Адвокат Константин Ривкин комментирует вчерашнее вручение повестки на допрос к следователю для свидетеля защиты, гражданина Великобритании Стивена Уилсона, бывшего начальника департамента по международному налоговому планированию НК ЮКОС.

Константин Евгеньевич, вчера прокурор Лахтин за шесть часов так и не смог задать ни одного нормального вопроса, он опять спрашивал про зарплаты, кто, где, с кем встречался, отдыхал и т.д. И после этого в 21:30 была вручена повестка свидетелю Уилсону. Прокомментируйте, пожалуйста.

Первое, что лежит на поверхности, то, что таким вручением повестки был продемонстрирован факт достаточно очевидный – ведётся параллельное расследование, и проблема в том, что расследуются те самые обстоятельства, которые являются предметом по нашему уголовному делу, мы об этом говорили многократно, но, тем не менее, всё это происходит, кошка слушает, да ест. Парадокс, на мой взгляд, ещё заключается в том, что ещё одно доказательство имело место быть в рамках нашего процесса, когда в середине допроса Стива Уилсона была предпринята попытка вбросить в дело целый пакет документов, которые, по сути, являются доказательствами, исходя из того, как они процессуально оформлены. Прокуроры не скрывали, что они предпринимают попытку вбросить документы именно для того, чтобы допрашивать данного свидетеля. Надо отдать должное судье, он на эту провокацию не поддался, он отказался приобщить эти материалы, но тем не менее вручение повестки – это логическое продолжение, на мой взгляд, того, что происходило в здании суда. Это первое.

Второе. На мой взгляд, тут на поверхности лежит ещё второй аспект этой проблемы. Дело в том, что тем потенциальным свидетелям, которые к нам собираются и планируют у нас быть и давать показания в защиту Ходорковского и Лебедева, наглядно было продемонстрировано: вот смотрите, что будет с вами, если вы придёте сюда и дадите в их пользу показания. Вас могут вызвать на допрос, а что произойдёт на этом допросе и какой его результат, остаётся только догадываться.

Ещё, что можно сказать в этой связи, я бы сказал следующее: настолько был высок уровень профессионализма данного свидетеля (он занимался, я напомню, вопросами налогового планирования, связанными с функционированием зарубежной части корпоративной структуры ЮКОСа), что несопоставим его уровень и уровень господина прокурора, который действительно не найдя ничего лучшего, начал спрашивать на какие карточки переводят его деньги. Я был в очередной раз шокирован, мне в очередной раз это очень сильно понравилось, когда он услышал, сколько уважаемый специалист зарабатывал. И совершеннейшим цинизмом были заявления о том, что сейчас мы сопоставим, сколько он зарабатывал с тем, чем он на самом деле занимался, и сделаем из этого какие-то выводы. Хочется спросить: «Господин прокурор, ты зачем в этот процесс пришёл, чтобы чужую зарплату оценивать или пытаться доказать виновность наших подзащитных». Поэтому, с одной стороны, мы не удивлены происходящим.

В рамках первого процесса (я участвовал с 2003 года в этом процессе) у нас такого рода мероприятия начали происходить где-то на уровне второго или третьего свидетелей. Я лично был инициатором того, чтобы сделать в суде заявление: мы отказываемся вызывать дальше свидетелей, поскольку очевидно происходят угрозы, им угрожают уголовным преследованием и т.д. Если вы обратили внимание, то в рамках нашего процесса и даже СУД на это обратил внимание, господин прокурор Лахтин неоднократно допускал свои высказывания, которые даже судом трактовались как угроза нашим свидетелям и специалистам. С какой-то стороны, наверное, можно происшедшее вчера вечером трактовать как то, что сторона обвинения перешла от слов к делу – это крайне огорчительно. Но, с другой стороны, меня очень радует то, что они стали делать это так поздно, когда уже несколько десятков свидетелей пришло, несколько десятков свидетелей дали нам великолепные показания. Если присовокупить их к тому, что говорили те люди, которых мы искусственно обозвали свидетелями обвинения, то в данном случае, я считаю, что ситуация, с точки зрения позиции защиты, достаточно твёрдая, крепкая и никакими ударами по отдельным специалистам или отдельным свидетелям её уже не опровергнуть. Хотя в отношении господина Уилсона очень обидно, вы абсолютно правы, когда сказали, что шесть часов его допрашивал Лахтин. Мы его начали допрашивать где-то в 10:15 – это десять часов человек простоял за трибуной, добросовестно отвечая на все вопросы, в том числе на те вопросы, которые задавал прокурор, для характеристики которых надо подобрать какие-то литературные слова, а это довольно сложно. И после этого, представьте себе, человек, наконец, вырвался, вышел на улицу, вздохнул свободной грудью и тут ему преподносят такой подарок: дорогой товарищ, а будь-ка любезен завтра прийти на допрос. Вряд ли это понравилось любому нормальному человеку, тем более, что я бы на его месте сказал, например, так: ребята, всё, что вы от меня хотели, что я знаю, я уже сказал в суде, какие-то вопросы у вас есть, запросите протокол судебного заседания и больше чем там сказано я ничего сказать вам не могу. Вот собственно и всё.

Константин Евгеньевич, разъясните, пожалуйста, эту техническую сторону: вчера повестку он не получил, что теперь они могут предпринять для того, чтобы он всё-таки пришёл на допрос в СКП?

Вы задаёте мне очень сложный вопрос, потому что я был участником всех этих событий и некоторые вещи я бы комментировать не хотел.
Значит, что мы можем констатировать на сегодняшний день: человек, которого они хотели вызвать на допрос, в официальном порядке повестку эту не получил, соответственно никаких претензий к нему быть не может. Он в устном порядке был уведомлен о том, что следственный комитет хочет его увидеть, но он особой радости не испытал, и мы ему объяснили, что он имеет право на переводчика, он имеет право на помощь адвоката, а в повестке, кстати говоря, это написано. Тем не менее, на сегодняшний день ситуация такая: в официальном порядке повестку он не получил и в следственный комитет он не пошёл. С одной стороны, это его право, с другой стороны, для того, чтобы предпринимать какие-то действия, нужно ещё раз как минимум попытаться следователям в официальном порядке вручить ему повестку и если у них будут основания полагать, что он умышленно уклоняется от того, чтобы получить эту повестку, или получив повестку не идёт, тогда они могут доставить его приводом. Хотя применительно к иностранному гражданину, ну вы понимаете… Я бы на его месте первое, что сделал – обратился бы в посольство, попросил бы сотрудников каких-то отслеживать свои действия, попросил сопровождать его адвокатом, переводчиком и в этой связи у следователя были бы определённые проблемы, если бы он, предположим, задумал оказывать на него какое-то давление.