На «Эхе Москвы» говорят о процессе Ходорковского-Лебедева и о налоговых проблемах, с которыми столкнулись родители кораловских лицеистов.

Программа «Власть» с Евгением Киселевым, 10.04.2009

Е.КИСЕЛЕВ: Приветствую всех, кто слушает в эту минуту или радио «Эхо Москвы», или смотрит телеканал RTVI. Это наш совместный проект - программа «Власть» и я, ее ведущий, Евгений Киселев.<…> Хочу представить еще одного гостя – сегодня в нашей студии известный российский политолог Дмитрий Орешкин.

Д.ОРЕШКИН: Добрый вечер.
<…>
Е.КИСЕЛЕВ: Последняя тема, которой хотелось бы сегодня коснуться – продолжающийся второй процесс над Михаилом Ходорковским, второй судебный процесс, который начался в Москве. О том, что происходило на минувшей неделе на этом процессе, коротко напомним в следующем материале:

Е.БУНТМАН: Прокуроры ответят за каждую букву и каждую цифру в деле. Это обещание, заявленное Платоном Лебедевым, исполнялось все первые три дня слушания по существу, и будет выполняться и далее. Пока процесс проходит так: адвокат Вадим Клювгант заявляет ходатайство, а потом Ходорковский и Лебедев объясняют претензии человеческим, понятным языком. Пока вопросов у защиты много: и первый из них, по мнению адвокатов, должен был показать всю абсурдность обвинения. Получается, что каждый, кто покупал бензин по ценам меньше, чем в Европе – непосредственный соучастник преступления, в том числе прокуроры Шохин и Лахтин. Это раз. Во-вторых, зашита потребовала вызвать в качестве свидетелей почти всех причастных чиновников – всего 478 человек – Путина, Кудрина, Собянина, Чубайса, Касьянова, Немцова – всех, кто занимал значимые посты с 98 по 2003 год – тот срок, когда, по версии обвинения, Ходорковский и Лебедев похищали нефть. Оба ходатайства были отклонены – судья заявил, что свидетелей будут вызывать по ходу дела. Тогда защита – а потом Лебедев и Ходорковский перешли к сути дела. И на этой стадии прокуроры, как говорится, поплыли. Бывшие руководители ЮКОСа за время сидения в читинском СИЗО внимательно изучили дело – и не прощали ни одной ошибки. Например, документы были переведены с английского так, что в деле фигурирует дата 38 декабря, а фраза, в оригинале занимающая несколько строк, расползлась на три листа. Лебедев немедленно напомнил, что все это на совести надзирающего прокурора – а им был как раз Валерий Лахтин. Не простил Лебедев и других ошибок. Он, в свойственной себе несколько грубоватой манере, попросил суд сделать замечание Лахтину – цитата: прошу сделать замечание прокурору Лахтину, потому что он меня отвлекает и заставляет смеяться. Он путает слова «рецензия» и «ревизия», пытаясь выглядеть ученым. Конец цитаты. Но не стоит думать, что Лебедев и Ходорковский только и делали, что смеялись над прокурорами. Их претензии касались ключевых пунктов обвинения. Например, защита просила вызвать в качестве свидетеля Брюса Мизамора – бывшего финдиректора ЮКОСа – и получила неожиданный отказ. Не смогла защита ознакомиться и со списками акционеров дочерних компаний, которых. По версии следствия, обманывали подсудимые с помощью неких «подконтрольных лиц», Наконец, не удалось адвокатам добиться исключения из списка потерпевших представителей Роснефти, несмотря на то, что, как напоминает защита, эта компания стала фактически преемником "Юганскнефтегаза". Пока адвокатов больше всего удивляет то, что суд никак не аргументирует свои решения. И еще один любопытный момент. Раньше много говорилось о том, что процесс более открытый, чем это было в Мещанском суде. И правда, в первый день многие смогли прийти на слушания – например, бывший сотрудник ЮКОС-Моксва Алексей Кандауров, а также докладчик по делу ЮКОСа в ПАСЕ Сабина Лойтхойзер-Шнарренбергер. Ей, кстати, даже позволили пообщаться с Ходорковским. Но на второй день слушаний по существу журналистов стали пускать в зал, где ведутся трансляции, только по редакционным удостоверениям. По закону процесс открытый, и в зал может пройти любой желающий. Теперь же получается, что заседания «полуоткрытые». К тому же с трансляцией возникли проблемы, и часть заседания увидеть не удалось.

Е.КИСЕЛЕВ: И заключительный вопрос к вам. Дмитрий Борисович - какое впечатление складывается у вас от происходящего в зале суда?

Д.ОРЕШКИН: Впечатление, конечно, скверное, потому что обвинение очевидно липовое – это понятно любому, кому не лень было прочитать и послушать, что говорят. И в то же время ожидания какие-то двойственные. Потому что я не понимаю, чего хочет власть. Еще несколько лет назад было понятно, что это показательная, поучительная для всех олигархов порка: смотрите, если будете себя плохо вести, с вами будет то же самое – олигархи этот урок приняли. Но страна понесла большой ущерб, между прочим, с точки зрения инвестиционной привлекательности. Сейчас, когда деньги бегут из страны и экономический кризис, распугивать бизнесменов не с руки, и власть сама не знает , чего она хочет, потому что если она хочет наказать, еще раз напугать бизнесменов, то надо сажать. Но при этом еще быстрее побегут деньги из страны, из нашей экономики. А если власть не хочет этого делать, если она хочет показать хороший инвестиционный климат в нашей стране, тогда зачем было затевать этот процесс, значит, надо тогда спускать его «на тормозах». И в этой ситуации я думаю, что совершенно неожиданным образом у Ходорковского и Лебедева появляются козыри. Потому что им есть что сказать. И любой человек, который готов слушать услышит, что это…

Е.КИСЕЛЕВ: Да и ведут они себя откровенно более агрессивно – в хорошем смысле слова «агрессия», то есть, они занимают наступательную, открытую, жесткую позицию, пытаясь, если угодно, из обвиняемых превратиться в обвинителей.

Д.ОРЕШКИН: Но ведь правда – на самом деле это смешно, когда сначала человека сажают за то, что он заплатил мало налогов, а потом сажают за то, что та сумма, с которой он заплатил налоги, оказывается, была еще и украдена к этому. Это просто безумие какое-то. И им остается идти вперед на самом деле, поднимать забрало и перехватывать инициативу. Потому что, как показал опыт, договариваться с этой властью, вести какие-то сложные договоренности о том, кто на себя какую ответственность принимает, просто бессмысленно: власть не выполняет своих обязательств. Поэтому они будут биться до конца, мне кажется. И опять же в этом смысле у власти могут быть серьезные проблемы.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну что ж, - мы продолжаем следить за процессом Ходорковского. В заключение только хочу напомнить, что до окончания первого срока, назначенного Михаилу Ходорковскому на первом судебном процессе, сегодня остается 926 дней. На этом все, я прощаюсь с вами, продолжение следует.

«Эхо Москвы», Программа «Код доступа» с Юлией Латыниной, 11.04.2009

<…>
Ю. ЛАТЫНИНА: У меня есть вопрос про «Матерей Беслана», которых просят заплатить налоги за обучение их детей в интернате в Кораллово, которым руководит отец Ходорковского, и о том, что это беспредел. Видите ли, мне кажется, что эта история еще интереснее, чем беспредел. Да, у нас есть такой закон. В законе налоговом написано, что они получили доход в натуральной форме и должны заплатить с него налог.

Другое дело, это, конечно, не случайно началось с лицея, которым руководит отец Ходорковского, и не случайно началось с «Матерей Беслана». Но вопрос, мне кажется, еще в одном. Оказалось, что есть единственное такое частное учреждение, которое дает образование, и это учреждение возглавляет отец Ходорковского. Вот почему-то нам говорят, что Ходорковский все в России разворовал и украл. И вот хорошая власть все вернула обратно. Но мы не слыхали, чтобы г-н Геннадий Тимченко, владелец компании «Gunvor», который, если не ошибаюсь, не российский гражданин, он финский гражданин, компания зарегистрирована в Швейцарии, продает нефть, которой раньше торговал «ЮКОС», чтобы г-н Тимченко организовал частный лицей, в котором бесплатно учатся люди. Или чтобы Сечин или еще кто-то организовал частный лицей. Вот оказалось, что это сделал именно разворовавший Россию Ходорковский.
<…>

«Эхо Москвы», Программа «Суть событий» с Сергеем Пархоменко, 10.04.2009 

<…>
С. ПАРХОМЕНКО: Я хочу вам напомнить о том, что на протяжении последней недели происходит совершенно поразительная история с лицеем, который до сих пор финансируется на деньги людей, которые когда-то владели компанией Юкос. Компании Юкос нет, доходов от нее нет, капиталов от нее нет, все это разграблено, разобрано, в рюмочной «Лондон» в Твери, как сейчас помню, передано одной важной компании, с которой был хорошо знаком тогдашний президент страны, которую он рекомендовал российскому обществу. Но лицей есть. Он работает, дети в нем учатся, и дети это непростые, а дети это те, которым чрезвычайно тяжело в жизни досталось, несмотря на их возраст. И сегодня совершенно хладнокровно речь идет о том, что они должны заплатить налоги с той помощи, которую они получили. Помощь заключалась в том, что они бесплатно учились. Ну что значит бесплатно? Бесплатно ж не бывает. Это значит, что они получили материальную выгоду, согласно российскому Налоговому кодексу, на ту сумму, которую в реальности стоит их обучение. Просто они эти деньки сэкономили. Их заплатил за них кто-то другой. Значит, они вот с этой выгоды, с этого материального приобретения в виде бесплатного учения, с этой суммы должны заплатить налоги. Один из наших слушателей, Анатолий Борисович Черняков, так он назвался, аудитор из Москвы, пишет: «В течение нескольких дней обсуждаются требования по уплате налогов за детей Беслана, обучающихся в Кораллово. Звучат реплики про то, что это связано с Ходорковским, с политикой и с «Бесланскими матерями». Но ведь все очень просто – в данном конкретном случае налоговики просто строго исполнили нормы Налогового кодекса РФ. Я как аудитор подтверждаю, что налоговики действовали по закону». Знаете, я проверил. Вот Анатолий Борисович приводит здесь несколько статей Налогового кодекса. Я посмотрел. И действительно, это очень убедительно. Ничего не скажешь. Все совершенно законно. Эти налоги должны быть истребованы. И должны быть получены. Причем даже не с родителей и с опекунов, а с самих этих детей. Они тоже должны заплатить налоги. Но дальше Анатолий Борисович Черняков в своем письме пишет: «Мне известен ряд случаев, когда родители детей-отличников платных школ, которым за успехи в учебе снижали плату за обучение, были вынуждены заплатить налог. А вопрос у меня такой – как вы думаете, почему общественность не задает вопросы в первоисточник, то есть законодателям? Ведь это они приняли аморальный закон».

Очень точный вывод содержится в этом вопросе. И очень точная, я бы сказал, переадресация. Да, действительно, есть люди, мы знаем, кто они – это люди, которые принимают законы в РФ, это люди, полностью контролируемые сегодня, в каждом своем шаге, в каждом своем решении контролируемые администрацией президента, которые создают вот такой режим налоговых сборов, режим взаимоотношений между властью, предпринимательством и обществом. Предприниматель должен иметь возможность подарить кому-нибудь что-нибудь. Предприниматель должен знать, что в этот момент общество и государство ему благодарны. Они поощряют эту его деятельность. Я по своему опыту могу сказать, мне приходилось, будучи книгоиздателем, несколько раз принимать участие в такого рода благотворительных акциях. Скажем, дарить какие-то книги библиотекам в довольно больших количествах. Или дарить книги просто со склада. У всякого издательства есть какой-то запас книг, которые не поступили еще в продажу. Вот из этих книг хотелось собрать что-нибудь и отвезти в больницу, например. Есть такие больницы, в частности в Москве, где лечат такие болезни, при которых дети и их родители вынуждены долгими-долгими месяцами там находится. Они просто начинают сходить с ума от скуки, им надо во что-то глаза уткнуть. И вот я пытался довольно значительное количество книг переправить в такую больницу. И вот что я вам скажу – сделать это легально невозможно. Ну, то есть, конечно, можно, но это просто разорение для компании. Нужно бог знает что заплатить и переплатить три раза для того, чтобы получить возможность просто кому-то что-то подарить. Зачем это делается? Затем, как говорят нам законодатели, чтобы обезопаситься от жуликов. Вот, нам надо перекрыть возможность строительства разных схем, в результате которых под видом благотворительности прибыль выводится из-под налогообложения, деньги фактически воруются из казны и так далее. Это вопрос, скажу я вам, о профессионализме тех, кто пребывает у власти. Это вопрос о том, где они эту власть взяли. Потому что вообще это сложная проблема. Ну да, и тот прав и тот прав. Прав и тот, кто говорит: «Дайте мне возможность дарить», и прав тот, кто говорит: «Давайте не дадим ему возможность красть под видом подарка». Правы оба. Для того, чтобы разрешить эту проблему, нужно тонкое, точное, профессиональное, эффективное действие. Нужен серьезный глубокий юрист, нужен хитрый законодатель, нужен талантливый и очень осведомленный экономический эксперт, который юристу и законодателю скажет, где здесь ловушка, какая может быть схема, где здесь дыра, куда можно просочиться, и так далее. Это сложная работа. Люди, которые попадают во власть, должны быть отборными, высококлассными. Они должны быть умнее, точнее и лучше тех, кем они правят. Их можно таких получить в результате выборов. Их можно таких получить в результате борьбы партий, например. В результате того, что появляются политические партии, которые говорят: «Мы возьмем на себя решение сложных политических проблем сложными способами. Мы простых решений не ищем и не вырабатываем. Но мы осилим сложные решения». И в результате соперничества между ними, в результате борьбы между ними происходит отбор тех, кто приходит к власти, кто может создавать работоспособные законы и кому не мешает дискуссия, кто способен отстаивать свою точку зрения. Российский парламент, как известно, не место для дискуссий. Вот сейчас идут большие изыскания, в которых я тоже тут принял участие некоторое время тому назад, при каких обстоятельствах все-таки была сказана эта фраза. Ну, нашел. Фраза эта была сказана первый раз Грызловым в интервью второму каналу Российского телевидения сразу после того, как в 2004 году, в самом начале 2004 года, было завершено формирование структуру фракций, комитетов и комиссий российского парламента, и были распределены тогда впервые стопроцентно в пользу «Единой России» посты этих руководителей. Тогда он первый раз сказал эту фразу, так пробросил ее телекамере. А спустя некоторое время ответственный секретарь фракции «Единая Россия» тогдашней дал подробное интервью журналу «Коммерсант.Власть» и там подробно излагал эту точку зрения. Сегодня модно от нее отказываться. Сегодня Грызлов после одного из совещаний с президентом говорит опять-таки в телекамеру: «А что случилось? Что такое? Я никогда этого не говорил, первый раз слышу. В чем дело?» Да нет, в этом, в этом дело. Дело в том, что люди, которые сегодня создают российские законы, не способны их отстоять. Они способны только выполнить указание сверху, какое они получают, более или менее бездумно. Это происходит и с благотворительностью тоже. Сегодня в России такой режим налогообложения, который не предусматривает никакой благотворительной деятельности и который создает такого рода абсурдные, аморальные ситуации, когда честный (если, не дай бог, он вдруг там найдется) налоговик обязан оштрафовать, наказать и в любом случае собрать налог с бесланских семей, например, дети которых уцелели и попали в этот самый лицей в Кораллове. Это просто яркий пример. Это просто исторический анекдот, ничем принципиально не отличающийся от огромного количества других аналогичных ситуаций. А проблема этой самой благотворительности ничем, в принципе, не отличается от других сложных проблем, стоящих перед российским государством.
<…>