Из интервью "Коммерсанту", 07.09.2010

<...>

— Больше всего обвинений в ваш адрес высказано в связи с делами ЮКОСа. Особенно много их после последних продлений сроков содержания под стражей Ходорковскому и Лебедеву Хамовническим судом.

— А кто, по-вашему, здесь прав?

— Мы просто хотим разобраться. Хамовнический продлил, город оставил в силе, дальше обжаловать не стали...

—...потому что они считают, что это политическое решение, что я построила вертикаль судебной власти и все упирается вот сюда, и все... Вот честное слово, обидели. Я когда прочитала все это, думаю, никак не успокоятся, считают, что я все контролирую... Да если бы я контролировала это дело, оно уже давно было бы рассмотрено!

— Хамовнический суд, продлевая аресты Ходорковскому и Лебедеву, ни разу не упомянул о президентских поправках к Уголовно-процессуальному кодексу, а Мосгорсуд, отклоняя кассацию адвокатов, о них сказал. Новое продление Хамовническим, и опять без поправок...

— Судебная коллегия по уголовным делам Мосгорсуда вынесла определение, согласно которому кассационная жалоба на второе продление была оставлена без удовлетворения, а полный текст сейчас опубликован на нашем сайте. Можете его сами изучить (в определениях говорится и о поправках.— "Ъ").

— Почему дело Ходорковского и Лебедева рассматривает председатель Хамовнического суда Данилкин?

— Когда дело поступило в суд, там всего три судьи-криминалиста было. Два работали по году, один — вообще полгода. Председатель Данилкин оказался самым опытным в суде, поэтому и принял это дело, но даже ему чрезвычайно сложно его рассматривать. На мой взгляд, это дело вообще для суда городского, а не районного. У нас уже давно все было бы рассмотрено. Возможно, с участием присяжных, и вопросов было бы меньше.

— При рассмотрении первого дела Ходорковского и Лебедева тоже были проблемы?

— Когда я узнала, что одна их судей, рассматривавших это дело, беременна, честно говоря, стала страшно волноваться. Ведь процесс прервать нельзя! Когда оглашали приговор, была страшная жара. Судье становилось плохо, и приходилось часто объявлять перерывы. Многие тогда не понимали, почему суд так часто прерывается во время оглашения, и придумывали разные версии. Еще моя ошибка была в том, что я не запустила на тот процесс журналистов с самого начала. Считала, что они не хотят объективно разобраться. Сейчас на практике вижу, что разобрались бы.

<...>

— Что изменилось в работе московских судов после внесения в УПК поправок, которые несколько декриминализировали законодательство?

— Уголовные дела, связанные с предпринимательской деятельностью, это дела единичные. С апреля по Москве таких дел с десяток наберется. Поверьте, никто на себя не возьмет такую ответственность, чтобы держать в тюрьме человека, который в соответствии с новыми требованиями закона должен находиться на свободе. Что же касается альтернативных мер пресечения, то если за весь 2009 год столичные судьи 37 раз применяли залог, то только за четыре месяца 2010-го таких постановлений уже 26. Сами видите, эта норма применяется намного активнее.
<…>