Юрий Шмидт на «Радио Свобода».

«Радио Свобода», программа «Время гостей», 10.09.2008

Ведущий: Сегодня в гостях Председатель Российского Комитета адвокатов в защиту прав человека, адвокат Михаила Ходорковского Юрий Шмидт. Здравствуйте, Юрий Маркович.

Юрий Шмидт: Добрый вечер.

Как бы вы могли оценить с политической и юридической точек зрения решение суда Читы, отказавшего Михаилу Ходорковскому в условно-досрочном освобождении? И вообще, вы питали какие-то иллюзии?

С юридической точки зрения я могу это решение оценить одним словом – безобразное. Но добавлю для уточнения - абсолютно неправовое. С политической точки зрения оно было вполне предсказуемо и, говоря, что оно было вполне предсказуемо, я отвечаю как бы на ваш вопрос о том, были ли у нас какие-то иллюзии.

Но я хочу немного расширить свой ответ. Дело в том, что мы разбили как бы эту историю на две части. Сначала адвокаты заявили, что они рекомендовали Михаилу Ходорковскому подать ходатайство об освобождении по УДО – и он обдумывает наше предложение. Фактически, вопрос с тем, что ходатайство будет подано, был решен – мы хотели, честно говоря, посмотреть на общественную реакцию и, может быть, каким-то образом предсказать реакцию политических кругов, может быть, получить какие-то сигналы. Никаких сигналов мы не получили. И я сегодня совершенно ответственно заявляю, что все разговоры о том, будто бы с Ходорковским велись какие-то переговоры, согласовывались условия, при которых он будет условно-досрочно освобожден, это все досужие вымыслы.

Не хочу отдельно уделять внимания этой теме, но когда суд вынес свое вполне предсказуемое решение, волна критики обрушилась и на команду адвокатов в том числе. Нас даже обвиняли в непрофессионализме, что мы дезориентировали своего клиента, не поставили его в известность о том, что существует 175 статья в Уголовно-исполнительном кодексе, которая якобы требует признания своей вины и раскаяния. Это все, конечно, чушь. Михаил Борисович не тот человек, который что-то принимает на веру. Если он обсуждает какой-то серьезный вопрос, он обсуждает его досконально. Причем любит выслушивать точки зрения своих адвокатов независимо, чтобы не сговариваясь, каждый отвечал на поставленные вопросы. И поэтому мы не внушали ему никакой надежды. Не питали, по большому счету, этой надежды и сами. Хотя адвокаты должны были, общаясь с прессой, естественно, не быть пессимистами и мы говорили о том, что у нас есть определенная надежда. Хотя эта надежда питалась… ну я даже не знаю, есть, говорят, приборы, которые улавливают чрезвычайно малые импульсы. Вот единственными сигналами, которые мы как бы улавливали это были невнятные выступления Путина во Франции и Медведева в Германии, из которых почему-то журналисты сделали выводы, что власть готова то ли помиловать, то ли каким-то образом положительно решить судьбу Ходорковского. Все. Никаких других сигналов не было. Но мы совершенно сознательно шли на этот шаг, и он был для нас, между прочим, определенным тестом. Мы ничего не теряли от обращения в суд - как он содержался под стражей, в том числе и по первому приговору, так и осталось. Но мы посмотрели, как отнеслась власть к самой этой идее. И если в октябре прошлого года, за неделю до того как у него появилось право обращения с ходатайством об условно-досрочном освобождении, ему был объявлен совершенно незаконный выговор за то, что он якобы не выполнил команду держать руки за спину, то сейчас, уже за три дня до слушания дела, ему руководство следственного изолятора города Читы объявило аж два взыскания, как бы создавая дополнительные препятствия для возможного освобождения. И по всему этому нам было ясно уже к началу суда, чем он закончится.

Юрий Маркович, а как вы вообще расцениваете заявления сотрудников ФСИН и прокуратуры, которые объявили о том, что Михаил Ходорковский не раскаялся в преступлениях и в случае освобождения может повлиять на ход следствия, скрыться или легализовать ранее похищенные средства?

Я бы хотел, чтобы они еще разъяснили, что он может легализовать. У Ходорковского забрали все. Он был как раз тем человеком, чей бизнес, по крайней мере, в последние годы был абсолютно легален и прозрачен. У него забрали весь бизнес, у него искали счета за рубежом, у него искали недвижимость за рубежом, недвижимость в России. Ничего, кроме небольшого дома в кооперативе московском и нескольких мотоциклов (он любил этот вид транспорта), у него не нашли.

Суд по нашему закону не может вынести немотивированное решение. Его нужно чем-то мотивировать, и когда реальных аргументов нет, то в ход идет набор любого хлама, и вот то, что вы процитировали, это общие слова, которые пишут всегда. Ну, вот есть в судебном решении: «будучи освобожденным, Ходорковский может скрыться за границей». Понимаете, Ходорковский, как известно, вернулся из-за границы, зная, что против него возбуждено уголовное дело. У него отобран паспорт, у него старые родители и трое несовершеннолетних детей. Куда он денется? Тем более, что если бы у него такие планы были, он бы их реализовал в то время, когда ему прямо давали понять – беги.

Даже если бы решение об УДО для Михаила Ходорковского было бы положительным, он бы не смог выйти на свободу, так как против него возбуждено еще одно уголовное дело. Существуют ли сейчас какие-нибудь юридически обоснованные пути у адвокатов для того, чтобы все-таки вызволить Михаила Ходорковского из тюрьмы? И что вы собираетесь предпринимать и, может быть, уже предприняли?

Для начала мы, конечно, обжаловали в кассационном порядке постановление суда об отказе в условно-досрочном освобождении. По закону у нас есть право обжаловать и те взыскания, которые ему определили 18 августа (как я сказал, за три дня до начала слушания дела). По закону у нас есть право обращаться с таким же ходатайством <об УДО> каждые полгода. Ну, и, может быть, ветер переменится в какой-то момент. Во всяком случае, по этому делу мы одновременно продолжаем добиваться его реабилитации через судебные инстанции и, естественно, не оставляем возможных путей для его условно-досрочного освобождения.

Что касается второго дела, то там задача вполне очевидна. Там продолжается ознакомление с материалами дела, срок следствия и содержания Ходорковского под стражей в настоящий момент продлен до 2 ноября текущего года. После этого мы будем заявлять ходатайство о прекращении дела, и если оно не будет прекращено, будем его защищать в той инстанции, в которую это дело будет передано. И способами адекватными для этой инстанции.

Предвосхищая, может быть, в какой-то степени ваш вопрос, я продолжу эту мысль. Мы все время пытались просчитать: тот факт, что Ходорковского не освободили по условно-досрочной процедуре, то, что ему объявили два новых взыскания – это как? Это результат нового приказа, идущего из самых властных верхов? И все-таки мы решили, что нового приказа не было. Я хорошо помню, как новый президент Дмитрий Анатольевич Медведев сказал когда-то, что судебная система только тогда может выполнять свои обязанности по защите прав человека, по борьбе с коррупцией и т.д., когда суд независим, и что раньше, в «деле ЮКОСа» в частности, присутствовало слишком много государства. Он имел в виду, как я понимаю, административный ресурс, который использовался по полной программе. И что теперь государства просто быть не должно: обвинение, защита и суд, который выносит свое решение. Мы этим словам готовы были аплодировать и, можно сказать, аплодировали этим словам. Может быть, в этом и заключалась наша единственная, робкая надежда, что когда-нибудь закон будет соблюдаться и в отношении Ходорковского тоже.

Реально мы пришли к выводу, что нового приказа «кошмарить» Ходорковского не было. Но старый приказ тоже не был отменен, а эта система крайне инерционна, и если правоохранительные органы, следственный комитет, прокуратура, ФСИН и суды имеют приказ, который не отменен, они продолжают действовать в соответствующем русле. И как бы ни говорил Дмитрий Анатольевич, что государства не должно быть, если не будет сказано им самим или с самого верха не прозвучат слова: стоп, хватит, решайте дело Ходорковского по закону и только по закону, и забудьте все, что вам говорили по этому делу до сих пор, надежды на то, что что-то переменится, к сожалению, нет. Может быть, в какой-то момент государство (я имею в виду наших высших должностных лиц) поймет, что содержание Ходорковского под стражей, которое и раньше было отнюдь не в интересах России, сегодня прямо во вред.

Вы знаете эту интересную историю, когда 22 августа, я уж не знаю случайно или это был какой-то странный розыгрыш, пришло сообщение агентства «Интерфакс», что суд вынес положительное решение и освободил Ходорковского? Рынок мгновенно вырос. За 5 минут было совершено сделок на 2,5 млрд рублей, по всему миру успели появиться позитивные отзывы и это за 10 минут, после которых пришло уточнение и все вернулось на круги своя, все рухнуло и продолжает падать.

Честно говоря, когда мы определяли малый процент надежды на благоприятный исход, мы думали, что, когда страна находится в тяжелом экономическом положении (и это положение, безусловно, будет ухудшаться), такой политико-символический жест как освобождение Ходорковского (хотя бы только от наказания по первому приговору, а лучше с прекращением абсолютно сфабрикованного второго дела) это был бы мощный сигнал к тому, что в нашей стране все-таки воцаряется законность и принципы, которые провозгласил в своих инаугурационных и последующих речах Дмитрий Анатольевич начинают воплощаться в жизнь. Пока, к сожалению, его слова остались только словами. А практика как была, так и остается репрессивной, использующей административный ресурс и совершенно не интересующаяся действительной выгодой страны и экономики.

Как раз на днях руководитель аналитического департамента Центра политических технологий Татьяна Становая заявила, что теперь решение о судьбе Михаила Ходорковского во многом будет зависеть и от того, как будут складываться отношения России с Западом. Если отношения будут ухудшаться, то шансы Михаила Ходорковского выйти на свободу будут снижаться. И наоборот: если отношения России с Западом будут налаживаться, то его освобождение станет выгодным властям. Вы согласны с такой трактовкой, в особенности сейчас, в условиях этого кризиса?

Я согласен, но прямо наоборот. Я убежден, что отношения России с Западом будут улучшаться, если в отношении Ходорковского будет принято законное и позитивное решение. Об этом прямо говорили многие лидеры западных государств. Об этом прямо говорила госпожа Меркель, и лично мне об этом говорил министр иностранных дел ФРГ господин Штайнмаер, когда я с ним имел беседу несколько месяцев назад. Прямо говорили, что освобождение Ходорковского имело бы большой позитивный эффект и, несомненно, способствовало бы улучшению отношений России с Западом.
<…>
Вопрос от Олега (Тверская область): Почему на ваш взгляд президент Медведев просто не помилует Ходорковского? Насколько трудно работать адвокатам по таким делам как дело Михаила Ходорковского? Преследуют ли их власти и правоохранительные органы?

Интересный вопрос. Я, например, утверждаю, что для того, чтобы президент мог реализовать дарованное ему Конституцией право помилования ему совершенно необязательно никакого ходатайства ни от самого осужденного, ни от его родственников. Кстати говоря, это доказал недавно президент Белоруссии Лукашенко, который взял и без всяких ходатайств помиловал нескольких политических заключенных. Почему Дмитрий Анатольевич не хочет сделать то же самое? Ну вот, при первой же встрече я задам ему такой вопрос.

Относительно работы адвокатов. Сложно. Конечно, сложно работать. Михаил Борисович когда-то произнес такую крылатую фразу: «Дело ЮКОСа» - территория свободная от действия законов России. Адвокат это все-таки человек, который служит праву, а когда ты сталкиваешься с постоянным произволом, с постоянным беззаконием, то, в общем, здоровья это не прибавляет и на нервную систему действует травмирующе. Держаться приходится на пределе всех сил.
<…>