Виктор Шендерович, The New Times, 09.07.2012

По случаю возвращения в Уголовный Кодекс статьи за клевету, во избежание недоразумений, хочу заранее сделать несколько уточнений у авторского коллектива.

Скажите, а вот если я, например, напишу, что глава Мосгорсуда Егорова, при участии высокопоставленных лиц из российской администрации, осуществляла преступное вмешательство в правосудие при вынесении второго приговора Ходорковскому, — я буду объявлен клеветником автоматически, или сначала суд заслушает показания секретаря суда Натальи Васильевой и допросит судью Данилкина?

Если, отсидев свое за Егорову, я выражу уверенность, что партия «Единая Россия» во главе с В.В.Путиным, при участии Центризбиркома, сфальсифицировала выборы в Государственную Думу, и в доказательство приведу графики, основанные на официальных данных самого Центризбиркома, я снова пойду в узилище — сразу? Или перед этим кто-нибудь со стороны истца попробует опровергнуть «кривую Гаусса»?

Если же, отсидевши за Гаусса, я наконец русским языком скажу: фактической убийцей детей в Беслане была федеральная власть, потому что взрыв заминированного здания был вызван выстрелами из огнеметов снаружи, — допросит ли суд участников событий, изучит ли альтернативный доклад депутата Савельева? Или просто снова — посадит, посадит, посадит?..

Между тем, клевета — это ведь то, что не соответствует действительности, а не официальной версии, не так ли?

Короче, мысленно перенесшись из Третьего Рима в основной, хочу спросить напрямую: если я напишу, что цезарь плешив, мне отрубят голову на основании официальной версии, что цезарь кудряв — или у меня будет шанс увидеть искомую плешь в суде?