"The New Times", 04.07.2011

ИНТЕРВЬЮ С ТАМАРОЙ МОРЩАКОВОЙ.

<...>

Общество vs суд

Несколько месяцев назад президентский Совет по правам человека выступил с идеей проведения экспертизы резонансных дел. Что это значит?

Представители судебной системы и даже некоторые ученые сразу же обвинили инициаторов, во-первых, в безграмотности, так как экспертиза — это не то, что можно проводить общественными силами. Экспертизу проводят только сами суды с помощью специалистов-экспертов, которых они же назначают. Во-вторых, в том, что само понятие «резонансные дела» противоречит принципу равенства. И в-третьих: это, мол, ограничивает независимость суда. Пришлось объяснять, что речь идет об акции гражданского общества, которое хочет знать, что происходит в судах, и хочет это правильно понимать, а у неспециалистов часто нет возможности понять это правильно. Общество должно получить ясную картину того, что происходит в судах от специалистов, которые никоим образом не претендуют на то, чтобы влиять на суд. И может быть, поняв реакцию общества, власть пришла бы к выводу, что ей надо соответствовать каким-то представлениям, которые обществом одобряются.

Сейчас проводятся две экспертизы. Одна уже близится к завершению — по делу Магнитского. Там речь идет об анализе условий содержания обвиняемого под стражей как приведших к смерти. Это даже не совсем юридическая экспертиза, хотя часть ее вопросов относится к процедурам — ареста, обжалования ареста, освобождения от ареста. Другая экспертиза касается дела Михаила Ходорковского.

Как она может повлиять на развитие дела?

Эту экспертизу проводят независимые эксперты, каждый из них работает абсолютно самостоятельно. Совет не будет редактировать их заключения, мы их просто сложим вместе и представим президенту с сопроводительной запиской, в которой будет рассказано, как они появились. Заключения пишутся по разным аспектам дела — уголовно-правовым, процессуальным, налоговым, вопросам гражданского права, прежде всего в части, касающейся собственности. Представим себе, что в заключениях будет обнаружено нарушение правовых принципов при привлечении обвиняемых по этому делу к ответственности. Что это значит? Приговор, если он основан на нарушении правовых принципов, должен быть пересмотрен. Никто не скажет, как он должен выглядеть, но нарушения, которые были в этом приговоре отмечены, не должны быть повторены в других делах. Для этого могут быть использованы разные процедуры.

Экспертиза может быть приложена к следующей жалобе адвокатов по делу Ходорковского и Лебедева?

Да. Но жалоба адвокатов — для суда. А есть другие возможности. Разве эта экспертиза не может убедить юристов во власти? Они могут реагировать, не затрагивая независимости суда и не давая ему никаких указаний. Могут, допустим, использовать свое право на помилование, есть такой вариант как амнистия в отношении определенной категории дел, где отмечаются одни и те же нарушения при привлечении к ответственности. Разве это невозможно? Вообще власть, которая хотела бы смотреть вперед, должна принять какие-то меры, чтобы подобные нарушения закона не повторялись. Есть такие меры? Есть. Они воплощены во многих законопроектах, которые инициируются Советом. Цель — изменить закон так, чтобы его нельзя было произвольно и нелепо интерпретировать.

Судейские страхи

Почему суды не учитывают так называемые «медведевские поправки» — о том, что предпринимателей необязательно брать под стражу?

Боятся.

Чего?
Каждый судья боится, что когда он примет решение не об аресте предпринимателя, а о том, чтобы взять с него залог или подвергнуть домашнему аресту, ему скажут: «Ты принял такое решение, потому что ты получил взятку».

А он скажет: президент так решил.

Президент решил, а вышестоящее судейское начальство, которое имеет право возбудить против судьи дисциплинарное производство, чтобы лишить его статуса, может, например, заподозрить судью в получении взятки за определенное решение. Самое ужасное, эти подозрения могут и не подтверждаться приговором суда, вступившим в законную силу, как это требуется, когда речь идет о таком серьезном преступлении против правосудия. Официально даже не будут предъявлять судье такое обвинение. По утверждению председателя одной из квалификационных коллегий, всегда найдется, за что судью можно лишить должности.

И судьи перестраховываются?

А зачем рисковать? Пусть лучше вышестоящий суд отменит постановление об аресте как явно незаконное, судья продемонстрирует «строгость», а вышестоящая инстанция покажет, как она эффективно исправляет отступления от закона.

<...>