Сергей Гуриев говорит, что покинул Россию на неопределенное время, и уверен, что риск потерять на родине свободу для него по-прежнему существует.

Наталья Голицына, Радио Свобода, 3.02.2014

В мае 2013 года 42-летний ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев бежал во Францию . Объяснение этого поступка ученого с мировым именем, экономического советника правительства сводилось к тому, что власти были крайне недовольны его участием в группе экспертов, признавших незаконным приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. У Гуриева прошли обыски, его вызывали на допросы в Следственный комитет. Опасаясь репрессий, он счел за благо покинуть Россию.

– Как вы воспринимаете свое нынешнее пребывание во Франции? Как постоянное место жительства или как временное?

– Я нашел постоянную работу и буду здесь неопределенное время работать профессором в Sciences Po – это Институт политических исследований, ведущее высшее учебное заведение Франции в области общественных наук.

– То есть вы уехали из России на неопределенное время?

– Да.

– Что заставило вас покинуть Россию?

– Я посчитал, что оставаться для меня в России слишком рискованно, что в отношении меня правоохранительными органами проводятся, с моей точки зрения, незаконные и опасные действия. Это могло кончиться тем, что я потеряю свободу. Когда я увидел, что это может произойти в любой момент, я уехал.

– А вам не кажется, что вы переоценили этот риск? Насколько я помню, Путин говорил, что вам ничто не угрожает.

– Этот риск можно оценивать по-разному. Иногда я получаю новости, которые говорят о том, что я переоценил этот риск, иногда мне сообщают, что я его недооценил. Многие вещи, о которых Путин говорил, что они не произойдут, все равно происходили. Это имеет отношение и к делу ЮКОСа, когда он говорил, что не собирается банкротить ЮКОС, а ЮКОС был обанкрочен; он говорил, что не надо отменять выборы губернаторов, а они были отменены. Такое бывает. Так что по целому ряду причин я счел, что риски слишком высоки. Что бы произошло, если бы я остался? Не знаю. Надо сказать, что я уехал не сразу. В течение нескольких месяцев я ходил на допросы, предоставлял бумаги по запросам Следственного комитета. Но в апреле 2013 года я понял, что следующая встреча со следователями может закончиться тем, что у меня уже не будет выбора – уехать или нет. Даже сейчас, несмотря на то что Лебедев и Ходорковский на свободе, дело ЮКОСа не закрыто. В компьютерной системе пограничной службы напротив моей фамилии и фамилии моей жены по-прежнему стоит специальная отметка. В принципе, ничего в этом смысле для меня не изменилось.

– Вы писали в журнале Forbеs, что освобождение Михаила Ходорковского – это признак слабости российской экономики. Поясните, пожалуйста.

– Это не моя точка зрения, это одно из объяснений того, что освобождение Ходорковского не привело, например, к росту фондового рынка, как многие надеялись. Это означает, что многие инвесторы сочли: российским властям чуждо милосердие, они действуют исходя из того, могут ли позволить себе пренебрегать внешним мнением или нет. Сейчас ситуация в российской экономике ухудшилась. Возможно, именно это подтолкнуло власти к действиям, направленным на то, чтобы инвесторы не подумали, что ситуация на самом деле хуже, чем кажется. Такое объяснение вполне согласуется с фактами. Например, с тех пор как Ходорковского освободили, рубль потерял достаточно большую часть своей стоимости. А ведь рубль – это отражение уверенности инвесторов в конкурентоспособности российских товаров и привлекательности России как места для инвестиций.

– Как вы считаете, почему Путин освободил Ходорковского, а спустя месяц и Лебедева? Многие были убеждены, что они сидят навсегда.

– Трудно понять. У меня есть предположение, что это связано с Олимпиадой в Сочи. Все-таки российские власти хотят наладить отношения с западными партнерами, чтобы Олимпиада стала праздником, а не местом выяснения отношений по поводу прав человека и политзаключенных.

– Удалось ли это российским властям?

– Думаю, что удалось, ведь многие поводы для критики были устранены. И в этом смысле то, что выпустили Ходорковского, Лебедева, Pussy Riot и некоторых узников Болотной площади – это очень хороший признак.

– Как бы вы оценили нынешнее состояние российской экономики?

– Думаю, что российская экономика исчерпала потенциал роста в рамках своей прежней модели. Ей нужны новые факторы роста. Но новые факторы возможны только при изменении российских политических и правовых институтов. Нужна реальная борьба с коррупцией, политическая конкуренция, подотчетность власти, независимая судебная система. Это вещи, о которых все, включая сами власти, говорят достаточно давно. Но именно сейчас, когда оказались исчерпанными другие источники роста, стало понятно, что без реорганизации этих институтов не будет продолжения экономического роста. Ситуация на самом деле подошла к тому пределу, когда заканчивается экономический рост и скоро закончатся деньги.

<...>

– Чувствуете ли вы себя в Париже в безопасности?

– В целом – да.

– Никаких угроз не поступает – ни прямых, ни косвенных?

– Бывают различные происшествия, но их расследуют французская и английская полиции. Пока до конца неизвестно: это просто уголовники или уголовники, работающие на российские власти. Это станет известно, когда расследования завершатся. Пока рано об этом говорить.

– А почему вы уехали именно во Францию, а не, скажем, в Великобританию, где у экономиста вашего класса были бы более значительные перспективы?

– Уже после моего переезда в Париж мы долго обсуждали с женой, где искать постоянную работу – в Европе, Англии или в Америке. Хотя с карьерной точки зрения в США или в Британии больше возможностей, сейчас и в Париже для профессора экономики возможностей достаточно много. Я очень доволен своей работой в Sciences Po, а моя жена – в Парижской школе экономики. Да и качество жизни здесь намного выше, чем в американских городах или в Лондоне. В отличие от Лондона, Париж – это город, в котором можно хорошо прожить и на профессорскую зарплату.

– Вы чувствуете себя во Франции достаточно комфортно, чтобы не испытывать ностальгии?

– Мне, конечно, очень жаль, что я уехал, что оставил Российскую экономическую школу и что для меня небезопасно возвращаться в Россию. Но по сравнению с потерей свободы, лучше быть на свободе во Франции, чем за решеткой в России. Пока же я и моя жена формально находимся в России под специальным режимом наблюдения. Есть судебное решение о том, чтобы следить за моими телефонами. В компьютере пограничной службы есть указания отмечать любые пересечения мной и моей женой границы. В этом смысле пока нет причин полагать, что в России жизнь у меня была бы комфортной. В Париже, по крайней мере, местные правоохранительные органы не следят за мной и не прослушивают мои телефоны.
– Есть ли у вас возможность путешествовать по миру?

– Да, конечно. Я российский гражданин, у меня есть визы, я могу путешествовать. Да и в Россию могу приехать. Вопрос в том, смогу ли я потом уехать, – сказал в интервью Радио Свобода экономист Сергей Гуриев.