Андрей Макаревич предполагает, что из свободы передвижения Платона Лебедева сделают предмет торговли. Наталия Геворкян видит, что Платон Лебедев, как и на заре «дела ЮКОСа», продолжает оставаться заложником.

«Эхо Москвы», программа «Особое мнение», 14.04.2014

Гость: Андрей Макаревич

Ведущая: Татьяна Фельгенгауэр

<…>

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если смотреть на историю с Платоном Лебедевым, которому не дают выехать из России из-за вот этих 17 миллиардов, которые налоговики требуют с него и с Ходорковского? Будут держать как заложника?

А.МАКАРЕВИЧ: Сделают из него предмет торговли. Потом о чем-то договорятся, о чем мы с вами не узнаем, его выпустят. Ну, как Буковского выпускали. Это же методы все те же самые, всё... Проверено как работало.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так подождите. Так получается, мы сейчас в каком времени живем?

А.МАКАРЕВИЧ: Между 1937-м и 1978-м где-то.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ничего нас так растянуло во времени.

А.МАКАРЕВИЧ: Ну, потому что какие-то признаки из того года, по моему ощущению, какие-то из 1937-го. Я там, правда, не жил в силу возраста, и очень надеюсь, что у нас, все-таки, власть не кровожадная. Все-таки, не Берия у нас, тьфу-тьфу, стучу по дереву, не Иосиф Виссарионович.

Но в терминологии, в агитпропе вот с такой скоростью возвращаются все клише оттуда, что я не сильно удивлюсь, если это потянет за собой всё остальное. Это вещи связанные.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так. А 1978-й почему?

А.МАКАРЕВИЧ: Ну, это тот совок, который я помню. Просто вот такой, безысходный.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть сейчас у вас тоже есть ощущение безысходности?

А.МАКАРЕВИЧ: Сейчас у меня ощущение какого-то чудовищного неравновесия, потому что никто из нас не может сказать, что произойдет завтра. И от каких-то, на первый взгляд, незначительных событий может очень здорово зависеть вся наша дальнейшая судьба. И не только наша, а вообще мира. И очень тяжело ощущать свое полнейшее бессилие, потому что, по большому счету, от твоих телодвижений очень мало что зависит.

<…>

* * *

Телеканал «Дождь», 14.04.2014

Наталия Геворкян: В тот момент, когда оставили это обвинение еще по первому суду в 17 млрд., как бы переложив на руководителей компании ЮКОС долги ЮКОСа, то в этом оказалась – как ни странно – такая долгоиграющая концепция. Вот смотрите: Ходорковский в связи с 17 млрд., которые над ним висят, не может въехать в страну, а Лебедев по этой же причине не может выехать из страны. То есть они оказались в любом случае разделены, и насколько я понимаю, Лебедев в этой ситуации (ему под этим предлогом не выдают заграничный паспорт) оказывается одновременно заложником. То есть он остается заложником как тогда, когда он был заложником, когда дело начиналось.