Заместитель директора Центра правовых и экономических исследований Михаил Субботин (к нему приходили с обыском в полдевятого утра) рассказывает, как работают следователи по «делу экспертов». 

Михаил Субботин, "Газета.ru", 08.02.2013

Эксперты — это зеркала, в которые должна смотреться власть, чтобы получить независимое мнение и принять необходимые меры. Но похоже, если этот анализ неприятен власти, он может вылиться в уголовное дело «экспертов-вредителей».

Есть в соревнованиях по стендовой стрельбе так называемая стрельба по тарелочкам из гладкоствольных ружей дробовыми зарядами. И тарелочки, в случае попадания, эффектно взрываются, как будто это уже и не стрельба по мишени, а настоящий фейерверк…

Нечего на зеркало пенять

В российскую политическую жизнь в последние годы все активнее внедряется своего рода стрельба по зеркалам: за неприятный, а еще того хуже, нелицеприятный экспертный анализ может последовать скорый на руку перевод самих экспертов в число подозрительных, неблагонадежных и поднадзорных. Что сопровождается лишением их источников финансирования научных разработок и, как следствие, фактическим запретом на профессиональную деятельность.

Государственные мужи готовы к резким заявлениям, но только к собственным заявлениям. Практически те же слова, но со стороны подчас рассматриваются как крамола. Еще хуже, если исследования выполнены на иностранные деньги.

Хотя, казалось бы, делать российские реформы за чужой счет выгоднее. Да и не привыкать. Например, программы, которые финансировались из-за границы, способствовали формированию в России рынков капитала, финансовой системы, сектора ипотечного кредитования, разных программ в области здравоохранения, включая программы по борьбе с распространением туберкулеза, ВИЧ и пр. Т. е. чужие деньги шли туда, куда, к сожалению, не шли деньги российские. А должны бы были.

«Речь идет о попытках влиять через распределение грантов на политические процессы», — заявили в МИДе, комментируя деятельность USAID. Туберкулез и ипотека – это «политические процессы»? А если нет, то почему все программы американского агентства прихлопнули чохом? Не ограничиваясь обсуждением собственно тех якобы страшно «политических»?

Россия в последние годы повернулась к миру лицом — вступила в различные международные организации, а там права человека наднациональны, и потому их обсуждение иноземцами никак не может быть «вмешательством» в чьи-то внутренние дела. При этом в полном соответствии с буквой и духом российской Конституции, где зафиксирован примат международных договоров России над отечественным законодательством! И без навязывания отечественным экспертам выводов и рецептов.

В отличие от частных, лица, представляющие органы госвласти, обязаны регулярно глядеться в зеркала различных аналитических записок, справок, рейтингов, опросов, мнений отдельных экспертов. И оперативно принимать необходимые меры, т. е. наводить марафет или по крайней мере быстро смывать обнаружившуюся где-то на подбородке сажу.

Однако государство охотно финансирует те исследования, которые в целом одобряют деятельность его структур. Ну легкое приглаживание вихров еще допустимо: ведь не может не быть в стране отдельных недостатков. Но по сути

все это не более чем игра в поддавки, а за госфинансирование разворачивается соревнование между теми, кто лучше других сумеет сгладить острые углы. У экспертов остается выбор между «просто приятной дамой» и «дамой, приятной во всех отношениях».

Фактически это не просто игра в слова – это отказ от объявления неприятного диагноза, отказ от независимого мнения. А зачем кому-то нужно зависимое экспертное мнение? Тут уж одно из двух: или оно зависимое, или экспертное. Ведь у министерств и ведомств есть средства на разработку собственных предложений по реформированию самих себя. Вот только сделать это едва ли возможно. Только и вспомнишь, что того самого Мюнхгаузена, который вытащил себя за волосы.

Конкретное дело

…Они пришли в полдевятого утра 7 сентября. Предъявили постановление на обыск. Свидетеля обычно приглашают, а не врываются к нему в дом с понятыми. Так что, очевидно, все серьезнее.

В постановлении сказано, что по делу «Апатита» 2003 года, которое, кажется, уже закрыто, продолжается расследование вытекающих из него историй. И нехорошие люди вроде Ходорковского или Брудно легализуют незаконно заработанные тогда деньги. Может, кому-то это и интересно, но какое это все имеет отношение ко мне, к кому пришли с обыском? Наш Центр правовых и экономических исследований никогда не получал от них денег, я с ними лично не знаком, никогда не встречался. Хотя еще в начале 2000-х активно оппонировал идеям Михаила Борисовича по вопросам природной ренты и реформы налоговой системы в ТЭК – и в книжках, и в десятках статей, и на конференциях.

По версии следствия, «с целью воспрепятствования производству по делу, через зарубежные банки легализованные денежные средства перечисляются на счета общественных организаций и используются по указаниям участников организованной группы для фальсификации доказательств и совершения иных действий, в т. ч. финансирования получения заведомо ложных заключений специалистов под видом независимых общественных экспертиз путем оплаты лицам, организующим их проведение и экспертам».

То есть следствие пытается выстроить цепочку: недобитки из ЮКОСа — Центр правовых и экономических исследований – общественная экспертиза по второму делу ЮКОСа президентского совета по правам человека.

Все шито белыми нитками: наверняка за 10 лет те апатитные деньги были легализованы несколько раз, центр финансируется из совершенно других источников, а за общественную экспертизу никто никому не платил. Точка! Как говорят в таких случаях юристы, не было самого события преступления! Во-вторых, достаточно во-первых.

О каком моем «воспрепятствовании следствию» может идти речь, если еще утром я не знал, что имею отношение к каким-то расследуемым делам? И мои научные, как и любые иные интересы, с тем «Апатитом» никак по жизни не пересекались. «Воспрепятствование» в форме работы на госорганы страны и участия в написании книжек про верховенство права?!

Не может быть фальсификации доказательств в рамках общественной экспертизы. Да и смысла в этом нет никакого. Это ведь не многим более чем личное мнение. Ну не согласен – не слушай его. Заключение общественного эксперта не является «заключением специалиста» в уголовном процессе, и поэтому тот же Валерий Зорькин в специальном заявлении отказался признать общественный контроль за громкими делами публичной формой влияния на суд.

Не было и финансирования общественной экспертизы, т. е. не было никакой «оплаты лицам, организующим их проведение и экспертам», просто потому, что все работали даром. Не могло быть «заведомо ложных заключений», потому что все эксперты не записывали мысли под чью-то диктовку, а отстаивали собственные взгляды, до того многократно заявленные в различных публикациях. Неизвестные мне следователи знают лучше профессионалов, что те заключения «ложные»?

Что касается меня, то принципиально те же соображения, что содержатся в моем заключении для общественной экспертизы — про налоги в ТЭК, трансфертные или рыночные цены, — были опубликованы или озвучены многократно на протяжении последних 10 лет. У других специалистов могут быть другие представления, ну и что из этого следует? Обычную научную полемику будем отныне объявлять столкновением «заведомо фальсифицированных» мнений?

Финансирование Центра совершенно прозрачно: все деньги получены из уважаемых источников (а главным образом, из совместного проекта с канадским Университетом МакГилл по договору сотрудничества), все они до копейки израсходованы на уставные цели — на аренду офиса, зарплату, командировки, издание книг и т. п.

В постановлении отмечено, что на мой «личный счет из этих денег регулярно перечислялись денежные средства», т. е. я, будучи гендиректором АНО, регулярно получал там зарплату. Ну и что? Не должен был? Или зарплата должна была выдаваться нерегулярно? И на этом основании суды дают необходимые санкции и следователи проводят всамделишные обыски.

Следствие считает, что те «неправильные» деньги использовались для финансирования общественной экспертизы СПЧ по второму делу ЮКОСа. Экспертизы, которая является общественной, а потому никаких процессуальных последствий не несет, а о ее законности и оправданности предварительно было заявлено главами Конституционного и Арбитражного судов России Валерием Зорькиным и Антоном Ивановым. Экспертизы, которая проводилась по поручению президента его советом на сугубо общественных условиях. Экспертами в их индивидуальном качестве, а не как представителями каких-то организаций.

У Следственного комитета есть желание поставить крест на всех будущих общественных экспертизах? В том числе и на той, которую собирается провести по делу ЮКОСа назначенный недавно омбудсмен по предпринимателям Борис Титов? Где гарантия, что работа на это детище президента Путина не окажется столь же рискованной, что и наша?

Какой эксперт сунется туда со своими независимыми мыслями, имея наш опыт перед глазами? А вдруг потом аукнется? Вот ведь участие в президентской экспертизе еще вчера казалось почетным, престижным делом, а сегодня оно стало делом уголовно наказуемым.
Налицо дело кремлевских врачей-убийц на современный лад – «дело экспертов-вредителей»?! Пять обысков (еще один был намечен, но не состоялся) в одно утро в одном научном центре по разным адресам. Группа Следственного комитета при поддержке ФСБ – под 25 человек — брошена на нас?! С отказом исполнительному директору центра в единственном звонке адвокату, с изъятием загранпаспорта, дипломов кандидата и доктора наук и других документов научного руководителя центра. Неужели все это происходит с нами? Неужели все это происходит в нашей стране?

Здесь был Центр

Центр — это группа уважаемых экспертов, состоящая из судей на уровне заместителей председателя Верховного и Конституционного судов в отставке, людей, посвятивших себя становлению российской судебной системы и правовым реформам. В состав экспертов входили также авторитетные адвокаты, экономисты, иностранные ученые.

В последние годы мы неоднократно участвовали в подготовке парламентских слушаний с участием всех профильных комитетов Думы (по законодательству, по безопасности, по собственности). Участвовали в «открытом правительстве», готовили правовой кусок в «Стратегию-2020» (научный руководитель центра весной получила за это грамоту правительства за подписью В. В. Путина), подготовили и опубликовали шесть книг, три года проводили конференции по общей теме «Верховенство права и экономическое развитие страны», где были и модераторами, и основными докладчиками.

Мы упорно создавали солидную международную экспертную площадку для юристов и экономистов, судей и адвокатов, своих и иностранцев. Удивительную в условиях нынешней профессиональной клановости и отраслевой раздробленности экспертного сообщества. Достаточно сказать, что предисловие к нашей первой книге про верховенство права написал председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. В издание на английском языке вошло предисловие из презентации, прошедшей по нашей книге в ТПП, которое открывал и вел Евгений Примаков. А ко второму, переработанному изданию счел своим долгом написать предисловие выдающийся российский юрист Сергей Алексеев.

Мы так гордились тем, что создаем правовой «воздух» для всех: без верховенства права нет нормально дышащей страны. Что это может быть решающий вклад в улучшение инвестиционного климата, когда будут, наконец, защищены и личная свобода предпринимателя, и его право на собственность. Без чего невозможны экономическое развитие и рост уровня жизни людей.

Все выносили в публичную сферу: симпозиумы, пресс-конференции, слушания, публикации, сайт.

Готовили и обсуждали предложения по судебной реформе, по изменению уголовного законодательства в сфере экономики, по развитию в России таких институтов, как независимые прокуроры, амнистия, УДО, помилование. И вот на тебе… Ирония судьбы: боролись за верховенство права – получили уголовное преследование.

Те, кому не нужен был честный оппонент, решили его убрать силовым способом? Был Центр — и нет его: изъятие профессиональных архивов и вообще всех документов Центра, всех наших компьютеров, флешек, дисков и т. п., личных и членов наших семей, проникновение в частную переписку и изъятие конфиденциальных документов, аналитических записок для членов правительства, видных политиков и т. д. В том числе никак не связанных ни с деятельностью Центра, ни с материалами для подготовки к той престижной экспертизе. Центру-то три года, а моей научной деятельности – уже больше трех десятков лет. Где теперь все это, как будет интерпретировано, фрагментарно использовано, вырвано из контекста, против кого?

Прошло пять месяцев. Нам не удалось дождаться, когда разум восторжествует. Значит, так и не нашлось людей во власти, которые бы сказали ретивым следователям: «Прекратите позориться и нас позорить!»

Страна пережила кампанию против «продажных девок мирового империализма» — генетики с кибернетикой, посадила по делу трудовой крестьянской партии, а потом и расстреляла крупнейших отечественных экономистов… А куда было деваться? Ведь сам товарищ Сталин потребовал: «Провести сквозь строй г. г. Кондратьева, Юровского, Чаянова и т. д.» Да-да, того самого Николая Кондратьева, автора теории больших циклов, о котором как-то с пиететом говорил Владимир Путин.

Возвращаясь к аналогии со стрельбой по тарелочкам, нужно заметить, что они легко разбиваются при попадании нескольких дробин. Так и с зеркалами. Чтобы в них можно было смотреться, их нужно беречь, а разбить можно одним неловким движением. Да и вообще власти должны помнить: разбитое зеркало – плохая примета.

Автор – старший научный сотрудник ИМЭМО РАН, заместитель директора Центра правовых и экономических исследований НИУ ВШЭ