Адвокат Вадим Клювгант знает, как должно выглядеть единственно правосудное решение: приговор Хамсуда подлежит отмене, а дело - прекращению по реабилитирующему основанию.

ОБЪЯСНЕНИЯ в защиту М.Б. Ходорковского

в заседании Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (в порядке надзора)

Уважаемый суд,

Защита отдаёт должное бескомпромиссной скрупулёзности судьи Верховного Суда, усмотревшего основание возбуждения надзорного производства (единственное, указанное в постановлении конкретно) в том, что при незначительном сокращении Президиумом Мосгорсуда объёма обвинения в легализации (примерно на 2.8 млрд. руб. из более чем 700 млрд.), наказание именно по этому основанию не было снижено. Мы безусловно согласны и поддерживаем, что должна быть устранена любая несправедливость, дополнительно ухудшающая положение наших безвинно осуждённых подзащитных. Именно поэтому в своей совместной жалобе, по которой возбуждено надзорное производство, мы подробно указали гораздо более серьёзные проявления несправедливости при назначении им наказания. Например: суд кассационной инстанции сократил объём обвинения в присвоении. Причём не на три десятых процента, как Президиум МГС сократил обвинение в легализации, а на треть. А наказание по этому основанию ни кассационная, ни московская надзорная инстанция не снизили ни на день. Президиум Мосгорсуда, делая вид, что выполняет указание Председателя Верховного Суда России, содержащееся в его прошлогоднем постановлении о возбуждении надзорного производства, о надлежащем применении в данном деле требований ст. 10 УК РФ об обратной силе закона, улучающего положение осуждённых, грубо нарушил принцип соразмерности при снижении наказания. А если бы не нарушил, наши подзащитные были бы на свободе уже на следующий день после заседания Президиума Мосгорсуда, то есть более семи месяцев назад. В нашей жалобе есть все правовые и фактические обоснования, включая даже расчёты, подтверждающие это утверждение. Всё это, и не только это, касающееся наказания – на страницах 26-27 и 40-43 нашей жалобы. Завершая тему наказания, не могу не упомянуть ещё об одном существенном обстоятельстве, о котором мы не имели возможности сказать в надзорной жалобе. Приговором Хамовнического суда наказание осуждённым назначено с частичным присоединением неотбытого срока по приговору Мещанского суда от 16.05.2005. Этот присоединённый срок составил 6 месяцев, постановлением Президиума МГС он сокращён до четырёх. Разумеется, весь этот «неотбытый» срок уже давно отбыт, но само его присоединение теперь уже вдвойне несостоятельно. Постановление ЕСПЧ от 25.07.2013 по жалобам обоих наших подзащитных вынесено и опубликовано, и признание этим постановлением целого ряда нарушений фундаментального права на справедливое судебное разбирательство, а также других нарушений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, приговором Мещанского суда и предшествовавшим ему судебным разбирательством, теперь общеизвестный факт. Не вызывает сомнений, что Верховному Суду, после вступления постановления ЕСПЧ в силу, неизбежно предстоит возвращение к приговору Мещанского суда на предмет его отмены и инициирования пересмотра дела. Так стоит ли, спрятавшись за формальности, «не замечать» это очевидное обстоятельство? Разве не справедливо устранить прямо сейчас хотя бы ту малую часть несправедливости, которую возможно устранить? Так что, уважаемый суд, с учётом всего сказанного, по вопросу о наказании мы, вместе с нашими подзащитными, ждём, в любом случае частичной, но максимально возможной в данный момент, справедливости. А это значит - немедленного их освобождения, после уже отбытых П.Л. Лебедевым десяти лет и одного месяца и М.Б. Ходорковским - девяти лет и почти десяти месяцев.

Теперь о главном. В этом деле – очень простом, если очистить его от наслоений лжи и завалов всяческого мусора, нет, и не было изначально, никаких оснований даже для одного дня наказания, не говоря о десятилетии. Потому что отсутствует само основание уголовной ответственности, предусмотренное ст. 8 УК РФ – отсутствует деяние, содержащее все обязательные признаки состава преступления. Михаил Борисович уже указал на ряд примеров безнадёжной противоречивости обжалуемого приговора. В нём всё противоречит всему: одни выводы – другим, все они вместе – закону, установленным судом обстоятельствам, иным судебным решениям, вступившим в законную силу, здравому смыслу, элементарным правилам формальной логики. Это лишает приговор всякого смысла и всякой содержательности, несмотря на его огромный объём. Все попытки вышестоящих инстанций поправить, сгладить эти неустранимые пороки приговора неизменно приводили лишь к новым нагромождениям бессмысленности и лжи. Но все эти гигантские усилия всей репрессивной системы и примкнувших к ней судов, все эти тысячи страниц судебных документов не только ничего не доказали, но даже не описали с внятным указанием конкретных фактов и действий, ни противоправности, ни безвозмездности, ни реального (и вообще какого-либо) ущерба собственнику, ни умысла на совершение того, что голословно названо хищением. Скорее наоборот: чем больше слов было сказано и написано, тем более очевидным становилось отсутствие преступного деяния.

Вот ещё несколько показательных иллюстраций нелепости и антиправового характера обжалуемого приговора.

Суд сделал следующие взаимоисключающие утверждения. С одной стороны, суд счёл (в частности, на стр.3-13, 178, 618, 648 приговора), что Ходорковский и Лебедев завладели 100% акций дочерних добывающих обществ ОАО «НК «ЮКОС», при этом они якобы сначала «лишили» эти общества их воли, а также каких-то «истинных» и «легитимных» органов управления, потом, «вопреки их интересам», навязали» им заключение договоров о передаче полномочий исполнительных органов управляющим компаниям и генеральных соглашений об условиях реализации нефти. В дальнейшем они якобы «принудили» «потерпевших», якобы вопреки неким «собственным интересам» последних, продавать всю добытую ими нефть по неким, якобы «заниженным» и «невыгодным» по сравнению с некими «мировыми рыночными», ценам. Попутно замечу, что ни одно из этих решений и соглашений не признано никаким судом незаконным или недействительным, а вот судебные решения об обратном в деле есть. Но сейчас не об этом. Одновременно с указанными утверждениями в том же приговоре многократно утверждается, что нефть, проданная и поставленная непосредственно потребителям самими «потерпевшими», была у этих же «потерпевших» похищена(стр. 12, 13, 27, 35, 655 и др. обжалуемого приговора). Одновременно на стр. 652 утверждается, что «добывающие предприятия в момент пересечения нефтью узла учёта уже переставали быть собственником нефти, как в физическом смысле, так и в юридическом». На стр. же 660 утверждается, что «потерпевшие» были «юридическими» собственниками похищенной у них нефти, но якобы не были «фактическими» её собственниками, каковым якобы был ЮКОС – их основное общество. Одновременно на стр. 652 утверждается, что по договорам купли-продажи нефть сразу после добычи «изымалась из владения добывающих предприятий на узле учета и переходила во владение подконтрольных подсудимому компаний…». Одновременно с этим признаётся, что «потерпевшие» не только полностью покрыли свои затраты на добычу нефти, но и получили прибыль от её реализации, то есть продажи по договорам (стр. 41, 652, 655, 674). И прибыль эта, между прочим, составила 3 млрд. долларов США. При этом нефть у них всё равно «похищена». Признаётся приговором и то, что выгодоприобретателем от сделок с этой же нефтью являлась компания «ЮКОС» - основное общество холдинга, а не какие-то «похитители». Более того, в приговоре подробно расписано, как именно «ЮКОС» распорядился прибылью от реализации нефти. Но всё равно «похитили нефть» Ходорковский и Лебедев вместе с мифической организованной группой (стр. 8, 44, 190, 432, 616, 617, 652, 660, 684 – 686 и др. приговора).

Уважаемый суд, в такое нагромождение юридической и экономической ереси в одном приговоре действительно трудно поверить, но, к сожалению, всё это там есть, и более того, это ещё далеко не всё.

Между тем, общеизвестно, что согласно закону, подтверждённому обширной и давно устоявшейся судебной практикой:

- у акционерного общества нет, и быть не может, никаких иных воли и интересов, кроме воли и интересов его акционеров, выраженных через уполномоченные органы управления (ст.ст. 53, 67, 103, 105, 106 ГК РФ, ст. 31, нормы глав VII, VIII, XI ФЗ «Об АО»);

- совершение обществом сделок, включая сделки крупные и с заинтересованностью, требует лишь одобрения акционеров на собрании, причём предварительное одобрение до 2002 года законом не требовалось, допускалось и последующее. А если акционер единственный – то требуется просто его одобрение, без проведения собрания. И даже отсутствие такого одобрения, или его ненадлежащая форма, или несвоевременность, сами по себе не свидетельствуют о недействительности сделки, требуется ещё доказать в арбитражном суде, что таким нарушением были причинены убытки обществу или акционеру (ст.ст. 81, 83, 84 ФЗ «об АО»);

- право собственности, как и собственник, не бывает «юридическим» отдельно от «фактического». Не бывает оно ни «фиктивным», ни «только по документам», хотя в приговоре есть и такие юридические «находки» (стр. 29, 34, 37, 44, 46, 255). Право собственности либо есть, либо его нет. Если оно есть, у собственника в наличии триада законных полномочий: владение, пользование, распоряжение, и он эти полномочия реализует по своему усмотрению. Право собственности возникает и переходит в результате совершения сделок по реализации имущества. Соответственно меняется и собственник, и возникают его налоговые обязательства, в частности, по налогам на прибыль и на добавленную стоимость, связанные именно с реализацией имущества, то есть - с переходом права собственности (ст.ст. 209, 218 ГК, ст.ст. 39, ч. 1 ст. 146, ч. 1 ст. 248, ч. 1 ст. 249 НК РФ). Похититель же собственником не становится никогда, ни к кому другому право собственности при хищении тоже не переходит, собственником похищенного всегда остаётся потерпевший. Нет у похитителя и никаких налоговых обязанностей в отношении похищенного, поскольку нет, и не может быть, законно установленных налогов на похищенное и на операции с ним. Этот довод о собственнике, похитителе и их налоговых обязанностях нам ещё понадобится позднее, и я к нему вернусь. А пока о другом. При таком сочетании признанных приговором фактов и обстоятельств неизбежно возникают два критически важных для судьбы приговора, и дела в целом, вопроса. На них, однако, не в состоянии дать ответ ни приговор, ни все последующие судебные решения, признавшие его «законным и обоснованным». Вопросы такие. Первый: как это возможно - одновременно и оставаться собственниками чего-то, получить прибыль от реализации этого же «чего-то» путём «самостоятельных поставок непосредственно конечным потребителям», и оказаться «потерпевшими» от хищения того же самого «чего-то»?! Причём «похищенной» ведь объявлена не мелочь какая-то, а вся добытая за 6 лет продукция, согласно приговору, либо две трети её объёма, согласно кассационному определению. Но в любом случае это сотни миллионов тонн нефти! При этом недостачи никакой нет: ни одного барреля нефти и ни одной копейки выручки не пропало! И второй вопрос: в этом многообразии признанных судом собственников разных видов («юридических», «фактических», «фиктивных» и «по документам»), выгодоприобретателей с обеих сторон купли-продажи («потерпевшие» добывающие дочки ЮКОСа - от первой продажи и «главный» ЮКОС - от последующих), где найти хоть какую-нибудь щель для проникновения «похитителей»?! Для их корыстной наживы?! Для обращения ими, против воли собственников, в свою пользу этой самой нефти?!Если суд признал (а он признал), что собственниками нефти вначале были «потерпевшие», а потом им стал ЮКОС, или даже случилось невозможное, и они были собственниками все одновременно, то ведь это означает лишь то, что никто иной, кроме ЮКОСа и его «дочек», этой нефтью просто не мог завладеть незаконно и помимо воли собственника. Иными словами – никто просто не мог её похитить.

При такой фантасмагорической конструкции уже не удивляет, что на сотнях страниц приговора невозможно найти обязательные в силу ст. 73 УПК РФ ответы даже на гораздо более простые, самые элементарные вопросы: что именно похищено? И каким способом? Вернее, ответы эти вроде бы есть, но их так много, и они такие разные, что это даже хуже, чем если бы их не было вовсе. Судите сами.

В отношении «предмета хищения» в обжалуемом приговоре изначально говорится, и неоднократно повторяется, что это нефть (стр. 3, 6, 8, 11, 14, 15, 17, 26, 133, 140, 647, 650, 654). Однако, наряду с этим, в приговоре содержатся и многочисленные другие, причём взаимоисключающие, утверждения: о «хищении» денежных средств, вырученных от реализации этой самой, уже «похищенной», нефти (стр. 20, 21, 22, 24, 63, 72, 74, 75, 93, 97, 99, 101, 105, 107, 124, 269, 271, 461, 466, 531, 547); нефтепродуктов (изготовленных, разумеется, из уже «похищенной» до этого нефти – другой-то не было! - стр. 127). Кроме трёх перечисленных «предметов хищения», в деле на разных этапах, включая и судебную стадию, фигурировали еще и «похищенное право собственности на нефть», и даже «похищенная нефтедобыча». Судьба этих, совсем уже экзотических, даже на фоне всего остального, «предметов хищения», теряется в лабиринтах бесчисленных фальшивок и домыслов, которыми буквально обросло дело. Столь же взаимоисключающие утверждения в обжалуемом приговоре и относительно предмета «легализации». В одних случаях в таком качестве указана нефть (стр. 304, 326, 348, 432, 457), в других - денежные средства, вырученные от её реализации (стр. 421, 422, 461, 466, 472, 473, 475, 494, 511, 518, 521, 529, 531). И здесь - новые неразрешимые вопросы и противоречия. Например, такие: если «похищалась» и «отмывалась» нефть, то каким образом мог придаваться правомерный вид владению ею? Ведь она, согласно приговору, была сначала у одного собственника, потом у другого, движение каждого её барреля прослежено контрактной, транспортной, таможенной документацией, скрыть источник её происхождения совершенно невозможно. И, в довершение всего, оказавшись в трубе «Транснефти», конкретная нефть физически перестаёт существовать, смешавшись с нефтью других производителей. И как её после этого «отмывать»? А если отмывались деньги, то всё ещё хуже: мало того, что все денежные потоки, как и нефтяные, прозрачны и прослежены, так там ведь ими оплачены налоги, таможенные и экспортные пошлины, платежи «Транснефти». Это всё – тоже «отмывание»? А поставки для госнужд – Минобороны, МВД, ФСБ, региональным и местным администрациям, и их оплата потребителями – тоже «отмывание»? И государство - её соучастник? Это не говоря уже о зарплате сотрудникам, эксплуатационных расходах, инвестициях, повторяю – документально подтверждённых и признанных приговором. И ещё: суд кассационной инстанции решил, что нефть, направленная на переработку российским НПЗ, всё же не была «похищена» у «потерпевших». Логично заключить, что в этой части и вовсе нечего было «отмывать». Но как же так случилось, что объем «легализованного» после всех наслоившихся друг на друга «актов правосудия» оказался намного большим объёма «похищенного»? И как со всей этой «законностью и обоснованностью» приговора быть?..

Ещё большим «разнообразием» характеризуется описание в обжалуемом приговоре способов «хищения» нефти. Так, утверждается о «безвозмездном изъятии нефти» и даже о «распределении» Ходорковским «похищенного» между «членами организованной группы». Это, напомню, при установленном судом же отсутствии какой-либо недостачи (стр. 8, 20, 30, 34-35, 37, 72, 164, 308-309, 443, 609, 652 и др.)! Одновременно утверждается, что «изъятие нефти Ходорковскому и Лебедеву не инкриминируется» (стр. 647), и что «продукция нефтедобывающими предприятиями самостоятельно отгружается непосредственно российским и зарубежным покупателям» (стр. 12, 13, 27, 35, 655 и др.).

Наряду с этим, в обжалуемом приговоре содержатся указания и на иные, заведомо нереализуемые, противоречащие природе вещей и взаимоисключающие по отношению друг к другу, «способы хищения»:

- «перевод (в других случаях – «искусственный перевод») на баланс» (стр. 37, 47 и др.). Очевидно, что «перевести» нефть (вещь) «на баланс» (бухгалтерский документ) никак невозможно, не говоря уже о том, что никаких данных о нефти в балансе вообще не содержится. Мало того, составляется этот документ значительно позже реализации и прекращения физического существования каждой партии нефти, и уже в силу одного этого обстоятельства «перевод на баланс», даже если бы он был практически возможен, никак не мог бы использоваться в качестве способа её хищения;

- «фиктивное оформление (перевод) права собственности (в других случаях «перевод фиктивного права собственности»), «путём оформления в собственность (в других случаях – «путём оформления документов о продаже») по заниженным ценам», «по договорам (в других случаях – «под видом передачи по договорам») купли-продажи по заниженным ценам» (стр.8, 44, 616, 617, 684 – 686 и др.). Помимо того, что данный «способ» заведомо несовместим со всеми другими, указанными выше, он тоже практически нереализуем. Во-первых, как уже сказано, право собственности, как и собственник, не бывает «фиктивным» или «по документам», оно не может «переходить фиктивно». Во-вторых, невозможно похитить имущество только с помощью оформления договоров, без совершения действий по непосредственному незаконному завладению этим имуществом, иначе говоря – по незаконному обращению его в свою пользу. А имущество это, напомню, согласно приговору, «самостоятельно поставлялось «потерпевшими» непосредственно конечным потребителям», ими полностью получено и оплачено. Недостачи нет. Суд всё это признал.

Но в приговоре и последующих судебных актах всё это невозможное сочетание предметов и способов оказалось возможным, как оказалось возможным и само «хищение путём оформления в собственность по договору купли-продажи», да ещё и с прибылью для «потерпевших». Так что вовсе не этим летом и не в суде города Кирова было впервые продемонстрировано, что любую возмездную сделку, исполненную и не оспоренную, сначала следователь с прокурором, а потом и суд могут с легкостью необыкновенной объявить "хищением путем продажи по заниженным ценам". Какие цены заниженные, а какие правильные - решают тоже следователь с прокурором и судом, а вовсе не стороны сделки, как это предусмотрено гражданским законодательством (ст.ст. 1, 421, 423, 424, 431 ГК РФ), и даже не эксперты. В Кирове лишь воспроизвели в меньшем масштабе прецедент, созданный именно этим делом, этим приговором. Тот самый прецедент, создание которого еще в 2009 году признал недопустимым Конституционный Суд, отвечая на жалобу М.Б. Ходорковского именно по этому делу: «…По смыслу приведенных законоположений (Примечание 1 к ст. 158 и ст. 160 УК РФ – прим. авт.), ответственность вводится лишь за такое деяние, которое совершается с умыслом и направлено на хищение имущества. При этом …не предполагается возможность привлечения к уголовной ответственности лиц, совершающих правомерные гражданско-правовые сделки: из статьи 8 УК РФ …следует, что при квалификации деяния, в том числе при квалификации тех или иных действий в соответствии со статьей 160 УК Российской Федерации, необходимо установление как субъективных, так и объективных признаков состава данного преступления...» (Определение КС РФ от 02.07.2009 №1037-О-О).

Ещё об одном фундаментальном пороке обжалуемого приговора и одобривших его в этой части решений вышестоящих московских судов. Ими попран фундаментальный конституционный принцип равенства всех перед законом и судом в его важнейших проявлениях - правовой определённости, предсказуемости и неизбирательности правоприменения, общеобязательности судебных актов, вступивших в законную силу. Это попрание выразилось, прежде всего, в демонстративном и циничном игнорировании правовых позиций Пленума Верховного Суда РФ, сформулированных в Постановлении от 27.12.2007 No51. Пункт 25 этого Постановления требует при определении стоимости похищенного и, соответственно, ущерба от хищения, исходить из фактической стоимости похищенного в момент и в месте хищения, а если она неизвестна, то определять ее экспертным путем. П. 16 этого же Постановления воспроизводит общеизвестное императивное требование к ущербу от хищения: он должен быть только реальным и не может быть упущенной выгодой. Экспертиз никаких для определения фактической стоимости не проводилось, да и нужды в этом никакой нет: она известна и документально подтверждена. Фактическая стоимость продукции определяется для производителя фактическими затратами на её изготовление^[1]. Применительно к настоящему делу фактическая стоимость нефти для её производителя – это сумма затрат на добычу и подготовку нефти (доведение до качества ГОСТа 9965-76 и/или ТУ 39-1623-93). Вместо ущерба, тем более реального – у нас прибыль, и она тоже документально подтверждена, в том числе самими "потерпевшими" (т. 268 л.д. 103, 105, 107). Они получили в качестве оплаты по договорам купли-продажи (поставки) за добытую и подготовленную ими нефть денежные средства в размере, всегда превышавшем её фактическую стоимость. Иными словами, они имели выручку от реализации нефти в размере, который обеспечивал им не только полное возмещение затрат (фактической стоимости), но и прибыль. Суд в обжалуемом приговоре признал как получение выручки и прибыли каждым из них (ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз» и ОАО «Томскнефть ВНК») от продажи добытой ими нефти, так и отсутствие недостачи нефти и/или денежных средств (стр. 41, 652, 655, 674). Признал, но сделал из этого признания умопомрачительный вывод: хищение нефти на промыслах в Сибири и Самарской области было, потому что её там купили у "потерпевших" по цене меньшей, чем за нефть платят в средиземноморском порту! В этом, по утверждению суда, и выразилась «безвозмездность» завладения нефтью путём её «замены на менее ценную вещь», и якобы это тот самый случай, который предусмотрен п. 25 упомянутого Постановления Пленума ВС №51 (стр. 10, 12, 47, 124, 130, 164, 165, 167, 189, 190, 548, 619, 604, 650, 651, 652, 681, 685 обжалуемого приговора). Прошу ещё раз обратить внимание: то, что здесь пытаются выдать за "менее ценную вещь" - это не какая-нибудь, обманом подсунутая потерпевшему, «кукла» вместо денег, копия вместо подлинника, некондиция вместо первосортного продукта. Это полная, до копейки, контрактная выручка "потерпевших" от реализации нефти, покрывшая все их затраты, принесшая им прибыль 3 млрд. долларов, официально принятая и оприходованная ими именно в таком качестве. И даже превратившись из дочек «ЮКОСа» в дочки «Роснефти», и после этого «потерпевшие» и их новые владельцы не пытались и не пытаются оспорить, что полностью получили всю выручку от реализации нефти, которая им причиталась по договорам, и что эта выручка с превышением покрыла их затраты и принесла прибыль. К тому же, по делу бесспорно установлено, и на стр. 13-14, 37-38 нашей жалобы об этом подробно сказано со ссылками на материалы дела, что цены не были никакими «заниженными», а сам этот термин, применительно к предмету доказывания по настоящему делу, является абсолютно бессодержательным. Иными словами, даже и об упущенной выгоде говорить не приходится, хотя для хищения она не являлась бы ущербом в любом случае. Но, несмотря на всё это и вопреки очевидному - всё равно: «хищение путём купли-продажи по заниженной цене», оно же «безвозмездное, противоправное завладение», и всё это «законно и обоснованно». Вот такая, уважаемый суд, в этом деле "правовая определённость"...

Теперь о злостном надругательстве (иного определения здесь, увы, не подобрать) над вступившими в силу судебными актами.

В п.п. 806, 808, 821 уже упомянутого мною Постановления ЕСПЧ от 25.07.2013 по жалобе М.Б. Ходорковского сказано: «…Суд отмечает, что минимизация налогов была единственной причиной для создания сети торговых компаний; …организовав свои продажи таким образом, заявители избегали применения положений Налогового кодекса, позволявших перерасчитывать налоги на основании «рыночных цен» в отношениях между связанными компаниями. …Заявители, возможно, и стали жертвами нового толкования концепции «уклонения от уплаты налогов», но оно было основано на разумном толковании статей 198 и 199…». Итак, согласно Постановлению ЕСПЧ, имели место именно продажи нефти, и их схема была выстроена с единственной целью минимизации налогов. Государство-ответчик в лице полномочных представителей Правительства РФ именно это и утверждало в ЕСПЧ, и убедило в этом Суд. Вот что говорится в п. 140 Меморандума Правительства РФ от 02.10.2009 №14-318-07:

Но в то самое время, когда происходило это убеждение, это же государство-ответчик с не меньшим энтузиазмом убеждало другие суды, только уже в России, что никаких продаж этой же самой нефти не было, а было её «хищение под видом продажи», и именно с целью хищения была выстроена та самая схема с «фиктивными собственниками». Всё это и написано в обжалуемом приговоре. И если совокупность этих действий - не обман суда со стороны представителей государства, не надругательство над общеобязательной силой судебных актов и не осуждение наших подзащитных дважды за одно, да ещё и во взаимоисключающих версиях правовой оценки одних и тех же деяний, то говорить о какой-либо судебной власти и правосудии, наверное, не приходится вообще.

Возбуждая в 2012 году надзорное производство по предыдущей жалобе защиты в рамках настоящего дела, Председатель Верховного Суда РФ предписал президиуму Мосгорсуда тщательно разобраться с доводом об осуждении дважды за одно. Из содержания разделов 4 и 8 нынешней нашей жалобы хорошо видно, как президиум Мосгорсуда, извратив доводы защиты по этому вопросу до неузнаваемости, уклонился таким способом от выполнения указания Председателя Верховного Суда, создав лишь видимость их выполнения. Но проблема от этого не исчезла, она лишь усугубилась, став, как вы видите, уже международной.

Вступившими в законную силу, и представленными суду при рассмотрении настоящего дела, десятками решений различных арбитражных судов, а также приговорами различных судов (Кушвинского, Миасского, Лесного, Нефтеюганского, Самарского областного, Басманного, Симоновского, Мещанского), установлены следующие фактические обстоятельства, имеющие преюдициальное значение для настоящего дела (некоторые из них я уже упоминал):

- нефть, добытая дочерними предприятиями ОАО НК «ЮКОС» («потерпевшими»), была ими продана на основании возмездных договоров, причем по цене, превышающей фактическую стоимость (себестоимость). Данные договоры были законны, действительны и фактически исполнены. Выручка от реализации этой нефти получена «потерпевшими» в полном объёме и оприходована именно в этом качестве;

- эта нефть не выбывала из законного владения дочерних добывающих предприятий ЮКОСа помимо их воли и была поставлена конечным потребителям;

- сложившаяся практика корпоративных взаимоотношений между основным и дочерними обществами в ВИНК ЮКОС, включая установление внутрикорпоративных цен на нефть, покупаемую у добывающих предприятий, не нарушала чьих-либо имущественных прав;

- единственная цель деятельности подконтрольных НК «ЮКОС» торговых компаний, зарегистрированных на территориях с режимом льготного налогообложения – получение экономической налоговой выгоды;

- данные торговые компании (трейдеры) функционировали и получали прибыль исключительно в интересах холдинга «ЮКОС», который признан собственником всей нефти и выгодоприобретателем при её реализации.

Все эти факты, установленные вступившими в законную силу и исполненными многочисленными решениями различных судов, заведомо исключают возможность вывода о каком-либо хищении нефти и последующей легализации похищенного, поскольку безоговорочно опровергают наличие обязательных признаков такого хищения.

Судье Данилкину, подписавшему и провозгласившему обжалуемый приговор, как и последующим судебным инстанциям, конечно, хорошо известны требования ст. 90 УПК, как и требования ст. 6 ФКЗ «О судебной системе», устанавливающие общеобязательность вступившего в законную силу судебного решения и преюдициальное значение установленных им обстоятельств. Более того, в обжалуемом приговоре есть ссылки и на приговор Басманного суда в отношении Малаховского и Переверзина, и на приговор Мещанского суда в отношении наших подзащитных. Но ссылки сделаны только на то, что выгодно обвинению, и «не замечено» ничего, что обвинение опровергает. Про другие приговоры, где ничего выгодного для обвинения найти невозможно, суд в обжалуемом приговоре деликатно умолчал (видимо, чтобы не ставить в неудобное положение «социально близких» коллег из судов общей юрисдикции). Ну, а решения «социально не близких» арбитражных судов не постеснялся подвергнуть ревизии, присвоив себе полномочия вышестоящего для них суда, да ещё и домыслив за них, что они знали, а чего не знали, и что на самом деле имели в виду, вынося свои решения. Вышестоящие московские суды такой подход одобрили и творчески дополнили, всё это подробно описано в разделах 3 и 8 нашей жалобы. Вот и вся общеобязательность, и вся преюдиция, и всё единство судебной системы. А указания Конституционного Суда звучат буквально эпитафией над этими руинами правосудия: «…презумпция невиновности диктует признание судом всех фактов, свидетельствующих в пользу обвиняемого, – пока они не опровергнуты стороной обвинения в должной процессуальной форме. …подтвержденные арбитражным судом обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, могут быть отвергнуты лишь после того, как вступивший в законную силу исполняемый судебный акт арбитражного суда будет аннулирован в предусмотренных для этого процедурах. …статья 90 УПК Российской Федерации не предполагает возможность при разрешении уголовного дела не принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу, пока они не опровергнуты стороной обвинения…» (Определение КС РФ от 15.01.2008 N193-О-П "По жалобе гражданина Т.Р.Суринова…");

«…в качестве единого способа опровержения (преодоления) преюдиции во всех видах судопроизводства должен признаваться пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам. …Опровержение …преюдиции судебного акта, принятого в порядке гражданского судопроизводства, на основании одного лишь несогласия следователя (или суда), осуществляющего производство по уголовному делу, с выводами данного судебного акта, …позволило бы преодолевать законную силу судебного решения в нарушение конституционного принципа презумпции невиновности и связанных с этим особенностей доказывания в уголовном процессе, игнорировать вытекающие из преюдиции обоснованные сомнения в виновности лица… …Имеющими преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя, дознавателя по находящемуся в их производстве уголовному делу являются фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства…» (Постановление КС РФ от 21.12.2011 N30-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 90 УПК РФ в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко").

Уважаемые члены Судебной коллегии! Судя по происходящему, кроме Верховного Суда, остановить эту вакханалию разрушения судебной системы и судебной власти некому. Пожалуйста, помните об этом в совещательной комнате.

Последнее, о чём не могу не сказать. Нарушению права на справедливый суд посвящён раздел 6 нашей жалобы. Не буду здесь воспроизводить его, но считаю своим долгом обратить внимание уважаемого суда на то, по каким основаниям ЕСПЧ в упомянутом постановлении от 25.07.2013 признал нарушенным Мещанским судом это же право на справедливый суд в отношении наших подзащитных. Это прямо относится к предмету настоящего судебного заседания, и не только потому, что приговор Мещанского суда имеется в настоящем деле и признан одним из доказательств обвинения. Дело ещё и в характере нарушений, признанных ЕСПЧ, поскольку такие же нарушения имеют место и в настоящем деле. Все они касаются нарушения права на защиту и сводятся к двум группам: это, во-первых, неравноправие сторон и нарушение состязательности - ущемление стороны защиты при представлении и исследовании доказательств. В этом отношении обжалуемые судебные акты и предшествовавшее им судебное разбирательство в Хамовническом суде, как минимум, ничем не лучше того, что было в Мещанском. Подробности – в разделах 6.2, 6.3., 7 и 8 настоящей жалобы и в приложенных к ней копиях наших предыдущих жалоб, все они в вашем распоряжении. Вторая группа нарушений ст.ст. 6 и 34 Конвенции, признанных ЕСПЧ – это воспрепятствование работе защитников, а именно: нарушение конфиденциальности общения адвокатов с подзащитными, давление на них и запугивание - обыски у адвокатов, вызовы их на допрос, иные формы давления и преследования. ЕСПЧ уделил этим нарушением очень серьёзное внимание, и вот его выводы из п.п. 334, 355, 357, 358, 631, 634, 641, 648, 924, 927, 928, 929, 931, 933 постановления: «…Суд озабочен отрицательным настроем правоохранительных органов по отношению к команде защиты первого заявителя (это М.Б. Ходорковский – прим. авт.), в особенности по окончании судебного процесса по первому делу; …Суд повторяет, что использование угрозы уголовного или дисциплинарного производства против адвоката заявителя в связи с содержанием представленных в Суд сведений уже было признано вмешательством в право заявителя, также как и возбуждение уголовного дела против адвоката, участвующего в подготовке жалобы... Шаги, предпринятые ранее российским правительством для разбирательства в отношении платежей заявителя его представителям, …также рассматривались Судом как вмешательство, …несовместимое с обязательством Государства по Статье 34 Конвенции. …Адвокаты первого заявителя по настоящему делу работали под огромным давлением. …В данном контексте «давление» включает в себя не только прямое принуждение, но также и другие косвенные неправомерные действия или контакты, направленные на то, чтобы убедить заявителей отказаться от использования средства правовой защиты в рамках Конвенции. …Суд отмечает, что обвинение предприняло несколько попыток лишить адвокатского статуса его адвокатов... Более того, они были подвергнуты административным и финансовым проверкам... Двоим из иностранных адвокатов заявителя было отказано в визе…, а один был поспешно выслан из России... Первый заявитель утверждал, что все это было частью кампании запугивания. …Суд не видит никаких веских причин для такого вмешательства. …В 2011 году Суд специально предложил Правительству пояснить причины производства по лишению адвокатского статуса, внеочередной налоговой проверки и отказа в визах иностранным адвокатам заявителя, но Правительство ничего по этим пунктам не сказало. …Суммируя, Суд полагает, что обжалуемые меры были направлены в основном, если не исключительно, на запугивание адвокатов первого заявителя…». При этом ЕСПЧ особо подчеркнул, что отсутствуют доказательства злоупотребления кем-либо из адвокатов своими адвокатскими привилегиями. В этой связи, уважаемый суд, обращаю внимание, что и по настоящему делу точно так же имело и имеет место, причём с нарастающей силой, такое же противоправное давление на адвокатов. Оно осуществляется в различных формах: явные и опосредованные угрозы преследованием, в том числе лишением адвокатского статуса, обвинения в адрес защитников в «противодействии правосудию», в том числе, путём подачи жалоб в ЕСПЧ, а также путём обращения в различные российские и международные организации, привлечения различных экспертов и специалистов. Эти угрозы и обвинения звучали и звучат и в судебных заседаниях по делу, и в более поздних процессуальных документах стороны обвинения. Во время судебного разбирательства в Хамовническом суде стороной обвинения предпринимались неоднократные попытки допроса свидетелей и специалистов со стороны защиты об их контактах с адвокатами, российскими и иностранными, и о действиях, предпринимаемых в рамках осуществления защиты по делу. Прямо в текстах обвинения и приговора по настоящему делу содержатся утверждения о том, что М.Б.Ходорковский, уже находясь в тюрьме, продолжал руководить "преступным отмыванием" через своих адвокатов. Кассационная инстанция стеснительно переименовала адвокатов в «иных лиц». Это переименование лишь слегка прикрывает постыдный и противоправный характер подобных действий стороны обвинения, но никак не устраняет его. Общедоступная информация из открытых источников свидетельствует о том, что и в настоящее время те же представители стороны обвинения, которые ответственны за грубейшие нарушения и фальсификации по настоящему делу, фактически ведут противоправное следствие, в том числе, в отношении представителей стороны защиты по этому же делу, в том числе, в связи с действиями по осуществлению защиты, пытаясь искусственно придать им какой-то криминальный характер. Нетрудно представить себе реакцию того же ЕСПЧ, да и не только его, как на сами по себе такие действия, так и при оценке нарушения права на защиту и справедливый суд и ненадлежащих мотивов преследования в отношении М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева при разрешении последующих жалоб, связанных уже с данным делом и приговором.

Уважаемые члены Судебной коллегии! У вас есть все основания, все полномочия и, не побоюсь сказать – исторический шанс, прекратить весь этот позор прямо сейчас. И я прошу вас найти в себе мужество и мудрость использовать этот шанс. Ведь у судьи по каждому делу есть только один шанс. Но прошу вас об этом не только я, и не только мои коллеги по защите вместе с нашими подзащитными. Ещё один очень важный человек полтора года назад напутствовал нас всех вот такими словами: «…Мы должны изменить само государство, исполнительную и судебную власть в России. Демонтировать обвинительную связку правоохранительных, следственных, прокурорских и судейских органов. Исключить из уголовного законодательства все рудименты советского правосознания, все зацепки, которые позволяют делать из хозяйственного спора уголовное дело на одного из участников…». И ещё он сказал: «…в условиях коррупции репрессии тоже могут стать предметом коррупции. И ещё каким. Мало никому не покажется. Главный вопрос - ярко выраженный обвинительный, карательный уклон в нашей судебной системе». Что называется, не в бровь, а в глаз, остаётся лишь присоединиться. И кому, как не Верховному Суду, надлежит сделать весомый шаг по этому пути! Автор этих слов – Владимир Владимирович Путин. Источники: «Ведомости» от 30.01.2012 и «Коммерсант» от 06.02.2012.

Разбираться в этом деле, рассматривать его заново больше не требуется - в нём всё ясно. Оно не имеет под собой ни правовой, ни фактической основы. Очевидно, какое единственно правосудное решение суда из этого следует: обжалуемый приговор и последующие судебные решения подлежат отмене, а дело - прекращению по реабилитирующему основанию. Об этом мы и ставим вопрос в нашей жалобе.

Защитник - адвокат В.В. Клювгант

[1] См. п. 51 Приказа Минфина РФ от 10.02.2006 №25н «Об утверждении Инструкции по бюджетному учету»; ранее - п. 3 ПБУ 5\98 (утв. Приказом Министерства финансов РФ №25н от 15.06.1998), п. 7 ПБУ 5/01 (утв. Приказом Министерства финансов РФ №44Н от 09.06.2001), п. 59 «Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в РФ» (утв. Приказом Министерства финансов РФ №34н от 29.07.1998).