"Коммерсант", 27.12.2010

Председатель правления Института современного развития и вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей ИГОРЬ ЮРГЕНС объяснил корреспонденту "Ъ" ВИКТОРУ ХАМРАЕВУ, почему приговор по второму делу ЮКОСа должен быть только оправдательным.

— Сегодня в Хамовническом суде начнется оглашение приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Теоретически возможны три варианта приговора: оправдательный, обвинительный и "мягко обвинительный", если подсудимым дадут год-два, а не 14 лет, как затребовало обвинение. Какой из них, по-вашему, был бы справедливым?

— Оправдательный. Я не юрист. И мои умозаключения скорее эмоциональные, нежели юридически выверенные. Но это не только мое мнение. Такой приговор удовлетворит и предпринимательское сообщество, и Запад в расширенном понимании этого слова, и потенциальных инвесторов в России.

— Все процессы, по которым Владимир Путин высказывался заранее, завершались приговорами, которые не шли вразрез с его оценками. На сей раз господин Путин высказался в прямой линии, процитировав "вор должен сидеть в тюрьме" и напомнив о 150 годах, к которым американское правосудие приговорило финансиста Мэддофа. Сигнал получил не только суд, но и общество.

— Влияние Владимира Путина на общественное мнение огромно. Я, естественно, близко не претендую и на сотую долю его роли. Но оппонирую ему. "Вина не доказана до тех пор, пока не вынесен приговор" — так всегда говорил сам Владимир Владимирович, и точно так же считаю я. Вот и оппонирую, во-первых, для того, чтобы не нарушался один из принципов справедливости, ведь "юриспруденция" в переводе означает "справедливость". Во-вторых, как мне кажется, все эти приведенные им пугающие цифры "150 лет" и прочие сейчас ни к чему — ни с точки зрения инвестиционного климата, ни с точки зрения исторических узлов, которые завязываются на это дело.

— Что за узлы?

— Когда второй процесс еще только начинался в Чите, то о многих несуразицах в доводах обвинения можно было умолчать. В Чите дело еще не привлекло к себе внимания такого количества СМИ, как сейчас, там в зале суда не было правозащитников или представителей оппозиционных партий. Все это стало возможным после перевода слушаний в Москву и поэтому изменило отношение ко второму процессу. Я только что вернулся из-за рубежа, где читал лекции о нашей модернизации. Последняя из них была в Европарламенте. Так вот, на руках депутатов Европарламента из группы "ЕС— Россия" не только все протоколы заседаний этого многолетнего процесса, но и досконально выведенные все те нелепицы, которые в своих выступлениях допустили прокуроры. А это значит, что вслед за обвинительным приговором последует целый ряд неприятных для нас разбирательств в Европейском суде по правам человека, других судебных инстанциях.

— Европейский суд нам теперь не указ. Вернее, не во всем указ, судя по недавним высказываниям председателя Конституционного суда Валерия Зорькина.

— За рубежом уже проиграно два экономических дела, которые возбудили бывшие акционеры ЮКОСа против компании "Роснефть". Речь о многомиллионных в долларовом эквиваленте выплатах. К тому же и в России отношение ко второму процессу совсем не то, каким он было к первому. Приговор по первому делу широкие массы признали квазисправедливым. Потому что осужденный — олигарх, как он получил собственность — непонятно, уход от налогов наверняка был. Все понимали, что это "селективная юриспруденция: нарушали все, а посадили одного". Но о правосудности решения тогда никто глубоко не задумывался, кроме группы политиков-либералов в стране и на Западе. Теперь общество в ином состоянии, благодаря тому, не в последнюю очередь, что лидерами нашего государства в последние годы немало сказано о необходимости независимой судебной ветви власти. Но сколько же мы можем говорить о модернизации, о развитии демократии, о том, что мы уже демократическое государство, но с элементами транзитности, и по причине этой самой транзитности не отделяем до конца "административную власть от судебной", к чему призывал премьер-министр Сергей Витте еще в 1906 году. Сегодня уже многие граждане видят для себя лично угрозу в том, что судебная власть никак не станет независимой. И оправдательный приговор мог бы снять эти тревоги.

— Да какая разница — оправдают или снова посадят? Люди же прекрасно поймут, что судья любой из этих приговоров вынес только по команде сверху, а независимость тут ни при чем.

— Между плохим и очень плохим всегда можно найти мудрое решение. И если оно будет мудрым, то люди действительно прекрасно поймут, что судья Данилкин, наверное, кого-то послушал. Но послушал он тех, кто на стороне гуманизма, а не тех, кто на стороне заплечных дел мастеров.

— Не пойму, на каком основании вы решили, будто общественное сознание в стране переменилось. Возможно, у людей и обострилось чувство справедливости, появилась тяга к справедливому суду. Но дело ЮКОСа для них вовсе не показатель. По последним соцопросам, большинство россиян по-прежнему считают, что Михаил Ходорковский сидит по заслугам. Справедливость, по их мнению, в том и состоит, что у олигарха отобрали все, что он "нахапал". Каким бы ни был новый приговор, он никак не изменит сложившееся в стране отношение к собственности. Предприниматели не верят, что они собственники, так как власть в любой момент может все у них отобрать. Чиновники, наоборот, именно себя считают собственниками, разрешившими от имени власти попользоваться своей собственностью некоторым олигархам. А в массовом сознании просто отторгается институт частной собственности.

— Не пойму, на каком основании вы так решили. История уже расставила все по своим местам. Говорю это вам как вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей. С одной стороны, эффективный собственник не вызывает уже претензий у рабочих данного предприятия, он уже не вторгается в вопросы каждодневного управления, где все решают во взаимодействии нанятые менеджеры и профсоюзы. С другой стороны, неэффективный собственник лишается бизнеса, как это случилось совсем недавно с одной финансово-промышленной группой, которая считалась влиятельной, но банкротства не избежала. В то же время согласен: легитимизации огромных приватизационных кусков так и не произошло. В этой связи хотел бы напомнить, что Моисей 40 лет водил по пустыне свой народ, чтобы народ избавился от рабства. Мы свою половину пути каким-то немыслимым способом уже прошли. И в дальнейшем каждый день эффективного управления собственностью постепенно решит проблему ее легитимизации. Положительное решение по Ходорковскому, конечно, не будет глыбой, которая ускорит этот процесс, но станет важным шагом в правильном направлении.

— А если приговор будет обвинительным?

— То кроме проблем, которые уже перечислены, в обществе усилится то, что я называю "ипохондрия". Пессимизм, неверие в возможность перемен, ипохондрия уже стали национальной доминантой. Самое тяжелое следствие этого — "утечка мозгов". По последним данным Национальной ассоциации инноваций, в 2009 году из России иммигрировали в США — 48 тыс., в Израиль — 12 тыс., в Австралию — 10 тыс. человек. В одних только США трудится миллион российских ученых и специалистов. Этой ипохондрии надо когда-то положить предел, а не добавлять туда конфликтных или плохих новостей. Оправдание Ходорковского могло бы стать одной из хороших новостей. Иными словами, оправдательный приговор, как мне кажется, единственный, который можно было бы считать не только справедливым, но также прагматичным и рациональным во всех смыслах.

— Но только не в политическом. Если суд сегодня оправдает Ходорковского, то он досидит свой первый срок и выйдет на свободу в будущем октябре — в разгар думских выборов, которые у нас всегда были репетицией выборов президентских. Оказавшись на свободе, Михаил Ходорковский станет если не лидером, то уж точно символом либеральных оппозиционных партий. Не исключено также, что будет подорван имидж "крутого альфа-дога". Не вижу в этом ничего рационального для Владимира Путина, который, судя по событиям последних месяцев, пока не раздумал возвращаться в Кремль.

— Не думаю, что освобождение Михаила Ходорковского может как-то повлиять на сложившийся расклад политических сил. К тому же сам Ходорковский не раз заявлял, что, выйдя из заключения, не намерен заниматься политикой. А популярность Владимира Путина держится вовсе не на "крутизне". Да, он человек исключительно прагматичный и рациональный. Но прагматизм его никогда не был сиюминутным. Поэтому уместнее было бы говорить об имидже прокуроров-обвинителей, который может быть растоптан оправдательным приговором. Ради сохранения лица прокуратуры бизнес-сообщество с большим скрипом, но может удовлетвориться и компромиссной формулой, как вы сказали, "мягко обвинительного приговора". Но лишь в случае, если суд из всего, что "накопали" прокуроры, запросив за это 14 лет, признает ровно столько, чтобы приговорить подсудимых, к примеру, к девяти годам, засчитав в этот срок те восемь с половиной лет, которые они уже провели в заключении. Любой иной компромисс станет такой же плохой новостью, как и обвинительный приговор.

— Почему же по столь важному процессу практически не высказывается Дмитрий Медведев?

— Как раз на днях президент объяснил почему. "Ни президент, ни любое иное должностное лицо, состоящее на государственной службе, не имеет права высказывать свою позицию по этому делу или по какому-то другому делу до момента вынесения приговора, или обвинительного, или оправдательного, это совершенно очевидно",— вот что объяснил президент руководителям федеральных телеканалов. И нас с вами возвращает к тому самому, с чего мы начали разговор. Хотя формально у президента есть возможность повлиять на участь Ходорковского. Подчеркиваю, влиять на участь, а не диктовать суду. Президенту по Конституции дано право помилования. И Дмитрий Медведев, думаю, внимательно, отнесся бы к этому делу, если бы получил от Михаила Ходорковского прошение о помиловании. Но такого прошения точно не будет после той яркой речи, в которой Ходоровский сказал: "Мои убеждения стоят дороже, чем моя жизнь". Такие слова не произносил никто и не произнесет никогда со стороны обвинения. Говорю об обвинении в расширенном понимании. Поэтому моральная победа Михаилом Ходорковским уже одержана, сколько бы нам ни говорили, что у него руки по локоть в крови. Дело теперь за прагматичным и рациональным приговором.