Реакция на освобождение. Первые впечатления.

Арсений Рогинский, письмо в Пресс-центр:

Бесконечно счастлив освобождению Михаила Борисовича. Здоровья ему и его близким.

* * *

Ирина Ясина, Радио ЭХО Москвы

Не спрашивайте меня ни о чем, я знаю столько же сколько и все остальные. Я просто очень рада. Мне кажется, что мой дорогой начальник будет чувствовать себя так, как будто не было 25 октября 2003 года. А было только 22, а потом сразу 21 декабря 2013. Но прошло 10 лет. Постарели родители, выросли дети. Изменились друзья. Да и он сам поседел. Ему наверняка будет прикольно повидать родившуюся в его отсутствие внучку.

А чем он будет заниматься, я думаю, он и сам сейчас не знает. Но он точно что-нибудь придумает.

* * *

ЖЖ Алексея Навального, 20.12.2013

Интересно понять, что он чувствует сейчас. То есть, никому не пожелаешь узнать это на практике, но прочитать мысли было бы очень интересно.
Десять лет жизни отняли по неправосудным приговорам. Много месяцев смотреть на наглые ухмыляющиеся морды "прокуроров", "судей" и "следователей".
Получить "помилованные" пару месяцев, после сотни украденных.
Держаться все эти десять лет с таким потрясающим достоинством.
Что у него сейчас в голове и душе?

Ну, что бы ни чувствовал, мы должны поздравить Михаила с тем, что сегодня он обнимет своих родных.

* * *

Сергей Пархоменко, Радио ЭХО Москвы

То есть вы понимаете, да?

Им пришлось выстраивать всю интригу с «третьим делом», разворачивать всю свою гнилую пропагандистскую телегу, чтобы надавить на Ходорковского, запугать его и ЗАСТАВИТЬ ЕГО СОГЛАСИТЬСЯ НА ПОМИЛОВАНИЕ.

Они вынуждены были СИЛОЙ, на веревке его к помилованию тащить. И согласие на помилование — это то, что они у него ВЫМОГАЛИ, прилагая все свои силы, употребляя всю мощь своего «аппарата подавления», шантажируя, напоминая о заложниках, пугая тем, что не пустят к больной матери.

То есть «мы всех этих людей не будем мучить, мы согласимся на то, отменим это, резрешим сё, а ТЫ НАМ ЗА ЭТО согласишься принять президентское помилование».
Понимаете?

И это — после 10 лет каторги с шитьем руковиц, клеянием папок и пыткой надеждами. Если это не моральная победа Ходорковского над всей этой бандой, то я не знаю, какие и где еще бывают моральные победы.

* * *

Евгений Ясин, научный руководитель ГУ-ВШЭ:

Поздравляю Михаила Ходорковского. Хочу пожелать ему скорейшего приспособления к мирной свободной жизни и правильного определения своего дальнейшего пути после длительного заключения. Михаил еще достаточно молодой человек, надеюсь, он найдет себя так же, как ему это удавалось раньше.

Я также поздравляю президента Путина с тем, что он принял разумное решение по этому вопросу. После парламентских выборов 2011 года, после выборов президента и мэра Москвы это помилование становится очень важным шагом к возвращению формирования в России демократического правления. Это также важный сигнал для развития российского бизнеса, который постепенно снова начнет доверять государству. («Сноб», 20.12.2013)

* * *

Денис Драгунский, Радио ЭХО Москвы

Ходорковский уже на свободе!
И это прекрасно. Это - событие года.

Мне тут случилось прочитать такое: мол, Нельсона Манделы из него не вышло.
И слава Богу.

Во-первых, это беспредельно цинично - сидя в теплой квартире, с айпадом на коленях, требовать от человека геройских подвигов и желать ему 25 лет тюрьмы.

Во-вторых, Нельсон Мандела, при всём его личном мужестве, был, извините, проектом международного отдела ЦК КПСС.
В кампанию солидарности вбухивались несчитанные (советские, то есть наши с вами) деньги.

В-третьих, давайте вспомним, во что превратилась ЮАР после выхода Манделы на свободу.

Так что вот.
Давайте без Манделы как-нибудь...

Ходорковский свободен.
Точка. Вернее, восклицательный знак!

* * *

Ирина Хакамада, общественный деятель:

Слава Богу, что он наконец-то вышел. Я ему желаю, в первую очередь, чтобы его мама выздоровела, чтобы он привел свою нервную систему и здоровье в порядок, наполнился как можно большей энергией от общения с семьей. Главное ему сейчас не спешить ни с какими решениями. В первое время лучше всего заняться тем, что ему действительно нравится. Находясь в тюрьме, он много писал: рассказы, экономические статьи, аналитические обзоры, и ему стоит сейчас сделать упор на публицистику («Сноб», 20.12.2013)

* * *

Сергей Мохнаткин, Радио ЭХО Москвы

Ходорковский вышел на свободу. В качестве точной информации можно безусловно доверять только информации его адвоката Клювганта, и он только что подтвердил в Интернете, что Ходорковский действительно покинул колонию.

Помилование политических - явление, конечно, не просто редкое, а абсолютно редчайшее, и если я не ошибаюсь, это второе после моего собственного, после помилования меня президентом Медведевым (2012 год).

Но надо сказать, что его (Медведева) указы тогда не особо тщательно выполнялись. После того, как стало совершенно ясно, что указ президент подписал (а он вступает в силу с того момента, как президент отрывает свою авторучку от подписи на Указе), меня колония мурыжила еще более трех суток под различными предлогами (не получили оригинала, что-то еще, и т.д.). А это уже совершенно незаконное лишение человека свободы и, формально, преследуется по закону: без основания лишать человека свободы нельзя ни на один момент.

Лично я воспринял известие о помиловании совершенно спокойно, даже слишком спокойно. Во-первых, для начала оно было очень неопределенным и неофициальным, через сотрудников колонии (случайно), затем через адвоката на свидании, но уже тогда администрация выдвинула требование получения Указа в оригинале с приказом на его освобождение (чтоб за подписью начальника Управления ФСИН по области), - ту систему не трогало ничего, даже угрозы адвоката привлечь за незаконное лишение свободы не на один день. В общем, в итоге я просидел в ШИЗО дополнительно более 3-х суток. (Кстати тот, кого совершенно невиновного, например, в ОВД продержат трое суток, тот должен это понять хотя бы юридически).

Но и это было воспринято более чем спокойно. Во-первых, уже хорошо изучил систему, знаешь ее подлость, и никому и ничему не веришь. Во-вторых, я совершенно не рассчитывал на помилование и и был готов не только досидеть до конца, но возможно, и еще на небольшой довесок (почему бы было не пришить мне еще 318-ю, только не по нападению на мента, но на вертухая?). И последнее: более 10 лет строгача не то же самое, что менее 2-х лет общего...

А мама у меня умерла на второй год заключения. Я узнал об этом через три месяца после выхода на свободу. И если я действительно что-то неплохое имею, то безусловно обязан ей.

Дай бог, чтобы у Ходорковского с мамой было все хорошо. Она действительно сильно болеет.

Это главное - чтобы Марина Филипповна была жива и здорова.

* * *

Владимир Переверзин, бывший менеджер ЮКОСа:

Прежде всего я бы ему пожелал поскорее восстановиться и адаптироваться после пережитого. Вижу его общественным деятелем, если он сам того захочет («Сноб», 20.12.2013)

* * *

Борис Акунин, Радио ЭХО Москвы

Михаил Ходорковский свободен. После первой - огромной - радости пытаюсь оценить общественные последствия этого большого события. И вот что мне думается.

Последние два года, начиная со знаменитых «бандерлогов», Путин вел себя в общественно-политическом смысле очень глупо, по временам истерично – я бы сказал, саморазрушительно. И вдруг теперь сделал чрезвычайно ловкий ход.

Если это не предолимпиадный маневр, а смена стратегии, то в скором времени протестное движение, очевидно, расколется на «радикалов» и «умеренных». Первые будут по-прежнему непримиримы по отношению к режиму, вторые начнут выступать за гражданский диалог.

Если вслед за Ходорковским, девочками из «Пусси Райот» и первыми «болотными» освободят остальных политических, тогда сторонники тотального игнора и бойкота власти вроде меня лишатся своего главного этического аргумента. Да, режим останется авторитарным, недемократическим и коррумпированным. Но Россия перестанет быть полицейским государством, а значит, с оппонентами можно будет (даже придется) спорить, что-то обсуждать - в общем, разговаривать.
Впрочем, говорить об этом рано. На свободе еще далеко не все.

* * *

Дмитрий Муратов, «Эхо Москвы», 20.08.2013

Д. МУРАТОВ: Эта история уже даже не драматичная, а трагичная. Это очень серьезная и масштабная история. Марина Филипповна и Борис Моисеевич, что мне достоверно известно, от своего сына, от Михаила Борисовича Ходорковского, долгое время скрывали, что они болеют. Они не хотели его огорчать и расстраивать. Во время коротких разговоров – по субботам давали 15 минут, которые делились между всеми членами семьи, - они пытались ему про это не говорить.

Но Ходорковский опытный зэк и руководитель гигантской корпорации, его очень сложно провести. В какой-то момент Михаил Борисович потребовал правды, заподозрив, что от него что-то скрывают. Так он узнал, что у мамы и у папы непростые диагнозы. Какие – я, конечно же, ни при каких обстоятельствах говорить не буду, это относится к обстоятельствам гуманитарной, врачебной и любой иной тайны. Насколько мне известно, и действующая власть была осведомлена о состоянии здоровья родителей Ходорковского. А дальше произошло то, что произошло.

По-моему, у Камю есть рассуждение о прорывных поступках. Ничего в судьбе человека и в его предыдущей биографии и деятельности не предвещает некого выламывания из привычного стереотипа поведения. Мы и столкнулись как раз с двумя такими прорывными поступками. С одной стороны, это прорывной поступок президента Путина. Вспомните прошлогоднюю или позапрошлогоднюю конференцию, его высказывания о Ходорковском и последнюю пресс-конференцию, где он отвечал на вопрос корреспондента «Новой газеты» Дианы Хачатрян и сказал, что нет никакого третьего дела и он о нем ничего не знает, а после этого, после окончания пресс-конференции решил поставить логичную, абсолютно давно ожидаемую обществом точку. Общество очень настойчиво ожидало подобного решения. Если бы еще не общественная атмосфера, изменившаяся в стране за последнее время, этого могло и не произойти вот так запросто.

А второй прорывной поступок, кроме поступка президента, совершил Ходорковский. Он, конечно, человек несгибаемый. Каждый из нас производит какой-то продукт: мы – газеты, ты, Таня, и «Эхо Москвы» - эфир. Ходорковский, Лебедев, другие, которые пошли по делу ЮКОСа, иные политические заключенные страны, но Ходорковский и Лебедев в первую голову - все эти труднейшие 10 лет они производили достоинство. Они производили достоинство так, что люди понимали, что такое норма, высочайшая норма человеческого поведения. Это такой ежедневный подвиг: и иронии, и терпения, и обманутых надежд, и несправедливости, которая сгущалась, и попыток покушения. Мы же помним заточку, полетевшую в глаз Ходорковского в Краснокаменске. Мы помним всех этих судей. Мы помним все эти придуманные истории.

Так вот Ходорковский всё это время производил достоинство. Потому что когда он понял, что сейчас важнее мама… Ни разу про себя. Никогда. Он даже про бытовые условия в зонах и в СИЗО ни разу не говорил. Это была его принципиальнейшая позиция. Здесь он понял: так, ребята, если мы за ценности, то сейчас ценность – мама. И сделал то, что он сделал. Я, в отличие от этих многих людей, которые жопами лежат на FaceBook и лайкают, что как же наше знамя выходит, значит, вину признал… Вот этого делать не надо. Это уродство. Вот такого уродства надо стесняться, а не выпячивать его в аккаунтах. Стоит просто взять и заткнуться и порадоваться, что встретится сын с родителями и со своими детьми.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов. Вокруг освобождения Михаила Ходорковского накрутили миллион всяких гипотез. Во-первых, то, что он улетел в Германию, вроде как приземлился в Берлине. Говорят, что это, наверное, часть договоренности – что его не будет в России. Сам факт освобождения связывают с тем, что Путин пытается как-то подготовиться к Олимпиаде, что олимпийский фактор сыграл свою роль, что он пытается как-то улучшить имидж России. Экономисты рассказывают о том, как у нас сейчас инвестиционный климат прямо попрет. Стоит ли здесь искать здравый смысл или нет? Или каждый видит что-то свое?

Д. МУРАТОВ: Вот эта аналитика «Живого журнала», аналитика российского LiveJournal, и вот эта народная политология, и политология вот этих людей, политологов бедных, несчастных, обделенных судьбой людей - политологов, она укладывается в формулу, которую когда-то придумал (фамилия неразборчиво), что русская интеллигенция всегда начинает прогнозировать результаты после подведения итогов. Всё же уже случилось – и теперь вдруг все становятся умными. Те люди, которые говорят – спецоперация, Путин победил Ходорковского, это не имеет ни к жизни, ни к действительности, ни к правде абсолютно никакого отношения. Если кто-то в стране думает, что Ходорковского или Лебедева можно, извините, развести… Вот есть люди, которых развести нельзя. Эти люди относятся к той самой элите, которую не проведешь, не разведешь, не купишь ни по-пацански, ни по-другому. Это решение было решение Ходорковского. И это было решение Путина. Еще раз говорю – это два правильных поступка, два поступка, абсолютно выламывающихся из их, казалось бы, предопределенной судьбы. И Ходорковский сам принял это решение, и оно абсолютно гуманное. Правильно в указе написано – по гуманистическим соображениям, для того чтобы поддержать родителей. И он понимает, что это сейчас абсолютно необходимо.

* * *

«Эхо Москвы», 20.12.2013

НИКОЛАЙ СВАНИДЗЕ – У Платона Лебедева отдельная судьба. Во всяком случае, сейчас тот остаток срока, который ему предстоит, по-видимому, он будет досижен. Может быть, ему тоже предложат написать прошение о помиловании. С намеком на то, что оно будет подписано. Тогда он наверное напишет. Потому что, почему нет, собственно говоря.

К. ЛАРИНА – Он должен выйти в марте.

Н. СВАНИДЗЕ - Это абсолютно неунизительно. Если такой вариант будет, он напишет. В любом случае третьего дела ЮКОСа теперь уже можно сказать с очень высокой долей вероятности, практически на 99,9 не будет. Поэтому если он сейчас и останется досиживать, выйдет в срок.

* * *

Газета.ru, 20.12.2013

Людмила Алексеева: «Очень многие предрекали, что эти два человека никогда не примирятся друг с другом. И такой неожиданный акт помилования – это, конечно, большая радость».

* * *

Лев Рубинштейн, Грани.ru, 20.12.2013

Первая реакция - это, конечно, радость. Беспримесная чистая радость за человека, который вот прямо сейчас вышел на свободу. Все остальное - потом.

Уже потом будут непрошено возникать робкие, но от этого не менее отчетливые "но". Робкие, но капризно требующие ответов вопросы. Главным из них, как мне кажется, будет вопрос, не забудем ли мы в своей радости о судьбе его друга Платона Лебедева. Не забудет ли он? А ведь именно эта доблестная пара во все бесконечные дни обоих тягостных и абсурдных судебных процессов стала для многих из нас вдохновляющим образцом мужества, верности, немыслимой, казалось бы, в наши тухлые времена поведенческой безупречности.

Не могут не возникнуть вопросы и о том, как, каким образом это смогло произойти и какой нравственной или политической ценой все это обошлось и обойдется.

Все спрашивают друг у друга и у самих себя, а что же будет дальше. Я всегда избегаю "предположительного наклонения", я не люблю начинать размышлений со слов "а вот если". Предъявите сначала "если", а потом поговорим.

Я не знаю, хватит ли у Михаила Ходорковского сил на то, чтобы после этих десяти лет оставаться тем символом сопротивления, каковым он волею обстоятельств был все эти годы. Я не знаю, останется он жить в одной с нами стране или уедет за границу, где ему будет спокойнее и безопаснее. Но я точно знаю, что никогда и ни за что не осужу ни одно из его решений, ни одно из его высказываний или поступков.

Потому что такое осуждение может позволить себе только тот, кто нашел бы в себе столько же нравственных сил, чтобы быть готовым повторить его судьбу. Если он найдет в себе внутренние ресурсы, достаточные для того, чтобы продолжать борьбу – за своих друзей в первую очередь, – я был бы бесконечно рад. Если не найдет, то он все равно заслужил покой. В том числе и душевный.

Мне не хватает ни воображения, ни знания человеческой природы и границ ее возможностей, чтобы представить себе его будущее, даже самое близкое.

Но мне хватает воображения представить себе человека на пороге собственного дома, человека, обнимающего мать, отца, жену, детей, друзей. Я легко, радостно и сочувственно представляю себе человека, надевшего домашние тапочки, севшего в кресло, прикрывшего глаза и, не окончательно еще веря во все это, блаженно пробормотавшего "как же хорошо дома".

Остальное – потом.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Ведущая: Дмитрий Львович, как вы считаете, если Ходорковский все-таки выйдет, будет ли он в действительности свободен, какова будет широта его свободы?

Дмитрий Быков: А какова широта свободы всех, кто в России пока еще, слава богу, находится на свободе? Они очень четко знают границы, которые нельзя переходить, и за несколько лет они очень четко привыкли к этим границам, — мы говорим примерно о ситуации после второго путинского срока. Они как бы попали в ситуацию, о которой в свое время хорошо сказал Шендерович: "Тухлый кубик рабства навеки растворился в крови".

Может быть, Ходорковский будет более свободен, чем остальные, в силу своей какой-то нравственной последовательности. И все-таки у меня есть ощущение, что для него лучше всего было бы покинуть пределы страны и уж во всяком случае не подвергать себя риску дополнительной политической деятельности.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Политик Михаил Касьянов ответил на вопросы ведущих Алексея Корнеева и Дарьи Полыгаевой.

Ведущий: Вы один из немногих, наверное, кто был в самом начале этого дела, кто знает об истоках дела Ходорковского и Лебедева, дела ЮКОСа. Можно сказать, что милосердие победило?

М.К.: Мое мнение немножко отличается от такого, потому что, конечно, здесь не идет речи ни о каком милосердии, поскольку власть сфабриковала и первое, и второе дело, и говорить о милосердии в отношении человека, который отсидел в тюрьме по сфабрикованному обвинению и по неправосудному решению, мне кажется, немножко цинично и лицемерно. Но я рад, что все-таки хоть какой-то разум восторжествовал, значит, и это безумство вокруг Ходорковского прекратится.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Ведущий: Почему российским властям именно сейчас выгодно освободить Ходорковского, как вы считаете? Некоторые эксперты в нашем эфире говорили, что это с Олимпиадой в какой-то степени может быть связано?

Глеб Павловский: Это классический вопрос, его повторяют бесконечно. Еще раз, никакой другой причины, кроме повода, который мог дать сам Михаил Борисович, нет, и не может быть просто.

Если бы не было какого-то его заявления, то был бы третий срок. Но ведь здесь никакого сомнения нет. Его заявление связано с реальной и абсолютно незаконной перспективой третьего срока, фактически пожизненного заключения.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Лия Ахеджакова: С одной стороны, радуюсь, что он, наконец, закончит этот ужас. С другой стороны, надо было так тяжело заболеть Марине Филипповне, чтобы пришлось спасать имидж, я не знаю, чего — страны ли, судебной системы или самого президента, я не знаю, я не политик. Но очень хочу, чтобы Марина Филипповна выздоровела.

— А есть ли шанс, на ваш взгляд, что будет помилован и Платон Лебедев?

— Не знаю. Боюсь, что могут поступиться свободой Платона Леонидовича. Вот этого выпустим, а этого не выпустим. Потому что хотя он сам болен, я знаю, что он нездоров. Но это не действует никогда. Имидж. А имидж — это все-таки Ходорковский. Не знаю, могу сильно ошибаться, но спасибо Олимпиаде. Хоть в этом она сыграла положительную роль.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Ведущий: Как вы восприняли новость об освобождении Михаила Ходорковского? Какие чувства испытали по этому поводу? Было ли это для вас неожиданностью?

Владимир Мирзоев: Для меня это было неожиданно, но очень радостно. Я как-то надеялся на это, ждал этого и очень порадовался и за Михаила Борисовича, и за его семью.

— Вы верите в то, что Ходорковский писал Путину то самое прошение о помиловании?

— Михаил Борисович оказался в ситуации, когда в каком-то смысле у него не было другого выхода, потому что его мама очень больна, он должен быть в этой ситуации рядом с ней. И если ему было предложено на выбор все-таки подписать это прошение или иметь перспективу третьего срока, как любящий сын, он просто вынужден был согласиться на именно такой выход из этой развилки.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Ведущий: Как вы полагаете, чем займется Михаил Ходорковский? Станет ли он правозащитником или уйдет в политику, в бизнес?

Геннадий Гудков: Сейчас Михаил Ходорковский после десяти лет разлуки с семьей должен насладиться вот этим счастьем — общением со своими родными и близкими, с семьей, поэтому я думаю, что какое-то время ему потребуется именно на это.

— Это понятно. А после, спустя месяц, два, полгода — как он сам решит?

— Я думаю, что сам он в политике участвовать непосредственно не будет. Скорее всего, он займется общественной деятельностью. В этом смысле должность, или звание, или занятие уполномоченного по правам человека — это очень разумно. Я думаю, что за это время он стал неким моральным авторитетом в хорошем смысле этого слова. И, естественно, он будет пользоваться большим уважением, поскольку он очень достойно проявил себя за эти десять лет, ни разу не срывался ни на какие эмоции, ни на оскорбления, ни на какой-то переход на личности. Это очень достойный человек, у которого тюрьма оттенила только его вот эти качества волевые. Я думаю, что, скорее всего, действительно он будет каким-то крупным общественным деятелем, неким моральным авторитетом, нравственным авторитетом, который и будет использовать во благо людей.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Ведущий: Это решение <помилование Ходорковского> повлияет на отношение к России за рубежом? Как-то, может быть, изменит отношение к нашей стране с точки зрения соблюдения прав и свобод в России?

Валентин Гефтер: Я думаю, повлияет, и надеюсь, что в лучшую сторону. Но только не надо думать, что это такой крутой прорыв с точки зрения большего уважения к правам и свободам человека. Это все-таки индивидуальный акт. Его можно только приветствовать. Но для того, чтобы это стало не исключением, а некой нормой, надо еще очень много работать и власти, и нам.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Ведущий: Что лично для вас означает освобождение Ходорковского? Как вы восприняли эту новость?

Алексей Кортнев: Несомненно, это праздник. Когда мы об этом узнали, мы были на гастролях в Киеве. И у меня на глазах, и у моих коллег по группе – хотя у нас там сплошные суровые мужчины – реально были слезы. Мы как-то косвенно, но принимали участие в судьбе Ходорковского, что-то делали, записывали обращение к нему и как-то пытались помогать. Плюс еще я очень хорошо знаком с людьми, которые с ним работают совсем близко, с помощниками. И сейчас такой праздник со слезами на глазах, действительно.

– А может ли Путин помиловать и другого обвиняемого — Платона Лебедева?

— С точки зрения такой человеческой логики, это нужно сделать. И, кстати, это будет очень серьезной проверкой, насколько Владимир Владимирович действительно искренен в этом своем жесте. Фигура Ходорковского более публична. Это такая икона и для западного мира, и для нас. И если он ограничится помилованием одного Ходорковского, а Платона Лебедева оставит за решеткой, то будет совершенно очевидно, что это просто демонстративный шаг, продиктованный не гуманитарными соображениями, а просто необходимостью немножко подрисовать фасад перед Олимпиадой, поправить образ Росси в глазах мировой общественности.

* * *

Коммерсантъ FM, 20.12.2013

Ведущий: Ранее появлялись сообщения о возможном "третьем деле ЮКОСа", в четверг Владимир Путин сказал, что, вероятно, у него нет перспектив. Что это за новости такие? Вам об этом что-то известно?

Генрих Падва: Я не очень верил, потому что считал, что это будет перебор, которого наши власти не допустят.

— Чего ожидать по поводу Платона Лебедева? Он подавал прошение об УДО совсем недавно. Увеличиваются ли его шансы на условно-досрочное освобождение в связи с тем, что Ходорковского отпустили?

— Немножко обидно, что освобождают одного Ходорковского. Просто у него особенные обстоятельства, связанные со здоровьем мамы. А вообще, конечно, нужно было бы освобождать их обоих одновременно.

— Генрих Павлович, для нашей юридической системы, для нашего правосудия какое значение это решение будет иметь? Увеличится, может быть, количество отпущенных политических заключенных?

— Боюсь, что наше правосудие не сильно улучшится в связи с этим. Горбатого могила исправит.

* * *

«Эхо Москвы», 21.12.2013

Юлия Латынина: Конечно, самая главная новость – это помилование Ходорковского. Канцлер ФРГ Ангела Меркель сказала «Я счастлива». <…> Меркель просила об этом Путина много раз постоянно. Меркель встречалась с матерью Ходорковского. Собственно, Ходорковский куда прилетел? В Берлин. И Меркель была, действительно, единственным из европейских лидеров, который реально добивался освобождения Ходорковского. Все остальные, на самом деле, вели себя как полные импотенты, которыми они и являются. Причем, заметьте, что Ангела Меркель делала это не в предвыборных целях, а просто потому, что как и, скажем, Маргарет Тэтчер она является не только политиком, но и государственным деятелем.

* * *

ТК Дождь, 20.12.2013

Ведущая Юлия Таратута: Что вы вчера почувствовали?

Дмитрий Зимин: Для меня это одно из самых радостных извести. Боже мой, неужели этот мрак, эти 10 лет для Ходорковского, которого я считал и считаю одним из светлых личностей, может завершиться? У меня есть еще чувство, что это милость с барского плеча, что если бы это было одновременно - разбирательство «БайкалФинансГрупп», а кто это сделал… Милость.

Таратута: То есть вам хочется не милости, а восстановления доброй памяти?

Зимин: Да.

<…>

Таратута: Как вам кажется, почему все-таки Путин отпустил Ходорковского? Что это значит политически, что это значит в вашем понимании его личности??

Зимин: Черт его знает. Я не знаю. Это очень радостное событие. Я молю Всевышнего, чтобы со стороны Путина это было проявление добрых чувств. В каждом человеке они есть, даже у Путина они должны быть. Это проявление чисто добрых чувств, дай Бог. Вместе с тем у меня имеет неудовлетворенность тем, что это должно быть не помилование, а реабилитация. Я забыл, кто это сказал, надпись на кремлевской стене у могилы Сталина, «посмертно осужденному от посмертно реабилитированных». Кто это сказал? Слушайте, литературу надо знать, дорогая моя. Между прочим, очень крупный писатель земли русской. Это должно быть не помилование, это должна быть реабилитация. Недавно я был на одной очень авторитетной тусовке, там бизнесмены, один очень крупный чиновник правительства, хороший очень, между прочим, человек, грамотный. Уже в конце я протянул руку и спросил у него. Я ему сказал: «У меня есть мечта, что я утром просыпаюсь и слышу, что власть извинилась перед Сергеем Гуриевым, осудила тех силовиков, которые унизили его обысками, дала ему всякие гарантии, и он возвращается в страну. Скажите, пожалуйста, эта мечта реализуема?». Много народу было, человек сто. Он довольно нудно отвечал, но смысл был такой: «И я об этом мечтаю». Кто был, тот может вспомнить. Я хочу, чтобы это было не помилование, а это была реабилитация. Реабилитация всегда связана с осуждением инициаторов. Слава Богу, я мечтаю увидеть Мишу, надеюсь, это удастся сделать. Я хочу, чтобы в страну вернулся Гуриев. Кстати говоря, а с Лебедевым что? Ведь Мишу загнали в такой… А Лебедев где?

* * *

«Дождь», 20.12.2013

Юлия Таратута: А почему, по-вашему, Путин выпустил Ходорковского?

Алексей Кондауров: Ой, не хотелось бы спекулировать по этому поводу. Сейчас такой день.

Таратута: Скажите, что думаете по этому поводу.

Кондауров: Я много чего думаю по этому поводу. Вот выпустил и выпустил. Несколько месяцев назад в кругу близких друзей я говорил примерно следующее, утверждая, что Ходорковский будет выпущен в 2014 году.

Таратута: Вы считали так?

Кондауров: Да, я даже считал, что до нового года, я такие сроки называл.

Таратута: Что вас заставляло?

Кондауров: Психология спецслужбиста, отчасти Путин подтвердил. Для Путина десяточка – это такой сакральный срок, он всегда звучал «10 без права переписки, 5810 статья», то есть 10 лет – это…

Таратута: Некоторая валюта.

Кондауров: Некая разменная монета. Ходорковский 10 лет отсидел, я думаю, для Путина это была зарубка, щелкнуло. Он, когда объявлял о помиловании, он сказал про эти 10 лет. Я думаю, что этот тот предел, который он отмерил ему с самого начала.

* * *

«Дождь», 21.12.2013

В декабре 1976 года из Советского Союза так же стремительно, как и накануне Михаил Ходорковский, вылетел писатель, политический и общественный деятель, ученый-нейрофизиолог и диссидент Владимир Буковский. Его, в отличие от Ходорковского, обменяли на известного чилийского политзаключённого — лидера коммунистической партии Чили Луиса Корвалана. Но сама операция по вывозу диссидента была очень похожа на быстрый отъезд экс-владельца «ЮКОСа» в Германию. Владимир Буковский на связи со студией ДОЖДЯ по телефону из Лондона.

Павел Лобков: Скажите, когда вы следили за этими новостями, напомнило ли вам это историю из вашего прошлого?

Владимир Буковский, писатель, диссидент: Чем-то напомнило, чем-то нет. Все-таки, ситуации очень разные, согласитесь. И страна сейчас совсем другая. Тогда же все это было герметично закрыто, никто ничего заранее не знал, никто не мог догадаться. Я и сам ничего не знал до самого момента, как меня посадили в самолет. Сейчас, конечно, это проще: и вы есть, и другие.

Лобков: Да мы тоже ничего не знали, вот в чем дело. Мы себя почувствовали в 1976-1979 годах в период расцвета таких операций.

Буковский: Это спецоперация, она по своему стилю похожа в чем-то на то, что мы все переживали. Не я один, обменов было много. 5 человек: Гинзбурга, Кузнецова обменяли в 1979 году на двух советских. Но и не только обмены, были просто высылки, когда людей или выдавливали, или просто высылали. Скажем, Юра Орлов позже и многие. Так что, конечно, это очень похоже. Решения, которые нынешняя власть пытается найти для своей проблемы внутренней оппозиции, они те же самые – высылать за границу.

* * *

РИА Новости, 20.12.2013

"Я знаю, что сейчас на Ходорковского накинутся толпы людей, которые будут его втягивать в одно-другое-третье. Я думаю, что ему вообще лучше уехать на время за границу — от всех отгородиться, никого не слышать, и какое-то время отдохнуть, прийти в себя и спокойно подумать, что он будет делать дальше. Потому что у нас очень много бестактных людей, которые будут требовать от него то, что ему сейчас не под силу. У нас найдутся люди, которые потребуют, чтобы человек шел на костер, чтобы сгорел, желательно на глазах у всех, чтобы он при этом не дрогнул, не издал стона, а если застонет, то его уже осудят за это", — сказал РИА Новости писатель-шестидесятник Владимир Войнович.

* * *

РИА Новости, 20.12.2013

Режиссер-мультипликатор Гарри Бардин признался, что помилование Ходорковского стало для него новогодним подарком.

"Я рад, как за очень близкого человека. Как будто мне сделали новогодний подарок. Я знаком с его родителями, я рад, что они увидят его. Мне жаль, что Платон Лебедев еще остается там. Можно было и его, конечно, освободить", — сказал он РИА Новости.

По его мнению, сейчас трудно говорить о том, чем экс-глава ЮКОСа мог бы заняться на свободе. "Если ему определили ограничение политической деятельности, пусть просто живет, пользуется благами свободы, общается с семьей, с детьми. У меня к нему отношение не потребительски-гражданское, я не жду от него подвигов", — пояснил Бардин.

* * *

РИА Новости, 20.12.2013

"Это очень темная и мутная история, как и многое, что связано с государством, силовиками и так далее. Все это погружено в зыбкую темноватую массу из каких-то интриг, недомолвок, всего такого секретного и оперативного. Это само по себе непонятно. Но очень здорово, что Михаил Борисович выйдет на свободу", — сказал РИА Новости Артемий Троицкий.

По его словам, мама экс-главы ЮКОСа в самом деле чувствовала себя плохо в последнее время, об этом критик знает, поскольку его сын учится в лицее "Подмосковный", который патронируют как раз родители Ходорковского.

"Михаил Борисович на это согласился, и правильно сделал, я считаю. Думаю, что Ходорковский — человек умный и сильный, и он найдет слова и убедительное объяснение тому, как и почему это произошло. А такие объяснения, конечно же, понадобятся, потому что позиция Ходорковского до сих пор была и остается, что сидит он ни за что и вины своей не признает", — отметил он.

Троицкий выразил надежду на то, что эта позиция Ходорковского не изменилась, а история с его помилованием стала редким случаем гуманной акции со стороны властей.

Он напомнил, что Ходорковский много раз говорил, что не будет заниматься прямой политической деятельностью и что большой бизнес его тоже не интересует. "Думаю, что он может посвятить себя каким-то научным, образовательным и гуманитарным программам. Мне кажется, он бы очень пригодился в этой сфере, поскольку у нас в России она находится в дикой запущенности, и, думаю, человек с авторитетом, умом и ресурсами Ходорковского именно в этой сфере мог бы лучше всего пригодиться", — предположил Троицкий.