В обвинительном заключении утверждается, что «по указанию» Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. работники Дирекции стратегического планирования и корпоративных финансов ООО «ЮКОС-Москва» предприняли ряд действий, связанных с обменом акций ОАО «Томскнефть» и др. дочерних организаций ОАО «ВНК» на акции «НК ЮКОС», в которых обвинение усматривает признаки присвоения (например, т. 187 л.д. 10, т. 194 л.д. 1738 ОЗ). Чем, как не прямой заинтересованностью в обвинении наших подзащитных любой ценой, можно объяснить сохранение этого заведомо ложного утверждения даже после его опровержения в суде руководителем указанной Дирекции, свидетелем обвинения Голубовичем А.Д.?

• У участников судебного разбирательства свежа в памяти история с оглашением показаний, данных гражданкой Карасевой на предварительном следствии в качестве обвиняемой. При этом прокуроры, как говорится, ничтоже сумняшеся, ссылались на норму ст. 281 УПК РФ, хотя там термин «обвиняемый» отсутствует. В том, что касается оглашения в судебном заседании показаний, полученных в ходе предварительного следствия, общеобязательная правовая позиция Конституционного Суда РФ заключается в том, что «оглашение показаний отсутствующего свидетеля (а, добавим, тем более - обвиняемого, к показаниям которого ст. 307 УК РФ неприменима) без законных оснований … свидетельствует об использовании недопустимых доказательств…» (Определение Конституционного Суда РФ от 07.12.2005 № 548-О).

Подлинные государственные обвинители даже без указания руководства, аналогичного данному в свое время Каримову С.К., не сочли бы возможным ставить перед судом вопрос об исследовании заведомо недопустимого доказательства (ч. 2 ст. 88 УПК РФ). Однако, прямая заинтересованность оппонентов в обвинении любой ценой в очередной раз оказалась сильнее требований закона, что привело к использованию показаний Карасёвой и в качестве доказательства обвинения, и в качестве «обоснования» ходатайства о продлении срока содержания наших подзащитных под стражей, заявленного 09 февраля с.г.

Здесь же отметим, что и во всех иных случаях, когда прокуроры инициировали оглашение письменных показаний лиц, отсутствующих в суде, либо выступающих в качестве свидетелей, приводимые ими для этого основания противоречили предписаниям ст.281 УПК РФ.

• Похоже, что гособвинители особо рассчитывали на показания свидетеля Анилиониса Г.П. Однако и здесь, также как и в случаях с Крайновым, Рыбиным, Малым, Узорниковым, Голубовичем, Зубковым, Дмитриевой, экспертом Школьниковым и др., их ждал полный конфуз.

На основе так называемого анализа свидетелем Анилионисом договоров между компаниями «South Petroleum Ltd.», «Baltic Petroleum Trading Ltd.», с одной стороны, и «Arley Ltd.», с другой (т. 32 л.д. 21-23 и 31-33), - обвинение построило значительную часть своих домыслов о виновности М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева, как выразился на допросе, дружно хихикая на пару со следователем Каримовым, свидетель, «в воровстве».

Однако в судебном заседании 01 марта 2010г. этот же свидетель, которому во время его допроса Лебедевым П.Л. было уже не до смеха, признал недостоверность своих домыслов. В результате ложь была прилюдно изобличена. Но и после этого гособвинители не отказались от насквозь фальшивого обвинения хотя бы в этой части. И даже регулярно кичащийся своим, на самом деле отсутствующим в суде, статусом надзирающего прокурора г-н Лахтин почему-то не проявил надлежащей принципиальности и не потребовал призвать к ответственности своих коллег-фальсификаторов.

• Сторона защиты не раз обращала внимание на демонстративный отказ прокуроров разъяснить использованные в фабуле обвинения термины, хоть как-то объяснить многочисленные и нередко взаимоисключающие утверждения о мотивах, предмете, способе якобы совершенных Ходорковским М.Б. и Лебедевым П.Л. преступлений. Не вызывает сомнения, что именно прямая заинтересованность обвинителей продолжать пытаться «ловить рыбку в мутной воде» проявляется в том числе в их стремлении сохранить намеренно созданную на досудебной стадии неопределенность обвинения, не допустить приобщения к делу доказательств сфабрикованности уголовного дела, а, следовательно, и невиновности наших подзащитных, вести под прикрытием данного судебного процесса расследование других уголовных дел.

• В томе № 25, листы дела с 82 по 87, содержится неведомо откуда взявшийся документ под названием «Краткий уголовно-правовой анализ действий, совершенных руководителями и собственниками Группы «Менатеп-Роспром-Юкос», в процессе предпринимательской деятельности». В этом анонимном документе, на котором отсутствуют как подписи составителей, так и дата его исполнения, утверждается о совершении некими представителями группы «Менатеп-Роспром-Юкос» целого ряда преступлений – против собственности, против конституционных прав и свобод человека, против интересов государственной службы, против правосудия и т.д. Не можем не отметить, что перечисленные в данном опусе деяния имеют к действительности примерно такое же отношение, как наши подзащитные к авторству термина “скважинная жидкость”.

Как установлено, этот «Краткий уголовно-правовой анализ…» использовался очень активно представителями государственного обвинения по различным делам против сотрудников ОАО «НК «ЮКОС». В частности – по делам по обвинению Гололобова, Алексаняна, Бахминой.

Например, когда 6 апреля 2006 года по уголовному делу №18/325501-04, присоединенному к делу № 18 /41-03, из которого потом было выделено настоящее уголовное дело, поступившее затем в Хамовнический суд, следствие вышло с ходатайством перед Басманным судом г. Москвы об аресте начальника правового управления ОАО «НК «ЮКОС» В.Г. Алексаняна, на данный документ была сделана ссылка как на доказательство того, что Алексанян, находясь на свободе, может продолжить заниматься преступной деятельностью и воспрепятствовать производству по уголовному делу.

По этому поводу в согласованном с бывшим первым заместителем Генерального прокурора РФ Ю.С. Бирюковым постановлении следователя утверждалось, что документ под названием «Краткий уголовно-правовой анализ действий, совершенных руководителями и собственниками Группы «Менатеп-Роспром-Юкос», в процессе предпринимательской деятельности» якобы находился на одном из магнитных дисков, обнаруженных при обыске в служебном кабинете Гололобова Д.В., и был выявлен при помощи информационно-аналитической экспертизы (стр.10 постановления о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу).

7 апреля 2006 года Басманный суд г.Москвы арестовал Алексаняна В.Г. на основании представленных следствием материалов, основным из которых являлся отмеченный “Анализ”, а затем в мае 2006 года продлил срок стражи еще на 3 месяца. В последнем случае следователь Хатыпов Р.А. также ссылался в обоснование своих доводов на «изъятый при обыске в служебном помещении Гололобова Д.В. документ под названием «Краткий уголовно-правовой анализ действий, совершенных руководителями и собственниками Группы «Менатеп-Роспром-Юкос», в процессе предпринимательской деятельности» (стр. 3 постановления от 16 мая 2006 года).

При этом, и мы особо обращаем внимание участников процесса на данный факт, за законностью по уголовному делу № 18/325501-04 якобы надзирал прокурор Лахтин В.А. Он же доказывал суду необходимость содержать больного В.Г. Алексаняна под стражей, что затем было приравнено ЕСПЧ к пыточным условиям, грубейшим образом нарушающим требования Европейской конвенции по правам человека!

Вернемся теперь к документу, история которого заинтересовала защиту. Прежде всего, потому, что ни в протоколах обыска и осмотра изъятого у Д.В. Гололобова, ни в перечне документов, указанных в приложениях к информационно-аналитической экспертизе (т.25, л.д. 3-12, 13-19, 32-66) «Краткий уголовно-правовой анализ действий, совершенных руководителями и собственниками Группы «Менатеп-Роспром-Юкос», в процессе предпринимательской деятельности» не значится. Нет никаких следов его появления и во всех иных материалах уголовного дела, поступившего в Хамовнический суд.

Такие «чудеса в решете» не могли не привлечь внимание защиты к документу, включенному следствием в дело в качестве якобы доказательства виновности Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. Поэтому было проведено небольшое адвокатское расследование, давшее в итоге очередное убедительное свидетельство откровенной и грубой фальсификации, как фирменного метода следствия по так называемому делу ЮКОСа.

Достоверно установлено, и подтверждено документально, что “Краткий уголовно-правовой анализ действий, совершенных руководителями и собственниками Группы «Менатеп-Роспром-Юкос»…” был составлен, по указанию небезызвестного нам и суду профессионального “свидетеля обвинения” г-на Рыбина Е.Л., юридическим департаментом возглавлявшейся им фирмы “Ист Петролеум”. Этот документ был представлен Рыбиным следователям Генеральной прокуратуры РФ, которые приобщили его в качестве приложения к протоколу допроса указанного лица от 9 февраля 2004 года по уголовному делу №18/33-03 по обвинению сотрудника службы безопасности ОАО “НК”ЮКОС” Алексея Пичугина. Ответ на адвокатский запрос, подтверждающий вышесказанное, с соответствующими документами прилагается к настоящему заявлению об отводе.

Данный факт подтверждает и достоверность аргументов защиты о том, что другой документ под названием «План вывода ОАО «Томскнефть» из-под контроля М. Ходорковского» (т. 22 л.д. 145-168) также появился на свет стараниями того же свидетеля обвинения.

Совершенно очевидно, что “надзирающий” прокурор Лахтин заведомо знал, что состряпанный Рыбиным и его помощниками документ был затем вброшен в другие дела по обвинению сотрудников ОАО “НК”ЮКОС” под видом якобы обнаруженного при производстве следственных действий. И не только знал, но и активно использовал данную фальшивку в ходе своего участия в судебных процессах, в том числе в целях осуществления необоснованных арестов граждан.

Но при поступлении в Хамовнический суд г. Москвы уголовного дела в отношении Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. этот якобы “блюститель закона” не предпринял никаких мер, предписанных ему как прокурору, чтобы в силу указаний ч. 3 ст. 88 УПК РФ признать сие творение недопустимым доказательством и потребовать привлечь к ответственности лиц, им активно манипулировавших. Впрочем, это и неудивительно – большинство материалов, включенных обвинением в сфабрикованное дело и выдаваемых обвинителями по настоящему делу за доказательства, являются разного рода фальшивками. Одни – по содержанию, другие – по форме, третьи – по источнику происхождения.

А вместо надлежащего надзора за следствием Лахтин при заявлении поддержанного другими прокурорами ходатайства о продлении срока стражи, ссылался на лживые показания свидетеля обвинения Рыбина, имевшего документально подтвержденные своекорыстные интересы в присвоении активов ЮКОСа. Каковы обвинители, таковы и свидетели, или наоборот, что – не существенно!

Таким образом, обвинение в очередной раз уличено в фальсификации доказательств, что неоспоримо свидетельствуют о его явной заинтересованности в исходе дела и умышленном нарушении основных конституционных прав и свобод Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л.

• Отдельным подтверждением заинтересованности прокуроров в исходе дела является представление ими в качестве доказательств ущербных с процессуальной точки зрения материалов, собранных в ходе предварительного следствия.
Дело в том, что сторона защиты еще до оглашения этих материалов в ходе предварительных слушаний в письменной форме официально информировала суд и прокуроров о наличии существенных нарушений УПК РФ при проведении следственных действий, результатом которых явились эти документы (см., например, протокол судебного заседания от 13.03.09г.).

Однако, заведомо зная об этом, сторона обвинения представила в качестве так называемых доказательств следующее:

• В ряде протоколов обысков и выемок указано, что опись (реестр) изъятого прилагается, однако эти важнейшие приложения отсутствуют. Такие факты имеют место, например, в т. 11 л.д. 91 – 92, т. 127 л.д. 112 – 113, а опись изъятых документов (т. 3 л.д. 271) не подписана представителем организации, в которой проводилась выемка, и следователем (нарушены нормы п.п. 11 и 13 ст. 182 УПК РФ).

• В т. 64 на л.д. 15 – 28, 29 – 50, 51 – 60, 66 – 74, 76 – 112, 114 – 140 имеются протоколы обысков в ЮКОС – ФБЦ. Из этих протоколов следует, что адвокаты к участию в следственном действии допущены не были, представитель организации Гареева Л.М. якобы участвовала одновременно в нескольких обысках, постановление о производстве обыска не было представлено (л.д. 65), отсутствуют указания об упаковке и опечатывании документов (л.д. 74, 140), следователь Богданович участвовал в одном из обысков до 15 час. 25 мин. (л.д. 61), а в другом – с 15 час. 15 мин. (л.д. 76). Таким образом, нарушены нормы ч.ч. 4, 10, 11, 13 ст. 182 УПК РФ.

• Имеются факты, когда выемки проводили сотрудники не тех подразделений, которым было поручено постановлением проведение этих следственных действий, т.е. ненадлежащие лица: т. 6 л.д. 1,2; л.д. 77,78; л.д. 220, 221; т.8 л.д. 123,124; л.д. 140, 141; л.д. 160-161, 162; л.д. 165, 166; л.д. 172-173, 174; л.д. 190, 191; л.д. 206, 207; л.д. 232, 233; л.д. 262, 263; т. 13 л.д. 1,2; (в указанных листах дела первый относится к постановлению, второй – к протоколу выемки). Такое положение противоречит ч. 2 ст. 182 УПК РФ и постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995г. № 8 (с последующими изменениями), в котором указано, что доказательство признается полученным с нарушением закона, если собирание доказательств осуществлено ненадлежащим лицом.

• Из протокола обыска от 11.07.2000г. (т. 13 л.д. 2 – 2об.) следует, что следственное действие проводилось не в той организации, которая указана в постановлении о производстве обыска (см. т. 13 л.д. 1), кроме того в протоколе не указан адрес, по которому проводился обыск, чем нарушены нормы ч. 1 ст. 182, ч. 3 ст. 166 УПК РФ.

• Имеются факты, когда по одному постановлению проводилось несколько выемок (обысков). Так, в т. 6 на л.д. 78, 79, 80 – 83 протоколы выемок от 11.05., 12.05 и 15.05.2000г. соответственно, проведенные по одному постановлению от 04.05.2000г., в т. 6 на л.д. 106, 107, 108, 109 протоколы выемок соответственно от 04, 05 и две от 22 мая 2000г., проведенные по одному постановлению от 03.05.2000г; в т. 70 на л.д. 183 – 185, 186 – 190, 191 – 193, 194 – 196 выемки соответственно от 09,20, 27, 12 и от неизвестной даты по одному постановлению от 06.12.2004г.; в т. 115 на л.д. 6 – 8, 9 – 12, 13 – 18, 19 – 24, 25 – 31, 32 – 34 выемки соответственно от 29.12.06, 09, 10, 12, 16 и 19.01.07 по одному постановлению от 26.12.06, а на л.д. 35 – 37, 41 – 43 выемки соответственно от 15 и 17.01.07 по постановлению от 15.01.07.

• В многочисленных протоколах обысков (выемок) не указано количество листов изъятых документов: т. 8 л.д. 109, 112, 207, 233, 263, т. 32 л.д. 2 – 6, т. 34 л.д. 5 – 8, т. 39 л.д. 10 – 13, т. 84 л.д. 109 – 122 т. 146 л.д. 86 – 89 п.п. 2 и 4. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ разъяснила, что под фальсификацией доказательств по смыслу ст. 303 УК РФ понимается любое искажение характеристик доказательств, влияющих на полное и объективное рассмотрение дела (БВС РФ 2000, № 8, с. 13). Неуказание или неполное указание листов изъятых документов, которые впоследствии признаны доказательствами, безусловно является таким искажением и противоречит ч. 13 ст. 182 УПК РФ.

• Систематически проводились обыски в банках, аудиторских и адвокатских организациях без судебных решений, что является грубейшим нарушением требований п. 3 ст. 10 Федерального Закона № 177 – Ф3 (о введении в действие УПК РФ): т. 3 л.д. 232, т. 8 л.д. 123, 144, 160-161, 165, т. 65 л.д. 46 – 48, т. 71 л.д. 1 – 2, 3 – 6, 221, 231 – 233, т. 78 л.д. 1 – 2, 4 – 7, 8 – 18, т. 99 л.д. 1 – 2, 3 – 12, т. 34 л.д. 1 – 2, 6 – 7, 13 – 14, т. 101 л.д. 1 – 2,т. 146 л.д. 197-208.

• Имеются примеры, когда подписи одних и тех же понятых в разных процессуальных документах не соответствуют друг другу: т. 115 л.д. 6-8 протокол от 29.12.06 подписи понятой Тепикиной явно не соответствуют якобы ее же подписи в протоколах от 10.01.07 (л.д. 13-18) и от 17.01.07 (л.д. 41-43).

• В т. 20 на л.д. 271 имеется постановление о признании и приобщении вещественных доказательств от 22.09.2004г., а изъятие этих документов согласно этому же постановлению имело место 13.11.2004г., т.е. после вынесения постановления о приобщении якобы изъятого к материалам дела.

Приведение подобных фактов можно было бы продолжать ровно столько, сколько заняло бы оглашение большинства материалов дела. Все вышеперечисленное, а это, помимо собственно обвинительного заключения, – около 100 документов, представленных обвинением суду для исследования в качестве доказательств, подтверждает очевидную истину: сторона обвинения в своей ни чем не скрываемой заинтересованности в исходе дела, усугубляя абсурд предъявленного обвинения, приводит так называемые доказательства, полученные с нарушением закона, т.е. вопреки норме ст. 50 (ч. 2) Конституции РФ.

Помимо перечисленного, позиция защиты по вопросу о необходимости отвода государственных обвинителей базируется также еще и на целом ряде судебных актов и международно-правовых документов, изобличающих сторону обвинения в недобросовестности и явной заинтересованности в исходе дела.

Так, напомним, что активно применявшийся прокурором Шохиным еще на первом судебном процессе над Ходорковским и Лебедевым прием оглашения показаний свидетеля, данных на следствии, как средство оказания давления, был признан порочным решением Парламентской Ассамблеи Совета Европы от 25 января 2005 года, давшим негативную оценку “делу ЮКОСа”. Несмотря на это, в ходе данного процесса такие же противозаконные действия активно предпринимали и другие прокуроры – а именно Лахтин, Ибрагимова, Ковалихина!

Неоднократные нарушения при избрании и продлении меры пресечения Лебедеву П.Л. (лже-надзирающий прокурор – Лахтин, государственный обвинитель- Шохин) в первом процессе были констатированы сначала Европейским Судом по правам человека, а затем и Президиумом Верховного Суда РФ с отменой противоправных судебных решений. Несмотря на это, квартет обвинителей в данном процессе неоднократно требовал от суда продления срока содержания под стражей наших подзащитных, вновь игнорируя те же предписания УПК РФ, при этом выдумывая абсурдные основания для такого продления.

Еще одним подтверждением пренебрежения законом является осуществляемое прокурорами уголовное преследование Ходорковского и Лебедева, несмотря на истечение срока давности по первому эпизоду, вменяемому им в вину (якобы хищение акций дочерних предприятий ОАО ВНК). Этот факт не только прямо следует из содержания обвинения, но он также был признан “в пылу горячности” прокурором Ибрагимовой. Но вместо того, чтобы в строгом соответствии с законом отказаться от данной части обвинения, прокуроры этого до сих пор не сделали, и по “протухшему”, по выражению одного из наших клиентов, эпизоду, длительное время вызывали десятки свидетелей и оглашали горы документов, при этом цинично заявляя, что именно защита затягивает судебное разбирательство!

Правовая позиция Конституционного Суда РФ по данному вопросу заключается в том, что «если на досудебных стадиях производства по уголовному делу имели место нарушения норм уголовно-процессуального закона, то ни обвинительное заключение, ни обвинительный акт не могут считаться составленными в соответствии с требованиями данного Кодекса» (Постановление от 08 декабря 2003г. № 18-П). В то же время, Конституционный Суд РФ в Определении от 11.11.2008г. № 566-О-Р указал, что «в силу верховенства и прямого действия Конституции РФ (ст. 4 ч. 2, ст.ст. 15 и 120 Конституции РФ) … должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих применению правовых норм».

Таким образом, заклинания прокуроров о «филигранной точности» и «невозможности ни на йоту отступить от обвинительного заключения» являются не чем иным, как очередным игнорированием общеобязательных правовых позиций Конституционного Суда РФ во имя все тех же альфы и омеги – обвинения Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. любой ценой.

К тому же участвующие в настоящем процессе прокуроры, помимо уже перечисленных нарушений закона, свидетельствующих о невозможности дальнейшего осуществления ими функций государственных обвинителей, предпринимали сопутствующие им и иные действия, которые согласно положениям ч.2 ст.61 УПК РФ следует квалифицировать как проявления прямой заинтересованности в исходе данного уголовного дела.

Так, в отношении как Шохина, так и Лахтина, стороной защиты неоднократно направлялись в установленном законом порядке заявления о необходимости привлечения их к уголовной ответственности. Поэтому со всей очевидностью можно утверждать, что они не могут быть объективными и беспристрастными по отношению к тем, кто изобличает их в совершении противоправных действий. В этой связи напомним господину Лахтину его заявление, сделанное ранее в одном из судебных заседаний еще до поступления дела в Хамовнический суд: “Лебедев угрожал лично мне!”

Свою нескрываемую предвзятость продемонстрировала и прокурор Ибрагимова, допустившая запомнившееся многим безапелляционное высказывание: “Все бесполезно, Лебедев, что задумали, то и сделаем”. Кстати, по нашему глубокому убеждению, такое утверждение является еще одним подтверждением неуважения и игнорирования прокурорами судебной власти. Если обвинители искренне считают, что им на судебном процессе дозволено все, что они “задумали”, это означает только одно – что они “ни в грош не ставят” председательствующего, на которого – и только на него одного - по закону возложено право руководить судебным заседанием (ч.1 ст.243 УПК РФ)! Выходит, по логике прокуроров, что осуществление указанного руководства судья должен обязательно согласовать с “задумками” представителей прокурорского ведомства.

Мы с сожалением констатируем, что значительная часть принимаемых судом решений в ходе настоящего судебного разбирательства действительно наводит на мысль о существовании (в той или иной форме, необязательно явной) подобных согласований!

Таким образом, как это продемонстрировал весь ход процесса, деятельность гособвинителей изначально носила и носит антиконституционный характер. Только удовлетворение настоящего заявления об их отводе позволило бы прекратить дискредитацию Государственного обвинения, как правового института, и правосудия, как такового.

Учитывая изложенное выше, руководствуясь нормами главы 9 УПК РФ, просим рассмотреть и удовлетворить заявленный отвод.

Приложение: по тексту на л.

Адвокаты:

«5» апреля 2010г.