СОБЫТИЯ
| ОБЖАЛОВАНИЕ ПРИГОВОРА
| ХОДОРКОВСКИЙ
| ЛЕБЕДЕВ
| ЗАЩИТА
| ПОДДЕРЖКА
| СМИ
| ВИДЕО
| ЭКСПЕРТИЗА
ПОИСК 
 

ДНИ В ЗАКЛЮЧЕНИИ: Михаил Ходорковский — НА СВОБОДЕ! (после 3709 дней в заключении), Платон Лебедев — НА СВОБОДЕ! (после 3859 дней в заключении)
Архив
Июль 2013
37
1314
2021
28
    
4.09.2014
21.08.2014
21.08.2014
15.08.2014
15.08.2014
14.08.2014
14.08.2014
12.08.2014
11.08.2014
11.08.2014
6.08.2014
6.08.2014
5.08.2014
4.08.2014
03.07.2013 г.

«Дай показания на Брудно, Лебедева, Ходорковского и иди домой, живи спокойно. Надо только признаться»


фото Пресс-Центра
Около месяца осталось до выхода книги Владимира Переверзина «Заложник. История менеджера ЮКОСа». Сегодня Forbes публикует отрывки: «Мы все встретимся уже свободными людьми в ноябре 2012 года, спустя восемь лет. Света Бахмина, Малаховский, Курцин и я. "Вот и вся банда в сборе", — горько пошутит кто-то из нас. На четверых мы отсидели около тридцати лет…»

"Forbes", 03.07.2013

Второго июля 2003 года в Москве был задержан председатель совета директоров МФО «Менатеп» Платон Лебедев (проект журнала Forbes "Архипелаг Ходорковского" смотрите ЗДЕСЬ. - ПЦ_  Так в России стартовало уголовное дело, которое изменило российский бизнес и политику, да и страну тоже. Спустя четыре месяца в аэропорту Толмачево был задержан глава ЮКОСа Михаил Ходорковский. Судьба руководителей опальной компании, до сих пор остающихся в заключении, хорошо известна. Однако в деле ЮКОСа было много других, не столь заметных, но не менее драматичных эпизодов. В издательстве «Альпина паблишер» выходит книга «Заложник. История менеджера ЮКОСа». Ее автор — Владимир Переверзин, бывший заместитель директора дирекции внешнего долга НК «ЮКОС», приговоренный к 11 годам заключения в колонии строгого режима. Forbes публикует отрывки из этой книги.

Ноябрь 2004 года. Мне звонит отец, в квартире которого я прописан. «Володя, тебе пришла повестка на допрос в Генеральную прокуратуру», — сообщает он мне. Я беру повестку и, наивный, иду в Генеральную прокуратуру. Иду с адвокатом. Первый допрос в мрачном здании в Техническом переулке. По совету адвоката, предоставленного мне ЮКОСом, я отказался от дачи показаний, сославшись на 51-ю статью Конституции. Но тогда, в конце ноября 2004 года, выйдя из здания, я беззаботно вернулся в обычную колею. Сейчас, анализируя произошедшее, я понимаю, что это было моей роковой ошибкой. 

Преддверие Нового года. Предпраздничная суета, вовсю идет покупка подарков и подготовка к празднику. Куплены билеты, и оплачен отель. Всей семьей мы решили отпраздновать Новый год в Праге. Я весь в хлопотах и заботах. Шестнадцатое декабря 2004 года. Ресторан «Ноев ковчег». У меня деловой обед с председателем правления одного из банков. Неожиданно звонит телефон. В трубке раздается незнакомый голос:

«Владимир Иванович?»

«Да», — отвечаю я.

«Вас беспокоит следователь Асадулин. Не могли бы вы приехать по адресу Большая Пионерская, дом 20?»

«Сегодня не могу, — говорю я. — Подъеду завтра».

Следователь настаивает: «Нет, надо подъехать сегодня, минут на двадцать!»

Я заканчиваю обед и еду по указанному адресу. Там находится ДРО — Департамент режимных объектов — МВД России. Своего рода государство в государстве. Свое оперативно-розыскное бюро. Своя прослушка, своя наружка и прочие секретные службы.

Приехал я в этот самый ДРО, спрашиваю на проходной следователя, а там засада! Ждали меня. Время 14:15. Окружили, накинулись, вручили мне повестку на допрос в Генеральную прокуратуру на 15:00 по адресу Технический переулок, дом 2. Приглашают пройти в милицейский автомобиль — «газель» с надписью «ГАИ». Я искренне недоумеваю от происходящего и спрашиваю: «А зачем весь этот маскарад, почему нельзя было мне просто дать повестку в Генпрокуратуру?» Вопрос повисает в воздухе. Позже выяснится, что после первого допроса в Генеральной прокуратуре за мной было установлено наружное наблюдение. В этот день они меня потеряли и таким «хитроумным» способом решили заманить в ловушку. Так меня и поймали. Я не удивлюсь, если кто-то за эту «спецоперацию» получил орден, медаль или продвижение по службе.


фото Артема Голощапова для Forbes

Благодаря доблести и отваге сотрудников ДРО я под конвоем был доставлен на допрос в Технический переулок точно к назначенному времени. Иными словами, я был банально похищен сотрудниками милиции. Меня привозят в здание Генпрокуратуры, мы поднимаемся на четвертый этаж. Заходим в кабинет, мелькают незнакомые лица. Позже я узнаю их фамилии — Каримов, Хатыпов, Алышев, Русанова, Ганиев… Я отказываюсь от услуг адвоката, мне вручают постановление на обыск квартиры, куда мы едем всей толпой. Дома никого нет. Приглашаем понятых. Я звоню близкому другу Леониду и прошу срочно приехать. Искали везде. Перевернули все, вскрыли потолки в ванной комнате, облазили все шкафы, залезали под ванну, рылись в вещах. Что искали — не знаю. Думаю, они сами не знали, что ищут. У меня ничего не пропало. После обыска мы возвращаемся в Генеральную прокуратуру. Опять допрос — беседа без адвоката, от услуг которого я отказываюсь. Мне вручают постановление о задержании. Следователь Хатыпов любезно разрешает позвонить жене и сообщить об аресте. Время около двенадцати ночи.

Я выдавливаю из себя слова:

«Ира, меня арестовали».

«Хорош прикалываться!» — не верит она мне.

«Да, точно арестовали», — продолжаю настаивать я и даю трубку следователю.

Из Генеральной прокуратуры меня везут на Большую Пионерскую улицу в ДРО. Меня проводят в кабинет местного руководства. Кабинет №3. Небольшая приемная на два кабинета. Начальник и заместитель начальника восьмого управления. Полковник Флоринский и подполковник Зелепущенков, в кабинете которого я и проведу остаток ночи. Здесь же сидят мои сторожа, не спускающие с меня глаз. Ночью заходит еще один товарищ в штатском, интересуясь моей жизнью. Сообщает, что скоро приедет генерал и все решит.

В кабинет заходит обычного вида человек среднего роста, здоровается. Сторожа уходят, и мы остаемся одни. Вошедший представляется руководителем бригады, осуществляющей оперативное сопровождение процесса. Он сообщает свое звание и показывает мне удостоверение. Делает он это очень странно: не выпускает документ из рук, закрывая фамилию мизинцем. На фотографии я действительно вижу человека в форме генерал-майора. Это не официальный допрос, а беседа. Мне он настоятельно советует признаться во всем. Не понимая, в чем я должен признаваться, я смотрю на него как на сумасшедшего.

«Да ты не знаешь, что у нас на тебя есть!» — произносит он, извлекая из портфеля какой-то лист. Лист оказывается резюме, ранее разосланным мной в кадровые агентства.

«Ты нас не интересуешь, — продолжает этот тип. — Дай показания на Брудно, Лебедева, Ходорковского и иди домой, живи спокойно. Надо только признаться».

Я не понимаю, в чем я должен признаться.

«Да тебе дадут двенадцать лет, по УДО ты не выйдешь, а когда освободишься, сын вырастет и пошлет тебя на три буквы, жена бросит…»

Этот генерал по фамилии Юрчеко был далеко не сумасшедшим и нес отнюдь не бред. Фактически он оказался ясновидящим и знал, что говорил. Через два года и восемь месяцев, которые я проведу по тюрьмам, мне дадут одиннадцать лет строгого режима. По УДО я не выйду. Я отсижу свой срок до конца. Беседа продолжается несколько часов. Меня уговаривают, угрожают, убеждают. Мне же не в чем признаваться, я не обладаю тайными знаниями и не могу сообщить ничего интересного.

Мы не понимаем друг друга и разговариваем на разных языках, мы оба устали. Наконец «дружеская» беседа завершается. Мы разъезжаемся каждый по своим делам. Генерал едет совершать другие подвиги, а меня везут в ИВС, который находится совсем рядом, на улице Щипок, скрываясь за воротами с надписью «Пожарная часть, МЧС». Меня обыскивают, отнимают ремень, шнурки, часы, деньги, документы и проводят в полутемную камеру размером два на три метра. К стене примыкают широкие деревянные нары, предназначенные для нескольких человек, постамент с дырой для справления естественных надобностей и умывальник без кранов (вода открывается снаружи надсмотрщиком, для чего надо стучать в дверь). На стенах так называемая шуба — это рельефное бетонное покрытие, в углублениях которого скапливается грязь.

Опять лязг и скрежет металла, открывается дверь, и меня просят выйти. За мной приехали. Надевают наручники, сажают на заднее сиденье седьмой модели «жигулей» без опознавательных знаков и везут на допрос в Генеральную прокуратуру. Поднимаемся в уже знакомый кабинет, где меня ждут следователи. Их много. Мне предлагают адвоката, от услуг которого я упорно отказываюсь. Я прошу дать мне возможность позвонить, в чем мне тоже отказывают. Начинается беседа. Кто-то входит и выходит, кто-то играет роль злого следователя, а кто-то доброго. Мне рекомендуют признаться и дать показания, пока не поздно. Дружеской беседы явно не получается. Один следователь, человек маленького роста, щупленький такой, одетый в серый костюм, при галстуке и белых носках, срывается. Он визжит и брызжет слюной: «Иваныч! Ты же русский! Что тебе эти евреи, эти Борисовичи?!»

Команду следователей для нашего дела собирали со всех уголков нашей необъятной родины. Призваны были лучшие кадры. Но возможно, что на местах решили избавиться от худших. Костяк группы — представители Башкирии. Руководитель следственной группы Каримов, его заместитель Хатыпов и Ганиев. Были здесь и представители Волгограда, Белгорода, Курска и даже Мичуринска… Они приехали покорять Москву и сделали головокружительную карьеру.

Я действительно не понимаю, в чем меня обвиняют. «Добрый» следователь Хатыпов вежливо предлагает мне чай, башкирский мед, конскую колбасу и рисует перспективы освобождения. Есть совсем не хочется. Спать тоже. Придумывать то, чего не было, мне не хочется, как, впрочем, не хочется и конской колбасы. Разговор явно не клеится… 

Так и не отведав башкирского меда, возвращаюсь в ИВС. Казалось, вот только закрыл глаза на мгновение, а уже опять громыхает железная дверь и меня везут на допрос. В тот день я не вернусь в изолятор временного содержания. Закончатся те самые сорок восемь часов, в течение которых меня имеют право здесь держать. У них было всего два варианта. Либо отпустить меня домой, либо предъявить обвинение и решить вопрос с судом о мере пресечения. Именно решить. Находясь в прокуратуре, я случайно услышал разговор двух следователей.

«Надо только Фею предупредить», — говорит один другому.

«Да я уже ей отзвонился, все в порядке», — непринужденно отвечает другой.

Позже я узнаю, что так они между собой ласково называли председателя Басманного суда. В тот день состоится мое первое знакомство с судом, чье название породило фразу «басманное правосудие». Здесь же я впервые увижу господина Лахтина, нагло и цинично вравшего, что я могу скрыться и меня надо держать в тюрьме. Мои слова о том, что я пришел на допрос добровольно и ни от кого скрываться не собирался, остаются неуслышанными. Судья быстро, как бы между делом, решает вопрос о моем аресте. Легко и непринужденно, словно выпивает стакан холодной воды, она выносит решение: «В связи с особой опасностью и возможностью скрыться избрать меру пресечения арест». Точка. Я воспринимаю арест как чью-то злую или неудачную шутку.

Мне предъявляют предварительное обвинение, которое позднее, подредактировав, перепредъявят. Понять, в чем меня обвиняют, невозможно. На тюремном сленге этот документ называют «объебон». У меня появился адвокат Яртых, которого я искренне просил разъяснить смысл предъявленных обвинений. На «объебоне» (извините за ненормативную лексику, но иным словом ту бумагу назвать не могу) я написал: «Обвинение мне непонятно». Позже я отказываюсь от услуг этого адвоката.

Из суда в автозаке меня везут в Бутырку. Меня заводят на сборку — помещение, где людей могут держать сколь угодно долго, пока не распределят по камерам. Не понимаю, в чем меня обвиняют, долго ломаю над этим голову. Речь идет о хищениях нефти. Работая в дочерней компании ЮКОСа на Кипре, я не подписал ни одного платежного документа.

В структуру ЮКОСа входило несколько нефтедобывающих компаний, каждая из которых теоретически могла самостоятельно заниматься реализацией нефти. Но поскольку у всех этих компаний был один собственник, в холдинге была создана единая централизованная структура, занимающаяся реализацией нефти всех добывающих компаний, входящих в ЮКОС. Для этого были созданы специальные торговые компании, в одной из которых я и трудился. Торговые компании покупали нефть у нефтедобывающих компаний, например у «Юганскнефтегаза», и перепродавали ее конечному потребителю. В результате акционеры получали существенную экономию за счет сокращения издержек (не надо держать штат специалистов по продажам в каждой нефтедобывающей компании), а прибыль, получаемая трейдерами, оставалась у тех же акционеров, так как все эти компании входили в один и тот холдинг — ЮКОС. Ничего нового в этой схеме не было: так работали и продолжают работать все крупные компании.

Компания, где я работал, покупала нефть у ЮКОСа. Поскольку платежами я не занимался и даже не имел права распоряжаться счетами, с которых производились все платежи, у меня возникает мысль, которую я мгновенно отбрасываю: а что, если не заплатили за нефть? Для всех расчетов и управления счетами была создана специализированная финансовая компания в Швейцарии, которая и осуществляла все платежи. «Нет, такого не может быть! — отчаянно рассуждаю я. — Я же сам для наших аудиторов запрашивал у них выписки по счетам, все контракты, они же все проверяли!»

Понимание придет намного позже, поэтому я долго не могу понять, о каких хищениях идет речь. Как оказалось, по версии обвинения, была украдена нефть у нефтедобывающих компаний. Вся, которую добыли за все время существования ЮКОСа! И даже немного больше. Когда? Где? Оказывается, украли в тот самый момент, когда, например, «Юганскнефтегаз» продавал эту самую нефть торговой компании, в тот момент, когда на счет «Юганскнефтегаза» поступали деньги за проданную, то есть «украденную» нефть.

Тогда, в сборке, я еще всего этого не знал и не понимал…

Тюремные университеты

Мне выдают видавший виды матрас, одеяло, убогое казенное белье, алюминиевую посуду и ведут в камеру. Четырехместная камера с разбитым окном. Здесь уже двое, одного из них тоже только что привели. Мы знакомимся. Гена, зэк со стажем, лет тридцати четырех, становится первым преподавателем в моих тюремных университетах.

Мы находимся в котловой хате (камере), где сходятся все дороги. Сплетенные из ниток канатики связывают практически все камеры бутырской тюрьмы. По этим дорогам идут грузы — кофе, чай, сигареты и малявы — переписка заключенных. Бывалый Гена виртуозно управляет этими нитями: получает тюремную почту, сортирует ее, что-то перекладывает, переправляет ее дальше адресатам в другой корпус тюрьмы… Он ни на минуту не останавливается — спать он будет днем, когда дорога закроется. Я завороженно смотрю на это действо и воспринимаю происходящее как маленькое приключение.

Ночь проходит незаметно. О том, что наступило утро, мы узнаем по лязгу открытой кормушки, из которой появляется нехитрый завтрак — кусок хлеба, жидкость, именуемая чаем, и каша… Я пытаюсь поесть тюремной баланды, но не могу этого сделать. Не сплю и не ем уже трое суток. Лязг металла о металл. Продольный, иными словами — надзиратель, стучит ключом от камеры по железной двери. Называет мою фамилию и сообщает: «С вещами по сезону». Меня везут на очередную профилактическую беседу в прокуратуру. Без адвоката.


фото Артема Голощапова для Forbes

В это время адвокат и все мои близкие находятся в панике, приближающейся к шоку. Для них я опять пропал. В Генеральной прокуратуре моему адвокату сообщили, что я в Матросской тишине. Отстояв приличную очередь, он, к своему удивлению, узнает, что меня там нет. Он опять в прокуратуру, где ему сообщают о якобы имевшей место ошибке и… опять обманывают. Адвокат едет в Бутырскую тюрьму. Но в это самое время меня переводят в Матросскую тишину. Представьте удивление адвоката и ужас моих близких, когда меня и там не обнаруживают…

Пытки в прокуратуре продолжаются недолго. Осознав, что я нахожусь в невменяемом состоянии, следователи меня отпускают… в тюрьму. У меня три охранника-милиционера и персональный автомобиль — шестая модель «жигулей». Мы едем в Матросскую тишину. Огромные металлические ворота, так называемый отстойник, где мои охранники сдают оружие. Лай собак. Мы въезжаем на территорию.

Тюремщики явно не радуются моему приезду. После недолгих препирательств подписываются какие-то бумаги, и меня сдают на руки. Тюрьма принимает меня.

Матросская тишина

Меня заводят во внутренний дворик тюрьмы, где я долго чего-то жду. Я уже не знаю, сколько сейчас времени — ему потерян счет. Часы, по каким-то непонятным причинам являющиеся запрещенным предметом, изъяли у меня еще в Бутырке и «забыли» вернуть. Меня заводят внутрь тюрьмы и закрывают в стакане — маленьком темном помещении, где можно только стоять. Нет, там есть подобие лавочки — дощечка шириной сантиметров десять, прикрепленная к стене и, очевидно, предназначенная не для сидения, а для издевательств. Уверен, какой-то специалист НИИ ФСИН (такой на самом деле существует!) написал как минимум кандидатскую диссертацию на тему вроде такой: «Влияние нечеловеческих условий содержания на раскрываемость преступлений». Действительно, из тюрьмы многие мечтают поскорее уехать на зону. Не был исключением и я, но об этом позднее…

В стакане я простою очень долго. Меня выводят на медосмотр, где хмурый санитар огромным шприцем с тупой иглой берет из вены кровь для проверки на ВИЧ. Внимательно посмотрев на меня, он почему-то делится со мной своей бедой.

«Не нравится мне здесь работать, аура плохая», — в задумчивости говорит он.

«А где до этого работали?» — интересуюсь я.

«В морге», — отвечает он и тяжело вздыхает.

Мне делают снимок «на память», в личное дело, и опять берут отпечатки пальцев. Выдают матрас, белье, ложку, кружку, миску и ведут в камеру. Малый спец, камера 412. Я хорошо помню этот момент — он намертво врезался в мою память. Это была уже настоящая тюрьма. Открылись тормоза — дверь — и я вхожу в камеру. Запах, тусклый свет, веревки, натянутые вдоль и поперек, на которых сушатся вещи, которые по определению не могут высохнуть из-за перенаселенности камеры и только пропитываются запахом. Разбитые стены. Люди везде, они заполняют все пространство. Я зашел словно в переполненный автобус. Кто-то стоит, кто-то сидит, кто-то лежит. Разруха полная. Такого я не видел даже в кино.

В камере находится восемь двухъярусных железных кроватей, стоящих вплотную друг к другу, на сорок человек. Мест не хватает, спят по очереди. Я вхожу, здороваюсь, спрашиваю, кто смотрящий. Это человек из арестантов, отвечающий за соблюдение тюремного уклада жизни — не установленного администрацией, то есть не мусорского режима, а людского порядка. Мы знакомимся. Женя — Художник — арестант со стажем, наркоман, у него ВИЧ. На свободе работал реставратором, окончив специализированное училище. Арестован по статье 158 (кража). Узнав, что я впервые попал в тюрьму, он проводит ликбез. Не здороваться за руку с обиженными (есть такая каста неприкасаемых среди арестантов), не брать у них ничего из рук, не пользоваться туалетом (дальняком), когда кто-то ест. Правила, в общем-то, просты и понятны.

Я рассказываю о себе — кто и откуда. Из нашей камеры по тюремной арестантской дороге уходит прогон по всей тюрьме — малява: мол, заехал к нам первоход, ранее не сидевший Володя Переверзин из Чертаново, по статьям 160 и 174.1. Делается это везде и всегда, для того чтобы спросить и наказать арестантов за прошлые проступки и грехи. Тюремное сообщество живет по своим, подчас более справедливым — людским — правилам жизни. Здесь ничего невозможно скрыть. Находясь двадцать четыре часа в сутки под пристальным вниманием сокамерников, ты становишься понятен окружающим. Я вливаюсь в тюремную жизнь. Мне выделяют шконку, где можно отдохнуть. Спать не хочу, хотя пошли уже четвертые сутки бодрствования. Мы долго разговариваем с Женей. Он рисует открытки для всей тюрьмы. Он уважаем и востребован. Благодарные зэки пересылают ему по канатным дорогам чай и сигареты. Здесь у каждого своя роль. Есть дорожник — человек, стоящий на тюремной дороге и отвечающий за тюремную неофициальную логистику. Постепенно я знакомлюсь с другими обитателями камеры. 

В камере не хватает всего. Воздуха, еды, свободного пространства, чая, сигарет. Нет ни книг, ни газет, ни телевизора, радио запрещено. Зато есть масса свободного времени. Каждый пытается хоть чем-то себя занять, скоротать время. Бесконечные разговоры, порой абсолютно бессмысленные и пустые, а иногда и очень интересные. Я разговариваю с одним парнем, который упоминает о своей дружбе с человеком, который сидел в этой камере до меня. Он называет фамилию Малаховский. Эта фамилия мне уже известна, хотя с ним лично я еще не знаком. Я допускаю мысль, что мог видеть его в ЮКОСе, например, за соседним столиком в столовой. Я спрашиваю моего собеседника о возрасте Малаховского. Он озвучивает его примерный возраст и доверительно сообщает, что дружит с ним и знает, в какой камере тот сидит. И вот как раз сейчас, в этот самый момент, он пишет ему маляву, любезно предлагая добавить что-нибудь самому. Разум возобладал над мимолетным желанием, и я не стал этого делать. Позднее я попадал в подобные ситуации не один раз. Сидел в камерах, где до меня находился Пичугин, сталкивался с людьми, которые сидели с Курциным. Только сейчас я осознаю, что ходил буквально по лезвию ножа. Обычное офисное знакомство с ними могло обернуться дополнительными годами тюрьмы для всех нас.

Мы все встретимся уже свободными людьми в ноябре 2012 года, спустя восемь лет. Света Бахмина, Малаховский, Курцин и я. «Вот и вся банда в сборе», — горько пошутит кто-то из нас. На четверых мы отсидели около тридцати лет...

Продолжение читайте на Forbes.ru

* * *




Комментарии
bob | Борис | 03.07.2013 13:51
Такое впечатление,что для работы в органах подбирают самых отпетых подонков,шкурников,садистов,которые могли бы дать большую фору работникам гестапо!!!
mila51 | Людмила | 06.07.2013 22:46
+++++++++++++++++++++++++++++++
tintoret | Alexander | 10.07.2013 11:37
Каков президент, таковы у него и "органы".
lavsel | Сергей | 03.07.2013 13:53
Дорогой Володя!
Спасибо!!!
Это всё, что я могу выдавить из себя сразу после прочтения этого кусочка воспоминаний.
Но эти страницы, хоть и запоздалое, но своего рода "предисловие" к тому самому дню, когда я увидел вас в Хамсуде на допросе.
Душное лето 2010 года, стеклянная, пуленепробиваемая камера, в которой двое- - Ходорковский и Лебедев...
Вызывается свидетель...Прикованный наручниками к менту (полицаев ещё не придумали), "свидетель", - это вы!
А дальше...это трудно пересказать, но для нормального человека это можно охарактеризовать словами - "абсурд", "цирк", "фантасмагория"...
Но лучше дождусь вашего описания, поскольку мои впечатления, - из зала, от "свободного" человека со стороны...
Но вот это, - отвращение, презрение к "прокурору" Лахтину и его подельникам, шьющим здесь, на твоих глазах, из "ничего", - заказное "преступное деяние", - вот это ощущение запечатлелось, пожалуй, на всю жизнь!
Сергей Львович.
Petr | Петр | 06.07.2013 11:38
http://vibori.net/news/?id=19057

"Стороны ведут себя так, что становится невозможным кому-то верить от рядового маргинала до самого верха.
Нельзя оправдывать тех, кто нечистоплотно ведет дела и бизнес. Но что стало с Россией? Откаты стали маслом экономики. Без откатов она не работает. А тут еще систематический обвинительный уклон судов и прокуратуры, отвязанность системы от морали и нравственности и привязанность к административному ресурсу. В таких условиях практически любому действующему лицу может быть предъявлено подозрение и начато уголовное дело. Такое дело может быть и часто возбуждается по политическим мотивам, причем заинтересованные сразу же отрицают политический характер дела, а другая сторона сразу же обозначает такое дело, как политическое.
Под подозрениями теперь все, а дела возбуждают односторонне, т.е. возбуждают только те, кто у власти и на тех, кто против.
Показательно дело, например, Навального. Никаких существенных доказательств, кроме подозрительных доносов со стороны осужденного Опалева. Вошла в практику преступная, по существу, методика сговоров со следствием, которая именуется "сделка со следствием". Импотенты из следователей, которые не не способны честно что-либо доказать путем торговли с подозреваемыми получают от них "признания - доносы", на которых строят дело.
Сделка со следствием в экономических делах должны быть поставлена вне закона. При этом кивать на сделки со следствием в других странах нельзя, т.к. у этих стран столетние демакратические традиции, а в России демократия неустановившаяся и почти сплошь порочная. При наличии обвинительного уклона сделки со следствием должны быть запрещены и преследоваться, как преступные. Свидетельства и доносы осужденных лиц не могут иметь полноценной силы. Свидетельства полицейских в нормальных странах не являются доказателдьствами просто так. Идиоты, которые допускают или защищают такое искривление правосудия должны быть подвергнуты люстрации.
Подозрительно дело Урлашева. Следствие готово повесить на него цепь фабрикуемых дел. А следствие должно быть вне подозрений. Пиар вокруг такого дела должен быть прекращен. Одновременно объявлять об амнистии и создавать сомнительные дела по подозрению, наветам, содержащим политическую составляющую - все это не только омерзительно, но и не соответствует законам и Конституции. Если же так свободно обращаются с законом и Конституцией, то до хорошего это не доведет.
Говорить о подъеме экономики при таких методах обращения с людьми контрпродуктивно. Если этого не понимают руководители страны или, если понимают, но проходят мимо, то страна будет продолжать деградировать. Нужны реформы одновременно с очисткой загнивших структур".
KovbaskaNews | Michael Kovbasyanya | 03.07.2013 14:12
Свободу Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву! - http://ow.ly/a8PfU
СВОБОДУ Pussy Riot! - http://ow.ly/ctjz2
За нашу и вашу свободу! - http://bit.ly/LInqWL
О преступлениях путинского режима - http://ow.ly/jCnuD
Запрещенное документальное кино про Путина- http://ow.ly/kuLy1
Эдвард Сноуден и ФСБ - http://ow.ly/gINrJ
vdemchenko | Владимир Сергеевич Демченко | 03.07.2013 15:52
ЦИТАТА
Директор ФСБ с 1999 по 2008 г. Николай Патрушев сменил на этой должности В. В. Путина и находился в этой должности на протяжении его двух президентских сроков. Член «питерской» команды Патрушев учился в средней школе № 211 в одном классе с бывшим председателем Госдумы Борисом Грызловым и с 1975 года служил вместе с Путиным в управлении КГБ СССР по Ленинградской области. А 13 мая 2008 года директором ФСБ вместо Николая Патрушева назначен еще один «питерский» сослуживец Путина по КГБ – Бортников Александр Васильевич, который до этого с марта 2004 года был начальником департамента экономической безопасности ФСБ России. Этот департамент курировал и дело Магнитского и дело Ходорковского. До него эту должность занимал генерал-полковник Юрий Заостровцев, который впоследствии будучи 1-м заместителем председателя правления Внешэкономбанка (2004—2007) участвовал в выделении помойке Байкалфинансгруп 261 млрд рублей($9,3 млрд) для участия в фальшивом аукционе по покупке ЮКОСа. Заостровцев засветился в 2001 году, когда разразился громкий скандал вокруг мебельных центров “Гранд” и “Три кита”. Тогда, напомним, ГТК обвинил торговцев мебелью в уклонении от уплаты таможенных пошлин. В числе соучредителей “Трех китов” оказались фирмы, принадлежащие Евгению Заостровцеву, отцу замдиректора ФСБ. Расследованием этого дела занимался член Комиссии по борьбе с коррупцией в органах государственной власти депутат Юрий Щекочихин, который умер после скоротечной болезни 3 июля 2003. По утверждению заместителя главного редактора «Новой газеты» Сергея Соколова, Щекочихин «за две недели превратился в глубокого старика, волосы выпадали клоками, с тела сошла кожа, практически вся, один за другим отказывали внутренние органы». По заявлению Олега Калугина, Щекочихин, возможно, был отравлен полонием. (Из статьи "Главный вор России" в журнале "Новости от первого лица" от 3 июня 2012)
Полностью http://www.facenews.ua/articles/2012/74368/
Вот какие серьёзные преступники и бандиты грабили ЮКОС и грабят Россию сегодня.
vdemchenko | Владимир Сергеевич Демченко | 03.07.2013 16:06
Сегодня исполняется десять лет со дня злодейского убийства выдающегося журналиста Юрия Щекочихина. Мне повезло близко знать этого удивительного человека и я ни одной минуты не сомневаюсь, что этот публицист яростно сражался бы за свободу невиновных руководителей и работников ЮКОСа.
Почему я в этом не сомневаюсь?
В декабре семидесятого года прошлого столетия, я - начинающий собкор "КП," - заглянул в кабинет редакции на знаменитом шестом этаже с табличкой "Алый парус" (был такой спецвыпусков в "Комсомолке"). В кабинете сидел парень моих лет. Юра Щекочихин. Не помню уже, возглавлял он тогда этот спецвыпуск или ещё нет, но это и не важно. Важно (и я запомнил этот разговор на всю жизнь), что буквально через десять минут нашего знакомства Юра спросил меня: как я думаю, какую главную задачу должен ставить перед собой каждый журналист "КП"? Я не стал нести положенную хрень по поводу воспитания партийной смены и честно сказал, что не знаю. И Юра, глядя мне в глаза, очень серьёзно сказал: "наша с тобой главная задача - как можно скорее покончить с ленинским комсомолом и с безбожной советской властью". Я воспринял эти слова как наказ старшего товарища. И по мере сил этот наказ выполнял. Юра был честный, бескорыстный и отважный боец за ПРАВДУ. Ничего он так не ценил и ни за что так яростно не сражался, как за ПРАВДУ и СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Много лет спустя - Юра работал уже в "Литературной газете" - он буквально за два дня организовал мне встречу с заместителем Председателя Верховного суда СССР по одному журналистскому расследованию. Разумеется, без Юры этой встречи не было бы. Но она состоялось. И в результате невиновный студент из Башкирии, которому грозил реальный срок по надуманному обвинению, не был осуждён. Таких "спасённых" у Юры были, не сомневаюсь, десятки.
От Юры Щекочихина всегда исходил свет душевной теплоты и ГОТОВНОСТЬ НЕМЕДЛЕННО И БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫХ УСЛОВИЙ ПОМОЧЬ ПОПАВШЕМУ В БЕДУ ЧЕЛОВЕКУ. ПОМОЧЬ СОВЕРШЕННО БЕСКОРЫСТНО. Увы, сегодня это такая редкость...
Светлая память, бесконечное уважение и глубокая благодарность нашему российскому ДОН КИХОТУ - ЮРЕ ЩЕКОЧИХИНУ...
Его убийцы, как и грабители ЮКОСа, будут гореть в аду. Это одна банда.
lavsel | Сергей | 03.07.2013 19:16
Дорогой Владимир!
Полностью присоединяюсь к Вашей оценке Юры Щекочихина!
Это был настоящий бесстрашный рыцарь, без тени самолюбования...
Безумно талантливый, он поднимал своими расследованиями авторитет и "Комсомолки" и "Литературки". Это были тогда самые "флагманские" газеты, на самом острие не объявленной войны с официальной косностью и ханжеством.
И там были настоящие(!) журналисты!!!
Горжусь, что печатался в одной из них в те годы.
С.Л.
HZEJNQxK | Татьяна | 03.07.2013 17:49
Уважаемый Владимир Иванович сколько же нужно мужества и физических сил,что бы вынести это
намеренное издевательство.Я уверена,что всем,кто причастен к этому зверству это не сойдет с рук.
Все то зло,что эти нелюди сотворили им возвратится,пусть даже через детей или внуков.
Я не кровожадная,но эти твари знали на,что они идут и за их грехи будет возмездие.
Здоровья Вам и Вашей семье.
golubika88 | Наталья | 03.07.2013 19:13
Уважаемый Владимир Иванович, спасибо.
vdemchenko | Владимир Сергеевич Демченко | 03.07.2013 20:12
Дорогой Владимир Иванович! Читаю отрывки из законченной Вами книги (адского, по сути, труда, в том смысле, что при написании документального романа Вам пришлось заново, и даже не раз, переживать адовы муки) и невольно думаю о том, что именно неволя родила великого писателя ХХ века Александра Солженицина. И сложись Ваша судьба по иному - не родился бы писатель Владимир Переверзин. Как тут не поверить в предначертанный - пусть для Вас и мучительный - путь? Вы прошли этот путь достойно. Спасибо Вам и за уроки мужества и за книгу. Не сомневаюсь, что она - наряду с другими документами - станет нужным и важным гвоздём в крышку гроба бандитов, ограбивших гордость России - компанию ЮКОС.
С громадным уважением,
Владимир Демченко.
г.Казань.
1938 | alla | 05.07.2013 09:04
Как же Вы правы!! Господи!! Когда же восторжествует справедливость!!?? Полностью с Вами согласна, уважаемый Владимир Сергеевич Алла Москва
lavsel | Сергей | 05.07.2013 15:54
Очень точно сказано, присоединяюсь к каждому слову!
С.Л.
lanakoshkina | Lana | 03.07.2013 22:57
Преклоняюсь перед мужеством этого порядочнейшего человека!
Anita | Valentina | 04.07.2013 09:28
PПрисоединяюсь!!!
1938 | alla | 04.07.2013 11:44
Какой же это ужас!!! Когда же в этой стране закончится беззаконие??? Как мы, все, народ,устали от лжи и лицемерия?? Прав Владимир Сергеевич - грабили и грабят, но до каких пор этот беспределл в стране будет??? Алла Москва
ga426 | Андрей | 04.07.2013 14:35
Владимир достоин УВАЖЕНИЯ!! Честные люди всегда достойны уважения, а в случае когда ты не меняешь честность на 11 лет жизни ОСОБЕННО!! Только вдумайтесь!!
akk67 | Asya | 04.07.2013 15:39
Уважаемый Владимир Сергеевич! Присоединяюсь к Вашей оценке зам.главного редактора "Новой газеты" Юрия Щекочихина. Я помню, какой ужасной была эта новость об его отравлении и смерти 10 лет назад! Он был такой открытый, искренний, незащищённый человек. Был успешным драматургом, его пьесы шли. Он мог жить безбедно. Но предпочёл заниматься журналистскими расследованиями. Был почти единственным честным депутатом Госдумы. Трудно представить, что на такого человека могла подняться рука! Его убийцы до сих пор не найдены, хотя писали, что Юрию поступали угрозы от владельцев мебельного торгового комплекса "Три кита", расследованиями против которого он занимался. Скорее всего, они его и заказали. Как быстро летит время! Казалось, что это произошло относительно недавно, а уже прошло 10 лет! Светлая память достойному человеку! Пока мы все живы, будем его помнить!
Rita | татьяна | 04.07.2013 18:32
Спасибо, Володя, за эти строки, спасибо, что помните фамилии этих подлецов - Каримов, Хатыпов,Алышев,Русанова,Ганиев уверенна, что они ещё за всё ответят, иуды! А ведь у них наверняка есть семьи, дети, внуки, как они смотрят им в глаза? как им живётся - можется после этого...?
Читается книга очень легко но и страшно одновременно - неужели это всё возможно у нас, сейчас?! И всё это за что? Неужели ради конечной цели - отобрать ЮКОС и любой ценой сделать деньги себе и своим друзьям? Вот она - конечная цель "разведчика и горячего поклонника книги "Щит и меч".
Ещё раз, Володя, спасибо, что живы и что не молчите.
olegdamaskin | Олег Дамаскин | 04.07.2013 19:55
У меня пара вопросов.
"По совету адвоката, предоставленного мне ЮКОСом, я отказался от дачи показаний, сославшись на 51-ю статью Конституции. Но тогда, в конце ноября 2004 года, выйдя из здания, я беззаботно вернулся в обычную колею. Сейчас, анализируя произошедшее, я понимаю, что это было моей роковой ошибкой. "
В чём состояла ошибка и почему?

"он пишет ему маляву, любезно предлагая добавить что-нибудь самому. Разум возобладал над мимолетным желанием, и я не стал этого делать. Позднее я попадал в подобные ситуации не один раз. Сидел в камерах, где до меня находился Пичугин, сталкивался с людьми, которые сидели с Курциным. Только сейчас я осознаю, что ходил буквально по лезвию ножа. "
Это была подстава или просто никогда не надо ничего никому писать?
olegdamaskin | Олег Дамаскин | 05.07.2013 03:20
В дополнение к первому вопросу.
Я знаю, что достаточно часто рекомендуется не отвечать на вопросы, особенно вначале, когда неясно в чём Вас обвиняют, потому что потом любой ответ может быть использован против Вас.
fsv | Сергей Фищенко | 06.07.2013 09:48
Про маляву - это была на 100% ментовская прокладка. Любой сиделец сталкивается с таким. Меня однажды месяц "морозили" без трубы, а потом - о чудо! - совершенно неожиданно возникла возможность позвонить! и делать надо все быстро! труба зашла только на пять минут! Я отказался. Потом, уже на длительном свидании в колонии через год, узнал от жены, что ее именно в то время "прессовали" допросами чуть не каждый день. Разумеется, если бы я ей тогда позвонил, она мы бы не удержались от обсуждения этого и, очень даже возможно, в дальнейшем на сидели бы рядышком. И было бы достаточно просто факта нашего обсуждения моей делюги, чтобы составить из нас "группу". А так (когда вся эта коляска завертелась, я ее попросил всегда и на любые вопросы от любых лиц отвечать "это его дела, я ничего о них не знаю" и она, умница, смогла это выдержать) - у них не было ни одной формальной зацепки на нее.
Есть золотое зеческое правило - "не верь, не бойся, не проси". Следовать ему, особенно на первых порах, трудно, но нужно неукоснительно, иначе доведется хлебнуть лиха полной мерой.
olegdamaskin | Олег Дамаскин | 06.07.2013 15:31
Спасибо за ответ
fsv | Сергей Фищенко | 11.07.2013 12:52
Олег, кстати, мне думается, что говоря "...это было моей роковой ошибкой" Владимир имел в виду "...выйдя из здания, я беззаботно вернулся в обычную колею".
Дело в том, что, будучи вызван на допрос (даже в качестве свидетеля!), он уже наверняка находился в оперразработке. Находиться под наблюдением и при этом планировать выезд за рубеж, часто встречаться в людных местах с разными людьми - чрезвычайно опасно. Что происходит с точки зрения опера? Может Владимир таким образом планировать "побег"? Может, очевидно. Опер, чтобы прикрыть свою задницу, пишет об этом рапорт следаку. Как должен реагировать следак? Проигнорировать рапорт опера и в случае "побега" Владимира подставить свою задницу? А на кой ему это нужно, да еще и в "подконтрольном" деле? Он, закрывая бумажкой свою задницу, отписывает оперу - "задержать при попытке скрыться". Как только наружка по своей долбо..нутости теряет Владимира, бумажки идут в ход и его задерживают. А дальше - смотрите у автора. Как человек, прошедший практически по тому же маршруту примерно в то же самое время, восхищаюсь предельным реализмом и яркостью описания "процедур" и "арестантского быта" у Владимира. Все-таки талантливый человек талантлив во всем.
olegdamaskin | Олег Дамаскин | 11.07.2013 15:36
Ещё раз спасибо. Да, видимо, столкнувшись хоть раз в российскими "органами", надо быть уже настороже, даже если чувствуешь себя абсолютно ни в чём не запятнатым.
И Владимир очень талантлив.
mila51 | Людмила | 11.07.2013 15:55
Ну, мы же доверчивые.
Когда у меня рухнул бизнес, я прекрасно понимала, что топтуны ходят за мной, я бы отбилась сама лично, но прекрасно понимала, что могу подставить всю мою сеть. И я просто бизнес закрыла. Зато никто не пострадал. А Владимир-просто менеджер, рисков не понимал.
fsv | Сергей Фищенко | 11.07.2013 17:06
Этих рисков 100% нормальных людей - не понимают. Я вот тоже - не понимал ничего, дурилка картонная. Действовал абсолютно "по совести", не соглашаясь ни на какие "предложения" и временами - очень глупо. Поэтому, наверное, и удалось выйти со спокойной совестью, да при этом еще и не вмазать никого по дурости (невольно, конечно, но тем не менее...). Сейчас-то, когда все видишь и все знаешь, когда мотивация ментов ясна как день, просто мурашки по коже бегут от мысли, каких дел я мог бы по незнанию и по дурацкой привычке "докопаться до истины" навалять! Вот совершенно согласен с Вами, главное - что никто, кроме тебя, не пострадал! А самому - чего уж там, выхватил свое, и ладненько.
Чего-то воспоминания нахлынули. Вспомнилось - вот я уже сижу, следствие идет ни шатко, ни валко, но начинает подворачивать в сторону, в которой могли бы зацепить абсолютно посторонних людей. Посадить, может быть, и не посадили бы - но все же! На душе муторно и неприятно. Как быть? А встать на место следака. Он, конечно, прекрасно видит, что все это - фуфло (к тому же - заказное, так что иллюзий у него нет) и поэтому не напрягается. Но сроки-то идут! Ему же закругляться надо, отчитываться и т.п. Поэтому - а подтолкнем-ка мы его к мысли о "закруглении". И на очередном допросе, уже в конце я так задумчиво бросаю: "А Вы не будете против "особого порядка"?" Он аж подпрыгнул: "Я? Нет, не буду!" И быстренько, за недельку, мы все "закруглили". А когда подписывали протокол по 218-й, на его вопрос о ходатайствах я вяло так отвечаю: "А желаю, чтоб меня судила коллегия из трех судей!" .... Надо было видеть его лицо... :-))) Это был мой подарок самому себе за Новый Год (дело было как раз в канун) - вспоминать выражение передней части его головы... Зачем я попросил коллегию (от которой на предварительном заседании, конечно, отказался!)? А затем, чтобы заказная делюга пошла не к конкретному судье, а к "очередному". Ну тут я, конечно, сам себя перехитрил - выпало судить меня ярлыковой (не к ночи будь упомянута), т.е. той же дамочке, что и Владимира, да и многих других. И скочухи тут уже быть ну никак не могло, как говорил Федя: "попался, очкарик!". Но это уже другая история.
mila51 | Людмила | 11.07.2013 18:26
Да, Сергей,мою младшую дочь я уже начинаю учить(второе образование-ПСИХОЛОГ) бизнесу в нашей стране. Пока не знаю,она сразу видит в этих уродах проблемы глубинные и потаенные, и психологические портреты делает на раз!
Так вот, стоит ли?
fsv | Сергей Фищенко | 11.07.2013 19:18
Бизнес в России? А цель? Не дадут же подняться. Украдут.
Я свою младшую сразу ориентирую на Запад - но в науку. Захочет заняться бизнесом там - помогу, но подталкивать не стану, а бизнес здесь - пока МБХ в тюрьме, - для нас табу полное. Двух сидельцев наша семья, боюсь, может не вывезти. Да я и сам, если что с ней случится, запросто с катушек могу слететь и пойти "учить уму-разуму" уродов уже по-настоящему, без здрасьте-пожалуйста. А оно мне надо?!
mila51 | Людмила | 11.07.2013 18:45
Сопереживаю, особенно ввиду того, что сама прошла через эту мудотень, на судьбе это все отражается ТАК, ЧТО НИКТО И НИКОГДА не опишет, только тот, кто там был.Как Владимир.
olegdamaskin | Олег Дамаскин | 04.07.2013 20:03
"этот документ называют «объебон»"
Замечательное слово. В России, что ни документ от любого государственного лица или от государственной организации, начиная от президента или Госдумры, то объебон
anatoliy_pipa | Анатолий | 05.07.2013 00:23
Владимир, спасибо за строки правды. С нетерпением жду выхода книги!
mila51 | Людмила | 06.07.2013 16:46
http://grani.ru/opinion/podrabinek/m.216437.html
Ничего нового в нашей жизни нет и в стране нет ничего нового, жаль только, что жизнь человека короткА
asmin | александр | 08.07.2013 15:30
а чего вы собственно хотите.В России такое правосудие, мне впаяли 3 года условно в свое время.Не имея ни моих отпечатков пальцев, ни свидетелей , ни чего либо еще доказывающего мою вину.Для суда достаточными основаниями были лишь их домысли, и якобы цепи логических рассуждений высосанные из пальца.А учитывая сложность дела МБХ, тут можно миллиард аргументов придумать если попу напрягают ради того что бы дать никчемный несправедливый условный срок, то что уж говорить о том когда сверху приходит разнорядка отжать, закопать, уничтожить по полной катушке.Такая у нас страна, убили царя в свое время и понеслась душа в рай, твори что хочу, сажай того кто мешает, и у стариков последний кусок хлеба отбирай.Весь банкет за счет кремля.
mila51 | Людмила | 11.07.2013 19:47
Оно-то понятно, хотелось бы нашим помочь, морально, но, видимо, уже даже ясно.....ЗРЯ
mila51 | Людмила | 11.07.2013 20:07
Да, кстати, я уже готова морально, и давно. Остались только мелочи
Пресс-секретарь Кюлле Писпанен: +7 (925) 772-11-03
Электронная почта
© ПРЕССЦЕНТР Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, 2002-2014
Мы не несем ответственности за содержание материалов CМИ и комментариев читателей, которые публикуются у нас на сайте.
При использовании материалов www.khodorkovsky.ru, ссылка на сайт обязательна.

Rambler's Top100  
Rambler's Top100
Рейтинг@Mail.ru