Обзор СМИ

Ирина Резник, Ведомости, 22.06

Вчера предправления Сбербанка Герман Греф дал показания по делу ЮКОСа в Хамовническом суде. Его показания были на руку Михаилу Ходорковскому, за исключением рассказа об акциях ВНК

За несколько дней до вчерашнего заседания Герман Греф заявил, что непременно придет давать показания, потому что он «законопослушный гражданин». Но его появление в зале суда было все же неожиданным, признается адвокат Ходорковского Наталья Терехова. Греф мог бы не пойти в суд, уехать на конференцию, представить больничный бюллетень, отмечает бывший главный юрист ЮКОСа Дмитрий Гололобов.

В зале суда Греф чувствовал себя не очень уверенно, вопросы ему задавал лично Ходорковский. Высокопоставленный свидетель часто переспрашивал и долго молчал, прежде чем ответить. По словам Тереховой, адвокаты не ждали от Грефа подробных показаний. «То, что я услышала, для меня, как защитника, очень важно», - говорит Терехова: Греф сообщил судье и прокурорам очевидную вещь - что в Роттердаме нефть не может продаваться по ценам российского производителя. «Цена в Европе обусловливается транспортом и экспортными пошлинами, - объяснил Греф. - Если бы нефтяная компания покупала у российских добывающих «дочек» нефть по ценам Роттердама, то она не смогла бы выжить и обанкротилась».

Греф подтвердил, что ему, как чиновнику, никогда никто не сообщал о том, что в ЮКОСе были хищения, которые описаны в обвинительном заключении. Однако он добавил в показания и ложку дегтя, изложив в суде свою версию того, что произошло с акциями «дочек» Восточной нефтяной компании (ВНК), в хищении которых обвиняют Ходорковского. По его словам, в начале 1999 г. Мингосимущества (Греф был первым замминистра) собиралось приватизировать ВНК, но обнаружило, что у компании нет «начинки», т. е. акций ее дочерних компаний. «Тогда мы с вами [с Михаилом Ходорковским] встретились, и вы предложили продать госпакет акций ВНК за $18 млн без начинки, - сообщил он. - Я был против и настаивал на возврате, а вы говорили, что был иск третьей стороны [Birkenholz], который, по вашим словам, мешал возврату акций. Тогда мы решили подготовить проект соглашения о возврате акций, но оно так и не было подписано. И мы написали [премьеру Сергею] Степашину, который поручил разобраться правоохранительным органам». Адвокаты отказались комментировать этот эпизод.

Греф давал показания более двух часов, а когда судья отпустил его, глава Сбербанка радостно выдохнул и побежал из зала, забыв очки. Греф всегда принадлежал к «команде питерцев» и всей своей карьерой обязан Владимиру Путину, его приход в суд, как и предстоящие показания министра промышленности Виктора Христенко, согласованы с Кремлем и должны создать видимость того, что в России есть правосудие, говорит политолог Алексей Макаркин.

Евгения Кузнецова, Коммерсантъ, 22.06

В Хамовническом суде на процессе по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева вчера в качестве свидетеля выступил глава Сбербанка РФ Герман Греф, ранее на протяжении нескольких лет занимавший должность министра экономического развития. Свидетель сообщил суду, что не слышал о столь масштабном хищении нефти, какое вменяется подсудимым, и что ее пропажа в таких количествах мимо него, как министра, никогда бы не прошла. А также счел вполне "естественной" политику ценообразования в компании ЮКОС.

О том, что глава Сбербанка Герман Греф вызван в суд на 21 июня, было известно заранее, поэтому вчера зал заседаний не смог вместить всех желающих послушать выступление высокопоставленного свидетеля: часть людей разместилась в зале видеотрансляции, обустроенном для журналистов. Герман Греф пришел в сопровождении охраны, а оказавшись на трибуне, поздоровался с присутствующими.

Выступление господина Грефа началось с того, что он по просьбе Михаила Ходорковского рассказал суду о ситуации с приобретением акций Восточной нефтяной компании (ВНК) (махинации с акциями также вменялись подсудимым, но по этому эпизоду уже вышел срок давности). Герман Греф, семь лет (2000-2007) проработавший министром экономического развития, подтвердил, что занимался этим вопросом. Свидетель рассказал о нескольких своих встречах с Михаилом Ходорковским по этому поводу и вспомнил те подписанные им документы, которые ему продемонстрировали в суде. "Мы обнаружили, что внутри ВНК фактически отсутствовала начинка,— сообщил суду господин Греф.— Все активы в ходе приватизации были выведены. Михаил Ходорковский предложил купить эту компанию за $18 млн в том виде, как она есть, без возврата акций. Я сказал, что это невозможно". Он напомнил, что господин Ходорковский не возвращал акции в ВНК по той причине, что существовала угроза от третьей стороны (как уже не раз сообщал "Ъ", на акции ВНК претендовала также компания "Биркенхольц"), но возможность обратного выкупа акций была оговорена.

После этого свидетеля попросили прокомментировать эпизод с предполагаемым хищением нефти. Напомним, господам Ходорковскому и Лебедеву вменяется в вину хищение 350 млн тонн нефти у "Самаранефтегаза", "Юганскнефтегаза" и "Томскнефти" — это вся нефть, добытая этими компаниями с 1998 по 2003 год. Господину Грефу был задан вопрос, отражало ли его министерство в своих документах, в том числе и открытых, сколько нефти добывалось в России.

Господин Греф сообщил, что у министерства и у него самого не было документов, которые свидетельствовали бы, что крупные объемы нефти не поставлялись на экспорт или на НПЗ, а похищались. Свидетель пояснил, что в его обязанности не входила проверка подобной информации, но если бы такое количество нефти, о каком говорится в деле, похищалось — а это 60 млн тонн ежегодно, то есть 20% объема всей российской добычи нефти,— то он, конечно, знал бы о такой вопиющей ситуации.

Михаил Ходорковский сообщил свидетелю, что следствие и прокуроры утверждают, что одновременно нефть похищалась не только физически, но и путем манипуляций с ценами, когда цены покупки нефти ЮКОСом у добывающих подразделений были ниже, чем цены на нефть Urals в Роттердаме. "В общем, поскольку цены на нефть в Самарской и Томской областях и Ханты-Мансийском округе ниже, чем цены в Роттердаме, то нефть похищена",— резюмировал подсудимый Ходорковский.

В ответ на это свидетель пояснил суду, что экспортные пошлины устанавливала комиссия при правительстве и во многом от них, а также от расходов на транспорт и перекачку нефти и зависело, что цена на нефть в российских регионах была ниже, чем в портах Европы. Герман Греф отметил "естественность" этой ситуации, заявив, что "по-другому и быть не могло". Если бы компания покупала нефть по ценам, равным или выше тех, что имеют место в Роттердаме, пояснил свидетель, то "компания была бы банкротом сразу". При этом Герман Греф отметил, что с трансфертными ценами (манипуляции с такими ценами, установленными между головной и дочерними фирмами внутри вертикально интегрированной компании, следствие рассматривает как один из способов совершения преступлений, инкриминируемых господам Ходорковскому и Лебедеву) "вообще большая проблема". Свидетель пояснил, что проблема была вызвана, во-первых, тем, что операции с нефтью осуществлялись через офшорные зоны и государство не получало налогов, а во-вторых, тем, что при таком положении дел миноритарии не получали полагающейся им прибыли. При этом Герман Греф отметил, что как таковых "рыночных цен" в стране тогда (инкриминируемые подсудимым деяния относятся к 1998-2003 годам) не было и говорить можно только о средних ценах на нефть по регионам (в уголовном деле говорится, что цены на нефть в ЮКОСе были заниженными "по сравнению с рыночными ценами").

"Из показаний свидетеля следует, что применяемое трансфертное ценообразование было проблемой, но не было противозаконным" — так прокомментировал выступление Германа Грефа адвокат Евгений Ривкин. "Это было совершенно легально",— заявил адвокат, напомнив, что в свое время министр Греф готовил совместно с главой Министерства по налогам и сборам Геннадием Букаевым для президента Владимира Путина справку, в которой говорилось, что трансфертные цены — легальная практика (эта справка упоминалась вчера в суде, и господин Греф подтвердил свое авторство). "Мы считаем, что в целом его (Германа Грефа.— "Ъ") выступление было для нас положительным",— резюмировал адвокат.

На сегодня в Хамовническом суде запланировано выступление еще одного высокопоставленного свидетеля — министра промышленности и торговли Виктора Христенко.

Сергей Миненко, Время новостей, 22.06

В Хамовническом райсуде Москвы, где продолжается процесс по второму уголовному делу экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО «Менатеп» Платона Лебедева, вчера в качестве свидетеля выступил бывший глава Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ), а ныне председатель правления Сбербанка Герман Греф. На его допросе настояла защита подсудимых, и выступление г-на Грефа, по признанию адвокатов, оправдало их надежды.

В конце 90-х — начале 2000-х годов, когда, по версии обвинения, совершались вменяемые руководителям ЮКОСа преступления, Герман Греф занимал руководящие посты в Мингосимущества, а потом в МЭРТ и по долгу службы был в курсе всех крупных сделок между ведущими российскими компаниями. В связи с этим сам Михаил Ходорковский подробно расспросил свидетеля об обстоятельствах приобретения ЮКОСом акций Восточной нефтяной компании (ВНК) и «Томскнефти», которые, по версии следствия, были им, Ходорковским и его сообщниками, похищены. Кроме того, экс-глава ЮКОСа, задавая вопросы бывшему главе МЭРТ, не без успеха попытался опровергнуть другой пункт обвинения — о том, что практически вся добываемая в тот период компанией нефть — на общую сумму почти триллион рублей — была похищена.

Г-н Греф стал не первой известной персоной, выступившей на этом процессе. Ранее в Хамовническом суде показания уже дали бывший глава Центробанка Виктор Геращенко и экс-премьер России Михаил Касьянов. Они оба были солидарны: г-н Касьянов заявил, что предъявленные подсудимым обвинения безосновательны, а Геращенко и вовсе назвал их «чушью собачьей». Вместе с тем суд отказался удовлетворить ряд аналогичных ходатайств защиты о вызове других известных лиц, в том числе премьера Владимира Путина, вице-премьера Игоря Сечина и вице-премьера, министра финансов Алексея Кудрина. Но с мнением защиты о необходимости заслушать г-на Грефа суд все же согласился.

Поэтому появления Германа Грефа в суде вчера ждали с особым интересом — зал был забит до отказа, а некоторые особо предусмотрительные граждане пришли даже со своими складными стульями. Заседание, впрочем, началось без именитого свидетеля — с рассмотрения ходатайств защиты, которые та заявила еще на прошлой неделе (об истребовании ряда документов и вызове свидетелей). Некоторые из них судья удовлетворил, некоторые нет. Лишь после этого председательствующий Виктор Данилкин произнес слова, ради которых все и собрались: «Пожалуйста, пригласите свидетеля Грефа».

Войдя в зал, председатель правления Сбербанка вначале ответил на формальные вопросы судьи, рассказав, что родился в Казахстане в 1964 году неприязни к подсудимым не испытывает и никаких оснований для их оговора у него нет. После этого вопросы начал задавать Михаил Ходорковский. По всему было видно, что обвиняемый и свидетель давно знают друг друга.

«Я планировал задать вам вопросы по двум событиям — по Восточной нефтяной компании (то, что связано с акциями дочерних предприятий) и касательно нефти, — начал опальный олигарх. — По событиям с ВНК 1998 года срок давности истек, но суд все равно решил, что нужно этот вопрос рассматривать. Извиняюсь, что буду просить вспомнить столь давние события».

Г-н Ходорковский попросил адвокатов передать свидетелю один из томов дела, к которому было прикреплено письмо за подписью г-на Грефа в правительство РФ от 6 сентября 1999 года, касающееся согласования ряда операций с акциями ВНК. «Помните ли вы этот документ?» — спросил подсудимый. Г-н Греф долго всматривался в документ, но вспомнить его так и не смог. «Судя по подписи, да, я его подписывал, хотя, честно говоря, я не помню этот документ. Что касается ситуации с акциями ВНК, я эту ситуацию всю себе представляю», — ответил он.

В том же томе находилось еще одно письмо Германа Грефа, на этот раз в адрес Михаила Ходорковского, в котором он пишет: «Мингосимущество России направляет в Ваш адрес для подписания представленный Вами проект «Соглашения» ОАО «Восточная нефтяная компания», доработанный министерством с учетом интересов Российской Федерации». Вместе с этим г-н Ходорковский попросил передать свидетелю и проект самого соглашения. Вопрос был тот же: помнит ли свидетель эти документы и подписывал ли он их? «Да, конечно, помню», — подтвердил тот.

«Вы наши с вами беседы по данному вопросу помните?» — спросил подсудимый. «Не уверен, что все, но, конечно, помню», — отвечал г-н Греф. Ходорковский продолжал: «В первом письме указано, что «Томскнефть» входит в группу ЮКОС. Письмо датировано концом 1999 года, я хотел бы вас попросить пояснить суду скрывал ли я от вас в беседах, что акции «Томскнефти» после обмена остались под контролем именно ЮКОСаи «Томскнефть» продолжает входить в ЮКОС?» «Я не уверен, что речь шла о группе ЮКОС, но то, что эти акции подконтрольны каким-то вашим структурам, это было очевидно. Вы это не скрывали», — ответил свидетель. «В проекте договора, на который вы отсылаетесь в письме, вы указываете, что в нем предусмотрен обратный выкуп. Откуда вам было известно, что этот пункт есть в договоре? И более конкретно, скрывал ли я от вас, что в договоре мены между иностранными компаниями и ВНК содержится вот этот самый пункт 5, который позволяет ВНК в любой момент по ее желанию произвести обратный выкуп акций «Томскнефти»?» Греф отвечал: «Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, потому что не помню… но если здесь указано это, может быть, эти соглашения были, но не могу сказать ничего, что является предметом соглашения между ВНК и этими компаниями. Я помню общую ситуацию, конечно. У нас в то время были планы по приватизации ВНК, и мы обнаружили, что внутри ВНК фактически отсутствовала начинка. Акции, которые являлись дочерними, были выведены».

«Я помню нашу с вами встречу, мы обсуждали эту тему, вы предлагали тогда купить ВНК за 18 млн долл. в том виде, как она есть, без возврата акций, я сказал, что это невозможно, что надо сначала туда все вернуть, потом продавать, — продолжал экс-министр. — Цена является вторичным фактором, первичным фактором является возврат активов и открытые торги по этому пакету акций. Мы эту тему долго обсуждали... да, там был некий иск третьей стороны, который, как вы говорили, мешает возврату этих акций и собственно тогда родилась идея сделать соглашение, по которому будет произведен возврат. Наверное, месяца полтора-два шла работа над этим соглашением. Соглашение было согласовано, и я его направил на подписание вам. Но по прошествии определенного количества времени это соглашение подписано не было. Я позвонил вам, спросил, почему соглашение не подписано. Вы ссылались на некие обстоятельства, которых я сейчас не помню. Я попросил это соглашение подписать в разумный срок и предупредил о том, что в обратном случае мы будем использовать все имеющиеся средства для защиты интересов государства в ВНК. Соглашение подписано не было, и мы начали предпринимать все действия для возврата этого пакета акций обратно... Потом в какой-то период времени пакет акций был возвращен, и компания, насколько я понимаю, была продана. Ситуацию первой части я помню достаточно хорошо, потому что мы потратили много сил и времени на это соглашение, но оно не было подписано, насколько я помню».

Закончив с вопросами о ВНК, Михаил Ходорковский приступил к вопросам о нефти. «Нас с Платоном Лебедевым обвиняют в хищении нефти у «Самаранефтегаза», «Юганскнефтегаза» и «Томскнефти» — всей добытой нефти с 1998 по 2003 год, — пояснил г-ну Грефу подсудимый. — Также указано, что нефть перешла в мое личное незаконное владение, что я присвоил основную часть нефти и распределил ее между физическими лицами. Помимо этого в ходе судебного разбирательства прокурор Лахтин заявил, что «изъятие нефти производилось мной на узлах учета «Транснефти». Существует публичная информация о том, что вы входили в состав совета директоров «Транснефти» с сентября 1999 года. По какой период, не припомните?»

Герман Греф рассмеялся: «Я даже не помню, что в составе директоров был. Я в тот период был членом совета директоров, наверное, не меньше десятка компаний». «Скажите, сдавали ли добывающие подразделения нефтяных компаний, в том числе ЮКОСа, добытую нефть именно в трубопровод «Транснефти»?» — продолжал г-н Ходорковский. «Наверное, может быть, не 100%. Но какую-то часть точно сдавали», — отвечал ему свидетель. «Была ли компания ЮКОС в те годы, когда вы были министром Минэкономики, значительным производителем нефти в Российской Федерации?» — спрашивал подсудимый, на что получил ответ: «Без сомнения».

Между тем вопросы Ходорковского не кончались. «Отражало ли в своих документах Министерство экономики, в том числе в публично доступных, сколько нефти добыто в РФ, сколько сдано в «Транснефть», сколько и на какие заводы поступило, сколько отгружено на экспорт?» «Мы пользуемся официальной документацией, которую ведет «Росстат». Наверное, более детальный учет вело Министерство энергетики», — отвечал Греф. «А как Министерство экономики проверяло, что вас и правительство РФ не обманывают, что в документах отражено, что нефть сдана в «Транснефть», поставлена на экспорт и на заводы, а на самом деле она где-то по пути похищена? Речь идет не о незначительных объемах, а я говорю о 60 млн тонн ежегодно». «В наши функции не входила проверка источников информации. Есть у государства другие органы, которые занимаются проверкой», — отвечал Греф. «Если бы на узле учета «Транснефти» в каком-то году пропало 20% российской добыли (60 млн тонн нефти в год), такая информация до вас как до министра экономики дошла бы? Или вы не обязаны проверять?» — спросил подсудимый. «В мои обязанности это не входило. Но думаю, что если бы это было обнаружено, наверняка бы до меня дошло. Но мне таких сведений не поступало», — заявил Греф.

Этот ответ не мог не удовлетворить адвокатов. «Прозвучало, что ему как государственному чиновнику никогда никто не сообщал о том, что якобы были какие-то хищения гигантских размеров в ЮКОСе, которые описаны в обвинительном заключении», — отметил Константин Ривкин. Однако больше всего защиту воодушевил ответ Грефа на вопрос опального олигарха о том, обусловлена ли экономически ситуация, когда цены на нефть на внутреннем рынке в несколько раз ниже, чем на европейских биржах. «Разумеется, иначе и быть не может, — ответил Греф. — Это объясняется целым рядом факторов, в первую очередь экспортным налогообложением и транспортом». Напомним, что, по мнению обвинения, покупка ЮКОСом нефти у своих «дочек» по заниженным ценам была одним из способов ее хищения.

Адвокаты не скрывали своего удовлетворения после выступления г-на Грефа. «Самое главное то, что он подтвердил очевидную вещь: применительно к внутрироссийским ценам не могли применяться цены Роттердама, Амстердама и всего прочего, и, как он выразился, что если какая-нибудь компания начала бы покупать по таким ценам внутри России, то она бы просто обанкротилась, это вещь совершенно очевидная, — заявил г-н Ривкин. — Важно и то, что он подтвердил факт встречи с Ходорковским на тему ВНК Это абсолютно стирает ту часть обвинения, в которой говорится, что Ходорковский и Лебедев что-то скрывали, от кого-то бегали, все это было абсолютно легально, и он подтвердил, что ему было известно со слов Ходорковского о том, что действительно существует проблема рейдерской атаки на соответствующие юридические лица, попытки арестовать их акции».

Следующий именитый чиновник должен выступить в Хамовническом суде уже сегодня. На вторник заявлен допрос свидетеля защиты — главы Минпромторга РФ Виктора Христенко. Он уже подтвердил намерение явиться в суд в качестве свидетеля. «Я в данном случае не просто министр, а гражданин и как гражданин должен буду последовать за той повесткой, которая мне пришла», — сказал г-н Христенко журналистам в субботу в кулуарах Петербургского международного экономического форума.

Александра Самарина, Независимая газета, 22.06

Вчера в Хамовническом суде продолжилось слушание второго дела ЮКОСа. Свидетелем выступил председатель правления Сбербанка Герман Греф. Он оправдал ожидания защиты экс-руководителей компании Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, подтвердив ее доводы относительно несостоятельности обвинения.

Герман Греф очень быстро отъехал на своем черном «Мерседесе» от здания Хамовнического суда, не пожелав пообщаться с представителями СМИ. Впрочем, в самом суде он провел вчера более 2,5 часа, отвечая на вопросы защиты и обвинения на процессе по второму - так называемому нефтяному - делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Греф, конечно, не объявил бывших руководителей ЮКОСа полностью невиновными, но все-таки произнес достаточно много фраз, их косвенно оправдывающих.

Вначале Германа Грефа предупредили об ответственности за дачу ложных показаний. Он же ответил, что у него нет предвзятого отношения к проходящим по делу людям. Напомним: Ходорковского и Лебедева сейчас обвиняют в хищении 350 млн. тонн нефти. Греф выступал как свидетель защиты. Интересно, что вопросы ему задавал в основном сам Ходорковский. Материи в зале суда обсуждались интересные, но весьма своеобразные. Из стеклянного короба опальный олигарх, например, спрашивал крупнейшего банкира страны, скрывал ли в прошлом он, то есть Ходорковский, от него, то есть Грефа, что является главой компании ЮКОС. Греф, конечно, ответил, что ничего подобного не было. Ходорковский задал еще несколько таких же, по его же собственному определению, странных вопросов - скажем, об отличии дальнего зарубежья от ближнего. Греф отвечал старательно и явно старался не удивляться, зачем он участвует в таком странном шоу.

Между тем было понятно, что на глазах публики разыгрывается заранее отрепетированная постановка, целью которой было в очередной раз показать абсурдность второго дела ЮКОСа. Потому что среди странных вопросов Ходорковского и неконкретных ответов Грефа - «не припоминаю», «точно не скажу», «откровенно говоря, затрудняюсь» - тем не менее прозвучали достаточно важные для защиты объяснения одного из бывших высокопоставленных чиновников правительства страны. К примеру, Греф серьезно подорвал тезисы обвинения, которое вытаскивает особенности внутреннего ценообразования ЮКОСа и на этом делает вывод об исчезновении огромного количества нефти. В частности, внутренние цены, по которым ЮКОС, как головная организация, покупал продукт у своих «дочек», были, естественно, сильно ниже, чем в европейских портах. Греф объяснил, что это обычное дело, что в конечную цену входят различные налоги, экспортные пошлины, транспортные издержки и т.д. И торговать внутри компании по таким ценам просто невозможно: «Если бы нефтяная компания это делала, она бы уже давно обанкротилась».

Максим Дбар, руководитель пресс-центра Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, считает, что есть несколько пунктов, по которым Греф подтвердил позицию защиты и прямо свидетельствовал в пользу Ходорковского: «Он подтвердил невозможность сравнения цен на нефть в Западной Европе с ценами в регионах - производителях сырья. Г-н Греф сказал, что если бы нефтяная компания покупала у своих дочерних предприятий нефть по ценам, к примеру, Роттердама, предприятие стало бы банкротом. С точки зрения экономики это абсолютная чушь, подтвердил свидетель: разница между ценами в России и в Европе заключается в транспортной составляющей: на европейском рынке гораздо больше транспортных издержек плюс налоги, то есть правительство взимает значительную часть международной цены в виде экспортных пошлин и других налогов. Этот пункт г-н Греф совершенно четко проартикулировал и назвал «полным бредом» сравнение цен».

Ну и, конечно, вчера прозвучала от Грефа главная фраза, касающаяся сути второго дела ЮКОСа. «Если бы хищение имело место, то этот факт был бы мне известен», - заявил глава Сбербанка. Отметив при этом, что он-то как раз о таком хищении в свою бытность в правительстве ничего не знал. И эти слова, конечно, перевесили по сути дела «антиюкосовские» рассуждения Грефа о том, что заниженные внутренние цены - это нормально, главное, делить получаемую таким образом прибыль по всей цепочке - до последних «дочек». Поэтому неудивительно, что один из адвокатов Лебедева Константин Ривкин в перерыве процесса выразил Грефу благодарность, подчеркнув, что, «выступая сдержанно и осторожно, он подтвердил важные для защиты вещи».

По словам Дбара, важно и то, что Герман Греф подтвердил - ему знаком Ходорковский «и что он воспринимал его и всегда общался с ним не как с членом преступной группы, а как с руководителем и акционером компании ЮКОС». Г-н Греф рассказал обстоятельства их встреч, звонков и т.д.».

Теперь суд, подчеркивает защита, обязан дать оценку всем доказательствам, представленным в ходе судебного процесса. В том числе и показаниям Германа Грефа. Через некоторое время защита получит на руки протоколы судебных заседаний. Осторожность некоторых высказываний Германа Грефа Максим Дбар оценивает следующим образом: «С одной стороны, он как свидетель может владеть не всем материалом. Кроме того, на него налагает ответственность его нынешний пост - все-таки он руководитель крупной компании. Мы не просили его с юридической точки зрения оценить обвинение - он не юрист и тем более не судья, но, я думаю, мой подзащитный очень благодарен ему за то, что он пришел и выступил на суде».

Светлана Бочарова, Газета.ру, 21.06

Глава Сбербанка Герман Греф дал показания на процессе по делу ЮКОСа. Он сообщил, что ему неизвестно о хищении 350 млн тонн нефти, в котором обвиняют экс-главу ЮКОСа Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева. Адвокаты подсудимых считают, что Греф дал показания в их пользу.

Глава Сбербанка Герман Греф в понедельник дал показания в Хамовническом суде, где рассматривается дело бывшего главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и экс-руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева. Греф, который в 1998 году занимал пост первого заместителя Министерства государственного имущества, был вызван в суд в качестве свидетеля по ходатайству адвокатов подсудимых около месяца назад. Тогда защита просила вызвать в суд целую группу бывших и действующих правительственных чиновников, включая премьер-министра Владимира Путина и вице-премьера Игоря Сечина. Однако суд согласился выслушать только Грефа и бывшего главу Минпромэнерго Виктора Христенко.

Греф, выглядевший, как человек, вернувшийся с курорта, пришел в суд на 10 минут раньше назначенных 10.30 утра. Позже он сказал журналистам, что выступал свидетелем в суде впервые.

Разъясняя свидетелю его права и обязанности, судья Виктор Данилкин поинтересовался, нет ли у него оснований для оговора подсудимых. «Для чего?» – изумился свидетель.

«Здравствуйте, Герман Оскарович», – приветствовал Грефа Ходорковский из стеклянного бронированного аквариума, где он и Лебедев провели уже больше года. «Добрый день, Михаил Борисович», – будто не замечая аквариума, откликнулся Греф.

Ходорковский предложил поговорить об обмене акций дочерних предприятий «Восточной нефтяной компании» (ВНК) на акции ЮКОСа в 1998 году. Обвинение трактует эту сделку как хищение пакета акций ВНК. Подсудимые настаивают на том, что обмен был предпринят как временная мера для защиты акций от рейдерской атаки со стороны швейцарской компании «Биркенхольц», которая добивалась их ареста и пыталась отобрать ВНК у ЮКОСа. После того как опасность ареста акций миновала, они были возвращены ВНК, указывают они. «Срок давности по этому эпизоду истек, но суд решил, что он все равно должен быть рассмотрен», – пояснил Ходорковский.

Греф сказал, что помнит историю с обменом акций, хотя и не помнит уже писем, которые писал тогда Ходорковскому.

«У нас в то время были планы по приватизации ВНК, и мы обнаружили, что внутри ВНК отсутствует начинка», – вспомнил Греф.

Акции «дочек» ВНК были обменены на акции ЮКОСа и переданы в залог иностранным компаниям. Греф, по его словам, встретился с Ходорковским и предложил вернуть в ВНК «начинку». Ходорковский предложил купить ВНК за $18 млн без «начинки». Греф сказал, что это невозможно, ВНК может продаваться только с акциями. «Выяснилось, что там был иск третьей стороны, который мешал (возвращению акций). Тогда возникла мысль подписать соглашение, обязывающее вернуть акции», – рассказал Греф.

Соглашение, которое было составлено с участием представителя ЮКОСа, Ходорковский так и не подписал. Греф, по его словам, предупредил, что акции «будут взыскиваться другим путем», и написал письмо тогдашнему премьеру Сергею Степашину. Степашин дал поручение правоохранительным органам и Мингосимущества принять меры для возвращения акций. Все это продолжалось до 2000 года, а затем Греф ушел в правительство и за ситуацией не следил, но знает, что «этот пакет был возвращен и компания была продана».

Собеседники поспорили, была ли сделка обмена акций между ЮКОСом и ВНК сделкой РЕПО (обменом с правом обратного выкупа), такие сделки, по его словам, – «нормальная деловая практика». «Насколько я понимаю текущую ситуацию (с акциями ВНК) – это не сделка РЕПО, конечно, была», – заявил свидетель. При этом признаки сделок РЕПО, перечисленные Грефом, совпадают с положениями договоров мены акций, оглашенных в суде ранее.

По окончании допроса Грефа адвокаты обратили внимание журналистов на то, что свидетель подтвердил показания Ходорковского. Экс-глава ЮКОСа говорил, что даже угроза уголовного преследования не заставила бы ЮКОС вернуть акции ВНК до тех пор, пока существовала угроза со стороны рейдеров.

Отвечая на вопросы по эпизоду о хищении 350 млн тонн нефти в 1998–2003 годах, также инкриминируемом Ходорковскому и Лебедеву, Греф сообщил, что Минэкономразвития, который он возглавлял, следил за статистикой нефтедобычи, но не проверял ее. Лично в компетенцию Грефа вопросы нефтедобычи не входили, но если бы обнаружилась пропажа 20% годового общероссийского объема нефти, «то она до него наверняка бы дошла», уверен Греф.

«Не поступали к вам такие сведения (о пропаже крупных объемов нефти. – «Газета.Ru»)?» – уточнил Ходорковский. «Нет», – ответил свидетель.

Перейдя к вопросам ценообразования на нефть и нефтепродукты, Греф полностью подтвердил еще одно утверждение Ходорковского – об объективных причинах более низких цен на нефть внутри России и более высоких – на внешнем рынке. «Ключевые составляющие (экспортной цены. – «Газета.Ru») – тарифы «Транснефти» и экспортные пошлины», – пояснил Греф. И тарифы, и пошлины устанавливают государственные ведомства, уточнил также свидетель. Величина пошлин (до 30% от стоимости нефти) обусловлена «потребностями внутреннего рынка и пропускной способностью трубопровода», пояснил Греф.

Затем министр выступил противником внутренних (трансфертных) цен, которые используются в вертикально интегрированных компаниях. ЮКОС – одна из таких копаний – использовал такие цены для покупки продукции у своих дочерних компаний. Такая же практика, по словам Ходорковского, была у «Газпрома» и «Роснефти», при этом «Роснефть» даже выиграла у своей дочки «Пурнефтегаз» суд по поводу применения внутренних цен. Обвинение Ходорковского считает такую практику незаконной, а дочерние компании – потерпевшими. «Что касается практики трансфертного ценообразования – это вообще большая проблема», – осудил большие компании глава Сбербанка. Внутренние цены создавали проблемы для налогообложения, так как добывающие «дочки», производившие продукцию, в вертикально интегрированных компаниях были «центрами издержек», и налогов с них получить было нельзя. Налогообложение происходило в «центрах прибыли» – материнских компаниях, которые ничего не производили. Кроме того, пояснил Греф, из-за того, что прибыль накапливалась в материнских компаниях и не распределялась справедливо в пользу «дочек», нарушались права миноритарных акционеров добывающих предприятий. В числе миноритариев, в частности, могло оказаться и государство.

Тем не менее Греф несколько раз дал понять, что о законности или незаконности применения трансфертных цен нужно судить в каждом случае индивидуально. «Общий вывод сделать нельзя. Если все налоги по цепочке были уплачены, то можно признать ее законной. По второй части абстрактно сказать нельзя, так как в любом случае страдают миноритарии», – пояснил свидетель. При этом практику применения внутренних цен в «Роснефти» Греф одобрил:

«Если бы она покупала (нефть у своих «дочек») по ценам выше Роттердама (европейский порт), она была бы банкротом сразу».

Позже адвокаты подсудимых отметили, что добывающие подразделения ЮКОСа были его 100-процентными «дочками» и обиженных миноритариев в них быть не могло.

Греф выступал в суде около трех часов. Большую часть времени его спрашивал Ходорковский, несколько уточняющих вопросов о трансфертном ценообразовании задали прокуроры, три вопроса о ценообразовании и отчетности компаний задал Лебедев. Из-за ограниченности времени пребывания Грефа в суде в допрос не вступили адвокаты подсудимых. «Хотя нам было о чем поговорить», – пожалел защитник Лебедева Владимир Краснов.

Греф не стал разговаривать с журналистами. Быстро спустившись за огромным охранником по лестнице, запруженной журналистами, он отказался оценивать обвинение, выдвинутое против Ходорковского и Лебедева, пояснив, что для этого его нужно изучать. На улице охранник и судебные приставы с трудом пробили главе Сбербанка дорогу между телевизионными камерами, Греф, не говоря уже ни слова, сел в свою черную машину, которая немедленно отъехала.

В целом защита положительно оценила выступление Грефа, сказал журналистам адвокат Константин Ривкин. По словам защитника, Греф «в достаточно корректной форме показал абсурд» обвинения, считает защитник. Краснов считает, что теперь «вопрос в интерпретации» показаний Грефа судом. Во вторник в Хамовническом суде ожидается выступление Христенко.