Кольта.ру, Кирилл Рогов, 18.07.2013

Приговор Навальному был объявлен не сегодня. Он, если помните, был объявлен 25 апреля 2013 года. Тогда Владимир Путин сказал, что для того, чтобы бороться с коррупцией, человек сам должен быть кристально чистым. Это говорил Путин, которого Навальный как раз и обвиняет в создании политической системы, основанной на тотальной коррупции.

Владимир Путин не мог не посадить Навального, хотя многие, уверен, и уговаривали его этого не делать. В том принципе взаимоотношений, в том понимании власти, которыми руководствуется Путин, есть только две опции: либо ты напугал и тебя все боятся, либо ты дал слабину, показал, что тебя можно не бояться, и тогда тебе конец.

В этом состояла пружина обеих путинских персональных вендетт — против Ходорковского, и теперь против Навального. Им обоим достаточно было показать, что они боятся, чтобы получить совсем мягкое наказание. И наоборот, демонстрируя свое бесстрашие, неготовность обменять личную свободу на открытое признание «пахана», которого вменено всем бояться, они не оставляли г-ну Путину никакой возможности не посадить себя. Несмотря на то, что Путину эти посадки стоили очень дорого.

В этом личный героизм обоих. В этом героизм и Петра Офицерова, и Платона Лебедева. Он состоит в невозможности принятия для себя этой блатной, мафиозной нормы взаимоотношений. Он состоит в демонстрации того, как красив и силен человек, который ее не приемлет.

Два приговора отмечают принципиальные повороты в карьере Путина-президента. После приговора Ходорковскому он неизбежно вынужден был перейти от политики балансирования к авторитарно-мафиозной модели «капитализма для друзей». Ее суть и природа была не сразу понятна обществу в силу чрезвычайно благоприятной конъюнктуры. Но переход этот был определен приговором Ходорковскому и уже не обратим. Потому что был запущен принцип: «напугал или проиграл».

Боится Блинов, боится Бастрыкин, боится Якунин, боятся министры, боятся губернаторы. Боится Собянин.

Второй приговор маркирует не столько поворот Путина к репрессивному, полицейскому государству, как многие думают, сколько необратимый переход режима в фазу заката. О том, почему это так, и я, и другие аналитики и политологи еще напишут десятки страниц. Пока — о самом простом.

Все стало очевидно, когда пухленький человек в кировском суде дошел в своей скороговорке до возмещения ущерба и перечислил автомобиль ВАЗ, старенький Хюндай и полквартиры, которые будут арестованы по приговору. Что ж, это место из зачитанного документа выглядит отличным панданом к последней истории Навального про шубохранилище Якунина.

Суд над Ходорковским был несправедливостью, но и богатство Ходорковского в глазах населения было несправедливостью. И Путин идеологически тот процесс выиграл. Сегодня палач и жертва поменялись местами и в этом, втором понимании справедливости. В том процессе для населения «своим парнем» оказывался все-таки Путин, теперь «свои парни» — это, вне всякого сомнения, Навальный и Офицеров.

Второй признак неизбежного заката — это «сбой» той модели «пугалова», о которой речь шла выше. Эффективность той модели определялась тем, что при достаточно ограниченном фактическом применении насилия Путин добивался значительного эффекта. Сегодняшняя ситуация выглядит иначе: насилие приходится применять все больше и шире, но оно имеет лишь частичный эффект, поддерживать который удается лишь расширением насилия.

Сегодня есть ощущение, что боится, на самом деле, сама путинская команда. Боится Блинов, боится Бастрыкин, боится Якунин, боятся министры, боятся губернаторы. Боится Собянин. И чем больше требуется насилия, тем больше они боятся. У них нет другой повестки, кроме как пугать и бояться. А это плохая повестка.