"Эхо Москвы", программа "Особое мнение", 04.01.2010

Гость: Лия Ахеджакова

Ведушая: Софико Шеварнадзе.

<...>

С. ШЕВАРДНАДЗЕ – Как вы все-таки относитесь к делу Ходорковского? Здесь предпоследний вопрос у нас: как вы думаете, выйдет ли Ходорковский при нынешней власти?

Л. АХЕДЖАКОВА - Это от нас зависит.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ – А что мы можем сделать?

Л. АХЕДЖАКОВА - От народонаселения. Потому что очень много обманутых людей, не читают, не слушают, а так вот – вор, должен сидеть. Я пошла на суд. Я просто пошла на суд, чтобы зря языком не болтать, и чтобы посмотреть, что это такое. Я была потрясена. В этом же Хамовническом суде мы снимали сцену суда в «Старых клячах». И я сидела за этой решеткой с Люсей Гурченко, с Ирочкой Купченко и Светой Крючковой. А в зале была массовка и мы все пели. Это была комедия. А судья был Э. А. Рязанов. Мы сидели в клетке как подсудимые, из арматуры сетка была. Сейчас сидят в бронированной страшной клетке. С такой щелью. Во-первых, меня поразило, что они совершенно оба не разрушены. Они достойны, они выглядят замечательными, умными, интересными людьми, очень образованными. В тот день, когда я была, к сожалению, эти прокуроры, кто должен допрашивать, они не обладают вот этим знанием очень сложной системы, в которой существует, одним словом - нефтянка. Они не знают этого. Поэтому свидетелей допрашивал Платон Леонидович Лебедев. Меня потрясла его образованность, он, по-моему, блестящий юрист. И конечно, меня потряс этот спектакль, я бы назвала этот жанр – фарс-гиньоль. Вот так бы я назвала. Меня поразили два прокурора, у одного фамилия Лахтин, а другая дама – фамилия Ибрагимова. Вот я хочу зачитать, я наизусть не могу выучить такие вещи.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ – Зачитайте, пожалуйста, чем они вас поразили еще.

Л. АХЕДЖАКОВА - Тут например, прокурор Ибрагимова: «Ходорковский, ваше мнение здесь никого не интересует. Лебедев, все бесполезно, что запланировали, то и сделаем». А тут был еще Шохин, прокурор…

С. ШЕВАРДНАДЗЕ – А как они отвечали на это всё?

Л. АХЕДЖАКОВА - Не знаю. Мы на йоту не отступим от обвинительного заключения. Это не на моем суде, когда я была. Тут столько таких, есть люди, которые это записывают и которые фиксируют, и когда-нибудь за это придется ответить. За свои слова. Придется ответить.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ – Вот вы говорите, что все зависит от нас, выйдут ли они на свободу, а вот сейчас пошла молодежь, которая абсолютно аполитична и многие этим гордятся, говорят: ну как, это же синдром социально обеспеченной развитой страны.

Л. АХЕДЖАКОВА - Аполитично это нормально, пусть они приобретают свою профессию и хорошо учатся. Каждому свое. Просто если ты хочешь засуживать людей, если ты хочешь подписывать письма – вор должен сидеть в тюрьме – немножко разберись, и посмотри, что происходит. Я очень много поняла на этом суде. Вообще этим заинтересовалась. И я увидела, меня потряс совершенно, это был театр, там были блистательные актеры. Я бы сказала комедия, если бы это не было так страшно. Если бы это не жизнь двух людей, которые могли бы быть потрясающими кризисными менеджерами. Со знанием дела, с умением, желанием, нет, надо их держать в бронированной клетке. Меня потряс прокурор Лахтин. Он всех потряс. Это что-то было невероятное. Я даже в какой-то момент не выдержала, захохотала и обратилась к Каспарову. И мы хотели с ним как-то пересечься, но у меня не получилось, потому что за мой смех выгнали какую-то женщину, которая ходит на все эти суды. Там были журналисты, я читаю в «Новой газете» каждый раз отчет пишет журналистка, может, эту газету не читают, но на моих глазах было доказано, что свидетель, который пришел, он подписывал финансовые документы где-то 3-4 года назад, он ничего не помнит и отказывается, что не подписывал. То есть оказалось, что он лжесвидетель. Но его пытался поддержать изумительно, вот если это артист, играющий роль прокурора Лахтина, я бы сказала: ну это великий артист.

<...>