Здесь много говорилось о первом и втором деле Ходорковского, обо мне, о моем деле, о многих других событиях. Будет справедливо, если я напишу несколько слов о деле Алексея Пичугина, об отношении к которому меня спрашивают читатели нашего сайта.

Я не был знаком с Алексеем Пичугиным. Наверное, к счастью. Иначе, мои 11 лет строгого режима за факт работы в ЮКОСе, показались бы мне несбыточной мечтой на фоне пожизненного срока, который можно было получить лишь за факт знакомства с ним. Алексей Пичугин пострадал больше всех. Работали с ним долго и жестко. На нем опробовали весь арсенал средств и методов давления, использовали весь чудовищный опыт, накопленный за годы сталинских репрессий. Он был первым, кого арестовали, и, к сожалению, будет последним, кто освободится по нашему делу. На него следователи возлагали самые большие надежды, но он их не оправдал. Я преклоняюсь перед мужеством и силой духа этого человека, которого не сломали. Я часто думал о нем, находясь ТАМ, и размышлял о его деле, о его судьбе.

«Как такое могло произойти, как такое могло случиться?» - не один раз задавал я себе этот вопрос.

Страшно представить, насколько мы отстали от цивилизованных стран, где судебная система является основой основ благополучной жизни общества, в котором любой гражданин может обжаловать любое действие или бездействие чиновника, что, в свою очередь, гарантирует соблюдение прав и свобод всех членов этого общества. У нас же судебная система представляет собой неприступный редут, выстроенный между интересами власть имущих и остальными, и именно поэтому они, эту власть имеющие в прямом и переносном смысле, так яростно этот редут защищают, очевидно, понимая: «Вот падет эта крепость, и кончится наша власть.»

Как такое возможно в стране с такой богатой историей, в стране, прошедшей через сталинские лагеря и массовые репрессии? Почему не осмыслен пережитый опыт? В этом и заключается наша трагедия. При этом народ делает свои мудрые выводы: «Лес рубят - щепки летят», «От сумы да от тюрьмы не зарекайся»…

Я не хочу быть щепкой, а поскольку я уже был таковой, не хочу, чтобы мои сограждане стали такими щепками при очередной рубке леса…

Несколько отвлекаясь от нашей темы, хочу вернуться на 130 лет назад. В 1878 году Председатель Петербургского окружного суда А.Ф. Кони сказал: «Хочу служить закону, а не прислуживать».

Перед слушанием дела Веры Засулич министр юстиции граф Пален пытался дать напутствие Кони, сказав: «Теперь все зависит от Вас, от Вашего умения и красноречия». На что Кони ответил: «Граф! Умение Председателя суда состоит в беспристрастном соблюдении закона. Я Вас прошу не ждать от меня большего, кроме точного исполнения моих обязанностей». Его принципиальная позиция обеспечила вынесение оправдательного приговора Вере Засулич.

Как это актуально сейчас! Но, увы, во времена нынешние не быть бы уважаемому Кони председателем Мосгорсуда! Такое невозможно в стране, где отсутствует презумпция невиновности и судебная система носит карательный, «иезуитский» характер. Свидетельство тому - ничтожно малое количество оправдательных приговоров. Это при том, что по количеству полиции на душу населения в стране Россия - впереди планеты всей, по уровню преступности мы тоже далеко не в аутсайдерах. В цивилизованных странах оправдательных приговоров около 20%.

Как такое может быть? У нас что - полиция лучше работает, чем, например, в Испании или Германии? Сомнительно. Дело все в той самой презумпции. Там она есть, а у нас ее нет. То есть, по бумагам, она, конечно, в России есть, но на самом деле… С этого все и начинается и становится страшно…

В нашей стране кому угодно могут предъявить чудовищные, самые немыслимые обвинения и бездоказательно осудить, как и произошло с Пичугиным.

В этом деле ужасно то, что были реальные преступления, чудовищные убийства, к которым решили присоединить Пичугина и Невзлина. Об этих событиях подробно написано в книге Веры Васильевой «Алексей Пичугин. Пути и перепутья». Не буду пересказывать всю книгу, остановлюсь лишь на некоторых событиях, которые я хочу прокомментировать. Мне достоверно известно, что на Пичугина воздействовали психотропными препаратами. Я лично сидел в той самой 304 камере, с теми же людьми, с которыми до меня сидел Пичугин. Мне рассказывали, как однажды, после допроса его принесли в камеру в бессознательном состоянии, после чего он более суток приходил в себя. Если на него воздействовали так называемой «сывороткой правды», то следователям достоверно стало известно, что никакого криминала за службой безопасности ЮКОСа нет. Поэтому им не оставалось ничего иного, как остановиться на первоначальной версии, основанной на оговорах и измышлениях.

Мне довелось сидеть с самими разными людьми. Страшно представить, с каким количеством людей мне приходилось общаться. Некоторых из них и людьми назвать нельзя… Порой, мне казалось, что я еду в поезде дальнего следования: шло время, менялись попутчики, а я продолжал ехать.

В колонии строгого режима, расположенной в поселке Мелехово Владимирской области, меня распределили в самый «тяжелый», режимный, 3-й отряд, где находились осужденные, приговоренные к большим срокам заключения, осужденные, склонные к побегу, и вообще, со всей зоны сюда переводили из других отрядов в «наказание». Однажды, я спросил своего знакомого по этому отряду, осужденного, приставленного приглядывать за мной. Он даже не скрывал того, что работал на оперативный отдел колонии. «Рома, - сказал я. - Представь, к тебе приезжают двое в штатском и предлагают сделку. Сидишь ты за двойное убийство, разбой, срок у тебя 23 года. Можешь ли ты сказать, что неожиданно вспомнил заказчика? Что тебе стоит сказать мол, да убивал, но был заказчик. Сначала скрывал, потому, что боялся, а теперь вспомнил! А про «заказчика» мы тебе сами скажем, что говорить, расскажем и покажем, кто это…» Рома, не колеблясь ни секунды, мгновенно дал утвердительный ответ и даже как-то ожил, видимо, представляя себе таких вот волшебников…

К господину Коровникову, осужденному за пять изнасилований, восемь убийств, грабежи и разбои, такие волшебники пожаловали. Этот человек, которого и человеком назвать нельзя, не упустил свой шанс. Первое дело Пичугина основано исключительно на сомнительных показаниях этого сомнительного недочеловека. Пропал человек в городе Тамбове, некий Горин, знакомый Пичугина. И на Пичугина «вешают» сомнительное дело. Ни мотива, ни ОДНОГО доказательства - одни предположения и сомнительные показания Коровникова! И все, приехали - ВИНОВЕН!!!

Далее вообще идет явный бред: нападение на сотрудника Роспрома Колесова и покушение на Ольгу Костину. А покушение ли это было или его имитация? Если покушение, что помешало его завершить? Мотивов нет. Зачем Невзлину надо было вообще мстить этим людям? Зачем ему надо было мстить той же Костиной? При ближайшем рассмотрении этого дела возникает бесконечное множество вопросов с однозначным выводом: «Концы с концами не сходятся и все шито белыми нитками».

Следующим идет эпизод убийства владелицы помещения на улице Покровка в Москве - Валентины Корнеевой. Здесь вообще вышла странная история. Было у нее помещение, которое приглянулось Банку Менатеп. Пришли к Корнеевой из банка и предложили продать его, предлагая 350 тысяч. Она не соглашается и просит 500. По версии обвинения, Пичугин идет к Невзлину и тот якобы дает приказ ее убить! Зачем? Для чего? Чтобы потом вести переговоры о покупке того же помещения с ее наследниками и купить его за те же 500 тысяч! Это что за бред? На основании этого бреда ЧЕЛОВЕКУ дали пожизненный срок!!!

Далее следует убийство мэра Нефтеюганска Петухова, произошедшее в день рождения Ходорковского. Нате Вам, Михаил Борисович, подарочек вот такой на день рождения от службы безопасности! Вы верите в такое? Возникает резонный вопрос: а что выиграла компания ЮКОС от этого убийства, кому это было выгодно? Уж точно не Ходорковскому! Что, налогов стал ЮКОС платить меньше? МОТИВОВ не было. Но было убийство, в котором признались некие Цигельник и Решетников, на показаниях которых строилось обвинение Пичугину. От их сокамерников мне было известно, как они вели себя до суда, не стесняясь, делились с окружающими своими планами о близкой свободе. Им, видимо, наобещали манны небесной и они несли, что ни попадя. А когда им дали срока по 18-20 лет, они опомнились и на заочном процессе над Невзлиным признались, что фамилии Пичугина и Невзлина впервые узнали от сотрудников Генеральной Прокуратуры. Но было поздно. Судья взял за основу их первые показания, а эти проигнорировал, как будто и не было их вовсе…

Что тут скажешь, что можно добавить? Для меня все совершенно очевидно. Зная, как фабриковались дела, как проходили суды, я ни секунды не сомневаюсь в невиновности Алексея Пичугина…

С уважением,
Владимир Переверзин