Впечатления Людмилы Михайловны Алексеевой от первого дня процесса.

Я была дважды и на прошлом судебном процессе. Я должна сказать, что обстановка другая, потому что оба обвиняемых ведут себя иначе. Сейчас они более раскованно себя ведут. Их не только не сломили испытания неволей, а закалили. Они выглядят в этом стеклянном аквариуме гораздо более свободными людьми – то есть они вообще очень свободные люди, в отличие от очень скованных и несчастных прокуроров.

Я очень боялась найти их постаревшими, уставшими. Я понимала, что они не сломлены, но может быть, физически сдали и психологически просто устали. Нет. Они по-прежнему друзья, по-прежнему рады друг другу.

Все это производило очень отрадное впечатление, кроме того, что два таких красивых и достойно выглядящих человека сидели, как рыбы в аквариуме. Это чуть менее противно, чем когда они на первом процессе сидели вообще в клетке, как звери в зоопарке. Но и это унижение, и бессмысленное унижение. Потом это и тяжело. Если нам нечем было дышать в зале, то я себе представляю, каково находиться в этой стеклянной банке.

Сейчас они говорят о том, что процесс заказной, что имеются определенные цели, они говорят не ЮКОС украл, это у ЮКОСа украли, это не мы кого-то разорили, это ЮКОС разорили.

Это была беседа по существу, без обиняков, что очень чувствовалось на первом процессе. Тогда все-таки присутствовала осторожность с обеих сторон – какие-то вещи трогать нельзя. Сейчас запретных вещей нет.

Особенно замечательно было, когда адвокаты предложили, а потом обвиняемые поддержали, чтобы на процесс были вызваны свидетелями премьер Путин, Игорь Сечин, бывший генпрокурор Устинов, его заместитель Каримов и прочие.

Это было очень забавно, потому что прокуроры просто оторопели от такой, с их точки зрения, наглости: как это они смеют произносить эти имена, да еще предлагать их в качестве свидетелей вызывать! Михаил Борисович сказал, что мы не просто проходимся по громким фамилиям: «С Владимиром Владимировичем Путиным я обсуждал в таком-то году такие-то вещи и договорился по поводу продажи нефти, которая якобы была украдена. Сечин курировал в эти годы отрасль, и, если мы все до последней ниточки украли, то что же, он пять лет этого не замечал или все-таки замечал? Пускай скажет. Счетная палата вела проверки каждый положенный срок, пускай Степашин скажет».

Я с любопытством смотрела, как у судьи руки не отвалятся, когда он берет переданный ему адвокатами список свидетелей защиты. Как он вообще удерживает этот список?! Полностью отклонить список свидетелей защиты, когда он принял список свидетелей обвинения, на открытом процессе как-то не очень удобно. Но он нашел выход из положения. Судья сказал, что это преждевременно, мы сначала рассмотрим все доказательства, которые есть в деле, а потом решим, кого нужно из них приглашать. Ну, они, конечно, решат, что они во всем разобрались. Я не очень представляю себе Владимира Владимировича Путина, стоящего в Хамовническом суде на трибунке свидетелей. И не только Путина, но и Сечина, Кудрина или Степашина. Столь высоких персон не принято вызывать в качестве свидетелей, хотя в других странах - ради бога.

Потом было такое же сражение по свидетелям-иностранным гражданам, занимавшим высокие посты в ЮКОСе. По закону, их можно опросить в консульствах их стран. Прокурор возражает: это будет нарушение состязательности сторон, ни судья при этом присутствовать не будет, ни мы присутствовать не будем, мы не можем задавать вопросы и т.д.

Адвокаты говорят: погодите, пытались же опросить этих людей во время следствия, но теперь вы их исключили, потому что они давали неудобные для обвинения показания.

Поговорить мне с ними не удалось, но жестами я очень даже научилась с ними общаться еще на первом суде. Мне было очень приятно, что, увидев меня, Михаил Борисович просто расцвел. Он приложил руки к груди и стал кланяться, и Лебедев тоже радостно рукой помахал.

Мимикой я все время с ними общалась. Они очень здорово понимают эти жесты и отвечают тоже мимикой. И оба смеются, потому что смешно, что разговариваем жестами.

Адвокат Терехова в перерыве с ним разговаривала, потом сказала, что Михаил Борисович просил поблагодарить меня, что я пришла. Я буду ходить на этот процесс каждый свободный день. Михаил Борисович рад, когда я прихожу, и мне это и приятно, и гордо. И мне самой хочется их повидать.

У меня есть давний опыт общения с политическими заключенными советского времени. Кого ломает заключение, тот уже выходит жалким человеком: ему нечего вспоминать, ему незачем вспоминать. А те, кто, как они, выдержали, потом вспоминают эти годы не как выпавшие из жизни, а как годы, когда они и себе, и другим доказали, что они настоящие, сильные люди, что у них есть принципы, есть идеалы, и они им не изменили, несмотря ни на какие испытания. Это вызывает у человека законное самоуважение, законную гордость за самого себя. Здесь полное дежавю с политическими заключенными советского времени.

-----------------

ВИДЕО Москва, Хамовнический суд, 1 апреля 2009 года. Второй день слушаний по существу второго уголовного дела против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева