О том, каких проблем не решит предпринимательская амнистия, Алексей Козлов рассказал в интервью Пресс-центру. Также он ответил на вопросы о "деле экспертов" и "болотном деле".

- Какие Ваши ближайшие планы? Вы займетесь общественной деятельностью? Вернетесь в бизнес? Или пока просто хочется отдохнуть? (Алексей Козлов вышел на свободу 3 июня, в заключении он провел 4,5 года - ПЦ)

Вы знаете, я вернусь в бизнес, потому что отдых уже слишком затянулся.

- Будете ли Вы добиваться полной своей реабилитации?

Да, конечно. Я буду добиваться своей полной реабилитации.

- События, связанные с окончанием Вашего заключения, позволили ли они Вам следить за тем, как разворачивалось так называемое «дело экспертов»? Как бы Вы могли прокомментировать отъезд Сергея Гуриева и всю эту ситуацию в целом?

Вы знаете, «дело экспертов» и отъезд Сергея Гуриева как раз случились незадолго до моего освобождения, а задержка почты составляла порядка двух недель, так что я об этом знаю лишь в общих чертах. Отъезд такого экономиста из страны я считаю большой потерей, потому что, на мой взгляд, это умный, талантливый человек, который приносил огромную пользу, и кроме сожаления <это событие> ничего не вызывает.

- Почему, на Ваш взгляд, российское научное сообщество активно не защищает Сергея Гуриева? Почему за него не вступились ректоры других высших учебных заведений?

Мне кажется, каждый примеряет его шкуру (скажем так) на себя и, возможно, боится каких-то репрессий. Хотя я не исключаю и того, что просто нет какой-то общей солидарности в этом коллективе, очевидно, что это научное общество разобщено в какой-то мере. Но я не могу это утверждать. Еще раз говорю, что я, к сожалению, очень мало информации об этом имею.

- В судебных документах, которые постепенно становятся известны, экспертов обвиняют в том, что своей работой они создавали «иллюзию необходимости либерализации уголовного законодательства, и в интересах Ходорковского М.Б. были внесены изменения в законодательство России». Как Вам подобные формулировки?

Вы знаете, это очень напоминает обвинительное заключение господина Сторчака, которого обвиняли в том, что он пытался совершить мошенничество путем выпуска постановления правительства Российской Федерации. Мне кажется, что любой нормальный адекватный человек понимает, что уголовное законодательство в отношении предпринимателей имеет на себе очень тяжкие последствия советского периода, когда предпринимательство считалось одним из наиболее опасных преступлений. Тогда это называлось спекуляцией и незаконной предпринимательской деятельностью. И конечно, статьи особо тяжкие и тяжкие, какими они сейчас являются, они перешли к нам по наследству именно от советской эпохи, равно как и менталитет в обществе, которое в основном считает предпринимателей барыгами, спекулянтами, а не людьми, которые создают прибавочный продукт. Увы, это наследие советской эпохи, и конечно же, законодательство необходимо изменять, о чем говорили не только данные эксперты, о чем неоднократно заявляли такие люди, как Кудрин, о чем постоянно говорит Евгений Григорьевич Ясин и другие видные экономисты, которые отдают себе отчет в том, что конкурентоспособность российской экономики будет возможна только тогда, когда будет защищено право частной собственности. А нынешнее уголовное законодательство позволяет использовать статьи Уголовного кодекса именно для отъема частной собственности.

- Как Вам кажется, за атакой на экспертов может последовать возбуждение нового уголовного дела в отношении Ходорковского и Лебедева?

Мне сложно, конечно же, давать какие-то прогнозы. В нашей стране возможно все. Как просто человек, в силу определенных причин столкнувшийся с этой системой, могу сказать, что по основным делам, которые были возбуждены еще в 2002, 2003 годах, срок давности истекает в этом году. А срок давности по таким статьям – это 10 лет. Поэтому предъявить им какие-то обвинения в рамках старых дел уже невозможно. Исключение, конечно, составляют особо тяжкие статьи, такие как «убийство» и т.д. Поэтому, если вы говорите, что «дело экспертов» - это эпизоды, которые появились уже после 2003 года (то есть срок давности по ним еще не истек), то, конечно, развитие таких событий вполне реально с теоретической точки зрения. А вот как это будет на самом деле – сказать сложно.

Каким, с Вашей точки зрения, будет проект предпринимательской амнистии после «усушки» и доработки?

Я считаю, что какая бы ни была амнистия (даже самая широкая), это не решение тех проблем, которые сейчас стоят перед предпринимателями, это не системный подход. Необходимы изменения гораздо более серьезные, ведь человека сегодня амнистирую, а завтра его опять по этим же законам могут и посадить. Я лично считаю, что это не пойдет на пользу даже тем людям, которые, возможно, чуть раньше освободится. Потому что, возможно, власть посчитает свою задачу перед предпринимателями выполненной и не будет готова вносить в законодательство какие-то более серьезные изменения.

Что касается того, кто может освободиться. У нас же ведь очень многие чиновники (например, дело «Оборонсервиса», где фигурирует Васильева и Сердюков) обвиняются в экономических статьях, не в должностных преступлениях. Если вы помните, в конце прошлого года была пресс-конференция нашего президента, когда его спросили: «Скажите, а как же вот Васильева, против нее избрана такая мера пресечения, как домашний арест?» И что он ответил: «Но вы же сами хотите, чтобы предпринимателей не арестовывали до решения суда». То есть вот это, мне кажется, дает понимание и вектор того, кто в основном сможет выйти <по амнистии> в понимании наших законодателей.

Хотя любая форма амнистии – это большой плюс, если она все-таки будет для широких масс. Пусть даже выйдут реальные преступники, но значительно больше освободится людей невиновных. А отфильтровать каким-то образом – это создать какой-то коррупционный механизм. А кто решать это все будет? Поэтому как человек сидевший, я поддерживаю идею амнистии, но как предприниматель считаю эту идею вредной, поскольку считаю, подход должен быть более системный, а не разовая подачка.

- Сегодня начинается суд над двенадцатью участниками «болотного дела». У вас есть какие-то слова поддержки для тех, кто оказался на этой скамье подсудимых?

Я могу сказать о следующем. Людей невинно осужденных у нас в России, по моим подсчетам, порядка 20-25 процентов. Это не только предприниматели, это не только политические активисты, это самые обычные люди, которые не поделили со своими родственниками квартиру, другое имущество. Таких людей очень много и выделять кого-то здесь не стоит. Я абсолютно убежден, что необходимо существенное изменение нашей судебной системы, качественно иной уровень следствия, только тогда мы смогли бы более спокойно жить. Что касается непосредственно ребят, о которых идет речь…говорить о том, что суд во всем разберется, идите в суд, я как человек, прошедший через это, конечно, не буду. Поэтому я им прежде всего желаю стойкости, духа и быть со своей совестью на «ты». То есть относиться ко всему очень достойно.