Михаил Ефремов о том, почему он пойдет в Хамовнический суд еще раз.  

Я думаю, что с одной стороны, конечно, правы те, кто говорит, что этот процесс является фарсом, что как бы уже все решено и все всё понимают, а приход в суд Грефа и Христенко - это показ Европе, что у нас, мол, тоже демократия и даже министры ходят на суд. Это с одной стороны, но с другой стороны, это же исторический процесс, потому что Россия переживает, хотим мы это или не хотим, эпоху первичного накопления капитала.

И в этой эпохе этот процесс будет одним из ярких исторических событий, как государство мешает людям. Государственники все будут спорить со мной, но, на мой взгляд, тут как раз между человеком и государством спор идет. В этом смысле государство, конечно, пользуется всеми своими средствами, для того чтобы нагнуть, победить этих двух людей (Ходорковского и Лебедева).

Об этом процессе через 50 лет, через 20 лет будут писать в учебниках истории. Мы переживаем новейшую историю. Слава богу, что существует Европа, для которой нашему государству нужно сделать открытый суд, и мы можем присутствовать и видеть это. Когда многие говорят о чувстве собственного достоинства, чтобы видеть, что это такое, нужно прийти на этот суд и посмотреть на подсудимых.

Как вам обстановка в зале суда?

Поскольку я был, когда пришел Герман Греф , я так понимаю, обстановка была не как обычно. Поскольку у всех, наверное, кто сидел в зале, и прокуроров, и у судьи есть сберкнижки. Как мне показалось, немножко была напряженная ситуация. Мне нужно будет обязательно сходить еще раз, когда будет простое заседание, без высокопоставленных свидетелей, которые вызывают такой интерес даже у той прессы, которая ангажирована государством в отношении процесса.

Понимаете, я читаю «Новую газету» о процессе, и я пришел посмотреть на адвокатов, в том смысле, что может играть придется – исторический же процесс, вполне возможно, что будет снято что-то… Сказали СМИ <после визита господина Ефремова в суд 21 июня. - ПЦ>, что Михаил Ефремов решил ставить спектакль – ничего подобного. Я просто понимаю, поскольку это исторический процесс, то это будет отражено людьми моей профессии.

Из этого я хотел посмотреть, неужели правда, что пишется в «Новой газете» о том, что там кричит прокурор. Но поскольку был Греф, прокурор был смирен и я этого не увидел. Но я схожу еще раз.

Пропускать такие вещи и гражданин, и не гражданин не должны. Просто жить же в истории. Причем я не могу назвать себя патриотом огромным, потому что, кто называет себя патриотом огромным, тот и не патриот, потому что мысль изреченная есть ложь. Но для государства, общества, всех людей это очень важно. Не в том смысле, что как он <процесс> закончится, так и будем жить, не в таких категориях, а в категориях именно исторических – борьбы человека и государства.