Анисимов Павел Алексеевич, бывший управляющий «Самаранефтегаз» нефтяной компании «ЮКОС».

- Павел Алексеевич, скажите, пожалуйста, Ваши первые впечатления от прихода компании «ЮКОС»? Какие мысли у вас были, когда появилось имя «ЮКОС» и когда появился сам Ходорковский?

Первые впечатления были такие, что «Самаранефтегаз» крупно не повезло. Потому что, откровенно, первое впечатление было - пришли непрофессионалы. Пришли мальчики, как мы их называли, банкиры, которые считали, что год-два или за две недели можно освоить всю нефтяную отрасль, и, в общем-то, они готовы командовать. Ну, первое впечатление, конечно, оказалось потом ошибочным, и, в общем-то, ситуация-то исправилась в дальнейшем. И уже стали привлекать они больше специалистов в головной офис, везде, в основном, с «ЮКОСа»… с Юганска. Поэтому в дальнейшем уже все нормализовалось.

- Первые действия компании «ЮКОС» в вашей отрасли? Какие были новации?

Как и везде, как только появляется новое руководство, как говорят, новая метла начинает по-новому мести, естественно, с вопросов реструктуризации, реструктуризация во всем, и численность персонала, структура предприятия. Это реструктуризация налогов, заработной платы, всей экономики, в общем-то, как всегда.

- Были ли какие-то положительные моменты в первый год работы компании «ЮКОС» на самарском рынке? В самарском регионе?

Ну, наверное, по крайней мере, с год не ощущалось каких-то положительных моментов. В принципе, в «ЮКОСе», больше с опаской на это дело смотрели, в общем-то, поэтому и в самом головном офисе постоянно смена какая-то была. В «ЮКОС Эй Пи» постоянная смена кадров была, как-то все это дело не определилось, в общем-то. И мы не знали конкретной задачи, что от нас хотят. Не было поставлено задачи четкой, то есть, нужно было правильно сформулировать задачу, поставить… сформулировать вопрос. Этого не было сделано. Как я еще раз говорю, ребята пришли с банка, им казалось, все это элементарно, ну, и поэтому у нас не было понимания между собой. Дальше события пошли, в принципе-то, прекрасно складывались отношения с руководством, поближе узнали друг друга, как я уже говорил, больше людей, профессионалов, появилось в офисе, кто, по крайней мере, ставит перед нами задачу. Хотя много появилось людей из-за рубежа с большим опытом, хотя некоторые моменты, в общем-то, нам были неприемлемы. К сожалению, может, где-то наломали немного дров с помощью их, потому что нельзя применять сегодня ситуацию в России, и все отношения в нефтяной отрасли, которые складывались за рубежом. Ну, по крайней мере, на чем было сакцентировано внимание руководства компании, это на подбор кадров. Это, наверное, задача номер один, и, наверное, самый положительный момент был в деятельности компании «ЮКОС», это вот подготовка кадров. Начиная со школьной скамьи, дальше в университетах, дальше после стажировки, после университетов, то есть наиболее одаренную, наиболее талантливую молодежь, которая имела и желание работать в нефтяной отрасли, чтоб у них была серьезная поддержка и серьезная перспектива в плане роста, то есть мотивации труда, это и зарплата была, приличная зарплата, это… по акциям дивиденды. В общем, народ понял, что это серьезная была поддержка, практически революционные такие вот перевороты были, это в социальном плане, это культбудки, бытовки, это спецодежда, то есть очень строгие серьезные требования. Поэтому, конечно, уже потом вот это ощутилось резко, действительно.

- Вам, как управляющему, причем как бы первому лицу, приходилось встречаться с Ходорковским?

Да, конечно, регулярно. Во-первых, Ходорковский сам лично совещания не так часто проводил, проводили, в основном, так как мы относились к «ЮКОС Эй Пи», больше в «ЮКОС Эй Пи», ну и в любом случае, не так часто нас вызывали в Москву, больше на доверии. Вот задачу поставили, правильно поставили задачу, есть своя команда, ее выполняли. А Ходорковский, в основном, чаще на какие-то неофициальные мероприятия иногда, или вот раз в квартал проходили у нас совещания в сфере деятельности нашей компании в областях, в разных. В Москве, в том числе. Первое совещание было в Самаре, мне пришлось здесь все организовывать, это первое пробное было. А потом уже в тех областях, где находилось присутствие компании «ЮКОС». Там, естественно, он проводил сам лично эти мероприятия.

- Ваше первое впечатление от Ходорковского самого?

Ну, я скажу, у меня и первое впечатление, и в дальнейшем, в общем-то, очень положительное, хорошее впечатление было о человеке. Порядочный человек, такой, без каких-либо комплексов. Как у нас, знаете, сейчас чуть деньги завелись, пальцы веером, сразу не подойдешь, куча охраны. Абсолютно, просто человек, никогда не подумаешь, что это один из самых богатых был практически в России, насколько он скромно себя вел, никаких излишеств, в разговоре очень грамотный, любил, по крайней мере, мог выслушивать людей, понимать людей. И были моменты, когда, допустим, его же подчиненные ставили такие задачи, какие-то несерьезные, невыполнимые задачи, которых мы не могли понять, для чего это делается. И элементарно, брал, допустим, трубку, там же, в кабинете где-то, набирал Михаила Борисовича, он всегда брал, особенно управляющих добычных предприятий, он с уважением относился, и все, ему начинаешь объяснять, понимал абсолютно, все отменял, допустим, те задачи, которые до этого ставились, это было элементарно. Поэтому можно было в любое время позвонить, на прием приехать – без проблем, он даже обижался иногда, почему редко к нему, допустим, заходим, мы старались не донимать человека, в общем, так что я в нем каких-то серьезных негативных, отрицательных, что ли, моментов, не видел. Нравился мне как человек.

- Скажите, пожалуйста, насколько компания «ЮКОС» отличалась в своей системе управления, применением каких-то новых технологий, от экономики в целом по Самарской губернии? Можно как-то сравнить?

Ну, опять, с чем же сравнивать? Ведь это была жесткая политика во всех отношениях, как я сказал, в кадровой политике, это, конечно, было в период, когда, допустим, сервисные предприятия, а это почти 75% численность «Самаранефтегаз», вывели в отдельные структуры. Конечно, это очень тяжело переживалось, сложно, привыкли же держаться как бы за подол, да, и вдруг их в свободное плавание. Долго и болезненно проходил процесс, это же и вопросы экономического планирования, которые у нас, в принципе, бюджет... Многие моменты эти изначально не нравились, да, какой-то самостоятельности лишили, увеличились требования к нам, понимаете, в то же время и увеличилось стимулирование, то есть человек, который действительно добросовестно и хорошо работает, он и получал достойно. Поэтому… В дальнейшем многие предприятия, нефтяные компании, они такую же политику начали проводить у себя. Сказать, чтобы чем-то она резко отличалась от других компаний... ну, может быть, поактивней эту политику вели люди, наверное, больше требования были, может, вот если не согласен, свободен, освободи место тем людям, которые готовы сегодня. Если что-то не нравится, в принципе-то, опять же, обсуждалось, были дискуссии, уж такого-то не было, что вот нет, сказал «лемений», и никаких, да, в принципе не было. Конечно, какие-то моменты, может быть, нам не удалось убедить руководство, да, ну, может быть, это не вина Ходорковского.

- Как вы считаете, что бы было бы, если все-таки компания «ЮКОС» жила и существовала, и работала на российском рынке?

Ну, я думаю, хуже бы точно не было. Понимаете? Для коллектива мне трудно судить, сегодня я не работаю, и не знаю, как мнение, но знаю одно, что, в принципе, основная масса с сожалением относится к тому периоду, что случилось с компанией, потому что, действительно, очень много, особенно это ветеранские организации, практически они сегодня утратили... их не существует, это профсоюзы, это молодежь, о чем я говорил, сколько было там, и «Новая цивилизация», много было моментов, о которых сегодня люди просто жалеют. Сегодня, к сожалению, много специалистов высокого уровня остались кто-то без работы, кто-то работает в какой-то сфере непонятной. Почему так вот негативно относятся, если ты работал в «ЮКОСе», то чуть не враг народа, понимаете? Абсолютно это же не так. Это же нормальные абсолютно люди, которые честно, добросовестно выполняли поставленную задачу... А сегодня почему-то все считают, что там занимались непонятно чем. Занимались чисто своей работой, и притом не один десяток лет люди проработали, сегодня некоторые из них оказались просто на улице за бортом, к сожалению.

- Как вы считаете, дело Ходорковского, ваше мнение? Почему это так произошло?

Я не могу судить, этот вопрос как бы… не настолько мы близки были к Ходорковскому или к его окружению, чтобы судить об этом, да? Ну, я только понимаю одно прекрасное дело, может и есть какие-то вопросы, да, но нельзя было так делать, все-таки не нужно, да. Если какие-то вопросы к самому Ходорковскому, но за ним стоял более чем стотысячный коллектив, так же нельзя просто поступить. Посмотрите, сегодня больше ста тысяч акционеров, просто взяли и игнорировали любое мнение, выгнали и все, и люди просто превратили в бумагу эти акции сегодня. Так же нельзя, в конце концов. Есть реальные люди, понимаете, поэтому нельзя не считаться. Поэтому сегодня я не могу судить, я думаю, компетентные органы все-таки разберутся, потому что и сам пострадал, так и не понял за что, да? Понимаете, уже, как говорится, лес рубят, щепки летят, да? Ну, вот нам и досталось, да? Ну, по крайней мере, совесть чиста абсолютна, ничего такого сверх какого-то, естественно, я не натворил, и я людям могу прямо смотреть в глаза и сегодня. К сожалению… Конечно, жалко очень компанию.

- Вы не жалеете, что вы работали в компании «ЮКОС»?

Абсолютно не жалею. Абсолютно не жалею, но жалею только об одном, что еще есть, в принципе, силы, есть возможность... К сожалению, сегодня оказался невостребованным. Об этом я сожалею. 35 лет как один день я работал на одном предприятии, и в «Роснефти», и в «ЮКОСе». Те 10 лет, что я почти проруководил коллективом в «ЮКОСе», были очень сложные периоды, тяжелые периоды, когда и нефть стоила 13, 12 долларов за баррель, и когда пришлось сокращать людей и зарплату, все, да, но мы выжили. И, к сожалению, когда на пике, на самом расцвете вот такое случилось, конечно, очень жаль.

- Спасибо.