Степан Вакуленко, «Труд», 14.10.2009

На процессе Ходорковского и Лебедева в Хамовническом суде Москвы допрошены ключевые свидетели со стороны обвинения.

Но это не пролило свет на дело, так как свидетели практически не говорили об обстоятельствах инкриминируемых преступлений. Более того, двое из них прямо опровергли версию обвинения.

Первым свидетелем в суд был вызван господин Крайнов, который свидетельствовал против Ходорковского и Лебедева еще на первом процессе, также будучи обвиняемым.

В Хамовническом суде Крайнов заявил, что регистрировал несколько компаний для «ЮКОСа», однако действовал он по распоряжению своего руководителя господина Анилиониса и ничего противоправного в регистрации компаний не видит. Крайнов тоже не смог сообщить суду сведений о каких-либо преступных деяниях подсудимых. «Не знаю» и «не помню» - таковы были самые распространенные ответы свидетеля Крайнова.

Более разговорчивым оказался следующий свидетель - «заслуженный нефтяник», как он сам себя называл, Е. Рыбин. Этот свидетель, компания которого проиграла «ЮКОСу» несколько имущественных исков, не стеснялся резких слов и обвинений в адрес Ходорковского, Лебедева, других сотрудников и самой компании. Однако все эти обвинения носили общий характер. «Насоздавали компаний», «разрушили производственную цепочку», «снизили показатели» - Рыбин пылал негодованием. Когда же свидетелю был задан прямой вопрос, могли ли Ходорковский и Лебедев похитить всю нефть добывающих компаний «ЮКОСа», свидетель к удовольствию защиты и обвиняемых был однозначен: «Всю или значительную часть нефти похитить невозможно. Все ее движение строжайшим образом регламентировано и находится под контролем государственных органов».

Развить свой успех и продолжить допрос Е. Рыбина защита так и не смогла. В назначенный день вместо свидетеля в суд поступила телеграмма, в которой Рыбин, ссылаясь на личные обстоятельства, уведомлял суд о невозможности своего присутствия не только на этом заседании, но и вообще в ближайшее время. При этом умы собравшихся смущали два обстоятельства. Во-первых, невозможность своего присутствия в суде свидетель осознал, лишь когда очередь допрашивать его дошла до стороны защиты. Во-вторых, несмотря на то что телеграмма от господина Рыбина поступила в суд только утром, у обвинения в здании суда уже был наготове следующий свидетель, что невольно наталкивало на некие размышления.

Этим новым свидетелем был господин Г. Авалишвили, которого, как и господина Рыбина, роднил с «ЮКОСом» том факт, что они оба потеряли свои позиции топ-менеджеров в нефтяной компании ВНК после покупки ее командой Ходорковского. Позиционируя себя как «государственного человека», господин Авалишвили обрушился с критикой на выстроенную «ЮКОСом» управленческую систему, которая после покупки на аукционе ВНК была распространена и на эту компанию. Однако подтвердить свои размышления какими-либо фактами свидетель не смог. А во время допроса стороной защиты признал очевидное: вся нефть, добываемая ВНК, поступала в трубопровод государственной компании и похищенной быть просто не могла.

Таким образом, итогом первых допросов ключевых свидетелей обвинения стала парадоксальная ситуация. Несмотря на то что свидетели были вызваны стороной обвинения и, очевидно, не испытывали симпатии в отношении Ходорковского и «ЮКОСа», их свидетельства объективно подтвердили позицию защиты. Хотя они и имели критический взгляд на хозяйственную деятельность «ЮКОСа», возможность хищения нефти категорически опровергли. А Ходорковский и Лебедев обвиняются именно в этом.