Политолог Андрей Пионтковский о дне, когда в Хамовническом суде появился первый свидетель.

Если в первой стадии бросалась в глаза надуманность обвинения, вот эта нелепая концепция, что можно украсть всю продукцию дочерних организаций, то во второй стадии абсурд поднялся, мне кажется, на какую-то новую ступень: свидетеля Андрея Крайнова сегодня спрашивали о вещах, которые не имеют никакого отношения к тем обвинениям, которые предъявляются на этом процессе.

Все это достигло трагикомических высот, когда несчастный Лахтин начал копаться в конфискованных ежедневниках Крайнова. Всегда повторялась одна и та же картина: прокурор требовал от человека вспомнить обстоятельства десятилетней давности. И тот всегда ему вполне резонно отвечал, что с Лебедевым он встречался, но подробностей этих встреч не помнит. Любой из нас не вспомнит, что было на какой-то встрече 10 лет назад. Тем не менее, этот абсурд повторялся вновь и вновь, как на заезженной пластинке. Потом прокурор зачитывал какую-то перехваченную электронную почту, где Крайнов лишь упоминался (он не был ни автором, ни адресатом этой почты). Но самое главное, что и это абсолютно не относилось к обстоятельствам тех обвинений, которые содержатся в обвинительном акте.

Словом, ситуация театра абсурда продолжается. Сегодняшнее заседание часто прерывалось смехом зала, и судья был вынужден даже угрожать публике приставами.

Я раньше достаточно оптимистично оценивал поведение судьи, но сегодня он отклонил, как показалось, без особых колебаний абсолютно процессуально законное ходатайство защиты. Защита требовала приобщить к делу те документы, которые находятся уже в руках обвинения и которые нужны им, чтобы воспользоваться своим правом допроса свидетелей обвинения. Я был на многих других заседания и знаю, что судья Данилкин, как правило, отклонял <ходатайства защиты>. Но тогда у меня возникало ощущение, что это юридический, профессиональный спор. Сегодня же несправедливость, неправомерность решения судьи впервые, как мне кажется, была слишком очевидной.

Общая же стратегия обвинения - и что мне особенно неприятно показалось, возможно, и суда тоже - заключается в том, чтобы тянуть время. Потому что все они понимают, что решение по этому процессу будет политическое и оно еще не принято. Поэтому тактика ждать, когда наверху созреет какое-то решение, и тянуть как можно дольше такими абсурдными средствами.

Вообще, очень символично, что допрос свидетеля обвинения начался с допроса человека, осужденного на первом фальшивом процессе на 5 лет и находящегося практически под дамокловым мечом басманного правосудия.

Еще раз хочу отметить, что, конечно, блестяще держали себя обвиняемые. Просто поражаешься их такой блестящей физической, интеллектуальной и эмоциональной форме.